— Ничего не болит? — дополнил вопрос его напарник Жак, и в его голосе послышалась паника.

Я осторожно покрутила головой и прислушалась к своим ощущениям.

— Со мной всё в порядке, — бодро ответила. — Может, я уже сама пойду? — я нетерпеливо поёрзала в крепких мужских объятиях.

Доминик отрицательно покачал головой и прижал меня ещё крепче, а Жак с раздражением бросил:

— Ещё чего, нам и так из-за тебя голову снесут.

Ух, какой свирепый!

Скосив глаза, я стала его рассматривать — высокий, мощный, но уже немолодой — наверное, лет тридцать. У Жака кучерявые русые волосы и бледно-голубые глаза, а его крючковатый нос и поджатые губы придают лицу хищное выражение. У, стервятник! Ну и не буду на него смотреть, тем более, что Доминик намного приятнее. И я с удовольствием уставилась на парня, бережно несущего меня на руках.

Темноволосый Доминик выглядит лет на пять моложе Жака и процентов на сто симпатичнее. Он, конечно, не такой огромный — почти на полголовы ниже своего напарника, и гораздо стройнее — не настолько бугристый. Черты лица у Доминика слегка крупноваты, но это его совсем не портит. Я разглядела серо-зелёные глаза и прямые, как лучи, ресницы, и мне даже захотелось потрогать их подушечками пальцев. Этот парень вполне симпатичный, да и взгляд у него добрый — не то, что у противного громилы.

К неудовольствию Жака, я оказалась на редкость энергичной и беспокойной особой. А он надеялся, что я запрусь в своей пустынной белой келье и целыми днями стану медитировать? У меня ведь даже телевизора нет! Подозреваю, что в понимании моего деда, телевизор — это абсолютно бесполезный ящик. И, несмотря на то, что он всё же присутствует в нашей гостиной, я ни разу не видела его работающим. Да и фиг с ним, зато у меня навороченный мобильный телефон и очень скоро будет ноутбук — дед пообещал.

Мы втроём покинули башню и только около машины Доминик осторожно опустил меня на ноги, продолжая придерживать за плечи. Я осмотрела свой короткий сарафанчик и подумала, что пока парень нёс меня на руках, огромная толпа народа успела рассмотреть мою задницу. А какие же я сегодня надела трусики?..

* * *

А у входа в клинику нас встретил злой Демон. Я абсолютно не поняла, на кого и за что он разозлился, но у него сочла за благо не интересоваться. После посещения врача оказалось, что причина свирепствовать у деда всё же была. У меня обнаружился где-то какой-то тонус, и теперь образовалась угроза выкидыша. Мне незамедлительно предписали постельный режим и предложили остаться в клинике под наблюдением медиков.

Ага, предложили — как же! Да меня здесь никто и не спрашивал! О танцах мне посоветовали вообще забыть до конца срока беременности. Совсем с ума сошли?! И я взбунтовалась сразу против всех предписаний. Но Демон оказался непробиваем, как скалистый утёс, и моего бунта даже не заметил. Меня тут же и уложили, причём, в прямом смысле слова — закинули на каталку и откатили в отдельную палату под наблюдение камер и врачей. Демон пообещал, что в течение пары часов Доминик привезёт мне всё необходимое, а Жак пока останется со мной в качестве часового. Часового?! Не желая изображать мавзолей экспонат, я капризно возразила:

— Демиан, почему французы такие паникёры? Со мной же всё в порядке, и я не хочу тут валяться, как неподвижное бревно! И не буду!

И сразу стало ясно, что нытьё и капризы Демон не выносит. Он взглянул на меня, как на врага всего французского народа и под этим страшным взглядом захотелось забиться под кровать и заткнуться навсегда.

— Твои желания больше не имеют значения, — произнёс он тихо и холодно. — И сейчас твоя главная задача состоит в том, чтобы выносить и родить здорового ребёнка.

— А что будет потом? — пискнула я, уже рисуя безрадостные перспективы на будущее.

— А потом… — Демон ещё сильнее понизил голос, — ты будешь самой прилежной и способной ученицей, послушной дочерью и внимательной и доброй сестрой.

— Сестрой? — охрипшим эхом повторила я.

— Вот именно, сестрой для твоего малыша, которого я усыновлю. Ты же не думала, что я позволю трепать имя своей малолетней дочери? Приличные девочки в тринадцать лет не рожают, а моя дочь обязана быть образцом приличия.

Меня затопила обида. Говорит так, как будто обвиняет меня в распутстве. Да как он может?.. Он же всё знает об этой отвратительной истории. Вероятно, подслушав мои мысли, Демон криво ухмыльнулся и добавил:

— Я не обвиняю тебя, малышка, просто пытаюсь обрисовать положение вещей. А твоя задача внимательно впитывать и никогда не пытаться со мной спорить.

