Неужели леди Дороти имела в виду, что Оливер предложит ей выйти за него замуж?

Потому что это было бы «правильно» или потому что он этого хотел?

Но она никогда не узнает.

Оливер протянул матери бокал шампанского, но Белла, которой он принес воду, куда-то сбежала. Он увидел ее в группе людей, собравшихся вокруг жениха и невесты. Довольно многочисленной группы.

Леди Дороти сделала глоток шампанского. Она тоже наблюдала за семьей Грэхем.

— Какая чудесная семья, — только и сказала она.

Оливер попытался закрыть глаза, но они не слушались. И они отказывались смотреть на кого-то, кроме Беллы. Она по-прежнему была бледна, но не настолько, чтобы привлечь этим внимание. И она улыбалась. Он видел, как ее мать дотронулась до ее щеки и как младшие сестры, которым было около двадцати, очевидно близняшки, боролись за место возле Беллы.

Близняшки в семье… Господи…

«Я не могу жениться на ней», — с отчаянием подумал он.

— Почему же нет?

Боже, должно быть, слова сорвались с его языка.

— Она…

Что там говорила Белла?

— Она… Это неприемлемо.

Леди Дороти фыркнула:

— Это глупость, Оливер. Быть мужчиной, которого выбрала Белла, — большое счастье. Она чудесная. И она тебе нравится. По крайней мере, я на это надеюсь.

Оливер молчал. Его смутил комментарий матери, не говоря о ее предположении, что он может лечь в постель с женщиной, к которой не испытывает никаких чувств. И он не мог отрицать, что Белла нравится ему, хотя это слово не могло описать жар, терзавший его душу. Но пока сойдет. Он не скажет ничего другого, пока не смирится с ее… предательством?

— Она…

Оливер снова замолчал. Невозможно было описать все богатство натуры Беллы. Ее уверенный, запутанный, бунтарский, непокорный подход к жизни. Тот, который неизбежно привел к трагедии.

— Она взбалмошна.

Хуже, ей нельзя доверять.

Она солгала ему. Ладно, это была и его вина.

Он тоже поступил безответственно. Может, именно поэтому и злился. Оливер хотел быть, как Белла, свободным, не думать о последствиях. И это привело к неприятностям. Он поддался соблазну, теперь придется отвечать за последствия.

— Она веселая, — поправила его мать.

На мгновение Оливеру удалось закрыть глаза. Да, это слово больше подходит. Веселье подразумевало счастье. Свет. Ясность, которой Белла освещала их жилище.

Со вздохом Оливер открыл глаза и снова посмотрел на ее семью, ощутив странное тревожное чувство. Опять он что-то упускает… Что же?

Семья. Крепкие узы.

— Я не могу ей дать то, что она хочет, — наконец произнес он.

— Например, что?

— Заграничные путешествия. Веселье. Дюжину детей.

Он не сможет соответствовать Белле, принять ее хаотичный образ жизни. Тот, кто сможет, будет самым счастливым мужчиной на земле.

Мужчина, который будет растить его ребенка.

Эта мысль волновала Оливера.

Леди Дороти долгое время просто молчала. А потом тихо спросила:

— А чего хочешь ты, Оливер?

Слезть с этой эмоциональной карусели. Это было слишком. Это пугало. Он хотел держаться за что-то твердое, а урок он усвоил много лет назад. Он знал, что чувства, которые ранят, можно взять под контроль. Заглушить их теми вещами, которые можно контролировать. Которые не принесут счастья, но хотя бы даруют удовлетворение и спокойствие.

— Делать свою работу как можно лучше, — вслух сказал он.

Слова звучали как манифест. Их было недостаточно. Он искал что-то другое…

— Поступать правильно, — наконец произнес он.

Он мог добавить, что хочет быть успешным. Положительно влиять на жизнь окружающих людей и не причинять им вреда. Оливер откашлялся, чтобы озвучить последнюю мысль.

— Продолжать приносить обществу пользу.

Теперь он звучал напыщенно. Занудно. Именно таким все его и считали?

— Это все? — спокойно уточнила леди Дороти.

Оливер моргнул.

— А этого недостаточно?

— Нет.

Пожилая дама допила шампанское и посмотрела на сына.

— Тебе выпал шанс получить то, чего я никогда не смогу тебе дать, как бы сильно этого ни хотела.

— И что это?

— Семья, — мягко ответила леди Дороти. — Настоящая семья.

Оливер услышал грусть в голосе матери, и это усилило боль, мучившую его. Сколько он себя помнил, он пытался сделать ее счастливой. Хотел, чтобы она гордилась им. Заполнить пустоту, которую отец оставил в их жизни и сердце. Но, видимо, ему это не удалось.

