Алина Брюс

Проклятие Энтаны

Иллюстратор Маргарита Чечулина (Greta Berlin)

Глава 1

Ливень разразился, едва тюремная повозка тронулась с места. Тяжелые капли застучали по крыше, и вскоре цокот копыт заглушило шелестом водяного потока. Сквозь зарешеченное окошко брызги попадали на пол, и я сдвинулась к середине сидения, ближе к сестре, но Кья́ра не пошевелилась. Как и И́мрок Дейн, восседающий напротив в черной униформе Главы Карателей.

Наш с Кьярой родной отец.

Безумие. Я ведь до сих пор не видела его лица — с момента встречи в Квартале Теней он оставался в маске.

Что же он задумал? Зачем хочет отправить нас в Энта́ну?..

Имрок Дейн молчал и, казалось, был погружен в размышления, но несколько раз, осмелившись посмотреть на него, я ловила пристальный взгляд, жалящий холодом даже сквозь прорези маски.

Стиснув сложенные на коленях руки, я постаралась не выдавать собственного волнения, но изнутри меня так и терзало беспокойство: где Кинн? Где Нейт, Ферн, Тайли и Донни, вызвавшиеся нам помочь? Когда мы с сестрой — последними из нашей группы — покинули Квартал Теней, на улице стояли лишь Каратели, собирающиеся затолкнуть тележку с едой, да закрытая повозка, в каких перевозили преступников. На вопрос Кьяры «Где все?» Имрок Дейн ничего не ответил.

К счастью, поездка оказалась недолгой.

Когда мы остановились, небо осветила молния и с нарастающей злостью пророкотал гром. Дверь распахнулась, и встретивший нас Каратель черным размытым силуэтом метнулся обратно в укрытие. Я поежилась. Вход в дом темнел совсем рядом, но по мостовой и тротуару бежали стремительные потоки — словно Рассна вышла из берегов и решила затопить город.

— После вас, — сказал Имрок Дейн, и даже сквозь шум ливня его голос прозвучал отчетливо.

Искоса взглянув на Кьяру и подхватив подол, я коротко вздохнула и первой нырнула под хлесткий дождь. Всего пара шагов, но я промокла насквозь и вся покрылась мурашками. У входа Каратель подхватил меня под руку и повел налево по ярко освещенному коридору, и я с благодарностью оперлась на него, опасаясь поскользнуться в мокрых туфлях. Наконец мы остановились у дальней двери, Каратель открыл ее ключом и пропустил меня внутрь. Первым, что я почувствовала, было блаженное тепло, идущее от жарко растопленного камина. И лишь затем обратила внимание на друзей, сгрудившихся у дивана напротив.

— Вас что, заставили плыть? — звонко спросил Донни.

— Почти, — бросила Кьяра из-за моей спины.

— А где Кинн? — вырвалось у меня.

Ферн нахмурился и отвернулся, а Нейт неловко переглянулся с Тайли и ответил:

— Не знаем. Его увели первым.

Несмотря на тепло в комнате, меня снова пробрал холод.

— Вы же так замерзнете, — сказала Тайли, — идите к огню, погрейтесь.

Мы с Кьярой подошли к камину, где она тут же скинула туфли и поставила их на решетку для просушки. Я последовала ее примеру, жалея, что не могу снять при всех чулки, неприятно липнущие к ногам. Обернувшись, я увидела, что все с ожиданием смотрят на нас с сестрой.

— Вам объяснили, зачем нас отправляют в Энтану? — спросил наконец Нейт.

Я покачала головой, а Кьяра с презрением заметила:

— Не удивлюсь, если нам скажут об этом только на месте.

— А когда мы поедем, тоже пока непонятно? — робко поинтересовалась Тайли.

— Пока нет, — была вынуждена признать я.

— Явно не в ближайшее время, — предположила сестра. — Погода сейчас не для путешествий. — Подтверждая ее слова, за окном вновь прогрохотал гром. — И потом, — добавила она, — надо еще повозки подготовить. Не отправят же нас пешком.

— Думаешь? — подал голос Ферн. — А мне кажется, от этого Дейна всего можно ожидать.

— Повозки нужны хотя бы для того, чтобы мы не сбежали, — сухо ответила Кьяра. Лица у всех помрачнели — у всех, кроме Донни, который, наоборот, широко улыбнулся и заявил:

— Ну, лучше повозки, чем пешком.

Глаза его горели предвкушением, словно он чувствовал себя не пленником, а героем необыкновенного приключения.

Возможно, в чем-то он был прав.

Энтана… Колыбель Серры. Самый северный город материка, хранящий могилы Прародителей и подаривший нам старейшую Академию камневидцев. Побывать там было мечтой каждого серрийца.

Но это было раньше. А сейчас… Я вспомнила слова торговца Лайна: «Энтана мертва. Проклята». Потому что двадцать лет назад именно оттуда пришли Тени.

Зачем Имроку Дейну отправлять туда нас с Кинном?

