Белла снова удивилась. Леди Дороти сказала странную вещь, словно Оливер был недоволен отцом. Она хотела услышать подробности, но предостерегающий звоночек в голове удержал ее от глупых расспросов.

Она и так зашла слишком далеко, заставив Оливера танцевать вместе с ними. Он был в ярости, и с тех пор она спрятала голову в песок и старалась его избегать. Когда он по вечерам навещал мать, Белла вспоминала о каком-нибудь срочном деле, не терпящем отлагательств. А прошлым вечером она ушла на несколько часов, чтобы поужинать с Кейт и Коннором.

Белла рассказала им о том, как заставила ведущего нейрохирурга больницы имени Святого Патрика танцевать кантри, и Кейт покачала головой:

— Ты впутываешься в неприятности, Белла. Ты можешь потерять работу, если не будешь осторожна.

— Не потеряю. Леди Дороти любит меня, и она прекрасно себя чувствует. Я отлично справляюсь с ее диабетом. Оливер сказал, что он никогда не видел, чтобы уровень глюкозы в ее крови был под таким строгим контролем.

— О, уже Оливер?

— Только за глаза, — призналась Белла. — У меня бы не хватило смелости, но мне кажется глупым называть его мистер Доусон в его собственном доме.

— Я бы сначала спросила, — посоветовала Кейт. — И желательно не в то время, когда ты заставляешь его делать что-то глупое.

Белла со вздохом заставила себя сконцентрироваться и вернуться в реальность.

— Вытяните руки, чтобы пальцы были в пузырях, — обратилась она к леди Дороти. — А потом посмотрим, как вы справляетесь со своими упражнениями.

— Как вы думаете, дорогая, может, мне следует снять ожерелье? Я волнуюсь, что химикаты могут повредить камни. Я чувствую хлорку.

— Не думаю, что она испортит ваше ожерелье.

— Я бы не хотела рисковать. Поможете мне снять его, пожалуйста, Белла?

— Конечно.

Белла расстегнула нитку гранатовых камней, которую так любила леди Дороти. Пожилая женщина не могла дождаться, когда суставы придут в норму и она наденет подходящее кольцо. И Белла очень хотела помочь ей. Она здесь именно для этого, и пора уже прекратить мечтать об Оливере Доусоне.

К несчастью, это оказалось непросто. Она знала, что уже вывела его из себя, но никак не могла подавить желание попробовать сделать это еще раз. Возможно, оно даже усиливалось.

Не самая лучшая черта характера — бояться чего-то, но вместе с тем тянуться к опасности.

Именно такие ситуации всю жизнь доставляли Белле неприятности. Она знала, что поступает неправильно, но остановиться не могла.

Как с теми игрушками, которые она ломала в детстве, потому что сгибала их в неправильном направлении, или пыталась узнать, выдержат ли они, если их выбросить из окна. В конце концов, отец так разозлился, что перестал давать ей карманные деньги, пока она не научилась бережнее относиться к вещам.

Или как в тот раз, когда она сломала руку, потому что залезла на ветку, которая была слишком тонкой, чтобы выдержать ее.

Или когда она чуть не утонула… Спасателям едва удалось вытащить ее.

Это произошло на Пихе. Свадьба Кейт и Коннора будет проходить там.

Белла снова отвлекалась. Она помогала леди Дороти сгибать и разгибать пальцы в горячих потоках воды.

— Замечательно, — подбодрила она леди Дороти. — Смотрите, они гораздо прямее, чем вчера. Вы можете сделать упражнения и для запястий тоже?

Движения стали почти привычными. Леди Дороти оказалась права: они учились вместе, и Белла знала, что набралась намного больше опыта, чем в то время, когда помогала бабушке.

Ей вдруг стало грустно — бабушки нет рядом, а она бы так обрадовалась свадьбе Кейт, до которой оставалось всего несколько недель.

Сама Белла была в восторге.

Как и Коннор.

Даже леди Дороти постоянно спрашивала о том, как продвигается подготовка к торжественной церемонии.

