Полтора месяца Соколов был добрым феем, ровно до их первой совместной поездки, когда шеф поимел её впервые. Он не нападал и не насиловал, а просто напомнил Риммочке о профпригодности. Ей было противно, тошно, но пришлось раздвинуть ноги и зажмурить глаза. Но даже тогда Римма не оценила весь масштаб трагедии. Погоревала, поплакала, но с присущей ей долей оптимизма рассудила, что иногда придётся потерпеть, а потом отведёт душу со своим любимым Эдичкой. Зато через каких-нибудь пять лет она станет свободной и, имея диплом и опыт работы в престижной компании, на рынке труда за ней очередь выстроится. Но всё оказалось не так оптимистично.

В первый раз Соколов простил Римме пассивное участие в сексе, но больше не хотел иметь бревно. Он требовал от неё максимум активности и энтузиазма, а пассивность и проявление недовольства расценивались как всё та же профнепригодность. Постепенно Римма узнала все свои «служебные» обязанности. Её рабочий день начинался с утреннего минета и заканчивался им же. Трахал Соколов её нечасто, но это было то ещё испытание. Его вялый дружок отслужил уже свой срок, и завести его было делом не лёгким и не быстрым. В качестве утешительного приза Римма получила от Соколова кредитку и забавлялась с ней в попытке разогнать тоску и злость.

Конечно, она пыталась абстрагироваться и воспринимать всё это, как тяжёлую, но высокооплачиваемую работу. Только периодически случались нервные срывы, и девушка тяжело заболевала с высокой температурой, слабостью и полной апатией. Соколов бесился, конечно, но не зверствовал и иногда давал ей возможность поболеть без его пристального внимания. А Римма непременно выздоравливала и снова возвращалась в свой персональный ад.

* * *

— Знаешь, Диан… иногда у меня возникает желание покалечить себя, изуродовать!.. И тогда я стану ему не нужна. Не будет же этот урод требовать компенсацию с инвалида, — закончила Риммочка свою трагическую историю, размазывая по лицу потёкшую тушь и запивая своё горе уже неизвестно каким по счёту коктейлем.

Взглянуть бы на эту филькину грамоту. Я нисколько не сомневаюсь, что хитрые юристы Соколова постарались на славу, чтобы загнать девчонку в долговую задницу. Всё это, конечно, можно оспорить и разбить, но не Риммочке тягаться с Соколовым. На это и был расчёт старого извращенца.

— Рим, а у тебя хватило ума понять, что по истечении срока всё это может не закончиться, либо ты вылетишь за профнепригодность в самом финале своей отработки и попадёшь на деньги? — спросила я, не скрывая раздражения. Я разозлилась на неё, наполнилась яростью и презрением к Карабасу и запрягала в работу свой захмелевший мозг в поисках выхода. И зачем мне всё это надо?..

— Да я уже давно это поняла-а-а-а, — тихо завыла девчонка.

— Дичь какая-то. У тебя хоть есть экземпляр этого контракта? — поинтересовалась я безо всякой надежды.

— Не-э-э-эт! — Риммочка, распластавшись грудью на столе, уронила голову на руки и завыла громче.

Я смотрю на эту несчастную и беспросветную дуру, а грандиозный план никак не рождается. «Ладно, утро вечера мудренее», — подумала я и обнаружила, что время перевалило за полночь. Передо мной растеклась невменяемая Римма, да и сама я набралась неслабо, проникшись рассказом. Теперь же остро стал вопрос, как выбраться отсюда красиво и не привлекая внимания посетителей. Хотя, о чём это я — кажется, в этом заведении только самые пьяные нас ещё не заметили. Римму на ногах никак не удастся вывести, да и за руль мне нельзя. Я посмотрела на восемь пропущенных вызовов от Влада и решение по эвакуации из клуба пришло.

— Диана, неужто ты уже освободилась? А не рановато? — Влад ответил после первого гудка, но не удержался от сарказма.

— Шутник, — фыркнула я.

— Волнуюсь просто… прости. Ты сегодня домой вернёшься или… Ди, а что у тебя там за шум?

— Владик, а ты сейчас где? — промурлыкала я, игнорируя вопрос.

— А где ты хочешь, чтобы я был? — прозвучал правильный ответ идеального мужчины.

— Я хочу, чтобы ты был здесь и приехал за мной на такси в самый отстойный клуб «Дохлый Тролль».

— Может, «Злобный Тролль»? — Влад хохотнул, но тут же спохватился и спросил с тревогой в голосе: — А ты с кем там? У тебя всё в порядке?

— Владик, тут тьма народа и я пока в полнейшем порядке, и бодра, как злобный тролль… Но лучше бы тебе поторопиться. Так что, ты приедешь?.. Только на такси.

— Уже выезжаю, моя госпожа. Наверное, надо машину твою забрать?

— Ты та-акой проницательный! Я жду тебя, милый.

— Полчаса продержишься? У тебя точно нет проблем?

