Глава 46
— Эвер, отстань! Нечего тут командовать! Ты мне не начальница!
Райли скрестила руки на груди, насупилась и не желает двигаться с места.
Кто бы мог подумать, что тощенькая двенадцатилетняя девчонка окажется грозной силой природы? Но я не сдамся!
Когда мама с папой уехали, я быстренько покормила Райли и тут же отправила смс-ку Брэндону, чтобы приезжал к десяти. И вот он с минуты на минуту приедет, так что мне срочно нужно запихать Райли в постель.
Ну почему она такая упрямая? Ладно, я готова к бою.
— Жаль тебя огорчать, но пока мамы и папы нет дома, я твое начальство. На все сто процентов. Можешь спорить, сколько хочешь, это все равно ничего не изменит.
— Так нечестно! — вопит она. — Клянусь, как только мне исполнится тринадцать, в этом доме будет равенство!
Пожимаю плечами. Я, как и Райли, жду не дождусь этого дня.
— Вот и прекрасно! Тогда меня больше не будут заставлять с тобой нянчиться, и у меня появится хоть какая-то личная жизнь!
Райли корчит рожи и постукивает ногой по ковру.
— Думаешь, я совсем тупая? Не знаю, что Брэндон сейчас приедет? Ну и подумаешь! Мне-то что? Я хочу телик посмотреть, и все! А ты мне не разрешаешь, потому что хочешь сама занять гостиную и обжиматься там на диване со своим парнем! Я маме и папе скажу! Из-за тебя я не могу посмотреть любимую передачу!
— Подумаешь! Мне-то что? — огрызаюсь я, в точности передразнивая Райли. — Мама сказала, что я могу пригласить друзей, вот тебе!
И тут же прикусываю язык. Кто ведет себя по-детски, она или я?
То, что я сейчас скажу — просто пустая угроза, но я хочу действовать наверняка.
— Завтра папа хочет выехать пораньше, тебе надо выспаться, а то будешь ворчать и скандалить с утра. Брэндон, к твоему сведению, не приедет.
Ехидно усмехаюсь в надежде скрыть, что врунья из меня — никакая.
— Да ну? — У Райли загораются глаза. — А почему тогда его джип только что подъехал к нашему дому?
Рывком оборачиваюсь к окну, потом тихонько вздыхаю.
— Ладно, смотри свою передачу. Мне что за дело? Только если потом опять кошмар приснится, ко мне плакать не беги!
— Да что с тобой, Эвер? — спрашивает Брэндон, быстро переходя от удивления к злости. — Я целый час дожидался, пока твоя сестрица уляжется спать, наконец-то мы остались вдвоем, а ты вон как! В чем дело?
— Ни в чем — бурчу я, отводя глаза.
— Глупость какая-то, — бормочет он, мотая головой. — Притащился в такую даль, родителей дома нет, а ты ведешь себя, как…
— Как кто? — шепотом спрашиваю я.
Ну, пусть скажет! Пусть, наконец, определит словами, что со мной происходит. Когда я передумала и все-таки отправила ему смс-ку, я надеялась, что все опять придет в норму. А как только открыла ему дверь, сразу же захотелось ее поскорее захлопнуть. А почему — понять не могу.
Вот как посмотришь на него — сразу ясно, что мне жутко повезло. Он такой милый, и в футбол играет, и машина у него шикарная, в школе половина девчонок по нему с ума сходит, а уж мне-то он так долго нравился, я просто поверить не могла, когда узнала, что и я ему тоже. А теперь все по-другому. И не могу я себя заставить чувствовать то, чего больше нет!
Глубоко вздыхаю, чувствуя на себе тяжелый взгляд Брэндона, и верчу на запястье браслет. Никак не могу вспомнить, откуда он все-таки взялся… Что-то вертится в голове, а ухватить не могу…
Брэндон собирается уходить.
— Ладно, проехали! Но я серьезно, Эвер, давай решай, чего ты хочешь, иначе…
Я смотрю на него и не могу понять, почему мне абсолютно все равно, как он закончит фразу.
А он никак не заканчивает. Тряхнув головой, берет ключи от машины.
— Ну, неважно. Желаю завтра повеселиться на озере.
