В глазах Конкордии вспыхнул огонь.

— Вы должны непременно рассказать мне обо всем в мельчайших подробностях.

— Мой клиент поручил мне расследовать обстоятельства, касающиеся недавней смерти его сестры, — сказал Эмброуз. — Клиент — женщина, и она полагает, что сестра умерла не в результате несчастного случая, как утверждают власти, а потому, что ее убили.

— Понятно. — Конкордия нахмурилась. — И что же привело вас в замок Олдвик?

— В ходе расследования я разговаривал со своим информатором, который намекнул мне, что между смертью женщины и происходящим в замке Олдвик существует определенная связь, — сказал Уэллс. — Вот я и отправился туда, чтобы разузнать кое-что. Остальное вам известно.

Уголки рта Конкордии напряглись.

— Вы занимаетесь невероятно таинственными делами, сэр, — проговорила она. — Это еще одна причина, по которой я бы чувствовала себя более спокойно, если бы мы с вами заключили официальный контракт.

Как ни странно, у Эмброуза это предложение заключить контракт вызвало раздражение.

— Не вижу в этом необходимости, — заявил он.

Красивые брови Конкордии почти сошлись под линзами очков.

— Несмотря на добрые слова миссис Оутс, мои ученицы и я не чувствуем себя полноправными гостями в этом доме, — проговорила она. — Господи, вы только подумайте: хозяин дома даже не знает о том, что мы здесь!

— О Стоунере не беспокойтесь, — заверил ее Эмброуз.

Конкордия, казалось, не слышала его слов.

— Вы предложили нам свою защиту, и я приняла ваше предложение, сочтя, что оно отвечает интересам моих подопечных, — продолжала она. — И все же я бы предпочла, чтобы наши отношения были абсолютно прозрачными. Думаю, если я найму вас на работу, то добьюсь этого. По-моему, я предлагаю наиболее приемлемый способ договориться.

Положив локти на подлокотники, Эмброуз составил вместе кончики пальцев. Подумать только, ему больше всего хочется уложить ее в постель, а она толкует только о бизнесе. Нельзя сказать, что их отношения развиваются по наиболее оптимальному сценарию.

— Понятно, — вздохнул Эмброуз. Хороший это ответ — ни к чему не обязывающий.

— Вот и замечательно. — Конкордия улыбнулась, приняв слова Уэллса за согласие. — А теперь скажите мне: сколько вы обычно берете за свои услуги? Думаю, некоторые из тех вещиц, что я прихватила в замке, немалого стоят. У меня, например, есть чудесная солонка из серебра и хрусталя — полагаю, несколько фунтов за нее непременно дадут.

— Так вы намереваетесь расплачиваться со мной крадеными вещами, мисс Глейд? — удивился Эмброуз Уэллс.

Лицо Конкордии залилось стыдливым румянцем, но в глазах сохранилось серьезное выражение.

— Да… Боюсь, денег у меня нет. К тому же в сложившихся обстоятельствах мне, вероятно, не стоит надеяться на квартальную оплату за работу в замке, — добавила она с улыбкой.

— Да уж, думаю, это было бы самонадеянно, — заметил Эмброуз с усмешкой.

Подбородок Конкордии вздернулся вверх.

— Но если вы полагаете, сэр, что те вещи, которые вы именуете «крадеными», не могут быть приняты в оплату за ваши услуги, то скажите об этом прямо: я рассмотрю и другие возможности, — заявила она.

— Нету вас никаких других возможностей, мисс Глейд, —

ответил Уэллс. — И, думаю, вам это известно не хуже, чем мне.

Конкордия судорожно вздохнула.

— И тем не менее…

— И тем не менее вы хотите нанять меня для того, чтобы чувствовать, что выдержите ситуацию под контролем, — договорил Эмброуз за учительницу.

— Звучит довольно грубо, однако стоит признать, сэр, что в ваших словах есть доля правды.

— Очень хорошо, мисс Глейд, если вы настаиваете на том, чтобы платить мне за работу, я приму ваше предложение, — сказал Эмброуз. — А теперь потолкуем о плате. Вам следует знать, что я не беру деньги за свои услуги.

— Не понимаю вас, сэр.

