Алиса Стрельцова

Первый закон Шурупчика

Иллюстратор Даша Лютикова

Компас

Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот?

Джоан Роулинг. Гарри Поттер и философский камень

— Аригато годзаимас! — Шурупчик, он же Шурка Добрынин, отчеканил японское «спасибо» и поклонился сенсею, а если по-нашему, тренеру…

Шурупчиком мама прозвала его еще в детстве. Почему — Шурка точно не знал. То ли из-за щуплого телосложения, острого подбородка и неожиданно круглых щек… А может, из-за того, что он всё время вертел дыру на месте.

Прозвище свое Шурка недолюбливал. Но оно, как назло, прилепилось к нему накрепко, из дома просочилось в школу: мама проболталась, когда привела его в первый класс. Одноклассников тогда чуть не разорвало от смеха. Всю началку ему приходилось доказывать, что он не Шурупчик какой-нибудь, а самый настоящий Шуруп.

…Дождавшись команды Петровича, группа в мокрых кимоно дружно выскочила из зала и направилась к раздевалке. Мишка Шестов задержался у дверей и вопросительно посмотрел на приятеля, застрявшего у стойки с инвентарем:

— Шуруп, тебя ждать или как?

— Или как, — мотнул головой Шурупчик и поднял с пола макивару — подушку для отработки ударов, — я сегодня дежурный.

— Опять? — скривился Мишка. — Ты же вроде в прошлый раз дежурил?

— Угу, — кивнул Шурупчик, стараясь не смотреть на Шестова, — мне всё равно маму ждать…

— Ну как хочешь! — пожал тот плечами и мгновенно исчез.

Шурупчик прибрался в зале, вошел в опустевшую, пропахшую по́том раздевалку. Не снимая кимоно, достал из рюкзака потертый смартфон и открыл недавно скачанное приложение «Бой с Тенью — 2». Версия оказалась староватой, но Шурке приглянулась: денег не требовала, да и рекламой особо не заваливала. В школе на большой перемене он одолел последнего телохранителя босса — Журавля, и ему предстояла решающая битва с самим Отшельником.

Шурупчик принялся водить пальцами по экрану:

— Так тебе, так… А что ты на это скажешь? Я же Тень, а не какой-нибудь дряхлый демон. Погоди, сейчас ты у меня получишь! Эй, дед, полегче… Это еще что за штука? Электрический шар?

На экране мелькнула голубоватая вспышка, и телефон погас…

Шурупчик вскочил. Его глаза блестели, словно две стальные пуговицы. Русый, едва просохший чуб встопорщился.

— Только не сейчас! Ты что, отключился? Я же потратил все свои кристаллы и был в одном шаге от магии! Буквально! — он попробовал снова «завести» телефон, но тот не реагировал.

Шурка бросил смартфон в рюкзак. Огляделся, достал из-под скамейки бо — длинный деревянный шест. Погладил ладонью отшлифованное бархатистое древко. Встал в стойку нападающего, просипел глухим басом:

— Ну что, Тень, готов ли ты сразиться с Драконом? — Взмахнул шестом разок, другой… и звонко выкрикнул: — Я — Тень, величайший и непобедимый воин! И буду биться до последнего вздоха… твоего!

— А-ха-ха! — Чей-то раскатистый смех прокатился мурашками по Шуркиной спине и заставил его замереть. — Привет, Тень!

Шурупчик обернулся.

Двое здоровяков из Лобановской команды в черных кимоно, перетянутых темно-коричневыми поясами, продолжали гоготать. Шурупчик бросил шест на пол и, громко сопя, полез в кабинку за вещами…

— Да ладно ты, шпингалет, не пыхти! — обратился к нему белобрысый с острым, словно шило, лицом. Подмигнув приятелю, легким движением ноги он подкинул один конец шеста вверх, перехватил руками и, со свистом провернув бо вокруг талии, протянул Шурке свободный конец. — Хочешь, научу держать бо как положено?

— Хочу! — Шурупчик улыбнулся во все зубы и потянулся к шесту…

Шурка и чирикнуть не успел, как белобрысый продел бо сквозь рукава его кимоно, а второй, коренастый и верткий, ловко ухватил шест с другой стороны.

Через мгновение Шурупчик обнаружил себя беспомощно болтающимся на том самом шесте между двумя открытыми дверцами шкафчиков. Раскинутые в стороны руки не сгибались, округлое древко каленым железом впивалось в шею, заставляя Шурку слизывать разгоряченными губами стекающие по щекам редкие капли.

— Снимите! — шмыгнув носом, попросил он.

— А то что? Гороху своему расскажешь? — хмыкнул белобрысый.

— Он тебе не Горох, а Владимир Петрович Горохов! — прорычал Шурка.

— Чего? — хором переспросили парни.

— Ничего, вот сле́зу и уши вам надеру!

— Смотри-ка, он еще огрызается, — усмехнулся белобрысый и затянул шнурки на кедах, — придется, Тень, повисеть тебе еще немного, хм, потренировать смирение…

— Шест тебе в помощь! — поддакнул коренастый, и они оба захохотали.