— Ты знаешь, каково иметь отца, который не интересуется тобой, — еще тише проговорила леди Дороти. — Ты это наследство хочешь оставить своему ребенку?

Он почти физически ощущал печаль, часть ее передалась и ему. Конечно, он не хотел такого будущего своему ребенку. Может, именно поэтому он не нашел женщину, с которой решился бы связать свою судьбу? Его поиски не были достаточно усердными. Он понял, что в конце концов останется один из-за страха рисковать.

— Думаю, что мы сможем скоро уйти, не нарушая правил приличия, — заметила леди Дороти. — Я очень устала. И ты прав, здесь не время и не место для таких разговоров. У вас будет еще много времени.

Глава 12

— Поговорим завтра, — сказал Оливер, уезжая вместе со своей матерью.

Завтра никогда не наступит? Кто это сказал?

Оно наступило, и Белла сделала самую сложную вещь в своей жизни, вернувшись к Доусонам.

Утром Кейт и Коннор отправились в свадебное путешествие в Раротонгу. Ее семья уехала домой после того, как Белла заверила их, что у нее все в порядке. Она скоро откроет им правду, но не сейчас. Сначала она поговорит с отцом ребенка.

Сегодня она чувствовала себя очень одиноко. И ей было страшно.

Она вошла в особняк через боковую дверь возле кухни, от которой у нее был ключ. Кухня оказалась пуста, так как по воскресеньям экономка не работала.

Она знала, где, скорее всего, найдет свою пациентку. Тихим воскресным утром леди Дороти любила сидеть в углу салона и слушать радиопередачу про гимны.

— Я всегда любила наряжаться и ходить в церковь, — сказала она как-то Белле. — Но я редко делала это последние годы.

Может, сегодня она наконец решила вспомнить старую привычку? Если так, то Оливер должен был сопровождать ее.

Но леди Дороти была на своем обычном месте среди пальмовых деревьев. Ее лицо осветилось улыбкой при виде Беллы. Улыбка стала шире, когда ее взгляд опустился на ее руки.

— О… Вы принесли Биб. Я так рада.

— Вы уверены? — Белла присела на корточки возле пластиковой переноски. — Она уже не котенок и может быть очень требовательной, если не получает желаемого внимания.

— А разве не все мы так себя ведем? — прошептала леди Дороти. — Будет лучше, если она поживет здесь, пока Кейт и Коннор наслаждаются медовым месяцем. Там ей станет скучно. А вдруг она убежит?

— Вы правы, — кивнула Белла и опустила кошку на пол.

Через несколько секунд Биб уже точила когти о ближайшую пальму.

— Плохая кошка, — поругала ее Белла, снова беря животное на руки.

Биб громко замурчала, но потом начала извиваться, требуя, чтобы ее отпустили. Она подошла к стулу леди Дороти, запрыгнула ей на колени и свернулась пушистым клубком, не переставая мурчать.

Леди Дороти погладила кошку.

Губы Беллы дрожали.

— Г-где Оливер? — тихо спросила она. — Думаю, что пришло время с ним поговорить.

— Конечно. Но я не уверена, что он уже проснулся.

— Разве он не собирался проведать вас? — Белла в ужасе посмотрела на часы. Было почти десять.

— Не волнуйтесь, — сказала леди Дороти с нескрываемой гордостью. — Я сама проверила свой сахар. И смогла бы позвать Оливера, если бы мне понадобился укол инсулина, но все обошлось.

— О… это прекрасно. Отличная работа.

— Может, Оливер плавает. Или использует одну из своих ужасных машин, которые так любит. Хотите спуститься и поискать его?

Белла покачала головой. Она ни в коем случае не хотела идти вниз. Оливеру точно не понравится, если их разговор состоится, когда он будет мокрый и полуобнаженный.

Она моргнула и смахнула слезы, наклонив голову и сделав вид, что возится с переноской.

— Оливер очень дорог вам, не так ли?

Это было скорее наблюдение, чем вопрос.

Белла кивнула, не поднимая головы. Конечно, леди Дороти все знала. Она замечала почти каждый их взгляд. Ей стало стыдно при мысли, что его мать могла подумать.

Но леди Дороти, казалось, не возражала. Белла почувствовала прилив огромной любви, и ей пришлось поднять голову и улыбнуться. Леди Дороти улыбнулась в ответ, но в ее глазах читалась тревога.

— Я должна сказать вам кое-что, прежде чем вы отправитесь к Оливеру.

— Что?

Леди Дороти казалась смущенной.

— В его жизни всегда было множество женщин, которых больше интересовало то, чем владеет Оливер, чем он сам. Возможно, это заставило его относиться к женщинам очень… настороженно.

Белла раскрыла рот. Неужели леди Дороти подозревает, что ее интересуют деньги Оливера. Но леди Дороти подняла руку, чтобы помешать ей возразить.

