— Та-ак! — раздался совсем рядом с ней слегка заплетающийся мужской голос. — Кто это тут у нас? От работы отлыниваешь? Прячешься? — Говоривший, вероятно, успел перебрать шампанского.

Притворившись, что не слышит его, Конкордия заспешила в сторону дамской гардеробной. У нее за спиной зазвучали тяжелые шаги. Она уже подобрала юбки, готовясь пуститься в бегство, но тут мясистая мужская рука схватила ее за плечо. Конкордия была вынуждена остановиться.

— И куда же это мы так спешим? — Мужчина дернул ее за плечо, и она повернулась к нему лицом.

Учительница увидела перед собой высокого, крепкого мужчину, облаченного в дорогой черный костюм с белоснежной рубашкой. В холле царил полумрак, но это не помешало Конкордии разглядеть его черты. Вероятно, подумала она, в свое время этот человек был довольно привлекателен. Однако его лицо огрубело и опухло от злоупотребления спиртным, переедания и разгульного образа жизни.

— Очки носишь, да? — спросил незнакомец, вглядываясь в лицо Конкордии. — Быть того не может! В жизни не встречал служанки в очках! Да, ты первая!

Больше всего Конкордии хотелось залепить ему затрещину, однако она была вынуждена напомнить себе о своей роли. Горничная не посмела бы так поступить. Слуги не поднимают рук на знатных гостей. Также, как и учительницы, оказавшиеся в трудной ситуации, если они хотят сохранить свое место.

— Прошу прощения, сэр, — пролепетала Конкордия, стараясь говорить спокойным, холодным, но уважительным тоном. — Моего возвращения ждут в дамской гардеробной.

Здоровяк вульгарно хохотнул:

— Да не беспокойся ты, крошка! Я тебя надолго не задержу.

— Прошу вас, сэр, пустите меня, — уговаривала его Конкордия. — Если я немедленно не вернусь к исполнению своих обязанностей, меня будут искать.

— Я очень сомневаюсь в том, что кто-то хватится одной-единственной маленькой горничной, которая исчезла всего на какие-то несколько минут, — проговорил незнакомец. — Их тут и без тебя сегодня полон дом. — С этими словами он потащил Конкордию назад, в чулан. — Пойдем со мной, развлечемся немного. Тебе понравится, вот увидишь.

Женщину охватила ярость. Отбросив присущую горничным вежливость, она заговорила громко и четко — так, как обычно разговаривала в классной комнате:

— Да как вы смеете, сэр?! Это так вы обращаетесь с теми, кто занимает более низкое общественное положение, чем вы?! Где ваши манеры? Воспитание? Вы забыли о приличиях?!

Похотливый пьяница замер на месте и уставился на Конкордию с таким видом, словно с ним говорила не женщина, а какой-то неодушевленный предмет.

— Что это? — оторопело спросил он наконец.

— Вам должно быть стыдно за свое поведение! И вы не имеете права принуждать к чему-то женщин, которые честно зарабатывают на жизнь, прислуживая знати! Между прочим, — продолжала кричать Конкордия, — истинный джентльмен счел бы своим долгом защищать таких женщин, а не пользоваться их слабостью. — Конкордия попыталась высвободить руку, пользуясь его замешательством.

Увы, безрезультатно — толстые пальцы здоровяка крепко держали ее. Более того, его похоть постепенно ослабевала, уступая место праведному негодованию.

— Да что ты о себе возомнила?! Кто ты такая, чтобы разговаривать таким тоном с одним из лучших? — Незнакомец с силой тряхнул ее. — Сейчас я тебя поставлю на место! Ты у меня узнаешь, почем фунт лиха! — Он дернул ее за собой в сторону чулана.

Конкордии впервые стало страшно. Ситуация выходила из-под ее контроля, становилась неуправляемой. Понадеявшись на то, что вокруг могут быть другие слуги, она открыла рот, чтобы позвать на помощь. Пьяница тотчас зажал ее губы своей мясистой лапой.

— Молчи, или хуже будет, можешь мне поверить! — прохрипел он ей на ухо. — И чаевых не получишь, если будешь кривляться! — Распахнув дверь чулана, он стал вталкивать туда Конкордию.

Его ладонь зажимала ей нос и рот так крепко, что она едва могла дышать.

