Алисон Ноэль
Темное пламя
Посвящается Роуз Хилиард, потому что работать с ней — просто мечта, и без нее у меня ничего не вышло бы!
Благодарности
Как всегда, огромное, сверкающее, расшитое блестками спасибо следующим людям:
Билл. Контради — что я могу сказать? Вы — лучший! Спасибо за громадную работу!
Марианна Мерола — спасибо за помощь в распространении «Бессмертных» по всему миру!
Сотрудники издательства «Сент-Мартин»: Мэтью Шейр, Роуз Хиллиард, Анн-Мари Тальберг, Кэти Хершбергер, Бритни Клейнфельтер, Анжела Годдард и многие другие — спасибо вам!
Друзья и родные — вы сами знаете, кто вы. Спасибо за любовь и поддержку, и за то, что оттаскивали меня от компьютера, когда мне это было совершенно необходимо! Вы даже не представляете, как я вас всех люблю!
Сэнди, святая-покровительница «Синих гиппопотамов» — обожаю!
И, конечно, мои читатели — благодаря вам эта книга стала не просто осуществимой, но и стоящей затеей. Сочинять ее было невероятно весело и увлекательно. Спасибо вам огромное!
...«…я увидел гнусного урода, сотворенного мной»
Мэри Шелли, «Франкенштейн» [Перевод З.Александровой. Цит. по: М.Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей», М., Художественная литература, 1965.]
ГЛАВА 1
— Что за нафиг?!
Хейвен роняет кексик с розовой глазурью, обсыпанный красной крошкой и в серебряной обертке. Сильно подведенные глаза подруги не отрываются от моего лица, а я озираюсь и невольно вздрагиваю, жалея, что решила пойти с ней в торговый центр, где всегда полно народа. С чего я взяла, будто любимая кондитерская Хейвен в погожий денек — самое подходящее место, чтобы сообщить печальные новости? Можно подумать, клубничный кексик способен подсластить пилюлю!.. Ох, лучше бы мы остались в машине.
— Потише, пожалуйста!
Делаю вид, что шучу, а получается, как у строгой занудной училки. Хейвен подается вперед, заправляет за ухо длинную челку с платиновой прядкой и прищуривается.
— Извини, ты это всерьез? Обрушила на меня мегатонную бомбу, до сих пор в ушах звенит, голова идет кругом, и я просто обязана переспросить — ну мало ли, может, я ослышалась. А тебя только одно беспокоит — не слишком ли громко я говорю? Ты нарочно, да?
Качаю головой, оглядываясь по сторонам, и отвечаю вполголоса:
— Просто никто не должен знать. Ни в коем случае! Это очень важно!
Слишком поздно до меня доходит, что я разговариваю с человеком, который совершенно не умеет хранить тайны, тем более — свои собственные. Хейвен, состроив гримасу, откидывается на спинку зеленого металлического креслица и что-то сердито бурчит себе под нос, а я с ужасом замечаю у нее характерные признаки бессмертных: бледная кожа стала гладкой и как будто светится, а темные волосы с высветленной прядкой лежат блестящей волной, точно в рекламе шампуня. Даже зубы стали ровнее и белее. Почему так быстро, и всего от пары глотков эликсира? У меня все было намного дольше!
Продолжая изучающе разглядывать Хейвен, делаю глубокий вдох и бросаюсь, как в омут, в ее сознание. Правда, я дала себе слово не заглядывать в мысли своих друзей, но один разок сделаю исключение — обстоятельства требуют.
И вдруг, вместо обычного места в первом ряду партера, попадаю в каменную стену. Дальше прохода нет!.. Как бы невзначай задеваю руку Хейвен кончиками пальцев, словно меня внезапно очень заинтересовало ее серебряное колечко с черепом. По-прежнему ничего!
Будущее Хейвен от меня скрыто.
— Знаешь, все это так…
Она обводит взглядом площадь: журчащий фонтан, молодая мамочка с коляской, компания девчонок, выходящих из магазина купальников с целыми гроздьями сумок и пакетов. Смотрит куда угодно, лишь бы не на меня.
Пожимаю плечами.
— Я понимаю, привыкнуть к этому трудно, и все- таки…
Ох, как-то по-другому надо бы.
— Трудно привыкнуть? Вот, значит, как ты на это смотришь?
