— Что вы хотите сказать? — внутренне холодея, спросила я.
— Мы все здесь кого-то теряем, вот что я хочу сказать! Каждый год! — с неожиданным жаром произнес Страйтон. — И вы должны перестать носиться со своей болью, как с писаной торбой! Вы несете ответственность за жизнь своего напарника, а я в какой-то мере — за вашу.
— Прошу прощения, сэр, этого больше не повторится, — глухо отчеканила я, чувствуя, как щеки заливает краска стыда. Ответственность! Да я несу ее с детства, за всех — за себя, брата, а потом и подразделение… Но никогда еще эта ноша не была такой тяжелой. Шеф прав, но, черт побери, как же достало все!..
— Вот именно, сержант Ларссон. Не повторится. Я назначил детектива Александра Морица главным в вашей паре, несмотря на его нижестоящее звание и малый срок службы. При возникновении спорных вопросов, с этого дня вы подчиняетесь его приказам, — Страйтон с хлопком приоткрыл жалюзи, и его грубый профиль потонул в утренних лучах.
Я зажмурилась от яркого света. Что ж, подчиняться Лексу — не самое худшее, что могло произойти. Парень бывает заносчив, но свое дело знает и, что куда важнее, — старается. Повисла долгая пауза. И, как только подумала, что буря миновала, шеф заговорил снова.
— Кроме того, — продолжил он, не поворачиваясь в мою сторону, — я выношу вам официальное предупреждение. Если со стороны ОСА или от мистера Морица последует хоть одна жалоба, я отстраню вас от расследования всех дел, связанных с кланом Ризз-ша.
Через минуту я вышла из кабинета Эрнеста Страйтона на ватных ногах, под сочувствующими взглядами снующих детективов. Три года потребовалось мне, чтобы заслужить уважение и доверие этого сурового копа, и всего один проступок, чтобы его потерять. Нет, не один. Ты врешь себе, Катарина… И не нужно валить вину на Элиаса или кого бы то ни было. Еще там, на углу Глэдис и Двадцать восьмой, давя ботинком окурок неизвестного наблюдателя, ты поняла, что заигралась. И это предупреждение — лучшее из того, что могло произойти из-за твоей неосторожности. Да, мы все несем ответственность, и Страйтон сделал единственное, что могло оттолкнуть меня (а еще страшнее — Лекса) от участи оказаться в сточной канаве с пулей во лбу или с фирменной «петлей» Ризз-ша на шее. Виновата только я и приму это решение с достоинством. Вот только почему так хочется свернуться клубком и завыть от обиды?..
— Счастливого Рождества! — просияли с порога родители Элиаса.
Чейз-старший держал в руках бутылку вина.
— Нам глинтвейн, детям — эгг-ног! — сказал он.
Мы с Элиасом заговорщически улыбнулись. Нам уже исполнилось по восемнадцать, а его отец говорил так уже лет десять, каждое Рождество. Последние два года миссис Чейз сама тайком доливала в эгг-ног рома. Вот такой заговор.
Макс вприпрыжку выбежал в коридор за своим подарком, но тут же приостановился и зашагал степенно. Ему недавно стукнуло двенадцать, и он, как все мальчишки, вообразил себя взрослым. Модели автомобилей перестали его интересовать, мой брат все настойчивее просил отца научить стрелять «из настоящего оружия». Лицо Макса разочарованно вытянулось, когда Чейз-старший вручил ему игрушечный револьвер и ласково взъерошил волосы.
Мои родители вышли встречать гостей. Рука об руку, всегда вместе. Мама увела миссис Чейз на кухню, а мужчины прошли в гостиную, к столу.
— Как-нибудь возьму тебя на стрельбище, — позже шепнул Элиас моему брату.
Я недовольно ткнула друга локтем.
— Что? Он уже здоровый лоб!
— Зато твой лоб скоро станет больным, — пригрозила ему. — Отец говорит еще рано.
— А ты всегда слушаешь, что говорит отец! — возмутился Макс, с обожанием глядя на Элиаса. Его серые, как у матери, глаза наполнились воодушевлением.
— И тебе бы следовало, раз ты решил стать полицейским, — спокойно заметила я.
— Да ладно, Като, это всего лишь пара выстрелов. Ничего страшного, если парень будет знать, как держать ствол, — возразил Элиас и перемигнулся с Максом. Вот засранец!
— И кто его туда пустит, на стрельбище?
— Ну… официально никто, — замялся друг, в глазах заплясали искорки. — Но я уже договорился с Винслоу, он не отметит в журнале это маленькое нарушение.
— Элиас!
Макс показал мне язык.
— А что? Винслоу намекнул, что будет рад через пару лет увидеть среди курсантов еще одного Ларссона.
Я покачала головой и с внутренней гордостью посмотрела на брата.