Охватившая ее паника придала ей сил. Подняв руку, она полоснула его по щеке ногтями. Заревев от боли, незнакомец выпустил ее и зажал рукой поцарапанное лицо.

— Что ты натворила, тупая сучка?!

Упершись обеими ладонями в грудь нападавшего, Конкордия что было сил толкнула его. Он попятился назад, потерял равновесие и тяжело осел на пол среди ведер и швабр. Воспользовавшись этим, Конкордия выскочила в коридор, захлопнула за собой дверь и быстро повернула ключ в замке.

— Так вот ты где, — раздался откуда-то из темноты холла голос Эмброуза. — Я повсюду тебя искал.

Эмброуз — именно тот, кто ей нужен в этот момент, подумала Конкордия, поправляя на носу очки. Однако если он узнает, что ее только что едва не изнасиловали, он тут же отправит ее назад, в свой дом.

— Я просто решила немного передохнуть, — прошептала она, расправляя фартук и чепец. — Знаешь ли, это очень тяжело — быть горничной у знатных леди.

В дверь чулана за ее спиной яростно забарабанили. Сердитый, хоть и приглушенный деревянной перегородкой, голос закричал:

— Выпусти меня отсюда, сука поганая! Да как ты смеешь разговаривать со знатным человеком таким тоном?! Уж я позабочусь о том, чтобы тебя сегодня же уволили отсюда, не заплатив ни пенни! Опомниться не успеешь, как окажешься на улице!

Эмброуз окинул взглядом дверь чулана.

— У тебя возникли какие-то проблемы?

— Нет, никаких проблем, с чего ты взял? — Конкордия наградила его сияющей улыбкой. — Во всяком случае, таких, с которыми я не смогла бы справиться. Так почему ты меня искал? — решила она переменить тему разговора.

Дверь чулана сотрясалась от яростных ударов.

— Немедленно открой дверь!

— Отойди в сторону, — велел Эмброуз Конкордии.

Ее опять охватила паника.

— Эмброуз, я тебя умоляю, ничего не делай! Этим вечером ты не должен ввязываться в какую-то историю, да еще со знатным джентльменом. Это нарушит все твои планы.

— Подержи. — Эмброуз сунул ей в руки свое пальто и ее плащ.

— Эмброуз, пожалуйста, остановись, у нас есть более важные дела сегодня! — умоляла Конкордия. — Мы не можем рисковать.

— Это не займет много времени, — заверил ее Уэллс.

Отперев дверь в чулан, он быстро вошел внутрь.

— Самое время… — начал разъяренный незнакомец.

Но, увидев перед собой Эмброуза, он замолчал на мгновение.

— Что здесь происходит? Кто вы такой? Что вы о себе возомнили?..

Дверь захлопнулась, Эмброуз и незнакомец остались в чулане одни. Конкордия услышала несколько тихих слов, затем до ее ушей донеслись какие-то неприятные глухие удары. Она заморгала.

Дверь открылась, из чулана вышел Эмброуз, на ходу поправляя белый парик. Он стал закрывать за собой дверь, но Конкордия уже успела заметить безжизненное тело, осевшее на пол рядом с посудным шкафом.

— Ну вот и все, — проговорил Эмброуз удовлетворенно. — Давай-ка продолжим наши дела, а то мы и без того потеряли немало времени.

— Надеюсь, ты не убил его? — с тревогой спросила Конкордия.

— Нет, не убил, — спокойно ответил Эмброуз, подталкивая ее вперед.

— Это я во всем виновата.

— Нет, я, — возразил Уэллс. — Потому что позволил тебе прийти сюда. Мне следовало предположить, чем все это кончится.

— Нет, Эмброуз, это несправедливо, — стала возмущаться Конкордия. — Я была уверена, что отлично справляюсь с ситуацией.

— Против этого я возражать не стану, — кивнул Уэллс. — Но меня беспокоит другое.

— Что именно?

— То, что ему удалось хорошенько разглядеть твое лицо и теперь он может описать тебя кому-нибудь еще, — объяснил Эмброуз.

— Ни к чему об этом тревожиться, — заверила его Конкордия. — Свет был совсем слабый, к тому же он был пьян, а если еще учесть и то, что ты только что сделал с ним, он едва ли что-нибудь вспомнит. Я говорю не только о своих приметах, но и вообще о том, что сегодня произошло. Я абсолютно уверена, что описать меня он не сможет, к тому же никто никогда не помнит горничных.