— Проблемам со мной не по пути, мой сладкий сахар, и давай уже, не теряй время на разговоры.

Я сбросила вызов. А почему он спросил, продержусь ли я? У меня, что такой нетрезвый голос? А всё же хороший мальчик этот Владик, и как хорошо, что он пока у меня есть.

Под сопение и периодические всхлипывания пьяной Риммочки, я погрузилась в размышления над её спасением. И, когда над нашим столиком нависла массивная фигура, я вознамерилась грубо отшить очередного завоевателя, а подняв голову, упёрлась в насмешливый карий взгляд. Владичка мой, какой же он симпатяга! Но улыбаться ему я не стала — знаю, как глупо выглядят пьяные улыбки. А разве я могу себе позволить выглядеть глупо?

— Владик, отнеси, пожалуйста, это тело ко мне в машину, — кивнула я на спящую чумазую Риммочку.

— А кто это? — Влад наклонился, чтобы поцеловать меня, и я с удовольствием подставила губы.

— Милый, а тебе не всё ли равно? Это маленькая пьяненькая девочка.

Влад взвалил Риммочку себе на плечо и на выходе из клуба поинтересовался:

— А куда её везти?

— В травмпункт поедем, — скомандовала я.

— Зачем? — удивился Влад — У неё травма какая-то?

— Да, очень большая душевная травма и мы будем делать ход конём, — я многозначительно подняла указательный палец, усаживаясь на пассажирском сиденье своего Porsche.

— Хорошо играешь? — Влад уже уложил Риммочку на заднее сиденье и устраивался за рулём.

— Всегда.

* * *

Спустя два часа мы ввалились в мою новую квартиру, в которой так и остались неразобранными вещи. Влад нёс бесчувственное Риммочкино тело, и было видно, что он очень устал, несмотря на миниатюрную ношу.

— Влад, посиди с ней в кресле немного, пока я организую спальное место для нашей невменяемой принцессы, — распорядилась я.

Он устало закатил глаза, но послушно опустился в кресло, бережно разложив на своих коленях пьяную гостью с загипсованной до колена ногой.

С хирургом в травмпункте никаких разногласий у меня не возникло. Он был настолько мной очарован, что согласился бы превратить нашу девочку в мумию. А уж когда я его щедро вознаградила, тот клятвенно пообещал раздобыть мне к завтрашнему дню великолепный снимок с ярко выраженным переломом, хоть со смещением, если понадобится. Со смещением нам не понадобилось, зато заверенный документ с нужным диагнозом был на руках. Мой план начал претворяться в жизнь, а я, трезвея, не понимала, зачем впёрлась в чужую кухню и злилась на себя за это безрассудство.

Влад уложил Римму на новое красивое постельное бельё и отправился в ванную, а я подумала, что следовало бы раздеть мою гостью. Просто удивительно, что она до сих пор не реагировала ни на какие манипуляции с её телом. Вот прямо бери и делай с ней, что хочешь. Но как только я стянула с девчонки короткую юбочку, она замычала и открыла глаза, пытаясь сфокусировать на мне мутный взгляд.

— Не бойся, ты у меня дома, — попыталась успокоить я Римму тоном, не располагающим к спокойствию. Вообще-то, успокаивать и утешать — это совсем не моё, возможно, потому, что весь свой лимит нежности я берегла для самых близких. А может быть, потому что я просто бездушная стерва, что гораздо более вероятно.

— Диана, — растерянно пробормотала Риммочка, — а п-почему я здесь? И… и где я? — она нахмурилась, вероятно, пытаясь восстановить в памяти события прошедшего вечера.

— Потому что ты напилась, как свинья, и отключилась. А ты бы предпочла, чтобы я оставила тебя в клубе? Думаю, что там бы о тебе позаботились, как следует, — резко ответила я.

Мне не нравилась роль доброй феи. Но ведь это я притащила девчонку в этот гадский клуб и спровоцировала на откровения.

— Спасибо Вам, Диан, и простите меня, пожалуйста, — Риммочкины глаза наполнились слезами.

— Мы снова перешли на «вы»? Значит, трезвеешь. И прекращай уже слёзы проливать, сегодня их было более чем достаточно.

— Простите, только Соколову не говорите, пожалуйста, — Римма смотрела на меня затравленным взглядом.

Она попыталась присесть в постели и согнуть ноги в коленях, но ощутив помеху, перевела взгляд на свои ноги и охнула, с ужасом глядя на свою загипсованную конечность. Выглядело это презабавно.

— Ты, Римма, если и дальше будешь себе позволять отключаться в общественных местах, то рискуешь однажды проснуться в грязном, вонючем притоне или в мусорном баке, что в принципе одно и то же, — ледяным голосом я пригвоздила её к спинке дивана.

— Простите, — в очередной раз пролепетала девушка, а из её глаз по чумазым щекам уже катились слёзы. — А что с моей ногой, Диана?