Алисон Ноэль

Волшебная луна

Посвящается Джессике Броди — она такая до невозможности талантливая, это просто нечестно.

Благодарности

Огромная, неохватная, сверкающая благодарность этим людям: моему потрясающему редактору Роуз Хиллиард, которой я бесконечно признательна за энтузиазм, интуицию и нашу общую любовь к восклицательным знакам; а вместе с ней — Мэтью Шейру Кэти Хершбергер и вообще всей команде издательства «Сент-Мартинз Гриффин»; Биллу Контради, идеальному литагенту и даже более того; Патрику О'Малли Махони и Джолинн «Старки» Бенн, лучшим друзьям, которые всегда готовы отпраздновать завершение очередной рукописи; маме, которая уже четыре года как стала завсегдатаем отдела подростковой литературы в местном книжном магазине; замечательному мужу, Сэнди, который умеет буквально все, я даже подозреваю иногда уж не из «бессмертных» ли он; и, наконец, большущее-пребольшущее спасибо моим читателям — ребята, вы удивительные, вы лучше всех, что бы я без вас делала!

«У каждого — своя судьба, долг его в том, чтобы следовать ей, принимать любые ее превратности».

Генри Миллер

Глава 1

— Закрой глаза и представляй. Видишь его?

Я киваю, крепко зажмурив глаза.

— Вообрази его перед собой. Вызови в сознании его фактуру, форму, цвет. Получилось?

Я улыбаюсь, удерживая в голове возникший образ.

— Хорошо. Теперь протяни руку и дотронься до него. Проследи на ощупь его контуры, ощути его тяжесть в ладонях, затем собери вместе все чувства: зрение, осязание, запах, вкус… Чувствуешь его вкус?

Я закусываю губы, еле сдерживаясь, чтобы не хихикнуть.

— Прекрасно! Теперь прибавь ощущение реальности. Поверь в то, что он находится прямо перед тобой. Осязай его, воспринимай на вкус, прими как данность, материализуй его!

И я послушно выполняю все, что сказано. Услышав стон Деймена, открываю глаза и смотрю, что получилось.

— Эвер… — Деймен качает головой. — Задание было представить себе апельсин, Это даже близко на него не похоже!

— Да уж, совсем другой фрукт, — смеюсь я, улыбаясь обоим Дейменам: копии, которую я только что материализовала, и подлинному, из плоти и крови.

Оба высокие, темноволосые и сокрушительно красивые — до того, что кажутся нереальными.

— Ну что мне с тобой делать? — вопрошает настоящий Деймен.

Он старается грозно посмотреть на меня, но ничего у него не выходит. Деймена выдают глаза: в них всегда светится любовь.

— Хм-м… — я окидываю взглядом обоих своих бойфрендов. — По-моему, ты мог бы меня поцеловать. Но если ты слишком занят, я попрошу его тебя подменить. Мне кажется, он возражать не станет!

Я киваю в сторону поддельного Деймена и сгибаюсь от хохота, потому что он улыбается и подмигивает мне, хотя уже начинает истоньчаться по краям. Скоро совсем исчезнет.

Настоящий Деймен не смеется. Он опять качает головой и говорит:

— Эвер, я прошу тебя, будь серьезной! Мне столькому нужно тебя научить…

— А куда торопиться? — спрашиваю я, пожимая плечами, и взбиваю подушку рядом с собой, надеясь, что Деймен отойдет наконец от письменного стола и сядет ко мне на диван. — Я думала, у нас впереди куча времени.

Под взглядом Деймена меня с ног до головы окатывает жаркая волна, дыхание застревает в горле. Привыкну ли я когда-нибудь к его удивительной красоте? Гладкая оливковая кожа, блестящие темные волосы, идеально правильные черты лица и худощавое, прекрасно вылепленное тело — темный инь, идеально дополняющий мой светлый белокурый ян.

Я заглядываю в бездонные глаза.

— Вот увидишь, я буду старательной ученицей!

— Ты ненасытна, шепчет он, качая головой и садится рядом.

Его неудержимо влечет ко мне — так же, как и меня к нему.

— Просто стараюсь наверстать упущенное, — тихонько отзываюсь я.