Вот он выходит, и за ним захлопывается дверь. Я забираюсь в папино любимое кресло, натягиваю на себя плед, который бабушка связала незадолго до смерти, укутываюсь до подбородка и поджимаю ноги. Еще на прошлой неделе я говорила Рейчел, что серьезно подумываю пойти до конца с Брэндоном, а сейчас еле-еле терплю, когда он ко мне прикасается.
— Эвер?
Открываю глаза. Передо мной стоит Райли. Губы у нее дрожат, синие глаза уставились прямо на меня.
— Он ушел?
Я киваю.
— Посидишь со мной, пока я засну? — Райли кусает губы и смотрит на меня щенячьими глазами.
Ну как тут устоять?
— Говорила же, что эта передача слишком страшная.
Обняв за плечи, веду сестренку спать. Подоткнув со всех сторон одеяло, устраиваюсь рядом. Желаю ей сладких снов, убираю волосы с лица и шепчу:
— Спи, ничего не бойся. Привидений не бывает.
Глава 47
— Эвер, ты готова? Мы уже выезжаем! Не хочется попасть в пробку.
— Иду! — кричу я в ответ, хотя это и неправда.
На самом деле я так и стою посреди комнаты, уставившись на смятый листок бумаги, который нашла в кармане джинсов. Почерк вроде мой, но я понятия не имею, откуда это у меня и что вообще означает. Читаю:
...1. Не возвращаться за свитером!
2. Не доверять Трине!
3. Ни в коем случае не возвращаться за свитером!
4. Деймен.
После пятого прочтения понимаю не больше, чем после первого. Какой свитер? И почему за ним нельзя возвращаться? И разве есть у меня знакомая по имени Трина? И кто такой Деймен, и почему после его имени нарисовано сердечко?
Нет, ну зачем я это написала? И когда я это написала? Что все это может значить?
Папа опять зовет, и на лестнице слышны его гневные шаги. Я швыряю бумажку на туалетный столик — она приземляется на краю и, качнувшись, падает на пол. Ну ее, разберусь, когда вернемся.
А выходные оказались неожиданно приятными. Хорошо какое-то время побыть вдали от школы, от друзей (и от бойфренда). Не так часто мы собираемся всей семьей. Мне правда полегчало, и как только мы вернемся к цивилизации — то есть туда, где принимается сигнал мобильника, — я отправлю смс-ку Брэндону. Нехорошо у нас с ним получилось. Что-то со мной было странное, а теперь, я верю, все прошло.
Надеваю рюкзак. Я уже готова к отъезду. На прощание окидываю взглядом поляну, где был разбит наш лагерь, и никак не могу отделаться от ощущения, будто что-то забыла. Вроде, рюкзак упакован, и на земле ничего не валяется, а я стою столбом, и маме приходится звать меня несколько раз. В конце концов ей надоедает, и она посылает за мной Райли.
— Эй! — Сестра дергает меня за рукав. — Пошли, все ждут!
— Минуточку, — отвечаю я рассеянно. — Мне только нужно…
— Что тебе нужно? Еще часик-другой полюбоваться на угли от костра? Серьезно, Эвер, что с тобой?
Я пожимаю плечами, тереблю застежку браслета. Не знаю, что со мной! Не могу отделаться от ощущения, будто что-то не в порядке. Ну, не то, чтобы не в порядке, а… словно не хватает чего-то. Вроде, я должна была что-то сделать и не сделала. А что — неизвестно.
— Ну правда, мама велела тебя позвать. Папа хочет успеть, пока на дорогах не слишком много машин, и даже Лютик мечтает высунуть голову в окошко, и чтобы уши хлопали на ветру! А я хотела пораньше домой, пока все хорошие передачи не прошли. Может, поедем, а?
Но я продолжаю тупо стоять посреди поляны. Райли вздыхает.
— Забыла что-нибудь, да?
Присматривается ко мне внимательно, потом оглядывается на родителей.
— Может быть… — Я мотаю головой. — Не знаю.
— Рюкзак при тебе?
Я киваю.
— Мобильник взяла?
Хлопаю по рюкзаку.
— Мозги не забыла?
Я смеюсь. Понимаю, что веду себя странно, и смешно и ужасно по-дурацки. Хотя — за последние несколько дней должна бы уже и привыкнуть.
— Захватила свой любимый форменный свитер команды болельщиц лагеря «Сосновое озеро», цвета морской волны?
