Мира прошмыгнула мимо арахни и удачно обогнула тело изуродованного льдом веспертио, но неожиданно напоролась на меч огненного фейца, преградившего ей путь. Малышка взвизгнула и неверяще посмотрела на торчащую из плеча темную рукоятку. Голубой атлас платья быстро потемнел, пропитавшись кровью. Гвардеец вынул меч из тела девочки и пнул ее в грудь, отбросив от себя подальше, словно ненужный мусор. Отец малышки закричал, силясь опрокинуть неподъемный кусок мрамора, чтобы помочь дочери. Его крик — крик невыносимого страдания — эхом отдался у меня внутри. Когда-то и я так же кричала над телом матери.

Это стало последней каплей. Неописуемая ярость и боль превратились в необузданную силу. Каждая моя клеточка стала источником древней магии. Мир замер. Звон бьющегося стекла, нет, воздуха, остановил сражение. Миллионы прозрачных осколков полетели в огненных солдат. Корни деревьев, выросшие из снега, заживо кромсали прихвостней Александра. Несколько смерчей набросились на арахни и веспертио, разрывая монстров на части.

Я кричала, а благая сила безжалостно убивала любого, кто противился ей. Сердце бешено билось о ребра, из глаз лились слезы, хотя нет, кровь! Я растрачивала себя бездумно, охваченная стремлением во что бы то ни стало разбить армию Александра.

Уничтожив по меньшей мере сотни вражеских солдат, моя магия начала черпать силы из жизненных резервов. Я осела на колени, всколыхнув снег. Изо рта потекло что-то горячее. Но я не останавливалась, победно наблюдая за тем, как корчатся в предсмертной агонии союзники Александра.

Когда от огненного войска практически ничего не осталось, кто-то подошел ко мне сзади и грубо схватил за волосы, приподняв над землей. Переведя помутившийся взгляд, я распознала искаженное злобой лицо полководца. Его красивые черты располосовали глубокие порезы, а правая рука неестественно выгнулась и повисла. Вместе с магией, все еще бушующей над Араклеоном, из меня утекала жизнь. Сил на сопротивление не осталось, я лишь безвольно висела, болтая ногами в воздухе.

— Ты обречена, сука! — Громила сплюнул кровь мне в лицо.

Я слабо дернулась, попробовав вырваться, но уже полностью исчерпала себя как физически, так и внутренне.

— Тогда увидимся в аду, ушлепок, — сипло выдавила я, едва ворочая прилипшим к нёбу языком.

Внезапно бешеные глаза полководца расширились, и он испуганно уставился мне за спину. По ногам фейца пополз лед, поднимаясь вверх по туловищу. Мгновение, и только что живой полководец навсегда стал ледяной статуей. Удерживающая меня рука — единственное, чего не тронул лед, разжалась. Я рухнула вниз. Тьма уже заволокла сознание, поэтому удара о замерзшую землю я не почувствовала.

Хотя, может, его и не было?

Вместо рыхлого снега тела коснулся знакомый холодок крепких рук. Меня ласково прижали к груди, словно боясь причинить лишнюю боль. Лицом я уткнулась в знакомый изгиб плеча.

Мягкие шаги моего спасителя отдавались болезненной пульсацией в ране на спине и висках. Помутившийся разум все еще посылал предупреждения, но почему-то сопротивляться мне вовсе не хотелось. Яростно сжигая мосты между нами, неистово превращая любовь в ненависть и убеждая себя, будто мы враги, что он безжалостный убийца, я не заметила горькой правды у себя под носом. Мы связаны не только магией родственных душ или пророчеством, мы связаны самой судьбой.

— Эллин, — тихо позвала я, заставив его вздрогнуть и остановиться.

Имя Неблагого Короля вовсе не обожгло губы, как я представляла, стараясь забыть его. Оно прозвучало ровно. Правильно. По-родному.

Я собралась оторвать гудящую голову и взглянуть на него, но в разум впилась тьма, утаскивая в бессознательную пропасть.

Глава 11. Старые друзья

Шум в ушах не затихал, как не рассеивался и сгустившийся в сознании мрак. Пару раз я пробивалась сквозь черный занавес и улавливала взволнованные голоса и нежные прикосновения холодных пальцев к своим щекам.

Вскоре короткие вспышки реальности стали длиться чуть дольше. Меня перевернули на живот и уложили на кровать. Кто-то тщательно обрабатывал рану на спине. Кожу обожгло, я вздрогнула или попыталась это сделать, и жжение стало терпимее.

Я силилась приподнять невероятно тяжелые веки, но лишь затрепетала ресницами и снова провалилась в нескончаемую бездну.

Шелест листьев над головой заставил меня поднять глаза к безоблачному небу. Я стояла на залитой солнцем поляне, утопая в высокой траве. Происходящее вокруг напоминало видение. Я помнила, что мое тело сейчас в Неблагом Дворе, а разум, похоже, отправился на прогулку.

— Дориан? — тихо позвала я и двинулась к плакучей иве.

Тоненькие ветви трепал ветер, приоткрывая спрятанную за ними скамью. Благой Принц уже однажды являлся ко мне в видениях, поэтому я бесстрашно нырнула под крону.

Очутившись в тени дерева, я едва не подпрыгнула от изумления. Меня встретил вовсе не искрящийся огнем взгляд Дориана, а потускневшие от возраста голубые глаза старушки. Аделаида Порг сидела боком и загадочно мне улыбалась. На старушке был тот же вязаный кафтан, который я запомнила при нашей встрече в кофейне Ситки, а в руках она перебирала ремешок красной сумки.

— Здравствуй, Агнес, присаживайся. — Старушка освободила мне место рядом с собой, пересев на край скамьи.

Я не двинулась с места, пытаясь понять, как смертная бабулька сумела вторгнуться в мое сознание.

Аделаида глубоко вздохнула и поманила меня сморщенным пальцем:

— Не бойся, милая, садись.

Я все-таки заставила себя подойти ближе. Кроме давящего могущества, которое я уловила от Аделаиды впервые, от нее веяло все тем же добродушием, что и в кофейне.

— Кто вы? — не выдержав, потребовала я.

Старушка улыбнулась шире и, кивнув подбородком на скамью, снова пригласила меня сесть. Любопытство взяло верх, я осторожно опустилась рядом с ней и вопросительно изогнула бровь.

— Тебе нравится в мире фейри? — вместо ответа задала свой вопрос Аделаида.

Солнечные лучики, проглядывая сквозь ветви ивы, припекали кожу на руках. Я опустила взор на свои дрожащие пальцы.

— А вам? — Я решила позаимствовать тактику старушки: отвечать вопросом на вопрос. Кем бы ни была Аделаида, вряд ли мне хватило бы сил соперничать с ней в могуществе. Созданный ей иллюзорный мир настолько походил на настоящий, что я серьезно задумалась о том, а не она ли наделила магией прародителей фейри.

— Все миры по-своему прекрасны. Но волшебная страна моя любимая обитель. — Голос старушки звучал вовсе не так скрипуче, как я помнила. Сейчас со мной словно разом говорило множество людей, переплетая интонации друг друга.

— Зачем я здесь? — Я вновь попробовала разговорить Аделаиду, но она лишь поправила пучок седых волос, скрепленный ажурной заколкой на затылке.

— Если скажу, что соскучилась по нашим милым посиделкам, ты мне поверишь?

Конец ознакомительного фрагмента