Как я люблю эти краткие мгновения, когда мы вдвоем и не приходится его ни с кем делить. Хоть и знаю что у нас впереди вечность, все равно жадничаю.

Он наклоняется поцеловать меня — очевидно совсем забыв про наш урок. Все мысли о материализации ясновидении, телепатии и прочих парапсихических явлениях вылетают у меня из головы, уступив место более насущным вопросам. Деймен опрокидывает меня на кучу подушек и накрывает мое тело своим. Мы сплетаемся, словно две виноградные лозы, купающиеся в лучах ласкового солнца.

Его пальцы пробираются под мой топ, скользят по коже к краю лифчика, я закрываю глаза и шепчу:

— Я люблю тебя…

Когда-то я держала эти слова в себе, но с тех пор как впервые произнесла вслух, кажется, только это и повторяю.

Слышу его приглушенный стон. Деймен раскрывает застежку моего лифчика — так легко и умело, без неуверенности, без неловких лишних движений…

Так изящно, так безупречно…

Может быть, слишком безупречно.

— Что случилось? — спрашивает Деймен, когда я отталкиваю его.

Он дышит часто и неглубоко, его взгляд напряжен, глаза чуть прищурены — я уже привыкла видеть его таким.

— Ничего не случилось.

Я отворачиваюсь и одергиваю топ. Хорошо, что я уже научилась закрывать от Деймена свои мысли — это дает мне возможность солгать.

Он со вздохом встает, отнимая у меня свое тепло и жар своего взгляда. Начинает расхаживать взад-вперед. Когда он, наконец, останавливается и поворачивается ко мне, я крепко сжимаю губы, зная, что сейчас будет. Мы все это уже проходили.

— Эвер, я не хочу тебя торопить, Правда, не хочу. — Его лицо мрачнеет. — Но в какой-то момент ты должна будешь справиться с собой и принять меня таким, какой я есть. Я могу материализовать все, что ты пожелаешь, могу посылать тебе мысли и образы, когда мы далеко друг от друга, могу в любой миг унести тебя в Летнюю страну… Одного только я не могу: изменить прошлое. Оно уже свершилось.

Я смотрю в пол, чувствуя себя маленькой, жалкой и ужасно пристыженной. Я ненавижу себя за то, что не умею скрыть свои ревнивые страхи, за то, что все это так явно и очевидно. Все бесполезно, какие ментальные щиты ни ставь. За шесть сотен лет он успел изучить человеческие повадки — мои повадки — куда лучше, чем я за шестнадцать.

— Ты просто… просто дай мне еще немного времени, чтобы привыкнуть, — прошу я, дергая нитку из обтрепавшегося шва на подушке. — Всего несколько недель прошло…

Я пожимаю плечами, вспоминая, как убила его бывшую жену, призналась ему, что люблю, и окончательно приняла свое бессмертие — все это меньше трех недель назад.

Он смотрит на меня, стиснув губы, в глазах у него — тень сомнения. И хоть нас разделяют всего несколько шагов, это пространство кажется непреодолимым, словно целый океан.

— Я имею в виду нынешнее перерождение. — Мой голос повышается, я тороплюсь, надеясь заполнить пустоту и чуть-чуть разрядить обстановку. — Другие ведь я не помню, приходится обходиться этим. Мне всего лишь нужно немного времени, понимаешь?

Я тревожно улыбаюсь непослушными губами и с облегчением выдыхаю, когда Деймен садится рядом со мной и касается пальцем того места на лбу, где раньше был шрам.

— Ну что ж, чего-чего, а этого добра у нас в избытке.

Он вздыхает, проводит пальцем по моей щеке и, наклонившись, прокладывает цепочку поцелуев ото лба к носу, а оттуда — к губам.

И как раз когда я жду очередного поцелуя, он сжимает мою руку и, отстранившись, направляется к двери, а вместо него мне остается прекрасный алый тюльпан.

Глава 2

Деймен, конечно, почувствовал, что автомобиль моей тети Сабины только что выехал из-за угла и уже приближается к дому, но ушел он не из-за этого.

Он ушел из-за меня.

Все очень просто: он сотни лет разыскивал меня во всех перерождениях, только бы мы смогли быть вместе.