Хейвен встряхивает головой, постукивая пальцами по подлокотнику, и меряет меня взглядом.
Я вздыхаю. Взять бы свои слова обратно, да поздно. Придется выкручиваться.
— Ну, я надеялась, что и ты на это примерно так посмотришь… Глупость, понимаю.
Хейвен глубоко вздыхает. Лицо у нее спокойное, неподвижное, по нему ничего не угадаешь. Я собираюсь заговорить, извиниться, и тут Хейвен произносит:
— Так ты серьезно сделала меня бессмертной? То есть по-настоящему?
Я киваю, а в животе все сжимается. Готовлюсь принять удар, физический или словесный. Так или иначе, Хейвен в своем праве — что ни говори, я сломала ей жизнь.
— Я просто… — Хейвен моргает, шумно втягивая воздух. Теперь, когда она стала такой же, как я, ее аура для меня невидима, и я не могу определить, какие чувства она испытывает. — В общем, я в полном ступоре. Серьезно, не знаю даже, что сказать.
Уронив руки на колени, крепко стискиваю губы. Перебираю хрустальные подковки на браслете, который я ношу не снимая. Прокашливаюсь.
— Хейвен, послушай, прости меня. Пожалуйста, прости! Ты даже не представляешь, до чего я…
Мотаю головой. Пора к делу, а я все оправдываюсь. Очень хочется объяснить, что меня поставили перед невозможным выбором. Каково мне было видеть ее, бледную, беспомощную, умирающую. Когда каждый еле заметный вдох мог оказаться последним…
Я не успеваю продолжить — Хейвен наклоняется ко мне, ловит мой взгляд широко раскрытыми глазами.
— Совсем умом тронулась? Сидишь тут, извиняешься, а я в полном офигении, придумать не могу, как тебя отблагодарить!
Э?
— Что за нафиг, это же потрясающе круто! — Хейвен аж подпрыгивает, улыбаясь во все лицо и сияя, как тысячеваттная лампочка. — Серьезно, я и мечтать не могла о такой крутизне! Ты мне сделала самый лучший подарок на свете!
Нервно сглатываю и кручу головой, плохо представляя, как на это реагировать. Такого я не ожидала, хотя Деймен меня предупреждал.
Деймен, мой лучший друг, мой суженый, любовь многих жизней. Великолепный, неотразимый, умный, талантливый, терпеливый и понимающий — он знал, что все так и будет, потому и уговаривал взять его с собой. А я уперлась. Я, мол, должна сама, и все тут. Я обратила ее, напоила эликсиром бессмертия, мне и объясняться теперь. А разговор пошел совсем не так, как я предполагала.
— Это ведь все равно, что сделаться вампиром, только кровь пить не нужно? — Глаза Хейвен восторженно сверкают. — И в гробу спать, и от солнца прятаться не надо. Потрясающе, просто сказка! Все, о чем я мечтала в жизни, наконец-то сбылось! Я — прекрасная вампирка, да еще и без всяких там зловещих побочных эффектов!
— Ты не вампирка, — тусклым голосом возражаю я. С чего она это взяла? — Вампиров не бывает.
Ни вампиров, ни оборотней, ни фей, ни эльфов, одни только бессмертные, чьи ряды постоянно пополняются благодаря мне и Роману.
— Откуда такая уверенность? — спрашивает Хейвен, изогнув бровь.
— Деймен живет на свете намного дольше меня и ни разу вампиров не встречал. Скорее всего, легенды о вампирах связаны с бессмертными, только со временем возникло множество искажений. Ну, будто бы они питаются кровью, не переносят солнечного света, страдают аллергией на чеснок. Это все потом уже добавили, ради пущего драматизма.
— Любопытно… — Хейвен кивает, явно думая о другом. — А кексики есть я по-прежнему смогу? — Она показывает мне злосчастное изделие с клубникой, примятое с одного бочка, а с другого пышное, так и просится, чтобы его откусили. — Или я теперь чем-нибудь другим должна… — Ее глаза широко раскрываются, и, не дав мне времени ответить, подруга шлепает ладонью по столу. — Точно! Тот самый напиток? Красненький такой, вы с Дейменом постоянно его пьете! Все ясно! И чего ты ждешь? Давай его сюда, чтобы я могла стать полноценной бессмертной! Жду не дождусь!
