— Еще одно движение, и я пробужу последний геллор, после чего вы задохнетесь, — всё тем же ровным голосом проговорил он.

Амри, уже побагровев, тяжело задышала, а Имрок Дейн обратился ко мне:

— Вира Линд, призываю вас в свидетельницы.

Я с трудом выдавила:

— Что?..

— Эта женщина призналась в совершённом убийстве Карателя. Она преступила Закон. Ее место в Квартале Теней.

— Но… — потрясенно прошептала я. — Как же суд? Вы не можете…

— Я обязан. Она только что пыталась совершить нападение в присутствии Главы Карателей. Такие, как она, представляют угрозу для общества. Подобные угрозы должны быть устранены незамедлительно.

В уцелевшем глазу Амри плескались ярость и страх, и она через силу попыталась что-то сказать, но лишь захрипела.

— Увести! — громко приказал Имрок Дейн.

Дверь бесшумно открылась, и внутрь вошли два Карателя. Глава передал одному из них рукоять от удавки, и они вывели запинающуюся Амри из комнаты. Только когда дверь за ними закрылась, я почувствовала, что меня трясет.

— Что это было? Вы же ее нарочно спровоцировали… Вы использовали меня…

— В качестве свидетельницы.

— Вы использовали меня! А если бы вы не успели?.. Что вы за человек — даже родную дочь… — Я задохнулась от возмущения, а потом с презрением сказала: — Хотя что я удивляюсь, Кьяру вы и вовсе отправили в Квартал Теней!

— Если бы твоя сестра умела держать себя в руках, этого бы не случилось, — ледяным тоном проговорил Имрок Дейн.

— Ах, теперь она виновата в том, что не сдержалась, когда один из ваших Карателей жестоко обошелся с ребенком? — громко и зло спросила я.

Несколько секунд он сверлил меня взглядом, потом бросил:

— Она тебе не сказала?

— О чем?

— Когда я убедился, что она моя дочь, то хотел забрать ее. К себе. Но она наотрез отказалась. А когда я попытался ее переубедить, — глаза в прорезях маски гневно заблестели, — заявила, что она дремера и никуда со мной не пойдет. Она не оставила мне выбора.

Несколько секунд я ошеломленно смотрела на него: неужели это правда? Потом наконец нашлась:

— Но… вас же никто не слышал, кроме Матушки Алливии, а она и так знала…

— Никто? Там были мои Каратели. Там могло быть сколько угодно лишних ушей. Мы разговаривали без роммиев, — сухо произнес он. — Я не мог допустить, чтобы пошел слух, что дочь Главы Карателей — дремера и до сих пор на свободе. Я не для того выстраивал свою карьеру, чтобы разрушить всё из-за глупой выходки этой девчонки! — Он хлопнул ладонью в перчатке по столу.

— Но теперь мы с ней обе на свободе, не считая еще четверых дремер, — ядовито проговорила я, чувствуя, как внутри разгорается ответный гнев.

— Это ненадолго. Скоро ваше присутствие перестанет представлять угрозу для остальных. — Имрок Дейн резко встал. — На сегодня достаточно. Иди.

Мой гнев утих. Ругая себя за несдержанность, я поднялась на ноги и с обреченной решимостью попросила:

— Я хочу увидеть Кинна. Пожалуйста.

Его глаза недобро сверкнули, но после долгой, томительной паузы я наконец услышала:

— Хорошо.

Каратель сопроводил меня на первый этаж, но у лестницы мы свернули в противоположную сторону.

От волнения у меня похолодели руки. Как там Кинн? Я не видела его три дня, а кажется, уже целую вечность. Как он отреагирует на мой визит? Когда я призналась — он ведь был тогда рад? Мне же не показалось, нет?..

Каратель остановился и открыл одну из дверей, пропуская меня вперед. Сжав и разжав пальцы, я зашла внутрь. У стены напротив, на кровати, подняв голову к выходу, сидел Кинн.

— Вира?..

Я замерла, почувствовав, как сжимается пространство, как во всём мире остаются лишь такие бесконечно любимые серые глаза.

Он вскочил и сделал несколько широких шагов, но в последний миг неловко вскинул руки, словно налетел на невидимую преграду. И с досадой выдохнул.

— Я забыл, что меня перепутали с Тенью.

— Что?..

Шагнув ближе, я попыталась дотронуться до него, но ладонь уперлась в невидимую стену, вернее щит, такой же, как в Квартале Теней, только прозрачный.

— Почему они тебя заперли?

Кинн пожал плечами.

— Видимо, я им не нравлюсь.

Он так неотрывно разглядывал меня, что щекам стало жарко, и я торопливо спросила:

— С тобой всё хорошо? Тебя не тронули?

Он покачал головой и задал ответный вопрос:

— А как ты? Как вы все?

— С нами всё в порядке, днем мы сидим все вместе… А я только что видела Амри!

Сбивчиво я описала Кинну произошедшее — с каждым словом он всё сильнее хмурился. Когда же я сказала, что Амри едва не напала на меня, на его лице заиграли желваки.

