Глава 2

«Прими, — пронзительным комариным писком звенело в голове. — Прими дар».

Что там мне пытались всучить и призывали принять, было непонятно, поэтому я вяло отмахивалась от назойливого требования. Не надо нам ваших подарков, от такого сомнительного счастья и помереть недолго. Хочу спать, просто спать.

И я спала.

Иногда ненадолго приходила в себя, безропотно пила горькую, тягучую жидкость из бокала, который подносили к моему рту, глотала какие-то порошки и снова уплывала в болезненное забытье.

«Прими свой дар, дитя, — заводил привычную песню все тот же уже изрядно надоевший голос. — Прими. Впусти. Откройся. И станет легче».

И я наконец не выдержала.

«Принимаю», — буркнула мысленно.

Что-то вспыхнуло перед закрытыми глазами, в груди стало горячо, сердце забилось часто-часто, как будто там, в самом его центре, поселилась маленькая огненная искра. Потом по телу разлилось приятное тепло, настырный голос затих, и я крепко уснула, чтобы очнуться уже совершенно здоровой.

Еще не открывая глаз, сладко потянулась. Тело звенело от переполнявшей его энергии, от простуды не осталось и следа, и я не сдержала радостной улыбки. Как же хорошо! Сейчас еще пару минут поваляюсь, дальше — душ, звонок в театр и завтрак. Нет, сначала завтрак, затем звонок, уж очень есть хочется, просто зверски. Но в принципе можно и совместить.

В театре, наверное, волнуются, пусть не все, но Марта точно. Я ведь даже не знаю, как после премьеры домой добралась. Все словно в тумане. А вот навеянные болезнью и высокой температурой кошмары помню отчетливо, хотя на самом деле с удовольствием бы их забыла.

Пьяная компания во главе с «самим» королем. Странная церемония. Грязный подвал. Солома. И голоса… Брр, привидится же подобное. Никогда больше не выйду на сцену в таком плачевном, почти бессознательном состоянии. Клянусь.

Еще раз потянулась, перевернулась на другой бок и…

— Проснулась, деточка? — неожиданно раздалось над самым ухом. — Вот и хорошо. Вот и славно.

Приятной истомы как не бывало.

Я резво подскочила, прижимая к груди одеяло, и уставилась на невысокую миловидную женщину в строгом темном платье. Что она делает у меня дома? Или… Я у нее?

Сглотнув тугой комок, образовавшийся в горле, медленно огляделась.

Небольшая, чистая, скромно обставленная комната. Узкая кровать, на которой я, собственно, и сижу, тумбочка, стол, кресло у окна, шкаф в углу. Добротная, антикварная мебель… пожалуй, даже симпатичная в своей старомодной элегантности, но совершенно не моя.

Нет, я уже в принципе начала догадываться. Гнала от себя внезапно появившиеся мысли — нелепые, путаные, панические, но они упорно возвращались.

— Где я?

— В Ростас-холле.

Повисла пауза, и моя собеседница недоуменно нахмурилась — видимо, все просто обязаны были знать, что это за Ростас-холл такой.

— Я не местная, — пробормотала торопливо.

Взгляд женщины чуть смягчился, и она снисходительно пояснила:

— Ростас-холл — особняк господина Лоттера. Хозяин лично принес вас сюда пять дней назад. Вызвал лекаря и приказал позаботиться. Вы были без сознания, бредили.

Черт побери! Значит, это не галлюцинации, не вымысел больного воображения. Все произошло на самом деле. Я со стоном откинулась на подушку.

— Вам плохо? — переполошилась женщина, подаваясь ко мне.

— Нет-нет, не беспокойтесь. Голова немного закружилась. А господин… ммм… Лоттер дома?

— Да, у хозяина сейчас гость, но как только он освободится, я доложу, что вы пришли в себя. Он приказал немедленно поставить его в известность, если ваше состояние изменится. Хотите еще отдохнуть?

— Нет уж. — Я решительно тряхнула головой. — Наотдыхалась, хватит.

Женщина одобрительно кивнула. Судя по всему, она тоже считала, что слишком долго валяться в кровати вредно.

— Тогда я принесу вам платье.

— Подождите. — Я торопливо коснулась ее руки. — Девочка… Мисти… С ней все в порядке?

— Да. — На лице собеседницы расцвела широкая, невероятно теплая улыбка. — Малышка жива, хвала Солнцеликому. Хозяин сказал, вы помогали ее искать… Спасибо. Боги не забудут вашей доброты.

Она вышла. Как только дверь закрылась, я закуталась в одеяло, бросилась к окну, торопливо отодвинула край шторы и замерла, изучая открывшийся мне вид: цветочные клумбы, подъездную аллею, ведущую к высокому мраморному крыльцу, и вдалеке — ограду с широкими массивными воротами из странного светящегося материала.

Это не Земля. Я в чужом мире… В чужом! Только так можно объяснить все, что со мной приключилось. Но как я сюда попала? Почему?