— Об этом мы поговорим позже, — остановил ее Уэллс, — а пока нам не стоит терять время.

Эмброуз двигался так быстро, что Конкордии приходилось то и дело пускаться бегом, чтобы поспевать за ним.

— Как ты меня нашел? — спросила она.

— Одна из горничных, что работает в женской гардеробной, сказала мне, что ты пошла в сторону этого холла.

Теперь они шли по балкону, вдоль бального зала. Конкордия слышала смех и томные голоса опьяненных то ли шампанским, то ли окружением собеседников. Она взглянула на ослепительное зрелище. В дамских бриллиантовых украшениях отражался свет сотен свечей, а мужчины казались особенно элегантными в своих черных костюмах, подумала она.

— Сожалею о том, что ты не смогла понаслаждаться этой волшебной сказкой, — тихо проговорил Эмброуз.

— Я абсолютно уверена: ничто из того, что сейчас происходит внизу, по остроте ощущений даже не приближается к нашим с тобой переживаниям, Эмброуз. Тем более что нам гораздо интереснее, чем им.

Казалось, ее слова удивили Уэллса. Потом на его лице расползлась медленная улыбка.

— Да уж, — кивнул он. — Скучно мне не бывает.

— Но почему мы так спешим? Что случилось? Ты видел Тримли?

— Да. Он приехал вместе с миссис Хокстон и весь вечер околачивался возле нее.

— Отлично! — довольно воскликнула Конкордия. — Но тогда зачем же ты пошел разыскивать меня? Я думала, что в твои планы входит слежка за ним.

— Так оно и было. Но несколько минут назад один из лакеев вручил ему записку. Уж не знаю, что в ней было написано, но Тримли она явно встревожила. Он извинился перед миссис Хокстон и остальными гостями и очень быстро ретировался из бального зала. Я отправился следом за ним и слышал, как он попросил подать ему шляпу, плащ и экипаж.

— Значит, он уезжает?

— Да, — кивнул Уэллс. — Но если нам повезет, на то, чтобы поймать кеб, понадобится несколько минут. Напротив дома вся улица запружена частными экипажами — и все из-за нынешнего события у Грэмов.

— Интересно, почему он не попросил миссис Хокстон одолжить ему экипаж?

— Я подумал об этом и заподозрил, что Тримли просто не хочет, чтобы она или ее кучер знали, куда он направляется. — В голосе Эмброуза звучало удовлетворение.

Тело Конкордии вибрировало от возбуждения.

— Ты считаешь, что он отправился на какое-нибудь тайное собрание? — спросила она.

— Да. Видела бы ты, как он заторопился, когда слуга передал ему записку, как спешил поскорее уйти с бала.

— И что мы будем делать?

— Сначала я хотел, чтобы ты осталась здесь, пока я буду следить за ним, — ответил Эмброуз. — Я же видел, как изменилось его лицо, когда он прочел записку. Там наверняка было что-то очень важное для него. И я хочу знать, куда он направился…

— Я хочу пойти с тобой, — перебила его Конкордия.

— Вот об этом не беспокойся, — мрачно отозвался Уэллс. — Тебе придется пойти со мной. После печального инцидента в чулане я и думать не могу о том, чтобы оставить тебя здесь одну.

— Эмброуз, ну что ты из мухи слона делаешь? Ничего серьезного там не произошло, так, пустяк.

— Пустяк? — мгновенно вскипел молодой человек. — Да этот тип пытался изнасиловать тебя!

— Да что, в первый раз, что ли? — пожала плечами Конкордия. — Я умею справляться с такими попытками. Знал бы ты, сколько раз за то время, что я работаю учительницей или воспитательницей юных леди, ко мне приставали их родственники-мужчины! Ты даже представить себе не можешь, как ведут себя эти так называемые джентльмены, когда в их власти оказывается одинокая молодая женщина, за которую некому заступиться.

Эмброуз удивленно посмотрел на нее, на его лице постепенно проступало выражение восхищения.

— Похоже, у вас позади жизнь, Полная приключений, мисс Глейд, — заметил он.

— Как и у вас, мистер Уэллс, — парировала Конкордия.