— Очень давно, когда Оливер учился в университете, появилась девушка, которая отчаянно хотела выйти за него замуж. Настолько, что притворялась беременной.

На этот раз Белла не стала молчать.

— Я не притворяюсь, — возмущенно проговорила она. — И я не охочусь за золотом. Я не хочу его денег. — Слова леди Дороти обидели ее. Белла поднялась. — Я сама могу позаботиться о себе. И так и сделаю!

— Позаботитесь о чем? — Леди Дороти побледнела. — Вы же не хотите сказать…

Биб спрыгнула с ее колен, почувствовав напряжение.

— Нет, — быстро ответила Белла, даже не пытаясь вытереть влажные щеки. — Я хочу этого ребенка.

— О боже мой. И я тоже, — со вздохом произнесла пожилая дама.

Белла передумала убегать из комнаты. Она смотрела на леди Дороти.

— Я пыталась сказать, пусть неуклюже, что вам следует быть очень терпеливой с Оливером. Дайте ему шанс.

Белла закусила губу и смахнула слезы с лица.

— Меня не касается, что произойдет между вами и Оливером, — продолжила леди Дороти. — Вы чудесная девушка, Белла. Вы готовы отдать столько любви. Вы приносите столько радости. Вы должны знать, что я буду полностью вас поддерживать, финансово и не только.

Белла задрала подбородок при повторном упоминании о деньгах, но леди Дороти покачала головой. Она несколько раз быстро моргнула и посмотрела на Беллу так, будто готова была сама расплакаться.

— Вы согласились работать на меня, потому что я напоминала вам вашу бабушку, да? — мягко спросила она.

Белла медленно кивнула.

— Значит… ваш ребенок будет моим внуком.

Да, голос леди Дороти определенно дрожал.

— Может, единственным, и я хочу сказать, что, если он будет похож на свою мать, я сочту это благословением.

— О… — только и смогла произнести Белла.

Она наклонилась и крепко обняла леди Дороти, затем услышала свое имя.

— Белла? Я бы хотел поговорить, если ты не возражаешь.

Он собирался серьезно поговорить с Беллой, как только она приедет сегодня утром, но опоздал. Случайно услышав последние слова матери, его собственная подготовленная речь показалась глупой и бездарной.

Как он теперь мог предложить ей выйти за него замуж и обещать заботиться о ребенке, ведь будет казаться, что он просто пытается порадовать свою мать? Он вспоминал, как решил, что Белла расстроила леди Дороти, предложив ей надеть розовые штаны, и тогда он был готов разорвать ее на части. Он был так смущен, когда думал, что его могут счесть маменькиным сынком.

Или, что еще хуже, Белла решит, что он поступает правильно, потому что напыщен, зануден и… предсказуем. Полная противоположность ей.

Он провел Беллу в гостиную, закрыл дверь и повернулся к ней, не зная, как лучше начать.

— Что случилось, Белла? — наконец выдавил он.

Белла просто смотрела на него. Своими огромными, испуганными и очень голубыми глазами. Ее волосы были собраны в простой хвост, и несколько прядей выбились, обрамляя лицо. Она быстро дышала, и он видел, как ее соблазнительная грудь поднимается и опускается.

Это был очень глупый вопрос. Он прекрасно знал, как это произошло. И если бы получил возможность вернуться в тот момент, он вряд ли бы сумел устоять перед соблазном.

Он никогда не хотел ни одну женщину так, как Беллу Грэхем.

Оливер закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Ты сказала мне, что принимаешь таблетки.

— Нет, я сказала, что все в порядке. И имела в виду половые инфекции. Я сдавала все анализы. Я никогда не занималась незащищенным сексом. Я знала, что…

— Я спросил, пьешь ли ты таблетки, — перебил ее Оливер. — Ты знала, что не пьешь, но тем не менее заставила меня поверить, что нежелательная беременность исключена.

— Я так и думала. У меня была таблетка после.

— И ты приняла ее?

— Конечно, я приняла ее.

Теперь глаза Беллы блестели от злости. Неужели он предполагает, что она давно запланировала все это, чтобы заполучить его имя и состояние? На ее лице читалось еще какое-то чувство. Вина.

— Что? — спросил он. — Что ты мне не рассказываешь, Белла?

— Она была немного… просрочена. Я думала, что это не важно.

Она выглядела потрясенной, словно виноватый ребенок, знающий, что сделал что-то плохое.

Но это было так похоже на нее. Небрежность. Желание наслаждаться моментом и не беспокоиться, что случится дальше. Она доверяла своим инстинктам, которые, как он вынужден был признать, обычно подсказывали правильно.

