Сэр Томас, будучи гэмпширским Баллинджером, человеком весьма состоятельным, не жалел средств для единственной дочери и был так щедр, что заодно подписывал и счета Августы. Будучи вдовцом, он не вращался среди представительниц высшего света, поэтому не имел необходимых связей для того, чтобы подготовить Клодию к первому сезону. И разумеется, сэр Томас не слишком разбирался в таких вопросах, как стиль и светский этикет. Как раз в этом Августа и могла оказать ему неоценимую помощь.

И если гэмпширские Баллинджеры славились своим богатством, то нортумберлендские обладали безупречным вкусом и светским воспитанием.

Августа очень любила свою кузину, хотя они и отличались друг от друга во всем как день и ночь. Например, Клодии никогда бы и в голову не пришло прокрасться ночью в чужую библиотеку и вскрыть замок в письменном столе хозяина дома. И к членам клуба «Помпея» Клодия не имела ни малейшего желания присоединяться. Она, конечно же, ужаснулась бы при одной лишь мысли, чтобы предстать в полночь полураздетой перед мужчиной, тоже не обремененным одеждой, да еще столько времени проболтать с ним. У Клодии, как и у графа Грейстоуна, были весьма четкие представления о правилах приличия.

И тут Августу осенило: кузина… вот кто вполне может входить в его список!

Гарри еще долго стоял в темной библиотеке у окна, глядя на залитый лунным светом сад. Сначала он не хотел принимать приглашение Энфилда, поскольку знал, что здесь соберется слишком много гостей. Обычно он старался избегать подобных сборищ: они страшно его раздражали, было скучно, и он считал их пустой тратой времени, как, впрочем, и почти все светские развлечения. Однако этот летний сезон он решил посвятить выбору невесты, а поскольку сделать это можно было только на подобных мероприятиях, передумал.

Впрочем, сегодняшний вечер никак нельзя назвать скучным, усмехнулся Гарри. Намерение оградить будущую невесту от неприятностей, безусловно, оживило для него эту поездку за город. Интересно, размышлял он, сколько еще подобных полуночных свиданий понадобится, прежде чем удастся убедить ее пойти под венец?

Господи, эта проказница просто сводит его с ума! Ей давным-давно пора замуж, причем супруг ее должен обладать железной волей, чтобы держать ее на коротком поводке. Что ж, остается только надеяться, решил Грейстоун, что ему как-то удастся обуздать ее неукротимый нрав.

Тому, что Августа Баллинджер в свои двадцать четыре года все еще была не замужем, имелись свои причины, и основной из них стала череда смертей, постигшая ее семью. Сэр Томас, дядя Августы, рассказывал Гарри, что ей едва исполнилось восемнадцать, когда она потеряла родителей. Несчастный случай — опрокинулся экипаж. Отец Августы, страстный любитель скачек, гнал лошадь так, будто от этого зависела его жизнь. К несчастью, в тот день с ним поехала жена… Подобная беспечность, по словам сэра Томаса, к сожалению, отличала всех представителей нортумберлендской ветви их рода.

Августа и ее старший брат Ричард остались почти без средств к существованию. Совершенно очевидно, что и прохладное отношение к финансовому благополучию семьи также являлось характерной чертой нортумберлендских Баллинджеров…

Ричард распродал почти все из своего наследства, кроме небольшого домика, где они жили вместе с Августой, и на вырученные деньги купил себе офицерский чин. Увы, юноша вскоре погиб — и не в бою, а от рук разбойников на дороге неподалеку от дома: ехал верхом из Лондона в отпуск повидаться с сестрой.

Смерть брата, по словам сэра Томаса, просто оглушила Августу. Она осталась совсем одна. И когда дядя предложил переехать к ним, Августа не сразу, но все же согласилась и на долгие месяцы погрузилась в пучину столь ужасной меланхолии, от которой, казалось, уже ничто не могло ее излечить. Казалось, что блеск и огонь, столь характерные для всех Баллинджеров нортумберлендской ветви, угасли в ней навсегда.

И тут сэра Томаса озарило. Он попросил Августу взять на себя труд подготовить дочь Клодию к выходу в свет. Белокурый ангел, очаровательный «синий чулок», девушка уже отпраздновала двадцатилетие, но еще ни разу не посещала лондонских мероприятий и понятия не имела о светской жизни, ибо ее мать, к сожалению, тоже умерла два года назад. Возможно, время уже упущено, мрачно посетовал сэр Томас, объясняя Августе положение дел, однако Клодия, несомненно, должна участвовать в светских развлечениях. Беда в том, что, как и все представительницы интеллектуальной гэмпширской ветви семейства, она пока чувствовала себя в роли светской дамы абсолютно беспомощной. Августа же владела искусством светского общения в совершенстве и обладала необходимым чутьем. Кроме того, она была дружна с Салли — леди Арбутнотт, имевшей множество бесценных связей в обществе. Словом, она легко могла научить свою кузину правильному поведению в свете и познакомить с самыми известными его представителями.

