Кьяра вытребовала у Карателей тетради и карандаши и всерьез вернулась к занятиям, к вящему неудовольствию Донни. Однако это было куда лучше бесцельного ожидания, поэтому за стол к ним вскоре подсели даже Ферн и Тайли. Но если девушка старалась, писала, то Ферн лишь чиркал что-то на листке, наблюдая исподлобья за Кьярой. Было в этом что-то настолько тягостное, что я отказалась от мысли присоединиться к ним и проводила время с Нейтом.

Чаще мы молча сидели на диване, погруженные в свои мысли, изредка тихо переговаривались. У меня было ощущение, что после того, что мы пережили в сквере, нам не нужно было лишних слов. Я замечала, что сестра бросает на нас настороженные взгляды, но не представляла, насколько ей не по душе наше внезапное сближение, пока на третью ночь, лежа в темноте, она вдруг не спросила:

— Почему Нейт сказал, что обязан тебе жизнью?

Я прислушалась — судя по глубокому дыханию, Тайли уже спала — и вполголоса ответила:

— В тот день, когда мы нашли Сая, я… спасла Нейту жизнь…

— Что?.. Как это произошло?

— Я… Прости, об этом сложно рассказывать, и, если честно, я не уверена, что вообще имею на это право.

— Вот как, — сухо бросила Кьяра.

Я почувствовала, что мои слова ее задели, и попыталась объяснить:

— Если бы это касалось только меня, я бы всё рассказала, но… Это не моя история, я не могу… — Мои слова словно падали в леденящую тишину, и я сбилась. — Спроси лучше самого Нейта — возможно, он тебе скажет.

— Спасибо за совет, — ядовито проговорила она и замолчала.

— Кьяра, послушай… — начала я, но та больше не откликалась.

Я отвернулась к стене и в бессилии прикрыла глаза. А что я могла сказать? Ведь Нейт узнал, что его девушка позволила Теням себя поглотить, потому что ждала от него ребенка и не видела иного выхода. И Нейт, терзаемый чувством вины, хотел умереть вслед за ней. Но я притворилась Лиллой, и каким-то образом мне удалось его удержать… Нет, это было слишком личным, слишком сокровенным. Когда Нейт будет готов, он сам поделится с Кьярой тем, чем посчитает нужным. Он, а не я.

Но сестра нежелание говорить расценила по-своему и с самого утра едва перемолвилась со мной парой слов, да и то холодным тоном.

Мое душевное спокойствие отнюдь не восстановилось, когда после завтрака Тайли отозвала меня в уголок и тихо спросила:

— А ты не знаешь, что там с Риссой? Каратели ее ищут?

Я посмотрела на шею девушки, где еще виднелись отметины от пальцев Риссы, и мне стало стыдно. Там, в Квартале Теней, остались наши друзья, которым, вполне возможно, угрожала опасность, а мне даже не пришло в голову задать столь простой вопрос.

— Я постараюсь узнать, — пообещала я.

К счастью, днем меня повели на второй этаж, и я вздохнула с облегчением.

Едва дверь в комнату открылась, я увидела, что там добавился еще один стул, и сердце радостно подскочило: Кинн! Наконец-то я его увижу! Заняв свое место, я стиснула на коленях руки, чтобы сдержать нетерпение.

Имрок Дейн, снова в маске, переговорил о чем-то с Карателем за дверью, затем сел за стол, на этот раз не заставляя меня надеть браслет с роммием, и глухо произнес:

— Не говори лишнего.

В замешательстве я кивнула — Кинн ведь и так всё знает, что мне от него скрывать?.. В этот момент дверь отворилась, и, не вытерпев, я вскочила. Но вошедший не был Кинном. Высокий, в плаще с низко надвинутым капюшоном, незнакомец шагнул вперед и театральным жестом откинул капюшон.

Я попятилась, уронив стул, и едва не упала вместе с ним.

— Амри́?.. — потрясенно прошептала я.

Это, без сомнения, была глава торгового клана Лисиц: с теми же короткими молочно-белыми волосами, благодаря которым она взяла себе имя Белая лиса. Но ее лицо… К моему горлу подкатила тошнота.

Левую половину лица женщины пересекал безобразный шрам — от брови до губы, — а оставшийся правый глаз смотрел непримиримо и жестко.

— Вира, — сипло, через силу произнесла Амри.

— Вы живы… — только и смогла выдавить я.

— Как и ты, — со смешком ответила она.

— Садитесь, — голос Имрока Дейна вывел меня из ступора, и, подняв стул, я села так, чтобы видеть их обоих.

Пока Амри шла к своему месту, я заметила, что она подволакивает ногу, и у меня неприятно свело живот. Когда мы с ней только встретились, она выглядела неукротимой, полной энергии, а теперь напоминала собственную тень.

Всё это время женщина не сводила с меня взгляда, и я еле удерживалась, чтобы не таращиться на ее шрам.

— Красотка, правда? — Она повернулась ко мне левой половиной лица, и, смутившись, я опустила голову. — Всё благодаря Утешителю Йенару.

— Что? — Я вновь посмотрела на нее. — Это он?..

Ярко-голубой глаз Амри яростно сверкнул.