Именно так она смогла найти подход к его матери. Если бы не пренебрежение правилами, леди Дороти до сих пор лежала бы на больничной койке, слишком печальная, чтобы даже попробовать программу реабилитации. Оливер никогда не забудет вид ярко-розовых спортивных штанов в мусорной корзине. Даже сейчас ему хотелось улыбнуться.

— Я знаю, что это было безответственно, — сказала Белла. — И мне очень жаль.

Оливеру тоже было жаль. Он жалел, что начал этот разговор в такой озлобленной манере. Желания его матери не имели никакого отношения к случившемуся, но сможет ли Белла понять, что в какой-то момент в эту долгую бессонную ночь, которую он с трудом пережил, он вдруг осознал свое желание жениться на ней?

Эта беременность может быть настоящим благословением. Нужным толчком, чтобы справиться со своим… занудством, в котором он жил столько лет, пытаясь делать «правильные вещи» и избегать эмоциональных привязанностей.

Он знал, что, если не удержит Беллу, она исчезнет навсегда.

Теперь он понимал, почему она вела себя так тихо и… хорошо последние несколько недель. Она узнала о беременности. Часть ее исчезла, и его это тревожило. Он постоянно думал о ней, когда должен был концентрироваться на работе. Он видел, что что-то не так.

Он скучал по ней. Если она покинет его, насколько сильнее станет это чувство?

Оно станет невыносимым.

Потому что чуть позже, когда уже начинало рассветать, все кусочки мозаики стали на свои места, позволив ему, наконец, уснуть. Именно поэтому он не был наверху, ожидая приезда Беллы, как собирался.

Покой пришел от осознания, что чувство, которое он пытался выжечь с помощью физической нагрузки, ушло.

Сейчас он знал, что это за чувство.

Он хотел не просто семью, не просто крепкой связи, подобной той, которая объединяла его с матерью в детстве.

Нет, ему не хватало той любви, которая может быть только к человеку родственному в душе, а не по крови. Та любовь, которая дает рождение новому поколению. Новой семье.

Та любовь, которую он испытывал к Белле.

А теперь пришло время рассказать ей. Не сделать «правильную вещь», а расставить все по своим местам. Но сначала он должен был кое-что объяснить.

— Мы из очень разных семей, не так ли, Белла?

Она настороженно смотрела на него, как будто ждала, что он обвинит ее в попытке заполучить его богатство. Оливер неуверенно покачал головой, словно отрицая подозрение.

— Мои родители поженились, потому что от них этого ждали. А не потому, что они любили друг друга.

Белла тяжело вздохнула:

— Ты собираешься сказать мне, что они поженились, потому что твоя мать была беременна?

— Что? Господи, нет.

Эта идея казалась странной, как и образ леди Дороти в розовых спортивных штанах с эластичным поясом.

— Нет, они были из одного круга. Люди, стремившиеся к одному и тому же, разделявшие одни и те же ценности. Все считали их идеальной парой.

— И они были ей?

— Нет, совсем нет.

— Ну… тогда все понятно.

— Прости? — Оливер никак не мог понять ее комментарий, и это пугало его.

Что он пытался сказать? Что их отношения неприемлемы, но не потому, что она не сможет вписаться в его круг. Неприемлемость заключалась в том, что он был для нее неподходящим мужчиной.

Оливер боялся открыть ей свои чувства — Белла может ответить, что между ними ничего не может быть. Что он станет мертвым грузом в той жизни, которую она планировала. Что он будет держать ее и делать ее жизнь менее интересной. Менее веселой.

— На ожидания нельзя полагаться? — твердо спросила Белла.

Она говорила про брак его родителей?

— Нет, — согласился Оливер. — Нельзя.

Белла прямо стояла перед ним. Ее взгляд был напряженным. Даже злым.

— Я не та девушка, с которой ты был знаком в университете, Оливер. Я не охочусь за твоими деньгами и не жду, что ты предложишь мне руку и сердце.

Она так решительно вздохнула, что это прозвучало почти как всхлип.

— Ты и не должен жениться на мне только потому, что я жду твоего ребенка, — добавила она, поворачиваясь. — Мы выросли в очень разных семьях, Оливер, и я не подумаю выйти за кого-то, кто не любит меня. Или кого не люблю я.

Оливер замер, глядя вслед Белле, когда она открыла дверь и вышла. Что это означало?

Что ничего не изменится, если он признается ей в любви?

Потому что она не любит его?

Он не мог все так оставить. Оливер пошел за Беллой. Его мать выходила из музыкального салона, и он не смог проигнорировать ее выражение лица.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.

— Я забыла, что дверь открыта. Биб выбежала в сад и может потеряться. Белла очень расстроилась.

Возможно, Белла была расстроена не только из-за кошки. И не без причин. Он все испортил. Оливер зашел в салон и направился к открытой стеклянной двери.

— Оставайся здесь и не волнуйся, — сказал он матери. — Я все исправлю.