— Какие ещё таланты? — выпалила гневно.

— По раздеванию на публику, — отрезал я и вышел из комнаты, выматерившись при этом так, как не матерился уже очень давно.

Закончив с девчонкой, я поднялся к себе, но стоило снять свитер, брошенный на постель телефон негромко затрезвонил. Судя по тому, что время перевалило за полночь, звонок вряд ли мог сулить чем-то хорошим.

— Да чтоб вас всех, — негромко процедил сквозь зубы, глянув на дисплей и ответил: — Да!..

И тут же понял, что этой ночью выспаться мне не удастся.

— И где он сейчас?

Я взял принесённые Георгом — человеком, занимающимся контролем безопасности во всех моих казино, бумаги и присел на край стола.

— Мои люди провели с ним разъяснительную беседу. Думаю, теперь, когда он понял, что нам известно о фальшивом паспорте…

Я пролистал бумаги. Копия паспорта, как оказалось, фальшивого, документы на машину, выданные на то же имя, свидетельство о браке… Качество подделок было отменным, и всё же людям Георга быстро удалось выяснить, что Иван Лобачёв, коим он представился в том числе, судя по всему, и своей итальянской подружке, Иваном Лобачёвым не был. Триста тысяч долларов, проигранные им, были суммой внушительной, однако мне случалось наблюдать, как люди оставляют за игральным столом или у рулетки куда больше. И всё же долги я никогда не прощал и не списывал, не собирался делать этого и сейчас.

— Настоящее имя выяснить, как понимаю, ещё не удалось?

— Мы работаем над этим, — тут же ответил Георг.

Я кивнул. Несомненно, его люди могли бы легко выбить признание из самого Лобачёва, но… Георг всегда предпочитал более тонкие методы, и я одобрял их. Незнание заставляет нервничать. Пока Лобачёву не известно, что конкретно мы знаем о нём, его пространство для маневрирования будет ограничено. А судя по тому, что засекли его как раз в тот момент, когда он собирался сбежать в Штаты…

— Сумму, в которую Эмиль оценил его девчонку, ему сказали?

Георг молча кивнул, я же понял, что в голове у него бродят мысли, озвучивать которые он по каким-то причинам не торопится, и одним лишь взглядом велел продолжать.

— Думаю, с ним будут проблемы, Макс, — наконец коротко сказал он. — Скользкий тип и, судя по всему, непростой. Поддельный паспорт и права отменного качества. Всё, что пока нам удалось найти: пара штрафов за последний год. Паспорт засветился только несколько раз: казино, покупка билетов…

— И куда он летал?

— В Италию, — ответил Георг, ничуть меня этим не удивив. Значит, Италия. Я снова посмотрел в бумаги, пролистал, задумчиво поджав губы. Стоило поднять девчонку, приволочь её сюда и вытрясти из неё всё, что ей известно о собственном муже.

— Ты обратил внимание на чемодан девчонки? — бросив бумаги на стол, спросил я. — Явно не из дешёвых. И вещи на ней, судя по всему, дизайнерские.

Георг ответил мне понимающим взглядом. Да… Расспросить девчонку стоило. Только что-то подсказывало мне, что нихрена дельного она не скажет. Очередная избалованная дура, повёдшаяся на распушенный хвост обыкновенного дешёвого альфонса. Вопрос лишь в том, откуда у этого альфонса столь искусно подделанный паспорт и права? Либо девочка не так проста, как кажется на первый взгляд, либо не всё так однозначно с Иваном Лобачёвым.

— Сведения должны быть в самое кратчайшее время, — проговорил я, вставая. — В самое ближайшее, Георг.

5

Марика

— Мне нужно поговорить с Иваном! — увидев идущего навстречу Макса, решительно сказала я. — Где мой телефон? Я хочу позвонить ему.

Единственное, чем он удостоил меня — равнодушный, холодный взгляд, окончательно выведший меня из подобия шаткого равновесия, в коем я пребывала.

Окончательно пришла в себя я только спустя два дня — вчера вечером. Думала, что он хотя бы врача позовёт, но какой там! Бросил на кровать упаковку каких-то таблеток и приказал выпить разом все до единой, а после ушёл. Весь следующий день я провела в одиночестве. Сил выбраться из-под одеяла не было, и я понятия не имела, что делать, если мне вдруг станет хуже. Но самым отвратительным была неизвестность. Сколько мне предстоит пробыть тут? Сколько придётся ждать? В середине дня, кое-как поднявшись, я заметила у двери распотрошённый чемодан со своими вещами. Молния была закрыта лишь наполовину, вещи лежали как придётся. Ярость, охватившая меня, была столь сильной, что на какое-то время я перестала чувствовать вообще что-либо помимо неё. Это было так… Отвратительно! Стоило представить, как кто-то роется в моих вещах, трогает их своими лапами…

Не помня себя, я вышла из комнаты и метнулась в кухню, потом по лестнице на второй этаж, но запал быстро кончился. Опустившись где-то посередине на одну из ступенек, я запрокинула голову и прикрыла глаза. Судя по стоящей в доме тишине, он был пуст. Мне подумалось, что надо бы найти свой телефон, что я должна позвонить Ивану и расспросить его, но сил не осталось вовсе. Кое-как собравшись, я вернулась к себе и повалилась на постель. Мерзавец…

— Мне нужно поговорить с Иваном! — повторила, схватив Макса за руку. Ни минувшим вечером, ни этим утром я его не видела, иначе непременно потребовала бы телефон раньше. Если он думает, что я буду сидеть и ждать… — Я хочу поговорить с мужем! — дёрнула, когда он попытался стряхнуть мою руку.