— Вам с Волчонком тогда повезло, что сбежали. Иначе вы бы вряд ли выжили в той мясорубке. Ну а если б выжили, Утешитель бы вас так просто не отпустил.

— Он… Он жив?

— Хотела бы я надеяться, что сдох, но это вряд ли. Такие твари просто так не помирают.

Не уверенная в том, можно ли мне задавать вопросы, я взглянула на Имрока Дейна — он едва заметно кивнул, и я решилась:

— Что произошло, когда мы сбежали?

Женщина откинулась на стуле и, по-мужски расставив ноги, положила руки на бедра — пальцы ее были испещрены шрамами. Она криво улыбнулась.

— Генс выбыл первым. Пока мы все были заняты, он мог достать этого вшивого пса Хе́йрона, — на этих словах я непроизвольно поморщилась, и Амри, замолчав, зло прищурилась. Потом снова заговорила, но в ее голос вкрались царапающие льдинками ноты: — Ну, Генс всегда был слабаком — даже не сумел его как следует ранить. И Лайну пришлось сражаться против двоих. Он был следующим.

Я словно наяву услышала звон мечей, отчаянный цокот копыт и испуганное ржание лошадей.

— Утешитель велел Карателям сначала разобраться с Дормом, решил, что справится со мной один, — продолжила Амри. — Мне удалось его ранить, но Дорм… Его окружили. Он разделался с одним из них, прежде чем его атаковали со спины. Я бросилась на помощь, но опоздала… — Она закашлялась, затем прохрипела: — Зато отплатила за его смерть, вернула кровавый долг.

Сглотнув комок в горле, я приглушенно спросила:

— Что было после?

— После? Берне́л сбежал, поджав хвост, бросил своего покровителя. А Утешитель подарил мне этот шрам, — в ее голосе прорезалась ненависть. — Я истекала кровью, но ему и этого было мало: он прихватил камни для светового щита — и мои, и те, что я забрала у паршивых Волков. Он увел с собой единственную оставшуюся лошадь, но далеко не ушел — всё-таки я его хорошенько достала, — завалился в ближайший амбар.

— А как же вы смогли?..

— Выжить? Благодаря Волчонку. — Видя мое недоумение, Амри сухо усмехнулась. — Генс же отобрал у него камешки для щита и передал потом Дорму — они так и оставались у него. От потери крови я лишилась сознания, но, когда пришла в себя, нашла их и возвела щит. Прямо на дороге. — Ее лицо помрачнело. — Утешитель, как всегда, меня недооценил.

В голове у меня что-то щелкнуло, и я проговорила:

— «Падение Альканзара» — это вы нашли?

Амри кивнула.

— С утра, когда очнулась, искала воду и наткнулась на эту книжицу. Сначала не хотела ее брать, но подумала, что раз уж Каратель приберег ее для себя, верно, чего-то она да стоит. И я не ошиблась.

Она взглянула на Имрока Дейна — тот впервые за время разговора ожил и сказал, обращаясь к ней:

— Вы хотели задать Вире вопрос — задавайте. Мы не можем сидеть здесь целый день, предаваясь воспоминаниям.

Амри уставилась на меня пронзительным взглядом.

— Я успела уйти до того, как Утешитель меня хватился. Но вряд ли я бы от него скрылась, если бы мне навстречу не попался конь. Черный, как все лошади Карателей.

Мне тут же вспомнился конь Хейрона, которого мы отпустили. Значит, вот как — сами того не зная, мы помогли Амри?..

Женщина продолжила:

— Я бы так и проскакала мимо — едва держалась от слабости, — но у Храма Серры-на-Перепутье конь заржал, забеспокоился. И тогда я заметила свеженасыпанную могилу у стены храма. — Она понизила голос, а моего сердца коснулись ледяные иголочки: — Я хочу знать, Вира, как умер Бернел.

Несколько секунд я в оцепенении смотрела на нее, а потом, запинаясь, пролепетала:

— А как вы поняли?.. Вы что… разрыли?..

В ее уцелевшем ярко-голубом глазу мелькнуло безумие.

— Я должна была узнать… Отвечай! — вдруг хрипло крикнула она, и я вжалась в стул. — Скажи мне: вы с Волчонком его обманули, оставили Теням? А он что — умолял в страхе? Просил о пощаде?

Я замотала головой.

— Нет, нет! Всё было не так!.. Мы… — В смятении я запнулась: я же не могу рассказать, как всё на самом деле произошло. — Мы с ним поссорились, и он просто не успел возвести щит…

— Не лги мне! — взревела Амри и с неожиданной легкостью вскочила. — Как же ты тогда выжила? — Прищурившись, она резко шагнула ко мне. — Ты врешь!.. Из-за этого шелудивого пса?.. Почему?

— Она была его невестой.

Голос Имрока Дейна прозвучал спокойно, ровно и очень отчетливо.

— Невестой?.. — еле слышно переспросила Амри. — Так вот почему ты его похоронила…

Ее взгляд налился такой кипящей ненавистью, что от испуга у меня отнялся язык. Она вдруг прыгнула ко мне, но в последний миг дернулась и захрипела, схватившись за шею: на нее была накинута длинная металлическая удавка, рукоять от которой держал Имрок Дейн, теперь стоящий на ногах.