— Что натолкнуло вас на такие подозрения?

— Вы же знаете, что говорят о вещах, которые слишком хороши, чтобы быть правдой, — заметила Конкордия.

Эмброуз Уэллс на мгновение задумался.

— Прошу прощения, мисс Глейд, но почему должность учительницы в полузаброшенном замке, расположенном в далекой глуши, от которого до города ехать и ехать, — это «слишком хорошо, чтобы быть правдой»? — спросил он. — Мне что-то эта поговорка не кажется уместной для данной ситуации.

— Любую должность можно справедливо оценить, лишь учитывая, в какой ситуации и на каких условиях ее предложили человеку, — сухо заметила Конкордия.

— Не стану спорить, — сказал Уэллс.

— Так уж получилось, что я в ту пору лишилась места в очень хорошей школе для девочек, расположенной недалеко от Лондона, — объяснила мисс Глейд. — Я отчаянно нуждалась в новой работе, так что, получив письмо от миссис Джервис с предложением поехать в замок Олдвик, я с радостью и благодарностью приняла его.

— Что еще за миссис Джервис? — нахмурившись, спросил Эмброуз.

— Эта женщина владеет агентством, которое и нашло мне работу в школе для девочек, — объяснила Конкордия. — Она находит учителей и гувернанток для школ и богатых людей, которые нанимают частных преподавателей.

— И что же эта ваша миссис Джервис сообщила вам о работе в замке? — спросил Эмброуз.

— Мне сказали, что в замке Олдвик открылась новая благотворительная школа для осиротевших девочек. И мне предложили стать там директрисой. Мне дали понять, что в школе только четыре воспитанницы, но со временем их непременно станет больше. Все это казалось таким… — Конкордия задумчиво пожала плечами, — таким замечательным, — договорила она. — Я решила, что мои мечты сбываются, если хотите.

— А о чем вы мечтаете, мисс Глейд?

— Я мечтаю возглавлять собственную школу. — Несмотря на усталость, Конкордия явно оживилась при этих словах. — Такую, в которой я могла бы на практике воплощать свои идеи, касающиеся воспитания и образования девочек.

— Поня-ятно, — протянул Уэллс. Его переполняло любопытство, но время для разговора о мечтах было явно неподходящим. — А вам назвали имя благотворителя, содержавшего эту академию для девочек в замке Олдвик?

Эмброуз понял, что его слова прозвучали слишком грубо, лишь в тот момент, когда увидел, как испуганно съежилась мисс Глейд.

— В письме из агентства упоминалась некая миссис Джонс, — сказала она. — Мне сообщили, что эта миссис Джонс — одинокая вдова, ведущая замкнутую жизнь.

— Что еще вам сообщили? — продолжал расспросы Эмброуз.

— Совсем немногое, — пожала плечами Конкордия. — Лишь то, что я должна буду безоговорочно следовать инструкции, которую мне предоставят. Главное требование миссис Джонс заключалось в том, чтобы я тщательно оберегала репутацию девочек. Приехав в замок Олдвик, я с радостью познакомилась со своими новыми воспитанницами. Феба, Теодора, Эдвина и Ханна оказались умными девочками, жаждущими знаний. А что еще нужно учительнице? Но, как я уже говорила, не все обстояло так уж гладко.

— Думаю, вам следует знать, что никакой миссис Джонс на свете не существует, — заметил Эмброуз. — А что еще, кроме оставленных в комнате перчаток, вызвало ваши подозрения?

— Экономка оказалась мрачной, замкнутой особой, которую невозможно разговорить, — вымолвила Конкордия. — Позднее мне стало известно, что она пристрастилась к опиуму. Я была вынуждена несколько раз потолковать с кухаркой на повышенных тонах — та не желала готовить для моих учениц здоровую пищу. Старший конюх был ленивым выпивохой. Садовники и не думали ухаживать за садом, зато вместо ножниц для кустов… — она помолчала, прищурив глаза, — носили с собой пистолеты.

— Выходит, это были стражники, а не садовники, — заметил Уэллс.

— Именно об этом я и подумала. — Конкордия отпила еще один глоток вина и медленно опустила стакан. — Но больше всего меня взволновали платья.