— В оплату за свои услуги я обычно прошу услуги ответные, — пояснил Эмброуз.

Конкордия напряглась.

— Ответные? — изумленно переспросила она.

— Большинство моих клиентов бывают не в состоянии заплатить мне деньгами, мисс Глейд. Поэтому мне пришлось установить систему бартера. Вот как она работает: я делаю все необходимое для того, чтобы мой клиент получил ответы на все вопросы, которые его интересуют. В благодарность за это он обязуется когда-нибудь в будущем расплатиться со мной — если, конечно, у меня возникнет необходимость взыскать с него плату.

— И какие же услуги вы обычно требуете в качестве платы за свою работу? — холодно спросила учительница.

— Когда как — чаще всего разные, — пожал плечами Уэллс. — Иногда мне требуется кое-какая информация. Иногда — товары или услуги. Например, несколько лет назад меня наняла экономка, работающая в большом богатом доме. Эта женщина хотела получить ответы на некоторые вопросы, касающиеся частной деятельности ее нанимателя. После того как я провел расследование и подтвердил ее опасения в том, что наниматель действительно был членом одного довольно… скверного клуба, она пришла к выводу, что больше не хочет на него работать. Я поинтересовался, не выразит ли она желания потрудиться в доме, где мы с вами сейчас находимся. И вот эта женщина и ее муж, оказавшийся весьма опытным садовником, который неплохо владеет всевозможным инструментом, стали работать здесь.

— То есть вы таким образом наняли на работу мистера и миссис Оутс?

Эмброуз кивнул:

— Да, а с ними в дом пришла еще и Нэн, горничная. Она кузина миссис Оутс, так что все сложилось как нельзя лучше.

Конкордия сдержанно откашлялась.

— Вы хотите сказать, что сами нанимали мистера Оутса, миссис Оутс и ее кузину Нэн? И мистер Стоунер даже не принимал в этом участия, никак не влиял на ваше решение?

— Стоунер не возражал, а в доме в ту пору как раз нужны были слуги, — ответил он.

— Я просто поражена тем, что хозяин дома доверяет кому-то столь важное дело, как наем прислуги. — Голос Конкордии был полон изумления.

— Стоунер куда больше интересуется научными исследованиями, книгами, которые он пишет, и путешествиями, чем управлением этим большим домом, — сказал Эмброуз.

— А как часто мистер Стоунер бывает в своей резиденции?

— Он приезжает и уезжает, когда ему заблагорассудится, — невозмутимо ответил Уэллс.

— Как это удобно для вас, — холодно заметила Конкордия. — Создается впечатление, что вы имеете возможность наслаждаться всеми удобствами и привилегиями житья в большом доме без необходимости платить за них. Я правильно оценила ситуацию?

— Вы совершенно правы. — Эмброуз, наклонившись вперед, взял вилку. — А вот дело, которым я занимаюсь сейчас. Женщина, которая недавно наняла меня для того, чтобы я расследовал смерть ее сестры, держит магазин. И она пообещала оплатить мои услуги дамскими солнечными зонтиками, если они мне когда-нибудь понадобятся.

— Боже правый! — Конкордия заморгала. — А солнечные зонтики-то вам для чего могут понадобиться?

— Кто бы знал, — пожал плечами Эмброуз.

— Кое-кто вашу манеру вести дела мог бы счесть весьма эксцентричной, если не сказать хуже, — заметила Конкордия.

— Честно говоря, меня не слишком интересует чужое мнение.

— Вижу, — кивнула Конкордия. — Что ж, похоже, я поняла, как вы ведете свои дела. Но какого же рода услуги вам могут понадобиться от профессиональной учительницы?

— Понятия не имею. — Раздражение Эмброуза росло с каждой минутой. Он отложил вилку и продолжил разговор, пытаясь передать голосом нечто вроде робости.

— Прежде я никогда не работал с учительницей, так что мне необходимо подумать, в чем бы могла выразиться плата. Непременно сообщу вам, когда мне в голову придет что-либо путное. А пока можете считать, что вы меня наняли.

Конкордия, похоже, не поняла его скрытых намеков.

— Что ж, значит, дело сделано, — сказала она с чувством удовлетворения. — Так что вы можете считать меня своим работодателем.

