Рассвело. До конца смены оставался всего час, я могла бы смело ехать к себе, но обстоятельства убийства не давали покоя. Помимо штаб-квартиры ОСА, материалы по Джонни Нэшу должны храниться в отделе по борьбе с наркотиками. Так что я решила заехать на работу и провести некоторое время в размышлениях. Банда Литтл Би промышляла распространением опиума и довольно агрессивно пыталась закрепиться в Сорэйне. В прошлом месяце эти ребята на ходу расстреляли из автоматов конкурирующую группировку, с которой сами же назначили встречу. Полиция нашла семнадцать продырявленных трупов, сваленных в кучу на свалке за городом, — хоть голема из них делай. Нельзя назвать такие разборки редкостью, но то, что одна из банд вышла из стычки в полном составе, — безусловно, беспрецедентно. Что это — редкая удача или у Литтл Би свой ангел-хранитель? А может, вовсе не ангел?

Здание полицейского управления располагалось в самом центре, неподалеку от мэрии. Всего в трех кварталах отсюда кипела ночная жизнь, лились реки контрабандного виски в спикизи-барах, а гуляки отплясывали, не страшась внезапной облавы. Сорэйн, живущий скорее по законам джунглей, чем человеческим, никогда не спал, и именно ночь выбирали для охоты его хищники. Мелкие ограбления и пьяные драки не в счет, этим занимались патрульные. На улицах города совершались преступления похуже, и часто детективы успевали на место лишь после того, как все случилось. Как грибники, подбирающие сморчки после обильного ливня, под утро копы находили «урожай» из трупов и раненных в бандитских разборках.

В это время суток управление полиции походило на рой сонных мух. Спешить уже некуда. Часть копов еще не разъехались по домам с ночной смены, другие, только что пришедшие, литрами глушили кофе, за одно утро делая производителям напитка месячную выручку. Я присоединилась к последним и, стоя в очереди к кофейнику, лениво перебирала в голове последние дела о наркотиках, к которым были причастны Ризз-ша. Не исключено, что именно на этом поприще наш «клиент» пересек дорогу клану смерти.

— Эй, Като, что-то рано ты сегодня, — окликнул меня Оуэн Клиф — детектив из отдела по борьбе с организованной преступностью, к которому формально относилось и наше подразделение уравнителей. Оуэн сидел за столиком и лениво размешивал свои дежурные пять ложек сахара. Кофе после таких манипуляций приобретал настолько отвратный вкус, что у некоторых шутников уже стало традицией подменивать кружки. Когда-то я тоже попалась на эту удочку, с тех пор в столовой клювом не щелкаю. — Что, засранцы поспать нормально не дают?

— Не дают, — угрюмо подтвердила я. — Дохнут, бесстыдники, прямо на улице.

Оуэн крякнул.

— Слышал, кое-кто первый раз запечатал источник? — лукаво продолжил он и сощурился от удовольствия, прихлебывая приторный напиток. Выражение его лица при этом напомнило ленивца.

— Хе-хе. — Я списала улыбку, вызванную физиономией коллеги, на замечание о напарнике. — Лекс справился на «отлично», завтра должен быть в норме. Помню, в свой первый раз я так утомилась, что парням пришлось тащить меня домой на руках. А на следующий день не могла встать с постели.

— Сержант Ларссон, надеюсь, вы сейчас говорите о «печати». — Как черт из табакерки, у меня за спиной оказался шеф полиции Эрнест Страйтон, среди своих — дядюшка Эрни. Оуэн, который видел, как тот подходит, прокашлялся, пытаясь скрыть смех. Я незаметно показала ему кулак, отчего детектив «закашлял» еще сильнее.

— Доброе утро, сэр.

Эрни обладал типичной внешностью бывалого копа. При появлении таких смолкает гомон в спикизи-барах, где подпольно продают выпивку, а бутлегеры спешат покинуть заведение через черный ход. Даже без полицейской выправки и манеры держаться, шеф производил впечатление. У него не полностью открывался левый глаз — следствие давнего ожога, рубцы от которого спускались по щеке. Мясистый нос сломан в двух местах. Лицо Эрнеста украшала двухдневная щетина, в сочетании с расстегнутыми рукавами рубашки и ослабленным галстуком, говорившая о том, что он снова ночевал в управлении. В глазах читались уверенность и достоинство, которые отличали по-настоящему честного копа. Таких в наше время все меньше.

— Катарина, зайдите ко мне. Нужно поговорить о новом деле, — коротко сказал Страйтон и, не дожидаясь ответа, зашагал к своему кабинету, заметно припадая на левую ногу.

— Удачи, — буркнул Оуэн и уткнулся носом в кружку.