Эмброуз удивленно посмотрел на нее:

— Какие платья?

— Десять дней назад из Лондона приехала портниха, — продолжала свой рассказ учительница. — Она привезла с собой дорогие ткани и трех белошвеек. Для девочек сшили несколько очень милых платьиц. Мне сказали, что миссис Джонс хочет вывести девочек в свет. Но это было бессмысленно.

— И что вы на это сказали?

Конкордия даже не стала скрывать свое нетерпение, вызванное вопросом Уэллса.

— Все мои воспитанницы родились в уважаемых семьях, — промолвила она. — Между прочим, Теодора и Эдвина жили раньше очень богато. Но теперь все они осиротели, ни одна не может похвастаться какой-либо собственностью, либо наследством, либо большими связями в обществе. У них есть дальние родственники, но никто из них не счел нужным разыскать девочек и забрать их к себе в дом.

— Я понял, что вы имеете в виду, — перебил ее Эмброуз. — В высшем свете никто из них не нужен, о них попросту не знают.

— Именно так! — воскликнула Конкордия. — Самое большее, на что они могут рассчитывать, так это на карьеру учительниц или гувернанток. Так к чему шить им платья, которые подходят для бальных залов и театров?!

— Понимаю! Вы заподозрили худшее!

— Да, мистер Уэллс, так оно и было. Я пришла к выводу, что моих учениц готовят к тому, чтобы продать в качестве дорогих и модных куртизанок.

— Думаю, такой поворот событий был вполне возможен, — подумав, произнес Эмброуз Уэллс. — Я же говорил вам, что Ларкин весьма заинтересован в развитии сети борделей.

— Должно быть, вы слышали о нескольких шумных скандалах, которые освещала пресса. Речь шла о девочках, которых забирают из сиротских домов и отправляют работать проститутками. Это ужасно! Однако полиция не предпринимает особых усилий для того, чтобы положить конец преступному бизнесу.

— Это так, но ваших девочек отправили не в бордель, а в замок Олдвик. Им даже учительницу наняли! Вы же сами говорили, что вам вменялось в обязанность блюсти их репутацию и следить за их развитием, — сказал Уэллс.

— Я не считаю, что из моих подопечных хотели сделать обычных проституток, — заметила Конкордия. — Подумайте о сложившейся ситуации, мистер Уэллс, учтите все факты. Все четыре мои воспитанницы из хороших, уважаемых семей. У них хорошие манеры, они воспитаны и хорошо образованны. Они даже говорят как представительницы высшего общества.

— Иными словами, вы хотите сказать, что они не из уличных девок, — перебил ее Эмброуз.

— Именно так, сэр! Я же не наивная дурочка, которая не понимает, что к чему. Я видела немало на своем веку и знаю, что на рынке куртизанки, которых без труда можно выдать за настоящих леди и которых с радостью принимают в высшем свете, ценятся очень высоко.

Эмброузу удалось скрыть собственное удивление. Похоже, есть вещи, в которых он совсем не разбирается, как это ни странно. Такие женщины, как Конкордия, редко говорят о подобных вещах, да еще так равнодушно.

— Верно, — согласился он.

— Представляете, насколько выше цена тех куртизанок, которые вышли из хороших семей и умеют подобающим образом вести себя! Я не говорю уже о невинности, молодости и безупречной репутации!

— Не стану спорить с вами, — согласился Уэллс. — И тем не менее…

— Прошлым вечером я подслушала, как Римптон со своим дружком толкуют о каком-то аукционе, который будет проводиться в ближайшем будущем, — продолжала учительница. — Ничуть не сомневаюсь, что моих учениц намеревались продать по самым высоким ставкам.

— Аукцион? — переспросил он.

— Да, — кивнула она.

— Возможно, вы правы, — обдумав ее слова, сказал Эмброуз. — Во всяком случае, ваши предположения объясняют очень многое в этой ситуации.

— Что вы имеете в виду, сэр? — взялась за расспросы мисс Глейд. — Почему вы следили за замком и ждали приезда Ларкина? — Ее лицо просветлело. — Вы полицейский? Может быть, вы из Скотланд-Ярда?