— Нет, мисс Глейд, так дело не пойдет, — отрезал Эмброуз.

— Но ведь тут логика простая, — заметила Конкордия. — Я наняла вас для того, чтобы вы провели расследование, потому и считаю себя вашим работодателем. А раз мы все-таки четко установили, какого рода отношения нас связывают, я — в качестве вашего клиента — ожидаю, чтобы вы обстоятельно рассказывали мне, как у нас идут дела.

— Я никогда не позволяю своим клиентам вмешиваться в расследование, — спокойным, почти равнодушным тоном заметил Эмброуз.

— Но я — не один из ваших обычных клиентов, сэр! — воскликнула Конкордия. — Дело в том, что я сама замешана в этом деле и очень много знаю. Вы должны понять, что если бы я не проводила расследование того, что на самом деле происходит в замке Олдвик, то мне не пришлось бы составлять план побега.

— Да, кое-что вам будет дозволено, однако…

— Вдобавок ко всему, — перебила его Конкордия, — вы должны признать, что это именно я снабдила вас кое-какой информацией, касающейся схемы Ларкина.

Доводы мисс Глейд не производили на Эмброуза должного впечатления.

— Ха! — только и произнес он.

Надо признать, он не самым лучшим образом отреагировал на ее слова, однако в данный момент Эмброуз не смог придумать ничего лучшего.

— Я сочту ваше замечание как признание своей правоты, — сказала она. — К тому же, когда расследование пойдет вперед, мы с девочками, возможно, сумеем рассказать что-то важное, поделиться своими наблюдениями, которые могут оказаться полезными для дела. Не станете же вы это отрицать?

— Нет.

Конкордия улыбнулась с довольным видом. Эмброуз приподнял брови.

— Мне сразу следовало принять во внимание, что спорить с профессиональной учительницей — пустое дело, — признался он.

Мисс Глейд его замечание явно понравилось.

— Ну а теперь, когда мы с вами обговорили условия нашего сотрудничества, нам, вероятно, следует перейти к более важным делам.

— К каким, например? — пробормотал Эмброуз.

— Ну разумеется, к разгадыванию разных загадок, касающихся моего дела. Что вы намереваетесь делать дальше?

А дальше ему больше всего хотелось встать с места, подойти к Конкордии, поднять ее со стула, впиться в ее губы своими губами и целовать до тех пор, пока на ее лице не останется и следа оттого триумфа, который она только что пережила.

Вместо этого Эмброуз заставил себя перейти к тому единственному делу, которое ее, похоже, интересовало.

— Вы как-то упоминали, что получили свое место в замке через агентство, которым заправляет некая миссис Джервис, — напомнил Уэллс.

— Совершенно верно.

— А вам, случайно, не известно, пользовалась ли услугами этого же агентства несчастная мисс Бартлетт?

Похоже, его вопрос удивил Конкордию.

— Не знаю, — задумчиво произнесла она. — Я как-то не задумывалась об этом. Но почему вы спрашиваете?

— Если и вы, и Бартлетт были наняты в замок через агентство Джервис, это стало бы для нас интересной ниточкой расследования.

— Боже правый! — воскликнула Конкордия. — Не хотите же вы сказать, что миссис Джервис может иметь к делу какое-то отношение?

— Пока я не представляю, может так быть или нет, но я твердо намереваюсь это выяснить. У вас есть адрес ее фирмы?

— Да, разумеется. Но едва ли вы сможете навести справки о мисс Бартлетт или о ее работе в замке Олдвик, если миссис Джервис каким-то образом связана с этим Ларкином и занимает определенное место в его игре. Она наверняка что-то заподозрит и сообщит ему.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но это приходило мне в голову, — признался Эмброуз.

— Еще бы! — Наморщив нос, Конкордия потянулась к чайнику. — Вы должны простить меня за то, что я пытаюсь давать вам советы и учить чему-то, имеющему отношение к вашей профессиональной деятельности, сэр. Думаю, это во мне говорит голос учительницы — никак не могу отказаться от привычки давать указания.

К собственному удивлению, Эмброуз рассмеялся.

— Вы ничуть не обидели меня, — ответил он.