Но прошлой ночью Белла вдруг поняла, что единственным человеком, который не выглядел счастливым, оставалась сама Кейт. И это казалось очень странным. Даже тревожным. Коннор ничего не замечал, но он не знал свою невесту так же хорошо, как Белла.

Кейт была неуправляемым подростком с темным прошлым. Ее отец, жестокий ублюдок, издевался над дочерью, а мать не нашла лучшего способа защитить ее, кроме как отправить жить к своему старшему брату. А потом отец убил ее мать, и его посадили в тюрьму.

Белла всегда знала, что у тети есть тайны, но не думала, что они настолько страшные. Только племянница могла рассмотреть иногда проскальзывавшую глубокую грусть в ее взгляде, оставшуюся после всего пережитого.

И вчера вечером Белла впервые за долгие годы снова увидела ее. Может, она ошибалась. Белла надеялась, что да, но об этом следовало поразмыслить.

И беспокойство о своей тете стало единственным способом отвлечься от мыслей об Оливере.

Если тени прошлого снова преследовали Кейт, они вряд ли связаны с ее отцом, который, казалось, канул в небытие. Его надежно заперли, и он до конца своих дней не увидит свободы.

Может, Коннор сделал что-то, что напомнило ей об отце?

Нет, просто немыслимо. Да, Коннор был большим и сильным, носил кожу и ездил на мотоцикле, но если в нем была какая-то жестокость, то она уже давно проявилась бы.

Белла тоже оказалась виновата — ведь именно она организовала для Кейт встречу с отцом в лаборатории, надеясь уладить старые семейные проблемы. Ее поступок привел к катастрофе — отец напал на свою дочь.

С другой стороны, именно тогда Кейт и Коннор поняли, как сильно любят друг друга, и вот сейчас они планируют свою свадьбу и совместную жизнь.

Леди Дороти шевелила пальцами, словно играла на пианино.

— Почти совсем не больно, — счастливо проговорила она.

— Отлично. Теперь давайте поработаем запястьями.

Белла помогала ей совершать движения, но все ее мысли занимала возникшая проблема. Нужно сконцентрироваться.

Гордость за то, что она смогла помочь своей любимой тете стать счастливой, исчезала, потому что Кейт больше не была счастлива. И это никак не связано с Коннором. Он не выказал ни малейшей жестокости даже по отношению к преступнику, который, несомненно, это заслужил. Нет, Коннор только старался защитить Кейт, загородив ее своим сильным телом. Вряд ли их отношения напоминали ей о прошлом.

Невозможно.

Значит, что-то другое.

Но что?

Глава 6

— Белла, все в порядке.

— Ты уверена?

— Конечно уверена. С чего такой вопрос?

На том конце провода повисло молчание.

— Э-э-э… — Как правило, Белла не мычала так неуверенно. — Это просто ощущение, которое возникло вчера вечером, и оно не проходит. Как будто ты что-то скрываешь.

Кейт замерла. Если Белла что-то заподозрила, то сколько времени пройдет, прежде чем Коннор заметит? Она перестала перекладывать бумаги на столе и подняла голову, чтобы посмотреть в окно своего офиса. Нет, она была уверена, что Коннор ничего не подозревает. Кейт моргнула.

— Кейт? — послышалось в трубке.

— Я здесь.

Она откашлялась и попыталась сглотнуть, но во рту было очень сухо. Больше всего на свете после Коннора она любила свою племянницу. Их объединяла крепкая связь. Белла научилась понимать ее. Она знает ее тайны, но не все. И не узнает, решила Кейт. Как и Коннор.

Кейт начинала новую жизнь. И будущее обещало ей больше, чем она когда-то смела мечтать. Она выходит замуж за мужчину, за которого могла бы умереть. Мужчину, который любил ее так же сильно, как она его.

Прошлое забыто. Или нет? Может, поэтому Белла задавала странные вопросы. Она понимала Кейт гораздо лучше Коннора. Когти паники впились ей в живот. Она должна была немедленно прекратить этот разговор. Прежде чем не выдержит и выпалит правду.

— Я очень занята, родная. Ты хотела поговорить о чем-то конкретном?

Она услышала вздох.