— Молодняк наступает на пятки…
Глава 2
У Тоби
Около полудня меня разбудил вой сирены. Зубодробительный звук безжалостно ввинчивался в мой сонный мозг, подобно сверлу, и не хотел прекращаться. Через какое-то время, продрав глаза, я поняла, что это звонит домашний телефон. В управлении стряслось что-то серьезное, иначе не стали бы беспокоить меня после ночной смены.
Я вскочила с кровати, небрежно сбросив одеяло, и, как сомнамбула, прошлепала босиком в прихожую. Пол неприятно холодил ступни, со стороны кухни тянулся зябкий сквозняк: утром забыла закрыть окно.
— Сержант Ларссон, — хрипло отозвалась я в трубку, стоя перед входной дверью в неглиже.
— Като, ты уже проснулась? — выдал телефон гениальную фразу голосом Лизбет.
— Нет, сплю и вижу кошмар, — простонала я, морщась от звонкого щебетания подруги.
— Слышала, что сказал тебе дядюшка Эрни, это ужасно несправедливо! — не обращая внимания на мое недовольство, продолжила она.
— Лиза… Сейчас одиннадцать тридцать, я спала чуть больше трех часов.
— Что, правда? — удивление прозвучало совершенно искренне.
Как любой пространственный маг, Лизбет частенько забывала о месте, где находится, и теряла счет времени. Друзья и коллеги прощали эту маленькую слабость, тем более что ее вклад в развитие отдела уравнителей — огромен. Именно под руководством мисс Барлоу создавалась энергетическая карта — сеть сигнальных маячков, расставленных по всему Сорэйну и реагирующих на всплески силы. Так мы своевременно засекали особо мощные выбросы и могли прикрыть несанкционированное использование магии, пока не случилось беды — временных искривлений, разрывов пространства, открытия порталов в другие миры и прочих малоприятных последствий. В других городах такой роскоши у полицейских не было.
— Ладно, забудь. Что там у тебя? — Я ногой пододвинула табурет и плюхнулась на него, едва не промахнувшись мимо сиденья.
— Говорю, что Эрни поступил несправедливо, — снова завелась подруга. Я не могла с ней согласиться в данном конкретном случае, но спорить не стала. Если Лизе захотелось меня утешить, ее уже не остановить. — Ты как вообще? Держишься? У меня есть проверенное средство, которое точно тебя взбодрит!
— Хороший виски? — с надеждой спросила я.
— Музыка! Вечером в кабаре «Розовый лед» играют джаз совершенно потрясающие ребята. Развеемся? Я купила новое платье.
— «Розовый лед»? Это какое-то заведение для девочек?
— Да нет же, глупая! — Кажется, Лизбет раздосадовалась, что я не в курсе таких элементарных вещей. — Это новое кабаре, открылось на Прайм-сквер в прошлом месяце. Ты что, еще не была?
— Как раз думала заскочить между перестрелкой на складе и облавой в Уайт-хиллз.
Я вздохнула. Иногда создавалось впечатление, что подруга живет в своем собственном мире и не имеет ни малейшего представления о людях, с которыми общается.
— Ладно, не бери в голову. Ну, так как, сходим?
В другой раз я бы не стала отказывать Лизе в небольшой радости выхода в свет, но сегодня настроения развлекаться не было совершенно. Да и давненько в моем шкафу не появлялось подходящих нарядов.
— Знаешь, мне что-то не хочется, — начала блеять я, но подруга мигом пошла на попятный, словно и не ожидала положительного ответа.
— Не хочешь — значит, в другой раз. Тогда хотя бы приходи сегодня ко мне. Выпьем чаю, пожалуемся друг другу на жизнь, а?
Все, теперь не отвертеться. Классический прием Лизбет — предложить сначала то, что не слишком-то и хотелось, а потом выдать настоящий план. Главное — застать врасплох, лучше всего спросонок. В который раз попадаюсь на одну и ту же наживку.
— Ну, хорошо, твоя взяла, — сдалась я. — Во сколько?
Подруга разве что в ладоши не захлопала на том конце провода, а может, и захлопала, но очень тихо.
— Отлично! В восемь у меня!
— Договорились. До встречи.
Я положила трубку с чувством облегчения и, установив будильник на восемнадцать пятнадцать, отправилась досыпать свои законные часы.
Лизбет Барлоу — первая кокетка в полиции! Нет, она не была доступна или легкомысленна, скорее даже наоборот, но одной из главных задач каждой женщины считала хорошо выглядеть. Поэтому, когда я появилась на ее пороге в своем повседневном костюме — брюках, блузе и приталенном жакете, она презрительно сморщила аккуратный носик. Даже стильное пальто с широкими рукавами-проймами, которое я полчаса выискивала в недрах кофра, не повлияло на общее впечатление.
— Господи, Като, какой кошмар! Что на тебе надето?
Она забавно нахмурила тонкие, подведенные брови и поджала губы. Лиза — эффектная блондинка с карими глазами, обладала шикарными формами и очень по этому поводу переживала. Еще бы: в моде худенькие девочки с высокой грудью и длинными ногами. Вот как я.