— Нет. — Эмброуз отрицательно помотал головой. — Но я занимаюсь частным расследованием от имени клиента, который нанял меня для того, чтобы узнать правду о смерти своей сестры.

— Так вы частный сыщик? — Конкордия явно была поражена, но уже через мгновение ее чудесные глаза вспыхнули любопытством. — Как интересно! В жизни не встречала человека, имеющего такую же профессию.

— Надеюсь, вы и в дальнейшем будете считать меня интересным человеком, мисс Глейд, потому что в обозримом будущем нам с вами придется очень много времени проводить вместе.

— Прошу прощения? — не поняла Конкордия.

Отойдя от камина, Эмброуз приблизился к ней.

— После того, вчерашнего происшествия в замке Олдвик Ларкин догадается, что вам что-то известно о его планах, — сказал он. — И разумеется, он захочет вернуть себе то, что ему принадлежит, — его собственность. А это означает, что он ни перед чем не остановится, чтобы найти вас и ваших воспитанниц.

Конкордия затихла.

— Я прекрасно понимаю, что он не в восторге оттого, что я увезла девочек из замка, — промолвила она. — Поэтому я и хотела спрятать их где-нибудь на некоторое время.

Подойдя к Конкордии, Эмброуз взял ее за плечи и нежно, но уверенно поднял со стула.

— Вы пока еще не поняли сути этого чудовищного типа, с которым мы имеем дело, — сказал он. — Вряд ли вам удастся спрятаться от Александра Ларкина, не говоря уже о том, чтобы спрятать от него ваших учениц.

— Я подумала, что если мы поедем в Шотландию… — неуверенно проговорила Конкордия.

— Вы можете с таким же успехом отвезти их к Северному морю, но и там вы не будете в безопасности, если Ларкин вздумает преследовать вас, — заметил Эмброуз. — И почему-то мне кажется, что именно так он поступит.

— Ну да, возможно, несколько недель или даже месяцев он будет нас искать, — спокойно согласилась она. — Но я не думаю, чтобы этот человек тратил огромные средства и кучу времени на преследование четырех девочек и их учительницы. Уверена, что у лорда преступного мира — так, кажется, вы его назвали? — есть куда более важные дела.

— Собственная безопасность — вот что представляет для Ларкина наибольшее значение, — уверенно заявил Эмброуз. — Так что можно не сомневаться в том, что это чудовище будет преследовать вас до тех пор, пока вы будете представлять для него угрозу.

— Ну как я могу считаться угрозой для человека такого пошиба? — Конкордия явно была раздражена. — Господи, подумайте только, я же простая учительница, неужели вы не понимаете? У меня нет никаких связей, никаких влиятельных знакомых! Даже если бы захотела, я бы не смогла ничего сделать Александру Ларкину, и он, вероятно, не хуже меня понимает это.

— Нет, мисс Глейд, это вы пока ничего не понимаете, — терпеливо вымолвил Уэллс. — Когда Ларкин сплетает свое преступное полотно, он не оставляет свободно болтающихся ниток. Узнав, что вы с девочками бежали из замка, он тут же сделает вывод, что вы теперь представляете для него и для его дел опасность. Поверьте мне, этот человек убьет вас, если найдет.

Конкордия заморгала, а затем медленно и глубоко вздохнула.

— Понятно, — промолвила она через несколько мгновений.

Эмброуз был поражен ее сдержанностью и умением держать себя в руках. Немногие люди — как женщины, так и мужчины — смогли бы воспринять подобные новости с таким спокойствием. Так что Конкордию Глейд можно вполне счесть женщиной выдающейся.

— Идите спать, мисс Глейд, — сказал Эмброуз. — Вам необходимо выспаться, а утром мы с вами обсудим сложившееся положение.

И тут женщина, к большому удивлению Уэллса, насмешливо улыбнулась:

— Не думаете же вы, что я смогу заснуть после того, что вы мне сказали.

— Возможно, заснуть вам и не удастся, но попробовать стоит, к тому же отдохнуть вам необходимо. Я полагаю, что всем нам необходимо уехать отсюда как можно раньше.

Ее глаза вновь наполнились усталостью.

— Звучит так, будто у вас уже есть какие-то планы, касающиеся моих учениц, мистер Уэллс.