— Что вы будете делать дальше, могу я полюбопытствовать?

— Для начала я изучу у этой миссис Джервис папки с делами.

— Вот уж не думаю, что она будет в восторге от вашей затеи, — заметила Конкордия.

— Вообще-то я не собираюсь спрашивать у нее разрешения.

Чашка Конкордии застыла в воздухе.

— Неужели вы хотите проникнуть в контору в ее отсутствие?

— Думаю, это будет наиболее результативным поступком, — сказал Уэллс. — Но пожалуй, я дождусь завтрашнего вечера. А сегодня я собираюсь потолковать с одним знакомым, который немного знает Ларкина. К тому же, похоже, весь день будет идти дождь.

Конкордия оторопело смотрела на него.

— Боже мой, но погода-то ко всему этому какое отношение имеет?!

— Предпочитаю не заниматься подобными делами в дождливую погоду, если обстоятельства позволяют, — пожав плечами, ответил Эмброуз. — Это слишком опасно, можно оставить где-нибудь следы.

— Понятно, — кивнула Конкордия.

Голова у нее пошла кругом.

— Но даже если забыть о погоде, ваш план кажется мне весьма рискованным. Что, если вас поймают?

Эмброуз поднял вверх палец.

— Это самая хитрая часть моего плана, — вымолвил он. — Я не намерен допустить такого поворота дел.

Лицо Конкордии обрело неодобрительное выражение.

— Судя по всему, вы уже имеете определенный опыт в подобных делах, — заметила она.

— В моей профессии подобные умения всегда полезны, — кивнул Эмброуз.

— Должна признаться, вы для меня — большая загадка, сэр.

— То же самое могу сказать и о вас, мисс Глейд, — промолвил Эмброуз, глядя Конкордии в глаза. — В вас мне тоже многое непонятно. Рассказывая мне о всяких интересных вещах, вы упоминали, что пошли работать в замок после того, как вас уволили из школы для девочек, не так ли?

Лицо Конкордии напряглось, однако голос остался очень холодным и спокойным.

— Совершенно верно, сэр. Мне сказали, что я не получу рекомендации.

— Почему вас уволили?

Положив на тарелку кусочек тоста, Конкордия задумчиво посмотрела на своего собеседника:

— Не понимаю, какое это имеет отношение к событиям в замке. Зачем вам знать, по какой причине меня когда-то уволили из школы для девочек?

— Стало быть, в дело был замешан мужчина? — спросил Эмброуз, наклонив голову.

Конкордия смяла салфетку, лежавшую у нее на коленях, ее глаза наполнились гневом.

— Ну разумеется, иного вывода вы сделать не могли, — проговорила учительница. — Мужчина… Обычное дело, не так ли? Как просто запятнать чью-то репутацию, не говоря уже о том, что такими словами можно просто уничтожить учителя. Сплетни о любовном приключении — кого-то якобы застали в интересной, компрометирующей позе, да что там, даже любая неучтивость — и карьере учительницы конец!

— Простите меня, мисс Глейд, я не хотел пробуждать в вас эти неприятные воспоминания, — извинился Эмброуз Уэллс.

— Да будет вам! Именно это вы и хотели сделать, сэр, — с горечью промолвила Конкордия. — Без сомнения, вы рассчитывали на то, что я разгневаюсь на ваше замечание и выложу вам все, что вы хотите знать. Что ж, вам это удалось. Только мое увольнение не имело никакого отношения к любовному приключению с мужчиной.

— Так, может, с женщиной?

Несколько мгновений Конкордия изумленно смотрела на Уэллса, а затем тихо и мелодично рассмеялась.

Эмброуз впервые услышал ее смех и был совершенно очарован им.

Конкордия торопливо прижала салфетку к губам.

— Простите меня, — пробормотала она сквозь слой льна.

Отодвинув в сторону пустую тарелку, Эмброуз сложил перед собой руки.

— Вы сочли мой вопрос смешным? — спросил он.

— Нет, не вопрос. — Мисс Глейд уже взяла себя в руки и опустила салфетку. — Больше всего меня рассмешил ваш небрежный вид, когда вы затронули столь интересный вопрос. Едва ли найдется на свете много мужчин, которые смогли бы говорить о любовной связи двух женщин с таким… такой… — она помолчала, подбирая подходящее слово, — невозмутимостью.