Но вот беда: мы по-прежнему не вместе.

«Это» так до сих пор и не произошло.

Насколько я понимаю, каждый раз, как мы готовы были сделать следующий шаг к любви, появлялась его бывшая жена Трина и убивала меня.

И вот, наконец, я убила ее. Уничтожила силой одной-единственной мысли, удачно попавшей в самое слабое место Трины — сердечную чакру. Теперь ничто не мешает нам соединиться.

Кроме меня самой.

Хотя я и люблю Деймена всей душой и отчаянно хочу сделать следующий шаг — я не могу выбросить из головы мысли о прошедших шести столетиях.

И о том, как он жил все эти годы. А жил Деймен, как он сам признается, весьма затейливо.

И с кем… (Со многими, судя по разным обмолвкам — и это не считая Трины, бывшей жены.)

Ну и вот — как это ни печально, от таких мыслей я начинаю чувствовать себя немного неуверенно.

Ладно, если честно — очень даже неуверенно. Нет, правда, жалкий перечень парней, с которыми я всего лишь целовалась, не идет ни в какое сравнение с его достижениями за шесть сотен лет.

И ведь понимаю, что все это просто смешно, знаю, что Деймен много веков меня любит — а поделать ничего не могу. Сердце с разумом не в ладу, бывает такое.

Это еще мягко сказано. Они у меня, можно сказать, практически не разговаривают друг с другом.

И все-таки каждый раз, как Деймен приходит меня учить, я первой начинаю ластиться к нему и надеюсь — может быть, сегодня все наконец-то случится!

И каждый раз сама отталкиваю его. Как будто нарочно дразню…

А на самом деле он правду сказал: прошлого не изменишь. То, что уже произошло, невозможно отменить. Нельзя отмотать время назад.

Можно только идти вперед.

Именно это мне и нужно сделать.

Не колебаться. Прыгнуть вперед, не оглядываясь.

Просто-напросто забыть прошлое и двигаться навстречу будущему.

Ох, если бы это действительно было так просто!

* * *

— Эвер?

Сабина уже поднимается по лестнице, а я спешно привожу комнату в порядок и плюхаюсь на стул за письменным столом — как будто делом занята.

Сабина заглядывает в дверь.

— Еще не спишь?

И хотя костюм у нее помят, волосы обвисли, а глаза покраснели от усталости, зато аура на месте — светится приятным зеленым оттенком.

— Да тут надо уроки доделать… — Я отодвигаю ноутбук, словно только что работала с ним.

— Ты поела?

Сабина прислоняется к двери, подозрительно прищурив глаза. Ее аура тянется ко мне — Сабина сама не знает, что повсюду носит с собой портативный детектор лжи.

— Конечно!

Я киваю и очень стараюсь казаться искренней, хотя улыбка как будто приклеена к лицу.

Ненавижу врать. Особенно Сабине. После всего, что она для меня сделала… Ее ведь никто не заставлял брать меня к себе после того, как вся моя семья погибла во время аварии. Из всей родни осталась одна Сабина — так ведь это еще не значит, что она не могла сказать «нет». И, думаю, часто жалеет, что не сказала. Пока я не поселилась у нее, жизнь Сабины была гораздо проще.

— Я имею в виду — что-нибудь кроме этого красного питья?

Сабина кивает в сторону бутылки, которая стоит на письменном столе. Мерцающая алая жидкость с горьковатым вкусом уже не кажется мне такой противной, как раньше. Оно и к лучшему, ведь, если верить Деймену, пить ее мне придется всю оставшуюся вечность. Нет, я могу есть и настоящую еду, просто не хочется. Сок бессмертия дает мне все необходимые питательные вещества. И неважно, много или мало я выпила — все равно чувствую себя сытой.

В то же время я понимаю Сабину — и не только потому, что читаю ее мысли. Я и сама раньше думала так о Деймене. Ужасно злилась, глядя, как он гоняет еду по тарелке, а на самом деле только притворяется, что ест. Ну конечно, когда узнала его тайну, это перестало меня раздражать.