Через пару минут под громкие Шуркины вопли юморная парочка покинула раздевалку.

Шурупчик попытался вырваться, но с каждым движением узел на его зеленом поясе затягивался туже. У него даже в глазах потемнело.

Кимоно не сбросить — это факт. По ходу, все уже ушли, и мне отсюда не выбраться… никогда…

Осознав свои перспективы, Шурка минут десять голосил, как бешеный деревенский петух, пока наконец не осип.

В раздевалку заглянул Петрович.

— Эх ты… Добрынин! — вздохнул он и, нахмурив брови, направился к Шурке. — Чего орешь-то?

— Голос разрабатываю… — прохрипел Шурупчик.

— Никак в оперные певцы готовишься? — Тренер оглядел шаткую конструкцию и осторожно принялся развязывать пояс. — Может, тебе в хор записаться, а?

Петрович ослабил узел зубами, одной рукой придержал Шурку, другой вытянул из петли свободный конец пояса. Кимоно распахнулось, Шурупчик ловко вынырнул из ловушки.

— Не хочу я в хор!

— А куда ж ты хочешь, Добрынин? — Тренер почесал небритый подбородок.

— В Японию, на чемпионат мира.

Петрович сверкнул редкозубой улыбкой:

— Бо не забудь на место убрать, чемпион!

— Хорошо, сенсей. — Шурка послушно снял шест, стянул с него кимоно…

— Кто тебя подвесил, скажешь? — неожиданно спросил тренер и хитро прищурился.

— Нет! — твердо ответил Шурупчик и замер.

— Я так и думал. — Петрович задумчиво кивнул. — Надеюсь, не свои, а лобановские?

Шурка и бровью не повел…

— Не в хор тебе надо, Добрынин, а в разведку! — усмехнулся Петрович и неспешно вышел из раздевалки.

Шурупчик переоделся, спустился в холл и рухнул на облезлую скамейку у окна. Обняв рюкзак с кимоно, поболтал худосочными ногами в огромных кроссовках, уставился в развешенные на Доске почета фотографии.

Мишка давным-давно рванул домой через пустырь, а я здесь околачиваюсь. Смирение тренирую! И вообще, зачем меня встречать? Я же взрослый человек! Шестова никто так не опекает, и ничего… Вон как довольно улыбается с фотки. Аж щеки сводит! Лопает сейчас мороженое по дороге домой и наслаждается жизнью. А я чахну в этом «Динамо». И маме не позвонить…

На соседней скамье мирно посиживал сухонький седоволосый старичок в массивных коричневых очках и листал пожелтевшую книгу. Шурка окинул старика взглядом и глубоко вздохнул.

Сколько можно ждать? Так и состариться недолго…

Совсем близко что-то загрохотало. Шурка вздрогнул и обернулся. На бетонном полу лежала полированная трость с серебряным набалдашником в виде лошадиной головы. Шурупчик подскочил с места, схватил палку и протянул старичку:

— Вы уронили…

— Спасибо! — Старик благодарно моргнул сквозь толстые линзы огромными смеющимися глазами.

— Не за что! — Шурка улыбнулся в ответ, отчего его уши слегка оттопырились, а на щеках заиграли ямочки.

— Как же не за что, а твое доброе сердце? — Старичок пригладил аккуратно остриженную бороду, сложил книжицу в выцветший рыжий портфель, весело подмигнул.

— Сердце как сердце, самое обыкновенное… — Шурупчик приложил ладонь к груди. — Стучит вроде.

— Вот и хорошо, что стучит. А главное, что ты его слышишь…

— Так кто ж его не слышит? — пожал плечами Шурка.

Старичок не ответил, улыбнулся, встал и, размеренно постукивая тростью, направился к спускавшейся по лестнице белолицей девчонке с темными, ровно остриженными волосами.

Вот кукла!

Шурупчик на всякий случай отвел глаза в сторону. Он старался не смотреть на девчонок, особенно на таких красивых, предпочитая держаться от них как можно дальше. Даже вывел собственную теорию о том, что чем симпатичнее девчонка, тем она вреднее.

Белолицая накинула на плечи лиловый плащ, старик взял ее за руку, и они двинулись к выходу. Железная дверь скрипнула и захлопнулась.

Шурка проводил их взглядом и прильнул к мутному стеклу в надежде разглядеть незнакомую парочку получше. Но снаружи никого не было.

Хм, словно сквозь землю провалились!

Подъехавший к стоянке автомобиль выхватил фарами кусок асфальта, по которому одиноко моросил скупой апрельский дождь. Шурка взглянул на номер машины:

— Мама, ну наконец-то!

Шурупчик уже хотел было выскочить на улицу, но вдруг заметил какой-то предмет на том самом месте, где сидел старик…

Он взял в руки истертую коробочку медного цвета. Та оказалась довольно тяжелой и приятно холодила пальцы. Шурка осторожно откинул поцарапанную крышку.

Ничего себе! Компас!.. Старинный!

Он погладил пальцем выпуклое помутневшее от времени стекло циферблата, обвитое изящными тюльпанами, проверил на прочность тугую шелковую нить, соединяющую основание корпуса с крышкой.