— Я его с собой не захватила.
У Хейвен разочарованно вытягивается лицо, и я тороплюсь объяснить.
— Понимаю, тебе кажется, что все очень хорошо и замечательно. В чем-то, конечно, так и есть. Например, мы не стареем, у нас не появляются прыщи и волосы не секутся, физкультурой заниматься не надо, а может, ты даже подрастешь, кто знает? Но есть и другая сторона, и тебе необходимо это сознавать, потому что…
Я обрываю свою речь. Хейвен вскакивает, гибкая, точно кошка, — еще один побочный эффект бессмертия, — и выпаливает:
— Да ладно! Если я смогу быстрее бегать, выше прыгать, не стареть и всегда оставаться стройной — что мне еще надо? Вперед и с песней, целая вечность в моем распоряжении!
Я испуганно оглядываюсь. Надо как-то ее унять, пока не выкинула что-нибудь сумасшедшее и не привлекла всеобщее внимание. Вот уж чего мы ни в коем случае не можем себе позволить!
— Хейвен, сядь, пожалуйста! Все очень серьезно. Я должна еще многое тебе объяснить. Очень многое!
Произнесенные шепотом резкие слова не оказывают ровно никакого действия. Хейвен качает головой и ничего не желает слышать. В упоении от новых возможностей она бросается в атаку.
— Эвер, у тебя всегда все серьезно! Чуть что — ах, как все серьезно!.. Если в самом деле говорить серьезно, ты вручаешь мне ключи от мира, а потом требуешь уныло слушать твои разглагольствования о темной стороне дела! С ума сойти! Расслабься уже, а? Дай хотя бы распробовать, какие возможности мне достались. А давай наперегонки — кто быстрее добежит до библиотеки?
Со вздохом качаю головой. Очень не хочется, но придется применить телекинез. Иначе не выйдет прекратить этот спектакль и показать Хейвен, кто здесь главный. Сосредоточившись, прищуриваю глаза. Кресло Хейвен срывается с места и подсекает ее под колени. Подруга волей-неволей шлепается в него.
— Эй, больно, между прочим!
Она сердито трет себе ногу.
Я только пожимаю плечами. Ничего с ней не случится, она же бессмертная. Даже синяков не останется. А мне еще многое нужно объяснить. Я придвигаюсь к ней поближе и, убедившись, что Хейвен наконец-то слушает, говорю:
— Пойми, нельзя играть в игру, не зная правил! Кто-нибудь обязательно пострадает.
ГЛАВА 2
Хейвен прыгает в машину, прислоняется спиной к окну и вытягивает ноги на сиденье. Хмурится, что-то бурчит и со злостью зыркает на меня, пока я выезжаю со стоянки.
— Правило номер раз. — Я откидываю с лица длинные светлые волосы, старательно игнорируя неприкрытую враждебность Хейвен. — Ни-ко-му не рас-ска-зы-вать! — Выдержав для убедительности паузу, уточняю: — Вообще никому! Ни маме, ни папе, ни братику Остину…
— Я тебя умоляю! — Хейвен ерзает, поправляет одежду, болтает ногой — сразу видно, что ей невтерпеж сидеть со мной взаперти. — Я с ними и так почти не разговариваю. И вообще, ты повторяешься. Дальше уже давай, и закончим с этим. Я хочу наконец-то окунуться в новую жизнь!
Судорожно сглатываю. Не дам ей сбить меня с мысли!
Останавливаю машину у светофора и пристально смотрю Хейвен в глаза — пусть ощутит значение моих слов.
— И в том числе — Майлзу. Ни за что ему не рассказывай, ни под каким видом!
Хейвен морщится, вертит кольцо на среднем пальце и явно еле сдерживается, чтобы не показать мне этим пальцем соответствующий жест.
— Ладно, поняла. Никому-никому. Дальше что?
— Можешь по-прежнему есть обыкновенную еду. — Я проезжаю перекресток, понемногу набирая скорость. — Только тебе самой не захочется. Все необходимые питательные вещества мы получаем из эликсира, но при посторонних нужно поддерживать видимость, вот и придется тебе притворяться, как будто ты ешь.
Хейвен поднимает бровь, а губы кривятся в усмешке.