— Пошла к себе! — процедил он, резанув тяжёлым, раздражённым взглядом. — Чтобы я тебя сегодня не видел!

— Не разговаривай со мной так! — Я не отступила. Напротив, сжала его руку сильнее. Эти два дня ясно дали понять, что дела ему до меня нет и случись что…

— Я буду разговаривать с тобой так, как посчитаю нужным, — отрезал он, перехватил моё запястье и, стиснув до боли, грубо оттолкнул меня.

Снова пошёл к лестнице, однако отступать я не собиралась. Взял меня в качестве залога? Отлично! Только я не побрякушка, что будет просто так лежать в шкатулке и ждать, когда же её выкупят.

— Дай мне мой телефон! — преградила Максу дорогу. — Я хочу знать, когда мой муж меня заберёт!

Смерив меня пренебрежительным взглядом, он, не отвечая, стал подниматься по лестнице. В каждом его движении чувствовалось напряжённое раздражение, вот только сама я была раздражена ничуть не меньше. Я не его собственность! Вспомнился перевёрнутый вверх дном чемодан, распотрошённые вещи. Ни один мужчина не смотрел на меня с таким презрением, ни один так не унижал, ни один не позволял себе подобного, а этот… Да плевать мне на все его казино! Пусть хоть с десяток у него их будет!

Взлетев по ступенькам, я дёрнула его за руку, разворачивая к себе.

— Я попросила тебя дать мне телефон! — воскликнула я. — Это так трудно?! Или ты решил показать, что главный?! Мне надоело…

— Мне тоже надоело! — пальцы его сжались на моём запястье. Он глянул так, что кровь мгновенно похолодела. Чёрные, глаза… Он походил на демона, незримо проникающего в самую глубину, самую сущность и вытягивающего душу. Пальцы его с каждым мигом сжимались всё сильнее, во взгляде разгоралось не просто раздражение — ярость. Схватив меня за волосы, он процедил мне прямо в лицо:

— Твой муж решил кинуть меня, девочка. И тебя заодно. Так что будешь отрабатывать за него, — пальцы сжались так крепко, что я вскрикнула от боли, но он и не собирался меня отпускать. Я ощущала его близость, исходящую от него силу, и понимала, что теперь мне действительно страшно. Отрабатывать?! Что это значит?! Иван…

— Ты врёшь, — прошептала я, понимая, что голос звучит жалко. Уголок его рта дёрнулся в презрительной усмешке, огонь в глазах вспыхнул в последний раз и потух. Я смотрела ему в лицо и понимала, что с каждой секундой молчания меня всё сильнее охватывает паника.

— Я не буду… — качнула головой и тихо застонала — он всё ещё держал меня за волосы. Рука, что он сжимал, начинала неметь, ноги подкашивались. — Я не…

— Ты правильно сказала, — прочеканил он. — Я тут главный. Поэтому, что ты будешь, а что нет — решать мне. Как тебе говорить и как одеваться с этого дня тоже решаю я.

Он снова умолк, пристально глядя мне в лицо, недобро усмехнулся и толкнул на перила лестницы. — А теперь пошла к себе! Через пять минут я зайду за тобой.

Договорив, он отправился наверх, я же так и стояла, оперевшись о перила. Сердце стучало где-то в животе, ноги едва держали. Макс уже дошёл до верхней ступени, когда я в отчаянье крикнула:

— Макс! — вновь было попыталась догнать, но он так посмотрел на меня, что я застыла на месте. Дыхание вырывалось из груди рвано, судорожно, пальцы подрагивали. — Дай я сама… Я поговорю с ним, я…

— Ты слышала, что я сказал? — всё тот же взгляд — чернота, окутывающая душу. — Ещё одно слово и будет хуже, поверь.

Растерянная, не понимающая, что происходит, я вернулась к себе. Посмотрела на чемодан, обвела взглядом комнату и заметалась по ней, словно загнанная. Я должна была поговорить с Иваном. Должна была! А потом… Позвонить маме? Попросить её о помощи?

Запустив пальцы в волосы, застонала. Что делать? Что?! И что он имел в виду под «будешь отрабатывать за него»? Стоило вспомнить его взгляд… Он ясно дал понять, что спать со мной не намерен. Собравшись с мыслями, я заставила себя успокоиться. Если он не собирается со мной спать, то… Немного успокоившись, я начала мыслить здраво. Если у него казино, то…