— У меня не очень удачный день. Я беспокоилась о тебе и…

— Ну, для начала ты можешь перестать беспокоиться обо мне, — твердо перебила ее Кейт.

— Но…

Очевидно, Беллу было не так просто переубедить.

— Не знаю, что ты себе придумала, но думаю, это просто предсвадебное волнение.

— Волнение? Как можно волноваться, когда ты выходишь замуж за Коннора? Он великолепен. И он обожает тебя. Ты обожаешь его. Вы созданы друг для друга. Если мне хотя бы наполовину повезет, как тебе, я буду счастлива.

— Просто все происходит так быстро, — ответила Кейт. Может, ей удастся найти выход. Выиграть время? Смягчить неизбежный удар? — Может, мы слишком торопимся.

В трубке повисло испуганное молчание. Кейт нужно было придумать способ сменить тему, прежде чем случится что-то ужасное. Например, она расплачется. Она в отчаянии попыталась придать своему голосу спокойные интонации.

— Что еще случилось?

— Что? А… Я не могу найти ожерелье леди Дороти.

Кейт с облегчением вздохнула. Ей дали передышку.

— О боже… Ты потеряла бесценное бриллиантовое колье Доусонов или что-то в этом роде?

— Не бриллиантовое. Гранатовое. И я его не потеряла. Я просто… положила его куда-то не туда. Это любимое украшение леди Дороти, и она расстроена.

— Где ты видела его последний раз?

Кейт снова принялась лениво перебирать бумаги, уверенная, что смогла увести Беллу с опасной территории. Документы накапливались. Некоторые лежали на ее столе уже несколько недель. Ну, это можно выбросить. Она смяла копию результатов с пометкой проверить аппарат. Это задание уже давно было выполнено.

— Я сняла его в спа-бассейне, но уверена, что потом забирала. Мы просто не стали снова надевать его, потому что ей было холодно и я хотела поскорее ее одеть.

— Значит, ты где-то его уронила. Пройди по своему пути еще раз.

Хорошая идея: вернуться в ту точку, откуда начал, и найти место, где все пошло наперекосяк.

Кейт достала листок бумаги из самого низа стопки в углу стола. Тут стояло ее имя и время, когда все изменилось.

— Мне нужно идти, — сказала она. — Просто ищи, пока не найдешь. Сконцентрируйся, Белла. Ты не первый раз попадаешь в такую ситуацию, и я сейчас не могу сидеть и обсуждать с тобой это. У меня очень много дел.

Слишком много. Кейт повесила трубку, не обращая внимания на обиженное прощание Беллы. Племянница понятия не имела, как ей повезло, что приходится волноваться только о дурацком украшении. Ее собственная проблема была гораздо серьезнее.

Она была достаточно большой, чтобы разрушить ее жизнь.

И что хуже того, она могла разрушить жизнь любимого человека.

Дом казался странно пустым. Оливер посмотрел на часы. Шесть пятнадцать. Он не опоздал. Он вернулся раньше обычного, потому что пообещал провести время с матерью перед мероприятием — ежегодной благотворительной вечеринкой по сбору средств для детей, и Оливер вместо своей матери должен был представлять главную награду. Она хотела удостовериться, что сын точно помнит, с кем ему обязательно надо поговорить, вероятно, потому, что они входили в список самых богатых людей и могли стать потенциальными спонсорами.

Но леди Дороти не было в гостиной. Как и Беллы. Почему это так его расстраивало? А, точно. Сегодня Оливер узнал о прогрессе Уолли: химиотерапия уменьшила опухоль до такого размера, когда ее можно оперировать без риска серьезных осложнений. Белла будет счастлива узнать об этом. Именно о Белле думал Оливер, когда проверял последние анализы Уолли. Он представлял себе, как радость отразится в ее глазах, а потом распространится по всему лицу, и он знал, что она выльется в одну из тех улыбок, которые способны осветить самую темную комнату. Он не мог отрицать, что с нетерпением ждал того момента, когда сообщит ей новости.

Но ее здесь не было.