— Я э-э… еще днем перекусила. — Не сжимать губы, не отводить глаза, не дергаться — это меня всегда выдает — с Майлзом и Хейвен, — прибавляю я в надежде, что это объяснит отсутствие грязной посуды на кухне, хоть и знаю, что лишние детали — словно красный сигнал светофора, означающий: «Внимание, вранье!».

Не говоря уже о том, что Сабина — юрист, один из лучших в фирме специалистов по судебным процессам, так что ложь чует просто на удивление. Хотя обычно приберегает эту способность для служебных надобностей, а в частной жизни предпочитает верить на слово.

Только не сегодня. Сегодня она смотрит на меня и говорит:

— Я беспокоюсь о тебе.

Я поворачиваюсь на крутящемся стуле к ней лицом. Стараюсь выглядеть совершенно открытой, хотя на самом деле отчаянно трушу.

— У меня все хорошо. — Киваю и улыбаюсь, лишь бы Сабина поверила. — Правда! Отметки у меня неплохие, с друзьями все нормально, с Дейменом… — Я запинаюсь — ведь мы никогда раньше не говорили о наших с ним отношениях.

Я и сама-то не могла в них разобраться, поэтому молчала. А теперь, вдруг начав, не знаю толком, как продолжить.

Сказать, что он «мой мальчик» — слишком банально и к тому же слабо сказано, если вспомнить нашу общую многовековую историю. Но и объявить, что у нас с ним вечная любовь, тоже не могу — слишком пафосно. Я бы вообще предпочла не определять все это словами. И так совсем запуталась. Да и что я скажу? Что мы много сотен лет любим друг друга, но так и не продвинулись дальше поцелуев?

— Ну, в общем, у нас с Дейменом… тоже все хорошо, — договариваю я и вздрагиваю, сообразив, что сказала «хорошо», а не «замечательно».

Пожалуй, только это и есть настоящая правда из всего, что я произнесла за сегодняшний день.

— Значит, он все-таки здесь был.

Сабина ставит на пол свой коричневый кейс и пристально смотрит на меня. Обе мы понимаем, что я, как дурочка, попалась в простейшую ловушку профессионального юриста.

Я киваю и в то же время мысленно даю себе пинка — и зачем только я настояла на том, чтобы встречаться здесь, а не у него, как он хотел!

— Мне показалось, что я видела его машину.

Сабина бросает взгляд на смятую постель и беспорядочно разбросанные подушки. Когда она снова поворачивается ко мне, я не могу сдержать дрожь, тем более что уже чувствую, о чем пойдет речь.

— Эвер… — Сабина вздыхает. — Мне жаль, что я так редко бываю дома и не могу проводить с тобой больше времени. Может быть, мы все еще только нащупываем путь друг к другу, но я хочу, чтобы ты знала — я всегда здесь, рядом. Если тебе понадобится поговорить, я обязательно тебя выслушаю.

Я сжимаю губы и киваю. Может, если я буду молчать и со всем соглашаться, разговор быстрее закончится.

— Ты, вероятно, думаешь, что я слишком старая и не могу понять, что ты сейчас переживаешь, но я прекрасно помню себя в твоем возрасте. Как бывает иногда тяжело постоянно сравнивать себя с актрисами, и фотомоделями, и прочими недостижимыми идеалами, какие показывают по телевизору.

Я сглатываю комок в горле и прячу глаза. Не реагировать, ни в коем случае не оправдываться! Пусть лучше Сабина думает так, чем узнает настоящую правду.

С тех пор, как меня на время исключили из школы, Сабина глаз с меня не спускает, а недавно еще и начиталась разных ценных книжек о воспитании, вроде «Как помочь подростку сохранить разум в наше безумное время» или «Ваш подросток и СМИ: что делать?». После этого стало совсем невмоготу. Сабина подчеркнула в книжках самые тревожные симптомы и теперь следит за мной неотрывно — не проявится ли один из них?

— Уверяю тебя, ты очень красивая девочка! Гораздо красивее, чем я в твоем возрасте. И голодать ради того, чтобы стать похожей на каких-нибудь истощенных знаменитостей, которые полжизни проводят в различных клиниках, не только неразумно и совершенно нереалистично, это еще и вредно для здоровья! — Сабина отчаянно хочет достучаться до меня. — Пойми, ты прекрасна именно такая, какая есть, и мне больно видеть, когда с тобой творится такое. И если все это из-за Деймена, то я могу сказать только одно…

— Да нет у меня анорексии!