Я пропустила короткие волосы сквозь пальцы, чтобы просушить, краем уха уловив, как Донни расспрашивает остальных об Энтане. Но сосредоточиться на разговоре не получилось — мысли снова вернулись к Кинну.

К тому изумлению и радости, которые появились в его глазах, когда я во всеуслышание призналась ему в своих чувствах.

Мне надо увидеть его. Убедиться, что с ним всё хорошо. Обнять.

Но новостей о Кинне не было. Один раз нам принесли густую похлебку, согревающе горячую и пряную, — однако на наши расспросы Каратели не реагировали. Моя одежда успела полностью высохнуть, когда дверь снова открылась.

— Госпожа Вира, господин Дейн вас ожидает.

Я вздрогнула — настолько отвыкла от обращения «госпожа», а заметив удивление на лицах остальных, ощутила неловкость. Меня словно ставили выше других лишь потому, что «господин Дейн» оказался моим отцом.

Надев туфли, я торопливо всем улыбнулась и, чувствуя, как всё внутри дрожит от волнения, последовала за Карателем на второй этаж. Здание выглядело нежилым, казенным: безликие светлые стены, голые полы и характерный запах бумаг и пыли. И только сложно украшенные бронзовые держатели с люминариями выдавали альвионскую тягу к изыскам.

Имрок Дейн ждал меня в одиночестве.

Я так надеялась увидеть Кинна, что на мгновение растерялась и застыла на пороге полупустой комнаты. Каратель легонько подтолкнул меня в спину и закрыл дверь с той стороны.

— Где он? — тут же спросила я.

Глава Карателей неторопливо отошел от окна и, обогнув стол, приказал:

— Подойди сюда.

Я с опаской приблизилась к нему.

— Руку.

После того как этот человек приставил к моему горлу кинжал, мне не хотелось, чтобы он касался меня, но я стиснула зубы и протянула правую руку, сдерживая дрожь. Однако он всего лишь достал из кармана браслет с темно-фиолетовым роммием, искажающим звуки голоса, и застегнул его на моем запястье. Я хотела отступить, но он без предупреждения взял меня за левую руку и отдернул рукав. И, помедлив, дотронулся до зеленоватых хризалиев.

— Да… Узнаю Мири́ю, — по его голосу было сложно определить, с каким чувством он это сказал — с одобрением, пренебрежением или просто констатируя факт.

Отпустив мою руку, он велел:

— Садись.

Я заняла стул напротив стола и, едва дождавшись, пока Имрок Дейн сядет сам, повторила свой вопрос:

— Где Кинн?

— С твоим другом всё в порядке.

Слово «пока», непроизнесенное, так и повисло в воздухе, и я стиснула кулаки.

— У нас с ним состоялась весьма содержательная беседа, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Надеюсь, ты проявишь равное благоразумие и ответишь на все мои вопросы, ничего не утаивая.

С трудом сдерживая вспыхнувшую злость, я сказала:

— Вы требуете откровенности, однако сами даже не открыли свое лицо, отец.

Он несколько секунд сверлил меня взглядом, затем еле заметно пожал плечами и, откинув капюшон, снял маску.

Горло перехватило.

В свое время, разглядывая портрет отца — Э́рена Линда — и замечая, как мало у нас общего, я убеждала себя, что это, несомненно, оттого, что внешностью я пошла в маму.

Однако теперь крохотная искорка надежды, тлевшая в моей душе, погасла. Любой, кто увидел бы меня рядом с Имроком Дейном, догадался бы, что мы близкие родственники, — так мы были похожи.

Должно быть, он был ровесник дяди Дана, но казался моложе: не носил ни бороды, ни усов, а в его черных волосах, которые унаследовала Кьяра, не блестела седина. Его отличала зрелая, мужественная красота, а в серо-голубых — как у меня — глазах виднелся цепкий, холодный ум.

Внезапно мне захотелось, чтобы он надел маску обратно.

Как и сестра, он говорил с альвионским выговором, и если забыть о йеллионе, показавшем наше родство, если не видеть это лицо, то можно было бы притвориться, что всё неправда: что передо мной совершенно чужой человек.

Имрок Дейн словно почувствовал мои переживания и со слабой усмешкой сказал:

— Когда требуешь откровенности, необходимо обладать мужеством, чтобы ее принять.

Я постаралась взять себя в руки и спокойно спросила:

— Для чего вы собираетесь отправить нас в Энтану?

Он оценивающе посмотрел на меня.

— Прежде чем я расскажу о вашем задании, я хочу услышать всё, что ты знаешь о камне: как он оказался у вас, как ты его пробудила. Надеюсь, мне не стоит напоминать, что ложь неуместна? Я пойму, если ты станешь говорить неправду. И будет весьма прискорбно, если из-за этого кто-нибудь пострадает, не так ли? Например, тот бойкий мальчишка… Донни?..

В груди у меня похолодело.

— Вы же сказали… нам понадобится помощь… Они нам нужны.

— Все — нет.

В его голосе не было угрозы, одно спокойствие, но меня парализовало от ужасающего осознания: на самом деле все, кого я оставила внизу, — заложники.