Оливер спустился по винтовой лестнице и направился к кухне. Ивонн, приходящая экономка, помимо остальных обязанностей готовила еду и оставляла ее на кухне. Сейчас Белла отвечала за разогрев и подачу ужина, и Оливер знал, что обычно она ест вместе с леди Дороти.

Это позволяло ему оставаться на работе, сколько потребуется, и не волноваться о рутине, которая была, как никогда, важна из-за здоровья матери.

Оливер решил, что они обе могут быть в кухне. Может, уровень сахара упал ниже нормы после инъекции инсулина, и Белла решила подать ужин раньше обычного.

Но кухня тоже была пуста.

Очень странно. И тревожно.

Оливер ходил из одной комнаты в другую, и тишина давила на него, заставляя сильнее почувствовать размер дома. Он был огромным. Странно, что здесь жили всего двое.

Трое, если считать Беллу, подумал он.

А кто бы не стал считать Беллу? Рот Оливера перекосился в кривой усмешке. Учитывая размер личности Беллы, она занимала в три раза больше места, чем обычный человек.

Усмешка исчезла, но Оливер поймал себя на мысли, что хочет услышать звуки кантри.

Например, из гостиной. Библиотеки. Музыкального салона. Ноги сами несли его туда, потому что он помнил, как был здесь последний раз. Играла ужасная музыка, и лицо его матери светилось от счастья и гордости. Казалось, в доме стало больше кислорода.

В салоне никого не было, но он заметил на столе чашку с недопитым чаем. Тут же стоял молочник, а рядом лежал глюкометр, из которого до сих пор торчала тест-полоска, и пустая ампула из-под инсулина.

Оливер раздраженно вздохнул: иголку следовало сразу выбросить.

Где же она?

Подняв голову, Оливер заметил, что стеклянные двери музыкального салона открыты. Он увидел фигуру, стоявшую посреди лужайки, — его мама, завороженная мерцанием моря в мягком свете заходящего солнца.

Оливер с облегчением вздохнул и отправился на улицу.

— Мама! — позвал он, подходя ближе. — Как ты?

Леди Дороти не ответила. Она даже не повернула голову.

— Где Белла?

Оливер словно и не ждал ответа. Может, он инстинктивно знал, что его не последует. Он действовал на автомате, когда наклонился, чтобы поцеловать мать в щеку. Но до того как его губы коснулись щеки, он понял, что что-то не так.

Леди Дороти продолжала смотреть на море, не замечая его присутствия. Свет горел, но никого не было дома. Оливер знал, что происходит. Ему не нужно было трогать ее кожу, чтобы понять, что она влажная и холодная. И ему не нужно было измерять учащенный пульс. Уровень сахара снизился до опасного предела, и через несколько секунд она полностью потеряет сознание.

И она стояла на улице. Одна.

Быстро и уверенно Оливер, подгоняемый яростью и страхом, поднял мать на руки, словно она совсем ничего не весила, и понес ее в дом, через музыкальный салон к кухне, где почти врезался в Беллу, сбегавшую по ступенькам.

— О боже, — выдохнула она, бледнея. — Что случилось?

Оливер продолжал идти, не говоря ни слова, но зная, что Белла следует за ним — он слышал ее дыхание, перебиваемое всхлипами. Он осторожно посадил мать на стул, убедившись, что она в состоянии сама сидеть. Белла опустилась на корточки перед ней, поддерживая ее.

Леди Дороти, словно робот, не замечала испуганного лица Беллы.

— Случилось то, — наконец рявкнул Оливер, направляясь к холодильнику, — что вы оставили мою мать одну, на улице, с приступом гипогликемии.

Он резко открыл дверь холодильника и выдвинул ящик, в котором хранился инсулин и другие лекарства. Он взял один маленький пакет и разорвал его, поворачиваясь к матери.

— Я отошла всего на пару минут.

Голос Беллы звучал ровно, но ее лицо тоже было бледным.

— Леди Дороти вспомнила, где еще может быть ее ожерелье, и попросила пойти посмотреть, пока она не забыла…

Оливер игнорировал поток слов Беллы, которая пыталась оправдать непростительное поведение. Он втирал гель с глюкозой в десны и язык матери. Слава богу, она еще могла глотать, но при необходимости у него были ампулы для внутривенных уколов.