— Он посмел подвергнуть твою жизнь опасности…

— Он использовал нас обеих, — с горечью заметила я. — Он получил от Амри «Падение Альканзара», узнал всё, что ему было надо, а теперь ее отправят в Квартал Теней.

— Ты… жалеешь ее? — неуверенно спросил Кинн.

— Просто я не могу выбросить из головы эту историю: ведь когда-то она жила счастливо с мужем, а потом, всё потеряв, ступила на эту дорогу… и вот куда в итоге пришла… — мой голос затих.

Подняв глаза, я смущенно застыла — взгляд Кинна смягчился, потеплел. Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга — сердце билось как сумасшедшее, и, казалось, его стук был слышен во всём доме. Наконец Кинн приложил руку к щиту, и, помедлив, я повторила за ним: если бы не преграда, наши ладони бы соприкоснулись.

— За эти дни я уже сто раз сказал себе, что мне всё приснилось, — тихо произнес он.

От этого робкого признания у меня перехватило дух. Я вдруг поняла, что Кинну страшно — так же, как и мне, — быть настолько беззащитным в своей откровенности.

— Тебе не приснилось, — прошептала я. — Разве что нам снился один и тот же сон, — добавила я, улыбнувшись.

Его губы дрогнули в ответной улыбке — он провел большим пальцем по щиту, словно хотел погладить мою руку, и внутри у меня всё затрепетало от желания почувствовать тепло его тела. А потом он наклонился и прижался лбом к щиту — и, повторив его движение, я услышала:

— Я люблю тебя.

Мир затих, и в этой новорожденной тишине было слышно, как отчаянно бьются наши сердца.

— Время!

Окрик Карателя заставил меня вздрогнуть и отстраниться.

Бросив быстрый взгляд мне за плечо, Кинн заговорил:

— Я должен был сказать тебе сразу — они собираются отправить вас в Энтану на корабле, но для этого сначала придется…

— Нас в Энтану? — перебила я его. — А как же ты? — Он промолчал, взволнованно дыша и не сводя с меня взгляда, и я ощутила, как внутри рождается тревога. — Кинн!

— Всё будет хорошо, — вполголоса сказал он.

— Но!..

Чужие руки обхватили меня и потянули прочь.

Глава 2

— Отпустите! Дайте мне еще минуту!

Я попыталась вывернуться, однако Каратель держал меня крепко. Но при одной мысли, что меня вновь собираются разлучить с Кинном, по венам прокатилась ярость. Не знаю, откуда только взялись силы, но у лестницы мне удалось вырваться. Тяжело дыша, я повернулась лицом к конвоиру и заявила:

— Мне нужно поговорить с Главой! Немедленно!

Несколько секунд Каратель молча стоял, словно раздумывая, потом сделал знак рукой, чтобы я поднималась.

— Спасибо, — сухо поблагодарила я и первой двинулась наверх.

Когда я зашла в комнату, Имрок Дейн ничем не выдал удивления — лишь коротко взглянул на Карателя за моим плечом и невозмутимо поинтересовался:

— Чем еще могу быть полезен, Вира?

Я решительно подошла к столу, за которым он сидел, и, не заботясь о том, что меня могут услышать, громко спросила:

— Что значит — вы отправите нас в Энтану? А что будет с Кинном? Что вы задумали?

Глава Карателей неторопливо достал браслет с роммием, протянул мне и приказал:

— Сядь.

Мне хотелось зашвырнуть этот браслет в угол, но я сдержалась и, застегнув его, заняла свое место.

Дождавшись, пока Каратель выйдет и закроет дверь, Имрок Дейн положил руки на стол, переплел пальцы и уставился на меня неподвижным, тяжелым взглядом, но я заставила себя смотреть прямо. Хватит. Я не сдамся, пока не получу все ответы.

Когда молчание затянулось, он наконец пошевелился и, вытащив из кармана кожаный мешочек, аккуратно положил его перед собой.

— Скажи мне, сколько существует частей камня-сердца?

Сбитая с толку неожиданным вопросом, я не сразу ответила:

— Две. Камень разделили на два осколка. Один из них в Зенноне, а второй — у вас.

Имрок Дейн медленно кивнул.

— Два осколка… Я очень рассчитывал получить их назад. Но один из них стал для меня недосягаем давным-давно, а второй… я бы получил его, если бы не Ронс Террен. Да, Ронс Террен меня чрезвычайно… разочаровал. — Он сделал паузу, а я непроизвольно обхватила запястье, где под платьем скрывался сделанный мамой браслет. — И вот теперь, спустя столько лет, этот осколок наконец-то в моих руках, но… — он постучал пальцем по черной коже. — К сожалению, в разбуженном виде он представляет для меня ограниченную ценность.

Мои брови поползли вверх — то есть как это «ограниченную ценность»?

Словно не замечая моего недоумения, Имрок Дейн продолжил:

— Итак, оба осколка камня-сердца разбужены. Мне же необходим неразбуженный камень.