Наконец добравшись до кофейника, налила себе и шефу. Клиф понимающе усмехнулся, очевидно, решив, что я пытаюсь задобрить дядюшку Эрни. Детективы отдела получали головомойку каждый раз, когда Страйтон вызывал их на ковер. Разгул организованной преступности в Сорэйне достиг небывалых оборотов. Подпольные бары, игорные синдикаты, притоны, бордели, а в последнее время еще и банковские ограбления — все это стало частью будничной жизни города и, в некоторой степени, его визитной карточкой. Мелкие гангстеры со всей страны съезжались сюда в надежде стать частью банды или даже целого клана, подняться из грязи в князи, и это удавалось, если преступник отличался собачьей преданностью и стальными яйцами. Слабаков же Сорэйн перемалывал, как мясокостные отходы.

И, подобно серым кардиналам, над всем этим возвышались магические кланы — Ризз-ша, Нтанда, Фуду и Нишанти. Тень их незримого, но ощутимого правления, падала на все значимые предприятия преступного мира, а нередко распространялась и на полицию. Выслеживанием продажных копов занимался особый отдел в ОСА, но даже эти серьезные ребята частенько давали маху. И последний их провал — смерть моего брата — я не смогу забыть.

Большую часть кабинета шефа занимало старое бюро, должно быть, служившее в полиции дольше самого Страйтона. Массивная столешница из мореного дуба, пропитанная духом прежних, лучших времен — старожил нашего управления. Она хранила в себе память десятков закрытых дел, еще до начала процветания мафии. Кое-кто всерьез полагал, что рано или поздно она принесет удачу всем нам. Я в символы не верила, но черно-белые фото молодого Эрни, его жены и детишек, разместившиеся в бюро, мне нравились.

— Вы просили зайти, сэр. — Я с трудом придержала дверь кабинета ногой и умудрилась не разлить при этом кофе. Виртуозность маневра разрешала мне некоторое пренебрежение к святая святых начальства.

Шеф молча сделал знак поставить чашки на стол. Он сидел в высоком кресле и задумчиво вертел руках полупустую коробку револьверных патронов тридцать восьмого калибра. На краю стола лежала газета «Сандей информер» с огромным кричащим заголовком «Кровавое воскресение Сорэйна: перестрелка с участием полиции закончилась смертью корреспондента». Это случилось на прошлой неделе. Мы с Лексом вышли на след оружейного склада Фуду, но маговский осведомитель успел предупредить их о готовящейся облаве. В итоге нас встретили со всем гостеприимством и задали жару в буквальном смысле. Прикрывая отход, стихийники взорвали ту часть склада, где хранился порох. Зарево было видно с другого конца города. Пострадали агенты ОСА, которые сотрудничают с нами в рамках боевых операций. Контрабандного оружия, естественно, уже и след простыл. Убитый случайным рикошетом корреспондент сам полез не в свое дело, но тут уже ничего не поделаешь. За своего журналиста «Сандей информер» решили отплатить сторицей и, похоже, взялись писать разгромные материалы с завидным упорством и фантазией. Это несправедливо, это возмутительно и, в конце концов, непрофессионально, но таковы реалии полиции, зажатой с одной стороны мафией, а с другой — обществом и прессой.

— Недавно я имел беседу с начальником ОСА, — вкрадчиво и официально заговорил Страйтон. — Может, вы запамятовали, сержант Ларссон, но это те ребята, с которыми мы договорились проводить операции по захвату магов. Вместе, — выделил он последнее слово.

Я молчала, понимая, куда ведет этот разговор. Элиас — засранец, доложил-таки начальству! Да, нужно было дождаться приезда группы ОСА сегодня на Глэдис. Действовать самостоятельно — неоправданный риск. Но на этот раз Элиас нанес удар в спину. Еще один…

— Так вот, мистер Гетц выразил недовольство поведением детективов. Он охарактеризовал ситуацию как «систематическое пренебрежение общими целями и недопустимую халатность со стороны полиции города». Вы понимаете, чем нам это грозит?

— Да, сэр, — потупившись, ответила я, внутренне закипая от обиды. Правда, не знаю, на кого больше — на Элиаса или на себя.

— Нет, вы не понимаете. Если бы понимали, не ставили бы под угрозу все наше управление раз за разом. А еще эти чертовы газетчики! — Страйтон раздосадованно шлепнул «Информером» по столу и, поднявшись из кресла, заходил по кабинету. Когда он уставал, боли в ноге давали о себе знать, тогда шеф сильнее хромал и пришаркивал. Он сухо поджимал тонкие губы, будто подбирая слова, а я знала: все, что он скажет, — правда. — Катарина, ваш брат… Макс… видит Бог, мы все скорбим. Но так больше продолжаться не может.

Он упомянул Макса. Это уже не походило на привычный разговор. К горлу подступила вновь обострившаяся боль потери, смешанная с беспокойным предчувствием. После смерти брата подобные тет-а-тет с шефом начали проходить с угрожающей регулярностью. Порой я чувствовала, что веду себя неправильно, что не только моя карьера, но и жизнь могут пойти под откос. Но остановиться не могла. Меня несло, будто грузовик на мокром асфальте, а приближающийся фонарный столб каждый раз удавалось объехать до следующего поворота. Попытки увещевания от Элиаса и Лизбет вызывали только раздражение.