Августа сначала без особой охоты взялась за дело: скорее из чувства благодарности дяде, — но вскоре увлеклась и с головой погрузилась в решение поставленной перед ней задачи, проявив при этом истинно нортумберлендский пыл. Результаты оказались не только впечатляющими, но и превзошли самые смелые ожидания. Скромная, сдержанная, добродетельная Клодия, которой явно грозила опасность остаться «синим чулком», мгновенно снискала всеобщее признание и получила прозвище Ангелочек. Справедливости ради надо отметить, что и сама Августа имела неменьший успех.

Сэр Томас был безумно рад этому и признавался Гарри, что ему не терпится отдать обеих юных леди замуж. Но Гарри прекрасно понимал, что это будет не так-то просто, потому что Августа, похоже, вовсе не намерена выходить замуж: для этого она слишком любит свободу и светские развлечения.

Обладательница роскошных блестящих каштановых волос и лукавых глаз цвета дымчатого топаза, мисс Августа Баллинджер давным-давно могла бы обзавестись семьей, если бы действительно хотела этого: у графа не было на сей счет никаких сомнений, — но больше всего он был поражен своим интересом к девушке. Она ведь явно не обладала теми качествами, которые он хотел видеть в своей будущей жене, и тем не менее выбросить ее из головы он не мог. С того самого дня, когда его старая приятельница, леди Арбутнотт, предложила внести Августу в список предполагаемых невест, он чувствовал себя околдованным.

Он постарался укрепить дружбу с сэром Томасом, чтобы иметь возможность чаще общаться со своей будущей женой, хотя сама Августа и не догадывалась, почему ее дядя и Грейстоун вдруг стали так близки. Гарри жил так, что редко кто мог догадаться о его хитроумных замыслах или причинах того или иного поступка, если он того не хотел.

Благодаря беседам с сэром Томасом и леди Арбутнотт Гарри узнал, что, при всей своей взбалмошности и даже легкомысленности, Августа никогда не предала бы никого из родных или друзей, всегда была готова прийти на помощь. Для графа всегда верность была качеством столь же бесценным, как и добродетель, и даже более того: эти слова он считал синонимами.

Он даже согласился бы смотреть сквозь пальцы на подобные сегодняшнему безрассудства Августы, если бы был уверен, что может ей полностью доверять. Впрочем, после того, как благополучно женится, он не собирался позволять Августе всякие дурацкие выходки.

За последние несколько недель Гарри пришел к твердому убеждению, что должен непременно жениться на ней, даже если потом ему придется горько пожалеть об этом, и с позиций холодного разума сопротивляться этому желанию бесполезно. Он знал: с ней ему никогда не будет скучно. Помимо умения хранить верность Августа обладала еще одним ценным качеством: была совершенно непредсказуема и полна загадок, — а Гарри всегда привлекали загадки и головоломки. В общем, ему уже давно стало ясно — забыть эту девушку он не в силах.

И последнее искушающее обстоятельство — Августа, несомненно, чрезвычайно привлекательна. Когда она стояла рядом, все его тело откликалось самым предсказуемым образом. Вокруг Августы словно существовала некая аура поразительной женственности, которая воздействовала на его разум и чувства.

Ее образ буквально преследовал Гарри, особенно одинокими ночами. А будучи с ней рядом, он часто ловил себя на мысли, что не в силах отвести взгляд от ее прелестной груди, которую она дерзко выставляла напоказ, одеваясь в платья с чересчур глубоким вырезом. Впрочем, и это она делала с неподражаемой, совершенно естественной грацией! Ее тонкая талия и соблазнительно округлые бедра дразнили и мучили, и тогда он чувствовал, что его тело сводит судорога желания.

И все же она не красавица, в сотый раз уверял он себя: по крайней мере, не принадлежит к столь обожаемому большинством классическому типу, — и в то же время понимал, что своим неповторимым очарованием Августа обязана именно этим лукавым глазам, вздернутому носику и смеющемуся рту. Ах как он жаждал отведать вкус этих губ!

Гарри подавил готовое сорваться с губ проклятие. Все это очень напоминало сочиненную Плутархом историю о Клеопатре. Клеопатра не отличалась замечательной красотой, однако ее колдовскому очарованию, просто самому ее присутствию рядом сопротивляться было бесполезно. Гарри совсем потерял голову, стремясь любыми путями заполучить Августу в жены. Он изобразил дело так, будто ищет в качестве невесты девушку совсем иного рода: спокойного нрава, серьезную и благовоспитанную — такую, которая могла бы стать хорошей матерью его дочери Мередит и целиком посвятила бы себя домашнему очагу. И самое главное, ее репутация должна быть безупречной, ни в малейшей степени не затронутой какими-либо слухами.