Я подумала о Донни, который с таким восторгом покинул Квартал Теней, о сестре, о Нейте с Ферном и о Тайли — все они были готовы отправиться в неизвестность ради нас с Кинном. И, опустив голову, прошептала:
— Спрашивайте.
После короткой паузы Имрок Дейн произнес:
— Я рад, что мы друг друга поняли, Вира.
Он заставил рассказать меня всё: и об изгнании, и о тайнике, где Ронс Те́ррен спрятал эрендин, и о Псах, и о Лисицах-торговцах, и об Утешителе Йе́наре, и о том, что произошло у Храма Серры-на-Перепутье, и о том, как благодаря разбуженному камню мы выживали в Квартале Теней.
Наконец Имрок Дейн откинулся на стуле и, глядя на меня в упор, проговорил:
— Ты уверена, что больше ничего не знаешь?
Мое дыхание участилось. Я ни словом не обмолвилась о том, что эрендин на самом деле — это камень-сердце. И умолчала о карте Ронса Террена и зашифрованном в ней послании: «Каково сердце, таков и камень».
Вдруг Имрок Дейн резко встал, вытащил что-то из ящика стола и, подойдя ближе, сунул в руки потрепанную книжицу. Вздрогнув, я узнала «Падение Альканза́ра».
— Откуда?.. — начала я и прикусила язык.
— Значит, она тебе знакома, — в его голосе послышались довольные нотки.
Я погладила пальцами шероховатую обложку чайного цвета: прямо в центре, сразу под названием, виднелась некрасивая вмятина, а сбоку темнели бурые пятна. Что с ней произошло?.. Я пролистала ее, и на мои колени выпал засохший фиолетовый цветок. С замиранием сердца я его узнала: медвяница. Я вспомнила, как Олеа, застенчиво улыбаясь, протягивал мне эти цветы, и на глаза набежали слезы — я часто заморгала, чтобы их прогнать.
— Откуда она у вас? — повторила я чуть охрипшим голосом.
— Эта книга была найдена в сумке одного из зеннонских Карателей, которые перехватили вас с Кинном.
— Зачем она ему?.. — озадаченно спросила я.
Имрок Дейн усмехнулся.
— Меркантильный интерес, это очевидно. Удивительно другое. В свое время эту книгу украли разбойники, и мне поручили ее вернуть. Но тогда все мои поиски оказались безуспешны. И вот, спустя столько лет, она наконец в моих руках… Скажи, что тебе дало чтение этой истории?
Во рту у меня пересохло.
— Это всего лишь легенда…
— В каждой легенде есть доля правды, не находишь?
Он достал из кармана черный кожаный мешочек и вытащил оттуда осколок, наполненный танцующими искрами. Несколько секунд мы молча наблюдали за ними, потом Имрок Дейн сказал:
— Мирия прекрасно знала, что это осколки камня-сердца, когда украла их у меня.
— Украла у вас?.. — эхом повторила я, чувствуя, как неприятно сжимается что-то в груди. А потом медленно спросила, вспоминая наш давний разговор с Кинном: — Как они у вас оказались? Ведь это альвионские камневидцы пытались пробудить их… Но вы Глава Карателей, а не Глава Гильдии камневидцев.
Имрок Дейн лишь приподнял брови, словно спрашивая: неужели я считаю, что он ответит?
— Почему?.. Почему мама это сделала? — в отчаянии прошептала я. — Зачем увезла в Зе́ннон? Кьяра упоминала, что она дала какую-то клятву…
С бесстрастным лицом он убрал камень в мешочек, сел обратно на свое место и только после этого произнес:
— Боюсь, что спрашивать об этом нужно было саму Мирию.
Я внимательно посмотрела на него и с нарастающей уверенностью проговорила:
— Вы знаете… Вы всё знаете, но мне не говорите. — Он продолжал спокойно взирать на меня, но в глубине его глаз как будто что-то дрогнуло. — Тогда расскажите мне о ней хоть что-нибудь!.. Как вы познакомились? Когда? — Он по-прежнему молчал, и я со злостью добавила: — Скажите хоть, как так оказалось, что вы мой отец? Вы ведь не знали, что я ваша дочь?
Имрок Дейн издал сухой смешок.
— Не знал. До тех пор, пока не побеседовал с Матушкой Алли́вией, мне и в голову не приходило, что дочь Мирии и Эрена Линда имеет ко мне какое-то отношение. Как я мог считать иначе? Конечно, я удивился, когда узнал, что Мирия заново выскочила замуж — оставив к тому же здесь Кьяру. Но… она же украла осколки и всеми силами хотела их сохранить — что ж, вероятно, она посчитала, что новоиспеченный муж обеспечит ей лучшую защиту, если она поскорее родит ему ребенка.
Сквозь стиснутые зубы я прошептала:
— Но мама была беременна мной.
— Да… Беднягу Линда, очевидно, ждал неприятный сюрприз. Хотя, если честно, сомневаюсь, что Мирия сказала ему всю правду. Я видел его однажды, до Теней, — он приезжал сюда, в Альвио́н, в Академию камневидцев, представлял свои научные изыскания. Типичный изобретатель, погруженный в себя. Думаю, Мирии не стоило никакого труда скрыть от него истинное положение дел.