Сабина растерянно смотрит на меня.

— И булимией я тоже не страдаю! Я не морю себя голодом и не увлекаюсь какими-то там безумными диетами. Я не мечтаю стать похожей на фотомодель! Серьезно, Сабина, разве похоже, что я чахну?

Я встаю, чтобы меня можно было как следует рассмотреть во всем великолепии туго обтягивающих джинсов. Если на то пошло, я не только не чахну, скорее наоборот — быстро набираю вес.

Сабина осматривает меня очень внимательно. С макушки до самых пяток и бледных лодыжек — с тех пор, как я обнаружила, что мои любимые джинсы стали мне коротки, я начала их подворачивать.

— Я просто подумала… — Она пожимает плечами, не зная, что сказать. Налицо вещественные доказательства, подтверждающие мою невиновность. — Просто в последнее время ты совсем ничего не ешь, только вечно прихлебываешь этот свой красный…

— И ты решила, что я перешла от подросткового пьянства к анорексии? — Я смеюсь, давая понять, что не рассердилась — ну, разве что самую чуточку, и то скорее не на нее, а на себя.

Нужно было лучше притворяться. Хотя бы для виду надо было есть!

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, честное слово! — улыбаюсь я. — Кстати, просто для ясности: я не собираюсь употреблять наркотики или торговать ими, резать себя, делать себе татуировки, пирсинги и что там еще на этой неделе числится в списке «Десяти самых типичных отклонений у трудных подростков». Для протокола: я пью свой красный напиток не для того, чтобы сравниться с костлявыми знаменитостями или угодить Деймену. Просто он мне нравится, и ничего больше. Кроме того, я точно знаю, что Деймен меня любит именно такой, какая я есть…

Тут я умолкаю. В эти дебри мне сейчас совсем не хочется углубляться. И пока в голове Сабины еще не успела окончательно оформиться следующая реплика, я прерываю ее, подняв руку:

— Нет-нет, я не то хотела сказать. Мы с Дейменом… — Встречаемся, дружим, у нас роман, серьезное чувство, вечная любовь. — В общем, мы вместе, понимаешь, но мы не спим друг с другом. Пока.

Сабине явно неловко, так же как и мне. Нам обеим не хочется продолжать этот разговор, но, в отличие от меня, Сабина считает, что это ее долг.

— Эвер, я не хотела намекать… — начинает она.

Потом смотрит на меня, а я — на нее, и Сабина смолкает, пожав плечами. Обе мы отлично понимаем, что именно на это она и намекала.

Я счастлива, что все позади и что я сравнительно легко отделалась, поэтому следующие слова Сабины застают меня врасплох.

— Что ж, поскольку ты, видимо, всерьез увлечена этим молодым человеком, надо бы мне с ним познакомиться поближе. Давай выберем время и поужинаем вместе где-нибудь. Например, в эти выходные, что скажешь?

— В эти выходные?!

Поперхнувшись, я смотрю на Сабину и точно знаю, что она задумала. Надеется одним выстрелом убить двух зайцев — впихнуть в меня полную тарелку еды и в то же время подвергнуть Деймена допросу с пристрастием.

— Это, конечно, замечательно, только в пятницу у Майлза спектакль. — Надеюсь, голос у меня звучит ровно и уверенно. — А после мы хотели собраться и отметить премьеру… Наверное, я приду довольно поздно, так что…

Сабина кивает, не отводя от меня глаз. Взгляд у нее такой всепонимающий, что меня прошибает пот.

— Так что, видимо, ничего не получится, — заканчиваю я.

Ясное дело, рано или поздно мне не отвертеться, но уж лучше пусть это будет когда-нибудь потом. Нет, я люблю Сабину, и Деймена люблю, просто я не уверена, что способна любить их обоих вместе, да еще во время допроса.

Сабина задумчиво смотрит на меня, потом кивает и отворачивается. Я уже готова вздохнуть с облегчением, и тут она бросает через плечо:

Что же, значит, пятница отменяется. Остается суббота. Пригласи Деймена, пусть приезжает к восьми.