Его злость не проходила.

— У меня есть работа, на которую я должен ходить, — сказал он Белле. — Я не могу быть в двух местах одновременно, поэтому, если только я не брошу больницу, я не могу взять на себя полную ответственность за здоровье своей матери! Вот почему вас наняли, и я думал, что вам можно доверять.

Белла ничего не отвечала. Оливер проигнорировал хлюпанье носом. Почему женщины считали, что слезы могут все решить? Он посмотрел на часы. Эффект геля уже должен был проявиться.

Разумеется, он бы позвонил в скорую при необходимости, но он помнил, как расстроилась его мать в прошлый раз, и хотел избежать этой крайней меры.

Глюкоза быстро впитывалась через слизистую оболочку. Он почувствовал, как жизнь возвращается в ее согнувшееся тело, и увидел, как она моргнула.

— О… боже… — Голос леди Дороти звучал на удивление твердо. — Где я?

— В кухне, — ответил Оливер. — У тебя был приступ гипогликемии, мам.

— Боже. Прости, дорогой.

— Тебе не стоит извиняться, — протянул Оливер. — Это не твоя вина.

Это была ее вина. И Белла не нуждалась в колком замечании Оливера, чтобы почувствовать всю ее тяжесть.

Она не могла посмотреть на него, потому что не хотела увидеть взгляд, говорящий о том, насколько она безнадежна.

— Я принесу глюкометр, — произнесла она, поднимаясь.

Нужно проверить уровень сахара и удостовериться, что леди Дороти не рискует впасть в диабетическую кому.

И умереть во сне.

Неудивительно, что Оливер так на нее злился. Как же глупо она поступила, послушавшись леди Дороти и оставив ее одну сразу после укола инсулина! Существовала сотня причин, почему реакция могла оказаться сильнее, чем обычно. Если бы Белла была рядом, она бы услышала, как речь пожилой женщины становится спутанной, или заметила бы, что она странно себя ведет. Или увидела блеск пота на ее коже.

Именно поэтому леди Дороти нуждалась в медсестре, чтобы обращать внимание на такие изменения, а не просто в компаньонке, помогающей ей делать упражнения и поддерживать ее, пока она борется с последствиями приступа ревматоидного артрита.

Даже Кейт разозлилась на нее сегодня утром. И обвинила в неумении концентрироваться. Всегда что-то забывает. Что-то теряет.

Оливер делал бутерброд с сыром для матери, когда она вернулась на кухню. Леди Дороти пришла в себя.

— Это моя вина, — объясняла она своему сыну. — Я отправила Беллу поискать мое ожерелье.

— Какое ожерелье?

— То очаровательное гранатовое, знаешь? Ты нашел его в каком старом магазине, когда тебе было около десяти, и подарил мне на день рождения.

Белла вздрогнула, когда открывала пакет с тестом и доставала ланцет. Значит, ожерелье — это подарок Оливера? Сентиментальная ценность?

День становился все хуже. Она сдвинула пластик и взяла иголку.

— Простите, леди Дороти, — прошептала она, беря ее за руку. — Сейчас уколю.

То, что показатели были в пределах допустимого, не улучшило ее настроения.

— Я поужинаю и приму ванную, — заявила леди Дороти. — А потом посмотрю все эпизоды «Улицы коронации», которые пропустила на этой неделе. На сегодня вы можете отдыхать, Белла. Простите, что напугала вас, дорогая.

Белла не отреагировала на взгляд Оливера, который жег ее спину.

— Мне придется проверять уровень сахара чаще, — извинилась она, — но я попытаюсь не беспокоить вас, если вы хотите побыть одна вечером.

— Хочу, — твердо ответила леди Дороти. — Мне неловко за то, что произошло. Этого не повторится, я обещаю. Можете принести ужин сейчас, пожалуйста, Белла?

— Конечно.

— Ты присоединишься ко мне, Оливер?

— Мне нужно будет есть позже, на вечере, — сказал он. — И я бы хотел позаниматься, но пока я весь твой, мама. Напомни мне, с кем нужно быть вежливым сегодня.