Пока я пялилась в окно, отчаянно пытаясь собрать разбегающиеся в разные стороны мысли, дверь дома отворилась, на крыльцо вышли двое — и я в очередной раз застыла каменным изваянием.

Рядом с тем самым господином Лоттером, моим недавним спасителем, небрежно касаясь перил, шел зеленоглазый Алистер. Чтоб ему пусто было!

Мужчины спустились с крыльца и неспешно двинулись по аллее, о чем-то беседуя. Их серьезные, сосредоточенные лица мне совсем не понравились. Нет, они, разумеется, могли обсуждать все, что угодно, начиная от погоды и видов на урожай и заканчивая здоровьем маленькой Мисти. Но ведь не исключено, что прямо сейчас, в этот самый миг, там, внизу, обсуждают именно меня.

«Знаешь, — говорит, например, Лоттер, — я тут в запертом подвале девицу в грязном подвенечном платье нашел. Спала на соломе, как у себя дома, а когда я ее разбудил, еще и прогнать меня пыталась. Представляешь?»

«В подвенечном платье? Совершенно бесхозную? — оживляется Алистер — Очень интересно. Я как раз разыскиваю одну такую. А фата на ней была?»

Попадаться в руки зеленоглазого друга здешнего короля категорически не хотелось. Я никак не могла забыть неприязнь, с которой он на меня смотрел, и сказанные ему слова: «Не понравится, отдашь другому. Желающие найдутся». Нет уж, благодарю покорно, я не вещь, чтобы передаривать меня за ненадобностью.

Зябко поежилась, перевела взгляд на ладонь… Ни шрама, ни ожога, ни царапинки, ни единого следа — гладкая чистая кожа. Странно. Не привиделась же мне та молния, в самом деле?

Мужчины тем временем закончили разговор и пожали друг другу руки. К Алистеру подвели жеребца, он, вскочив в седло, крикнул что-то на прощание и умчался прочь, а Лоттер повернул обратно к дому. Я инстинктивно отпрянула, задернула занавеску и тут же досадливо тряхнула головой: веду себя как ребенок, пойманный за подглядыванием.

— Хм… — раздалось от двери сухое покашливание. — Гхм… Вы уже поднялись, как я вижу.

Служанка…

И когда только успела войти?

Или она не служанка вовсе?

— Поднялась, — согласилась я с очевидным. — Красиво тут у вас…

Махнула рукой в сторону окна, подхватила сползающее вниз одеяло и вежливо улыбнулась. Ну, подумаешь, полуголая, нечесаная и неумытая гостья бросилась с утра пораньше любоваться окрестностями. Дело житейское. Надеюсь, у них это не запрещено?

— Красиво…

Женщина одарила меня еще одним подозрительным взглядом, но вопросов больше не задавала. Прошла вперед, аккуратно положила на кровать синее платье с белым кружевным воротничком и рядом, на коврик, поставила туфли.

— Вот. Господин распорядился доставить еще несколько дней назад. Ваше отдали в стирку, потом в ремонт, хотя, боюсь, его вряд ли можно будет носить. Стоило бы выбросить, но если оно вам дорого…

— Дорого, — торопливо заверила я. — Очень дорого.

Особой привязанности к театральному реквизиту я, понятное дело, не испытывала, но оставлять такую улику в чужих руках нельзя. Лучше сама потом где-нибудь спрячу… Угу, зарою безлунной ночью в саду.

Хихикнула про себя — нервное, наверное, — но вслух сказала совсем другое:

— Спасибо. Вы меня очень выручили.

Собеседница кивнула, принимая благодарность.

— Вечером вам отдадут одежду, а сейчас прошу надеть то, что я принесла. Ванная за дверью, в углу, там найдете все необходимое. Я вернусь через полчаса и отведу вас к хозяину.

Я еще раз поблагодарила, и женщина, немного помедлив, вышла.

Кто же она такая? Передника на ней нет, да и платье, пусть простое, строгое, но явно из хорошего материала. Мне она так и не представилась, моего имени не спросила — чему я была только рада, потому что совершенно не знала, что ей отвечать. Держится вежливо, доброжелательно, но немного отстраненно и уж точно без подобострастия. Как будто до сих пор не разобралась, кто я такая и как себя со мной вести.

Это в принципе вполне объяснимо. Поселили меня, как я успела заметить, на самом верхнем, мансардном, этаже, которые в имениях обычно отводят слугам. Да и скромная обстановка комнаты на это же указывала. Если я и считалась гостьей в доме, то далеко не самой почетной. Ладно, приютили — уже хорошо, а вот что дальше будет, станет ясно после разговора с Лоттером.

Ванная выглядела вполне обычно, туалет тоже, так что я быстро со всем разобралась. Старинного покроя платья мне тоже надевать приходилось, и не раз. А это, к счастью, оказалось без корсета, кринолина и прочих изысканных безобразий, зато имело удобную шнуровку спереди. Волосы я, недолго думая, убрала в узел на затылке и к назначенному времени была полностью готова.