— Точно! — Сердце начинает отчаянно колотиться. — Оставила на берегу! Скажи маме с папой, я сейчас!
Поворачиваюсь бежать, но Райли хватает меня за рукав и тянет назад.
— Успокойся! Папа его нашел и бросил на заднее сиденье. Серьезно, пошли уже, а?
В последний раз оглядев поляну, иду за сестрой к машине. Устраиваюсь на заднем сиденье. Когда выезжаем на шоссе, из рюкзака доносится приглушенная мелодия мобильника. Только я его вытащила, даже не успела прочитать сообщение, как Райли наваливается на мое плечо, стараясь подсмотреть. Я резко оборачиваюсь и отпихиваю ее. Лютик возмущенно косится на меня, недовольный тем, что его потревожили, а Райли все равно тянет шею, лишь бы заглянуть в текст. Я, как обычно, воплю:
— Мама!
Она отвечает совершенно машинально, перелистывая страницу журнала:
— Девочки, не ссорьтесь.
— Ты даже не смотришь! — кричу я. — Я ничего не делала! Это Райли ко мне лезет!
— Потому что она тебя любит, — говорит папа, и наши взгляды встречаются в зеркальце заднего вида. — Просто жить без тебя не может, поэтому ей все время хочется быть поближе к тебе!
От таких слов Райли отлетает в дальний угол машины и прижимается спиной к дверце.
— Фу!
Она подбирает ноги, причем снова толкает злосчастного Лютика, и театрально передергивается, как будто от непереносимого отвращения. Мы с папой переглядываемся и хохочем.
Я открываю телефон. Сообщение от Брэндона: «извини, сам виноват, позвони вечером». Я сразу же отправляю в ответ смайлик. Сойдет, надеюсь, пока я не соберусь с силами сочинить более содержательное послание.
Прислоняюсь головой к окошку, чтобы немного подремать, и тут Райли говорит:
— Ты не можешь вернуться назад, Эвер. Невозможно изменить прошлое. Оно уже есть.
Оборачиваюсь к сестре. О чем она говорит? Хочу спросить, но она продолжает, качая головой:
— Это наша судьба. Не твоя. Ты хоть подумала — может, это судьба распорядилась, что ты должна остаться в живых? Может, не просто так Деймен тебя спас?
Я смотрю на нее, разинув рот. К чему это она? Слышали ее мама с папой? Оглядываюсь, и вдруг вижу, что все вокруг словно застыло. Папины руки замерли на руле, глаза, не мигая, смотрят вперед, а у маминого журнала страница неподвижно торчит прямо вверх, как ее перелистывали, и хвост у Лютика остался наполовину приподнятым. За окном птицы оцепенели в полете, а вокруг застыли на полной скорости другие машины, Райли наклоняется ко мне, пристально глядя в глаза, и я понимаю, что только мы с ней одни движемся в этом оцепеневшем мире.
— Ты должна вернуться. — Райли говорит твердо, уверенно. — Ты должна найти Деймена — пока не поздно.
— Что не поздно? — кричу я. Мне мучительно необходимо понять. — И кто такой этот Деймен? Почему ты сказала это имя? Что вообще значит…
Я даже не успеваю договорить — Райли, скорчив гримасу, отталкивает меня.
— Серьезно, Эвер, не лезь ко мне! Что он там ни говори, — она тычет пальцем в сторону папы, — я к тебе не пылаю нежными чувствами!
Скорчив гримасу, она отворачивается и принимается громко подпевать своему плейеру. Песня Келли Кларксон сочинялась вовсе не для того, чтобы ее выкрикивали таким сиплым и противным голосом. Мама улыбается и слегка шлепает Райли по коленке, а папа подмигивает мне в зеркальце, и мы с ним одновременно улыбаемся, словно какой-то шутке, известной только нам двоим.
Мы все еще улыбаемся, когда огромный грузовик, груженный бревнами, врезается в бок нашей машины и весь мир погружается в черноту.
Глава 48
Когда я снова начинаю сознавать себя и окружающее, я сижу на кровати, разинув рот в беззвучном крике, который некому услышать. Второй раз за год я потеряла семью, осталось только эхо слов Райли: Ты должна найти Деймена — пока не поздно!