— Не только их, но и вас, мисс Глейд, — заметил Эмброуз.

— И что это за планы?

— Завтра мы доедем до ближайшей железнодорожной станции, — ответил Эмброуз. — Оттуда вы с девочками поедете в Лондон в вагоне первого класса, так что вас увидят лишь очень немногие.

— Но то, что вы сказали о Ларкине, совершенно правильно, — вздохнула Конкордия. — Он очень быстро узнает, что мы поехали в Лондон, и будет искать нас там.

— Да, Ларкин будет искать четырех молодых леди и их учительницу, — согласился Уэллс.

Теперь мисс Глейд смотрела на своего собеседника с нескрываемым интересом.

— И что же вы собираетесь сделать, сэр?

— Нечто волшебное. Оказавшись в Лондоне, вы все исчезнете.

— Что вы хотите этим сказать? — резко спросила она.

— Утром объясню, — пообещал Эмброуз.

Конкордия медлила. Уэллс прекрасно понимал, что она не может решить, попрощаться ли с ним на ночь или потребовать у него объяснений.

— Доброй ночи, сэр, — наконец тихо произнесла она. — Я должна поблагодарить вас за помощь. Не уверена, что нам удалось бы убежать из замка, если бы не вы.

— А вот я ничуть не сомневаюсь в том, что вы великолепно бы со всем справились, мисс Глейд, — возразил Эмброуз. — Мы с вами знакомы всего несколько часов, но и за это короткое время у меня сложилось о вас определенное мнение. Без сомнения, вы наиболее выдающаяся женщина из всех, кого мне доводилось встречать в жизни.

Конкордия кивнула, явно не зная, что ответить, А затем стала медленно подниматься по лестнице. Эмброуз услышал тихое «спасибо», когда подол ее платья коснулся первой лестничной площадки.

— Мисс Глейд, — сказал ей вслед Эмброуз, — я не мог не услышать, что вы ходите с каким-то странным позвякиванием. Я заметил это еще раньше, когда ваши юбки задели дверной косяк. Не стану скрывать, я человек любопытный. Но все же скажите мне, это что — новая мода?

Задержавшись на ступеньках, Конкордия оглянулась на своего спутника.

— Не думаю, что это так, сэр, — ответила она. — Я знала, что, когда мы окажемся вдали от замка, нам понадобятся деньги, чтобы выжить. За последние две недели я собрала кое-какие серебряные изделия и несколько других вещичек, которые, как мне кажется, представляют кое-какую ценность. И зашила их в мои юбки.

На Эмброуза ее слова явно произвели впечатление.

— Умный поступок, мисс Глейд, — сказал он, наклонив голову. — Так, насколько мне известно, чаще всего поступают уличные воришки и карманники.

— Я вам не какая-то уличная воровка! — возмутилась Конкордия.

Ну что заставило его говорить такую глупость? Должен же он понять, что такое замечание она не воспримет как комплимент, хотя на уме у Эмброуза именно что-то вроде этого и было.

— Мне и в голову не приходило счесть вас воровкой, мисс Глейд, — сказал Уэллс поспешно — увы, понимая при этом, что извиняться слишком поздно: он уже обидел ее.

— Я сделала лишь то, что считала необходимым для безопасности и благополучия моих учениц! — возмущалась Конкордия. — И выбор у меня был не слишком велик.

— Мне это прекрасно известно, мисс Глейд. Прошу вас принять мои извинения.

— Спокойной ночи, мистер Уэллс.

Конкордия снова пошла вверх, позвякивая юбками на каждой ступеньке, и вскоре исчезла в темноте.

Эмброуз Уэллс вернулся к камину и долго смотрел на огонь. Сомневаться не приходилось: мисс Глейд далеко не самого высокого мнения о ворах.

А жаль. Потому что он был весьма умелым вором.

Глава 5

Конкордия быстро шла по коридору к своей комнате. Итак, он считает, что она чуть лучше простой уличной воровки или проститутки, которая обворовывает своих клиентов. Но почему ее так волнует, что он о ней думает? Ее и Эмброуза Уэллса свел вместе причудливый поворот судьбы. Как только ситуация разрешится, каждый из них пойдет своей дорогой.