— Я же не первый день живу на этом свете, мисс Глейд. И прекрасно знаю, что любовь и страсть некоторых людей отличаются от обычных проявлений этих чувств. Кстати, не могу не заметить, что мой вопрос не столько шокировал вас, чего можно было бы ожидать, сколько удивил.

Отмахнувшись от него, Конкордия выбрала себе еще один кусочек обжаренного хлеба.

— Я выросла в семье, которую трудно назвать традиционной, — призналась она.

— Я тоже.

Конкордия оценивающе оглядела своего собеседника. Эмброузу казалось, будто его взвешивают на невидимых весах. Он почувствовал, что прошел испытание, когда женщина опустила несъеденный тост и откинулась на спинку стула.

— Я ценю широту ваших взглядов и восхищаюсь ею, — проговорила Конкордия. — Могу честно сказать вам, что я потеряла работу не из-за недостойной связи. Мои проблемы уходят корнями в нетрадиционное воспитание, о котором я упомянула.

— Поня-ятно…

— Вы можете узнать, что вас только что наняла женщина, которая на протяжении всей ее карьеры скрывала от нанимателей свое прошлое, — сообщила она.

— Ваш рассказ становится все более интересным, мисс Глейд.

— С сожалением вынуждена заметить, что выбор у меня был невелик, — продолжала учительница неестественно спокойным тоном. — Профессий, которыми могут заниматься женщины, совсем немного. А уж те женщины, у которых за плечами тяжелый груз прошлого, и подавно почти не имеют шанса хорошо устроиться.

— Можете мне не верить, но я отлично понимаю, что вы имеете в виду, — заметил Эмброуз.

— Заняв вакансию в школе для девочек, я придумала себе псевдоним, — продолжала Конкордия, — назвалась Ирен Колби. Прежде подобные вещи легко сходили мне с рук, но на сей раз все было иначе. Каким-то образом правда выплыла наружу, и как только это случилось, меня, разумеется, немедленно уволили.

История была весьма печальной, однако Эмброуз не смог сдержать улыбки.

— Так вы несколько раз использовали псевдонимы для того, чтобы устроиться на работу? — спросил он. — Как вы изобретательны, мисс Глейд! Я восхищаюсь вашей находчивостью. А что остальные члены вашей семьи? Все они столь же необычны, как вы?

— У меня нет близких родственников, сэр, — призналась Конкордия. — Мои родители умерли десять лет назад, когда мне было шестнадцать. Есть у меня какие-то кузены с отцовской стороны, но, кажется, я с ними даже не знакома. К тому же они не считают меня законным членом семьи.

— Почему же?

— Вероятно, потому, что я и есть незаконная, — легко произнесла учительница.

Слишком легко, подумал он.

— Опять все дело в нетрадиционном воспитании?

— М-м… Да. — Наклонив голову набок, Конкордия посмотрела на него: — Может, оставим эту тему, а?

— Я же говорил вам, что люблю получать ответы на свои вопросы, — напомнил Эмброуз.

Конкордия помедлила с ответом, словно он был для нее жизненно важен, а затем, похоже, пришла к определенному решению.

— Мои родители были печально известными вольнодумцами, мистер Уэллс, — начала она. — Оба не верили в брак — вероятно, потому, что к моменту своего знакомства оба уже имели неудачный семейный опыт. Они оба рассматривали институт брака как клетку, где в особенно жестоких условиях содержатся женщины, к которым очень несправедлива жизнь.

— Понимаю, — кивнул Уэллс.

— Не думаю, что вы это понимаете. — Она холодно улыбнулась, словно бросая Эмброузу вызов. — Мой отец — Уильям Гилмор Глейд. Моя мать — Сибил Марлоу.

Эти имена показались Эмброузу смутно знакомыми. Однако понадобилось несколько мгновений, прежде чем он вспомнил старый скандал, в который были вовлечены эти люди.

— Это не те ли Марлоу и Глейд, которые организовали общество «Чистый родник»? — спросил Уэллс, против воли заинтригованный ее рассказом.