Спрыгиваю с кровати и бегом бросаюсь в соседнюю комнату. Эликсира и противоядия нет на месте. Значит ли это, что я одна возвращалась в прошлое, а все остальное осталось так, как было? То есть я вернулась туда же, откуда сбежала, бросив Деймена в опасности?
Мчусь вниз по лестнице так быстро, что ступеньки под ногами сливаются в сплошную ленту. Я понятия не имею, какое сейчас число и даже который час. Знаю только, что я должна успеть к Аве, пока не поздно.
Я уже на первом этаже, и тут меня окликает Сабина:
— Эвер, это ты?
Я прирастаю к полу, а Сабина появляется из кухни в заляпанном фартуке и с тарелкой печенья в руке.
— А, хорошо! Я тут решила попробовать рецепт твоей мамы — помнишь, она все время такие пекла? Попробуй и скажи, как получилось.
Стою на месте и ничего не могу сделать, только моргать. Собрав какие-то ошметки терпения, отвечаю:
— Наверняка получилось отлично. Сабина, я…
Она перебивает, наклонив голову набок.
— Ну, хоть одну штучку попробуешь?
И я понимаю, что дело не просто в еде. Сабине нужно одобрение — мое одобрение. Она все время мучается вопросом: правильно ли она меня воспитывает, не из-за нее ли все эти странности в моем поведении? А если бы она сделала все иначе, может, ничего и не случилось бы? С ума сойти — моя умная, образованная, потрясающая тетя, которая ни разу не проиграла дела в суде, нуждается в моем одобрении!
— Всего одну! — упрашивает она. — Не отравлю же я тебя!
Наши взгляды встречаются. Вроде случайные слова, а почему-то они меня царапают, словно в них зашифровано тайное послание, подсказка, что нужно торопиться. Но прежде я должна успокоить Сабину.
А она продолжает:
— Я понимаю, наверняка вышло хуже, чем у твоей мамы, у нее они получались просто восхитительными, но все-таки я делала по ее рецепту. С утра проснулась, и вдруг захотелось их испечь, вот я и подумала…
Сабина способна целый час проговорить, лишь бы уболтать меня. Я протягиваю руку, беру с тарелки самый маленький квадратик — быстро сгрызу его и побегу. Но, увидев в самом центре печенья процарапанную букву «Э», я понимаю — это знак.
Тот, которого я ждала все это время.
Райли пробилась ко мне, когда я почти совсем потеряла надежду. Пометила самое маленькое печенье первой буквой моего имени — она и при жизни всегда так делала.
Нахожу глазами самое большое печенье — точно, на нем буква «Р», Теперь я знаю наверняка, это от нее. Тайное послание, обещанный знак, о котором она говорила, когда мы расставались навсегда.
И все-таки, вдруг я просто сумасшедшая и зря ищу какой-то тайный смысл в обычных кондитерских изделиях? Я показываю Сабине свое печенье с процарапанной буквой.
— Это ты вырезала?
Сабина смотрит на меня, на печенье и качает головой.
— Слушай, Эвер, если не хочешь — не ешь. Я просто подумала…
Я не даю ей закончить. Целиком засовываю печенье в рот и, зажмурившись, наслаждаюсь его рассыпчатой сладостью. Меня немедленно окутывает ощущение дома. Мой чудесный дом, где мне позволили побывать еще раз, пускай совсем ненадолго. И я, наконец, поняла: дом — не какое-то определенное место, он всюду, где ты его себе создашь.
Сабина смотрит на меня тревожно, словно ожидая приговора.
— Я когда-то давно пробовала их печь, но получалось далеко не так удачно, как у твоей мамы. Она еще шутила, что у нее есть секретный ингредиент. Не знаю, правда или нет…
Я проглатываю все разом, вытираю крошки с губ и улыбаюсь.
— Действительно, был секретный ингредиент! Лицо у Сабины вытягивается — неужели плохо? А я говорю:
— Секретный ингредиент — это любовь. По-моему, ты ее сюда вложила много, потому что вкусно просто до невозможности!
— Правда? — Ее глаза сияют.
— Правда! — Я крепко обнимаю ее и тут же отпускаю. — Скажи, сегодня пятница?
Сабина сдвигает брови.
— Пятница. А что? Ты хорошо себя чувствуешь?
Я молча киваю и вылетаю за дверь. Времени осталось еще меньше, чем я думала.