Повернув за угол, они влились в целую реку лакеев, которые носили тяжелые серебряные блюда с едой из кухни в столовую и с объедками обратно. Едва Эмброуз с Конкордией вошли в жаркую, полную чада кухню, кухарка с ходу набросилась на них.

— Это куда ж вы направляетесь? — закричала она, утирая вспотевшее лицо краем фартука. — Здесь полно работы.

— Мы только на минутку, выйдем и сразу же вернемся, — пообещал Эмброуз. — Бетси нужно на свежий воздух.

— Да неужели? — не сдавалась кухарка. — Пусть наслаждается свежим воздухом, когда знатные дамы разъедутся по домам. — Тут она заметила плащ и пальто, которые держала в руках Конкордия. — А это что еще такое? Вещи кого-то из гостей прихватили? И поэтому торопитесь сбежать отсюда?

Кухарку перебил ужасающий грохот — на пол упал большой поднос, заставленный фарфоровой посудой. Все присутствующие, включая и раздраженную кухарку, оглянулись на незадачливого лакея, который выронил поднос с посудой.

— Нет, вы только посмотрите, что этот чертов урод натворил! — завопила кухарка. — Да мне столько времени понадобилось, чтобы испечь пироги с омарами! Мадам будет в ярости, когда узнает, сколько продуктов сегодня зря израсходовали! Клянусь, тебя уволят, не выплатив жалованья!

— Пойдем скорее, — прошептал Эмброуз, подталкивая Конкордию к двери.

Они выбежали в сад. Эмброузу пришлось задержаться на мгновение, чтобы снять с головы белый парик и стянуть с себя затейливо вышитую ливрею, а затем забросить их в заросли кустарника.

— Дай мне твою одежду и сама накинь плащ, — сказал он своей спутнице. — Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, как лакей с горничной садятся в закрытый экипаж возле дома. — Оглядев Конкордию с головы до ног, он снял с нее белый чепец. — Слуги в наемных, да еще закрытых экипажах не разъезжают.

— Но и уважаемые дамы в них тоже не ездят, — напомнила ему Конкордия. — По крайней мере в сопровождении мужчин, которые не являются их мужьями. Считается, что они должны довольствоваться омнибусами или открытыми каретами. Можешь не сомневаться, кучер непременно что-нибудь заподозрит, если я сяду вместе с тобой в закрытый экипаж.

— Ничем не могу помочь, — проговорил Эмброуз, сворачивая в заросли кустарника. — Надвинь капюшон поглубже, чтобы он скрыл твое лицо, и держись поближе ко мне.

Они пробежали по саду к тому месту, где всего два часа назад перелезали через заднюю стену. Конкордия не замечала брошенную на землю лестницу до тех пор, пока не споткнулась об нее.

— Осторожнее! — шепнул Эмброуз, легко поддержав ее.

Затем он поднял лестницу и приставил ее к кирпичной стене.

— На этот раз я поднимусь первым.

Конкордия последовала за ним, борясь со складками на своих юбках и на плаще, так и чувствуя нетерпение Уэллса. Уже через минуту оба были на улице по другую сторону стены.

— Сюда! — позвал Эмброуз, взяв ее за руку и увлекая за собой вниз по улице. — Быстрее, я не хочу упустить Тримли.

— А как же лестница? — попыталась напомнить ему Конкордия.

— Да пусть остается там, где есть, — бросил Уэллс. — Нам она больше не понадобится.

Улица напротив парадного входа в особняк Грэмов была запружена частными экипажами. Дальше, вдоль парковой аллеи, тянущейся к дому, Конкордия увидела огни кебов, выстроившихся в аккуратную линейку. Тут она услышала знакомый свист — один из лакеев подзывал кебмена. В ответ первый кеб из линейки тут же тронулся по направлению к дому.

— Должно быть, это Тримли, — прошептал Эмброуз. — Он спускается по ступеням.

Подтолкнув Конкордию в спину, Уэллс быстро провел ее к ряду кебов и выбрал один из последних экипажей. Кучер, сидевший позади закрытого отделения для пассажиров, бросил на Конкордию любопытный взгляд. Впрочем, дальнейшего любопытства он не проявлял и молча ждал, пока Эмброуз со своей спутницей поднимутся по ступенькам и усядутся на сиденье.