Теперь он говорит спокойно, даже лениво, но не верить ему просто невозможно. Что-то такое есть в его взгляде, что заставляет меня пригвоздиться к месту, а мой язык — приклеиться к нёбу. Ну точно — демонюка!

— Отдыхай, Диана, — приказал Демон и развернулся к двери, чтобы покинуть палату.

Оторопь меня отпустила, а ярость нахлынула с такой страшной силой, что, даже не думая о последствиях, я прокричала ему вслед:

— Да кто ты такой?! Я тебе не рабыня, понял?! Я — свободный человек, и нечего мне приказывать! На фига тебе сдался этот ребёнок, да кому он вообще нужен? Мне всего тринадцать лет… ты забыл? Да я сама ещё ребёнок! Ну и пусть бы случился этот выкидыш — тоже мне, трагедия!

Демон повернулся спиной к двери и молча посмотрел на меня, прищурив жуткие глаза. Да как он это делает?! И почему мне хочется отгородиться от него бетонной стеной или сбежать, пусть даже через окно?.. Лишь бы укрыться, спрятаться от этого страшного взгляда.

А ведь у меня такие же глаза, как у него… и чем тогда его глазюки круче моих? Да и что он сможет со мной сделать, в конце концов? Задавив в себе желание капитулировать, я вскинула голову и вперила в Демона самый свирепый взгляд, на который оказалась способна.

— Ну-у?! Что смотришь? А может, ты мне ещё ремня всыплешь? — с вызовом прошипела я.

Демон сперва нахмурился, а я уже приготовилась сорваться с места, чтобы спастись позорным бегством. Но неожиданно он откинул голову и громко расхохотался. Совсем дурак, что ли? Я тут серьёзные вещи говорю, а он ржёт, как полковой мерин. Я с опасением посмотрела на приоткрытое окно, боясь, что стекло не выдержит столько децибел. Сомневаюсь, что стены данного богоугодного заведения когда-либо слышали подобный грохот. И, кстати, вполне существует риск, что кто-нибудь с перепугу вызовет группу быстрого реагирования, чтобы заткнуть волшебный голос престарелого «Джельсомино». Но он заткнулся сам так же неожиданно.

— Диана, ты ещё очень маленькая и глупая, и многого не сможешь понять сейчас…

Сам ты старый дурак!

— Но со временем я тебе всё объясню, — продолжил Демон, — и ты научишься такому, что сможешь весь мир поставить на колени. У тебя громадный потенциал и в тебе гораздо больше от меня, чем я мог ожидать. Я рад, что твоя мать оказалось настолько сильной и смелой, что рискнула дать тебе жизнь, несмотря на трудности, свалившиеся на неё. Ты тоже должна быть сильной. И запомни… ты никогда не должна говорить плохо о своём ребёнке, имей в виду, он всё слышит.

— А чего это «ОН»? Может, это «она», — вставила я свои ехидные пять копеек, осмелевшая от небывалой лояльности деда.

— Может быть, — снисходительно произнёс Демон. — Конечно, в том, что с тобой случилось, нет твоей вины, но твой ребёнок тем более не виноват. Он уже живёт в тебе и всё чувствует. Подумай, разве ты готова стать убийцей или навредить здоровью беспомощного существа?

Я с сомнением покосилась на свой плоский живот. Бред какой-то… Что он там может чувствовать? А если Демон говорит правду? Да и вообще, по-моему, он никогда не врёт — такому, как он, незачем бояться правды. Ох, как же всё сложно-то. Интересно, а что бы мне сказала мама? Что-то мне подсказывает, что мамочка вряд ли поддержала бы мою точку зрения. Вот только маме было двадцать, когда она сохранила ребёнка, а мне… Жуть! Я прямо уже вижу анонс популярной скандальной телепередачи — «Самая молодая мама!» «Присылайте кукол для мамы и дочки!» Бр-р-р!

Но это было бы в России, а здесь я под защитой Демона, и уж он точно не допустит шумихи. К тому же он собирается усыновить моего ребёнка… ну, или удочерить. От этого немного легче, но всё же — как это страшно!

Между тем Демон закончил свою душеспасительную лекцию, из которой мой мозг уже впитал достаточно информации, но переварить ещё не в силах. Ну, а как это можно осознать — он беспокоится о крошечном, неразумном и ещё не рождённом существе, но при этом мечтает поставить весь мир на колени. Где логика? Или он надеется, что его демонические гены передадутся моему ребёнку, и они начнут вместе править миром? Как бы не так! И я невольно прикрыла руками свой живот. Демон заметил мой неосознанный жест и ухмыльнулся. И что он там себе напридумывал?..

— Сейчас, Диана, тебе необходимо отдыхать и набираться сил, чтобы… — он заговорил совсем тихо, и под его спокойный голос я незаметно стала уплывать в сон.