— Так, как ты притворяешься, что ли? Мучаешь свой завтрак, сэндвич ломаешь на кусочки, а чипсы толчешь в мелкую крошку и думаешь, что никто не замечает? Ты считаешь, что поддерживаешь какую-то видимость? А мы-то с Майлзом решили, что у тебя желудок не в порядке.
Вдыхаю поглубже и крепче вцепляюсь в руль. Не поведусь на подначку! Не зря Деймен вечно поминает карму: все наши поступки, мол, отзываются определенным образом… Вот куда меня завели мои собственные поступки. Да если бы даже все повторилось заново, я поступила бы точно так же. Как бы ни было сейчас трудно с Хейвен, это все-таки по-любому лучше, чем присутствовать на ее похоронах.
— Ой, мамочки! — Она смотрит на меня, разинув рот и вытаращив глаза, голос вдруг стал тонким и пронзительным. — По-моему, я тебя сейчас услышала!
Наши взгляды встречаются, и хотя верх у машины откинут, а сверху печет жаркое калифорнийское солнышко, у меня по коже пробегает озноб.
Нехорошо. Ой, как нехорошо-то…
— Я слышала твои мысли! Ты, вроде, радовалась, что тебе не придется присутствовать на моих похоронах, да? Я прямо как будто услышала в голове эти слова. Ух, класс!
Я немедленно ставлю щиты, перекрывая доступ к своему сознанию, к своей энергии и так далее. Меня пугает, что Хейвен так быстро научилась меня читать, в то время как я у нее ничего прочесть не могу, и ведь я ее даже еще не учила закрываться.
— Так вы тогда не врали насчет телепатии? Вы с Дейменом в самом деле читаете мысли друг друга?
Я медленно и неохотно киваю. У Хейвен разгораются глаза. Раньше они были карие, зачастую прикрытые линзами безумных расцветок, а сейчас в них пляшут все оттенки золота, топаза и бронзы — еще один побочный эффект бессмертия.
— Я всегда знала, что вы оба с причудами, но не настолько же… А теперь я и сама такая! Эх, жаль, что Майлз уехал!
Зажмурившись, мотаю головой и призываю на помощь все свое терпение. Сколько раз надо повторять? Затормозив, чтобы пропустить пешехода, я говорю:
— Майлзу рассказывать нельзя, или ты забыла?
Хейвен пожимает плечами и накручивает на палец блестящий локон, явно пропуская мои слова мимо ушей. Рядом с нами останавливается черный «бентли», за рулем кто-то из нашей школы, и Хейвен как ни в чем не бывало улыбается в знак приветствия.
— Ладно, ладно, не буду. Успокойся ты наконец!
Она продолжает кокетливо улыбаться, машет рукой и даже посылает воздушные поцелуи, а потом хохочет, глядя на обалдевшего от неожиданности парня в соседней машине.
— Тайна останется нерушима! Просто я привыкла рассказывать ему все интересное. Отвыкну со временем. А все-таки признай, что это жутко клево! Ты сама разве не обрадовалась, когда узнала?
Нахмурившись, жму на газ сильнее, чем рассчитывала. Машина рывком трогается с места, а я мысленно возвращаюсь к тому давнему дню, когда Деймен впервые попытался сообщить мне судьбоносную новость на школьной автостоянке. Тогда я его не захотела слушать. И совсем была не рада — то есть это еще мягко сказано. В следующий раз Деймен все-таки настоял на своем и рассказал мне о нашем бурном и запутанном прошлом. У меня по этому поводу возникли двойственные чувства. С одной стороны, здорово, что мы наконец-то сможем быть вместе, после нескольких столетий разлук, а с другой — трудно к такому привыкнуть. Слишком уж многим пришлось поступиться.
И это еще мы поначалу думали, будто у меня остается выбор — принять бессмертие и пить эликсир или жить обычной жизнью, а когда-нибудь в отдаленном будущем умереть, как все нормальные люди. Сейчас-то мы знаем, что все не так просто.
Теперь мы знаем правду о том, куда попадают бессмертью, если все-таки умрут.
Страна Теней — бесконечная пустота, неизмеримая пропасть.
Там души бессмертных томятся в нескончаемом одиночестве. Вечно.
От этого места нужно держаться подальше любой ценой.
— Ау! Эвер, как слышишь, прием! — смеется Хейвен.