Лишь устроившись на мягком диванчике, Конкордия поняла, почему в обществе отрицательно относятся к тому, чтобы женщины ездили в закрытых экипажах наедине с мужчинами. Спереди двухколесный кеб был открыт, но внутри, под откидным верхом, близость двух пассажиров ошеломляла, там даже воздух был другой, к тому же тесный диванчик заставлял седоков прижиматься друг к другу.

Эмброуз обратился к кучеру, заглянув в специальное окошечко:

— Следуйте за кебом, который только что отъехал от дома, однако постарайтесь, чтобы нас не заметили. — С этими словами он сунул в отверстие несколько купюр.

— Слушаюсь, сэр, — ответил кучер, убирая деньги в карман. — в это время суток ваше задание вполне выполнимо.

Кеб тронулся с места. Конкордия была в восторге оттого, насколько быстрым и маневренным оказался двухколесный экипаж.

— Как замечательно ездить в такой карете, — заметила она. — С этого места видно всю дорогу, все, что впереди. А как быстро мы едем! Потрясающе! Никак не могу понять, почему это благовоспитанным молодым дамам возбраняется ездить в таких кебах.

Эмброуз не отрывал глаз от экипажа, в котором ехал Тримли.

— И ты постараешься внушить эту свою мысль девочкам из той школы, в которой будешь преподавать? — усмехнулся он.

— Да, думаю, что постараюсь, — отозвалась учительница.

В это мгновение они проезжали под газовым фонарем. Свет его был совсем слабым, однако Конкордия успела разглядеть, что по лицу ее спутника опять пробежала мимолетная усмешка.

— Ты не одобряешь мои планы, касающиеся школы для девочек? — спросила она.

— Да что ты, Конкордия! Я нахожу их замечательными, смелыми и полезными во всех отношениях.

— О! — Других слов у Конкордии не нашлось.

С тех пор как умерли ее родители, никто и никогда не одобрял ее планов, никто не хвалил ее. Она была очень благодарна Уэллсу.

Они катили вслед за кебом, в котором ехал Тримли, по лабиринту людных улиц. Вот экипаж Тримли свернул за очередной угол.

— Черт! — шепотом выругался Эмброуз. — Вот, значит, куда он направляется.

Конкордия чуть ли не физически ощутила, что все его существо наполняется опасной энергией.

— Ты о чем? — спросила она.

— Кеб едет к Донкастерским баням, — ответил Уэллс.

— Но ведь уже далеко за полночь. Бани наверняка закрыты в столь поздний час.

— Да, — согласился ее спутник. — И это еще увлекательнее.

Через несколько минут Эмброуз обратился к вознице:

— Остановитесь здесь, пожалуйста.

— Слушаюсь, сэр.

Кеб остановился. Конкордия посмотрела на Эмброуза.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась она.

— Совершенно очевидно, что Тримли направляется в бани. — Эмброуз снял шляпу и поднял воротник куртки. — Подозреваю, что кто-то, возможно, сам Ларкин, пригласил его туда на встречу. Прослежу за ним, посмотрю, что из этого выйдет.

Конкордия оглядела темневшую улицу. Туман постепенно закутывал газовые фонари. По ее телу пробежала дрожь.

— Думаю, мне следует пойти с тобой, — сказала она.

— Это невозможно, — отрезал Уэллс. — Ты останешься здесь, с кучером, до моего возвращения.

Говорил он спокойным и даже невыразительным тоном, однако Конкордия, уже научившаяся различать его настроение, поняла, что в данной ситуации спорить бесполезно. Иногда с Эмброузом можно было вступать в спор, но бывали случаи, когда ему лучше было не перечить. Сейчас был один из этих случаев.

— Не нравится мне твоя затея, Эмброуз, — сказала Конкордия. — Пообещай мне, что ты будешь очень-очень осторожен.

Однако Уэллс уже поднялся на ноги и готовился спуститься из кеба на тротуар. Услышав ее слова, он оглянулся и запечатлел на ее губах поцелуй — короткий и страстный.

— Если я не вернусь через пятнадцать минут или если ты по какой угодно причине встревожишься, прикажи кучеру отвезти тебя на Рэнсомхит-сквер, дом семь. Там спросишь Феликса Денвера, — наставлял Конкордию Эмброуз. — Ты меня поняла?

— Кто такой Феликс Денвер?