Глава 49
Подъехав к дому Авы, криво останавливаю машину: задними колесами на асфальте, передними — на газоне. Бегу к двери с такой скоростью, что едва замечаю ступеньки, а добежав, делаю шаг назад. Что-то здесь не то, а что именно — не могу объяснить. Вроде тихо слишком. С виду ничего не изменилось: растения в горшках по обе стороны двери, коврик у входа с надписью «Добро пожаловать» — все на месте. И все такое неподвижное, застывшее, что жуть берет. Поднимаю руку, чтобы постучать, и едва костяшки пальцев касаются двери, как она открывается.
Прохожу через гостиную в кухню, кричу: «Ава!» Здесь тоже все, как было: чашка на столе, тарелочка с печеньем, все на своих обычных местах. Смотрю на буфет — ни эликсира, ни противоядия. Не знаю, что и думать. То ли мой план удался и ничего не понадобилось, то ли все наоборот и случилось что-то плохое.
Бросаюсь к темно-синей двери в конце коридора — проверить, там ли еще Деймен. Дорогу мне загораживает Роман. Он стоит прямо перед дверью и говорит с широкой улыбкой:
— С возвращением, Эвер! Не зря я сказал Аве, что ты обязательно появишься. Знаешь ведь, как говорится: к прошлому возврата нет!
Его художественно растрепанные волосы приоткрывают татуировку в виде уробороса на шее. Хоть я и разбудила школу, Роман по-прежнему хозяин положения.
— Где Деймен? — Я вглядываюсь в лицо противника, а внутри все сжимается. — И что ты сделал с Авой?
— Ну что ты! Не надо так волноваться, Деймен там где ты его и оставила. До сих пор поверить не могу, что ты решилась его покинуть. Я тебя недооценил. А любопытно, как бы к этому отнесся Деймен, если бы узнал. Спорим, он тоже тебя недооценивал?
У меня комок встает в горле, когда вспоминаю прощальные слова Деймена: «Ты меня бросила». Нет, он меня не недооценивал. Он точно знал, какой путь я выберу.
А Роман улыбается.
— Что касается Авы, ты рада будешь узнать, что я ничего с ней не сделал. Ты могла бы уже заметить — я никого вокруг не вижу, кроме тебя… — Одно движение, такое стремительное, что я и моргнуть не успеваю, а его лицо уже почти вплотную к моему. — Ава удалилась по собственному желанию. Оставила нас наедине. И теперь всего… — Он бросает взгляд на часы. — Всего несколько секунд, и можно будет официально объявить, что мы вместе. Ты ведь стала бы мучиться угрызениями совести, соединись мы раньше, пока еще не стало совершенно ясно, что у него нет шансов. Я-то не мучился бы, а вот ты, видимо, из тех, кому нравится считать себя очень хорошими и честными, и прочая чушь в том же духе. Честно говоря, все это чересчур сентиментально, на мой вкус. Да ничего, как-нибудь мы это преодолеем.
Я уже не слушаю. Я продумываю свой следующий шаг. Пытаюсь определить, в чем его слабость. Какая чакра наиболее уязвима? Он загораживает дверь, за которой находится Деймен — значит, придется прорываться.
Только нужно действовать осторожно. Бить внезапно и очень быстро, прямо в цель. А то затяжной бой я могу и не выиграть.
Роман гладит меня по щеке, и я отталкиваю его руку с такой силой, что хруст костей раздирает воздух. Сломанные пальцы болтаются у меня перед глазами.
— Ой-ой! — Он улыбается и встряхивает кистью, потом сгибает и разгибает мгновенно исцелившиеся пальцы. — А ты злюка! Знаешь, меня это только заводит. — Я морщусь, чувствуя на щеке его холодное дыхание, а Роман говорит: — Эвер, зачем ты меня гонишь? Кроме меня у тебя никого не осталось.
— Зачем ты устроил все это? — спрашиваю я, подавляя тошноту. Его потемневшие глаза превращаются в узкие щелочки. — Что Деймен тебе сделал?
Он откидывает голову назад, глядя на меня из-под полуприкрытых век.
— Да все просто, милашка! — Голос у него вдруг меняется, напрочь исчезает британский акцент, и появляются интонации, каких я у него еще ни разу не слышала. — Он убил Трину. А я убью его. Будем квиты.