Передергиваю плечами. Это — мой единственный ответ.
Хейвен наклоняется ближе.
— Не понимаю я тебя, уж извини! У меня лучший день в жизни, а ты наводишь мрачность. Послушай: экстрасенсорные способности, физическая сила и быстрота, вечная молодость, прекрасная внешность — неужели все это для тебя ничего не значит?
— Хейвен, кроме радости-веселья есть еще многое другое…
— Знаю-знаю! — Она отодвигается, скорчив гримасу, и подтягивает колени к груди, обхватив руками. — Существует оборотная сторона, необходимо соблюдать правила… Поняла, можешь не волноваться. — Хейвен собирает волосы в горсть и, хмурясь, закручивает их блестящим жгутом. — Скажи, тебе не надоедает? Вечно суетиться, заботиться о судьбах мира? У тебя в жизни все прекрасно. Ты — высокая, стройная голубоглазая блондинка, при этом талантливая, да еще и самый неотразимый парень на планете влюблен в тебя без памяти. — Хейвен вздыхает, не в силах понять, как это я не вижу таких очевидных вещей. — Скажем прямо — тебе любой позавидует, а ты все прибедняешься. Извини, но если честно — это бесит. Я вот просто себя не помню от восторга! У меня словно электричество бурлит в крови, молнии так и шибают от макушки до пяток! И не собираюсь я с тобой заодно сидеть и печалиться. Не желаю, как ты когда-то, бродить по школе в уродской кофте с капюшоном и темных очках, и чтобы плеер с наушниками практически прирос к голове. Теперь я хоть понимаю, с чего все это было — ты хотела отгородиться от чужих голосов и мыслей, так? И все равно, что за нафиг, я отказываюсь так жить! А если Стейша, Хонор и Крейг только попробуют лезть ко мне и к моим друзьям, я им таких пинков навешаю, мигом отстанут! — Она сощуривает глаза, упираясь локтями в колени. — Как подумаю, сколько они над тобой измывались, а ты покорно терпела… Не понимаю!
Мне сейчас достаточно опустить щиты, и Хейвен услышит мой мысленный ответ, но я знаю: до нее лучше дойдет, если я произнесу это вслух.
— Наверное, дело в том, что мне все досталось дорогой ценой. Смерть родных… Невозможность вместе с ними перейти… — В последний момент прикусываю язык. Я пока еще не готова рассказывать о Летней стране, чудесном и таинственном измерении между мирами, и том, как смертные переходят по мосту на другую сторону. Хорошенького понемножку. — В общем, они ушли, а я навсегда останусь здесь. Никогда не смогу увидеться с ними… Поверь, для меня это очень серьезная потеря.
Хейвен тянется ко мне, смотрит грустными щенячьими глазами и тут же отдергивает руку.
— Прости, я забыла, что ты ненавидишь, когда к тебе прикасаются!
Она морщит нос и заправляет выбившуюся прядку за ухо, украшенное многочисленными сережками.
— Не то чтобы ненавижу. Просто иногда… прикосновение слишком многое открывает о другом человеке.
— У меня тоже так будет?
Кто знает, какие дары ей достались? Она так далеко продвинулась с одной бутылки эликсира, трудно угадать, что будет после целого ящика.
— Не знаю. Со мной это произошло еще и потому, что я умерла и попала в…
Хейвен щурится, стараясь прочесть мои мысли, но ничего у нее не выходит благодаря моим щитам.
— Скажем так: я побывала на пороге смерти. Это многое меняет.
Я сворачиваю на улицу, где живет Хейвен. А Хейвен упорно смотрит на меня, машинально вытягивая нитку из леггинсов.
— Похоже, ты проводишь предварительный отбор — о чем рассказывать мне, о чем не рассказывать.
Подруга выгибает бровь, словно подначивает: попробуй отрицать.
А я и не отрицаю. Просто киваю, закрыв глаза. Я устала врать и изворачиваться. Так хорошо в кои-то веки позволить себе откровенность…
— Почему, позволь спросить?
Пожимаю плечами и со вздохом открываю глаза.
— Если вывалить все сразу, многовато будет. Кое-что начинаешь понимать только на собственном опыте, другое может и подождать. Хотя еще парочку деталей тебе нужно усвоить обязательно.