«Ну хорошо. — сказала себе Конкордия. — Если он счел ее воровкой, когда она в силу чрезвычайных обстоятельств украла кое-какие мелочи, то что же он о ней подумает, если узнает о ее сомнительном прошлом? Хватит думать об этом! К тому же мелкая кража — наименьший из ее сегодняшних грехов. Она убила человека.»

Во рту у нее пересохло. Перед внутренним взором встала картина, воссоздающая недавнюю реальность: лежащий ничком на земле Римптон, из раны на его голове хлещет кровь.

Конкордия отогнала от себя пугающий образ — пусть подождет более удобного случая, когда ее нервы не будут на пределе. А сейчас есть более важные вещи, которые требуют ее вмешательства. Она должна сосредоточиться на мысли о том, как помочь Фебе, Ханне, Эдвине и Теодоре.

Конкордия на цыпочках вошла в комнату, которую ей предстояло разделить с Ханной и Фебой.

— Наконец-то вы пришли, мисс Глейд, — раздался в темноте голос Фебы, которая уселась в постели, прижимая к груди одеяло. — Мы с Ханной очень тревожились за вас.

— Да. — Это Ханна заворочалась в постели, приподнимаясь на локте. — С вами все в порядке, мисс Глейд?

— Да, все хорошо, спасибо за заботу. — Конкордия разожгла свечу возле столика для умывания и принялась вынимать шпильки из волос. — Но скажите мне, ради Бога, что стало причиной вашего волнения?

— Ханна говорит, что мистер Уэллс положил на вас глаз и может воспользоваться ситуацией, — сообщила Феба.

— Воспользоваться ситуацией?! — переспросила Конкордия, поворачиваясь, отчего ее юбки со звяканьем задели ножки умывального столика. — Господи, Ханна, что это вы себе вообразили? Можете мне поверить, мистер Уэллс — настоящий джентльмен.

Во всем джентльмен, кроме того, что он сделал это неприличное замечание о выходках проституток и уличных воришек. Впрочем, возможно, этой ночью она слишком переволновалась и чересчур остро на все реагирует.

— Вы уверены в том, что он не позволял себе лишнего? — с тревогой в голосе спросила Ханна.

— Да нет, конечно, — поспешила разубедить девочку Конкордия. Правда, ей немедленно пришло в голову, что равнодушие Эмброуза почему-то огорчает ее.

— О! — Ханна упала на подушки — похоже, она была разочарована. — А я-то боялась, что он, возможно, ждет от вас поцелуя.

— Да с чего же это? — Конкордия расстегнула впереди крючки своего платья, сильно стягивавшего ее. — Мы с ним едва знакомы.

— Ханна предположила, что мистер Уэллс может вообразить себе, что вы многим ему обязаны, а потому должны подарить ему поцелуй, — объяснила Феба.

— Понятно. — Конкордия стянула вниз лиф платья, а затем выбралась из него, испытывая невероятное облегчение от того, что избавилась от тяжелых юбок и давления узкого лифа. — Не стоит думать о подобных вещах, Ханна. Я абсолютно уверена, что мистер Уэллс и в мыслях не допустил бы ничего подобного — это не по-джентльменски.

— Почему вы так уверены в этом? — недоумевала Ханна.

Конкордия задумалась над ее вопросом, пристраивая платье на вбитых в стену крючках. Почему это она вообразила себе, что Эмброуз Уэллс не позволил бы себе воспользоваться ситуацией?

— Видишь ли, я не думаю, что такому человеку, как Эмброуз Уэллс, приходится навязывать дамам свое внимание, — сказала учительница. — Представить себе не могу, что он испытывает недостаток в женщинах, жаждущих поцеловать его.

— Но почему они захотели бы это сделать? — не унималась Ханна. — Он даже не очень красивый. Если хотите знать, у него весьма диковатый вид. Он напоминает мне льва, волка или какое-нибудь другое дикое животное.

— К тому же он такой старый, — равнодушно заметила Феба.

Глядя на их отражение в зеркале, освещенном свечой, учительница на миг едва не лишилась дара речи. Неужели они говорят об одном и том же человеке? Эмброуз Уэллс — самый неотразимый мужчина из всех, кого она встречала когда-либо в жизни.