Кровь у меня вскипела.
— Прекратите! Прекратите говорить так о моих родителях!
— Это была случайность. Ошибка, — с непроницаемым лицом сказал он.
— Что было? — переспросила я, сбитая с толку — было не похоже, что он извиняется.
— За несколько месяцев до того, как Мирия сбежала, наши отношения дали сильную трещину. Она от меня отдалилась. А накануне празднования Дня открытия Серры она вдруг пришла ко мне, желая помириться, отослала Кьяру с няней… — В голосе Имрока Дейна послышался отзвук какого-то чувства. — Идеальный романтический вечер — чтобы усыпить мои подозрения и украсть осколки. Как теперь ясно, она продумала всё, кроме одного. Скорее всего, просто забыла. А мне и в голову не пришло ей напоминать.
Его слова подействовали как парализующий яд, и онемевшими губами я произнесла:
— Я… не ошибка…
— Увы, сомневаюсь в том, что Мирия хотела от меня еще одного ребенка. А уж я тем более этого не желал.
Во мне что-то оборвалось, и я почувствовала, что лечу в бездну — а там, из самой глубины, раздается рычание разъяренной ирсы.
— Я… не хочу вас видеть, — прошипела я сквозь зубы.
— Уверяю тебя, я не стану навязывать свою компанию сверх необходимого. На сегодня достаточно.
Ирса во мне взревела, и я едва не запустила «Падением Альканзара» в невозмутимое лицо Главы Карателей, но неимоверным усилием воли сдержалась и, встав, положила книгу на стол. Дрожащими пальцами расстегнула браслет с роммием и уронила его на обложку.
А потом шагнула, и под моей ногой что-то тихо хрустнуло. Замерев, я посмотрела вниз.
Засохший цветок медвяницы, слетевший с моих колен, превратился в прах.
Когда я вернулась к своим, со всех сторон тут же посыпались вопросы, но я отвечала бессвязно и путано. Казалось, это меня только что растоптали, как хрупкий цветок.
Нейт сообразил первым:
— Ладно, хватит расспросов. Дайте Вире выдохнуть.
Ферн уже отошел к окну напротив камина, когда вдруг подала голос Тайли:
— А что такое камень-сердце?
Я встретилась с ее недоумевающим взглядом и только сейчас поняла, что она до сих пор не знает правды про эрендин. Что ж, теперь она одна из нас.
— Нейт, расскажешь? — попросила я, чувствуя, что у меня самой сил на это нет.
Он согласно кивнул и отозвал Тайли к окну, где стоял Ферн.
— Донни, а ты иди сюда! — окликнула Кьяра мальчишку, застывшего у дивана и с жадным интересом глядящего в сторону Нейта.
— А, что? — неохотно обернулся он.
Сестра ловко вытащила уголек из погасшего камина и пояснила:
— Позанимаемся.
— Позанимаемся? — в ужасе вытаращился он. — Здесь?
— А почему нет? Здесь отличные стены, — проговорила она с бесстрастным лицом.
Насупившись, Донни отошел вслед за Кьярой к самому выходу, и Нейт, понизив голос, начал свой рассказ. Ферн молча уставился в окно, к которому льнули ранние сумерки.
Я же села на диван и позволила себе откинуться на спинку. На душе было пусто и холодно — как в прогоревшем камине напротив.
Буквально спустя минуту Ферн громко прервал Нейта:
— Давай, малек, ты тоже иди сюда. А то у тебя уши отвалятся — так ты их тянешь.
Я увидела, как покрасневший Донни виновато взглянул на Кьяру и тут же рванул к окну. Поколебавшись, сестра аккуратно положила уголек на каминную полку и, отряхнув руки, тоже присоединилась к остальным.
Едва рассказ Нейта возобновился, как Ферн сел на другой конец дивана. Впервые за несколько дней мы оказались с ним так близко, и я внутренне напряглась: после драки с Кинном и нашего разговора на террасе он по большей части меня игнорировал. Я бы многое отдала, чтобы узнать, о чем он сейчас думает. Но Ферн лишь неотрывно смотрел в остывшие угли, не делая никаких попыток заговорить. Я тихо вздохнула.
Что ж, у каждого из нас было о чем молчать.
Однако окончательное осознание накрыло меня лишь перед самым сном, когда нас, девушек, отправили в отдельную комнату с тремя старыми кроватями. Кьяра с Тайли давно заснули, а я всё ворочалась, без конца вспоминая дневной разговор с Главой Карателей.
Это была случайность. Ошибка…
Я спрятала лицо в комковатую подушку и, не выдержав, разрыдалась.
Имрок Дейн всего несколькими фразами перечеркнул мою жизнь, очернил маму… Но главное — этот человек лишил меня отца.
Единственное утешение, которое принесли следующие два дня, — ночью Теней мы не слышали, а значит, камень-сердце находился где-то рядом. Но Имрок Дейн больше меня не вызывал, и я понятия не имела, где Кинн и когда, а главное, зачем нас собирались отправить в Энтану.