Аманда Маккейб

Женщина с дурной репутацией

Глава 1

Венеция, 1525 год

Сомнений не оставалось. Он не подавал ни малейших признаков жизни.

— Матерь Божья, — прошептала Джульетта Бассано, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть труп мужчины, лежащего на позолоченном ложе среди роскошных шелковых подушек. Смерть, настигшая его, не была ни легкой, ни красивой. Его лицо, багровое при жизни, потемнело, на нем проступили иссиня-фиолетовые прожилки. Черная борода слиплась от желчи, слюны и крови. Незрячие, широко раскрытые глаза, испещренные красными пятнышками, остекленели, раскинувшиеся окоченевшие конечности остались в том положении, в каком их настигла резко оборвавшаяся предсмертная агония.

Джульетте были знакомы признаки такой смерти. Она уже видела подобное три года назад, когда умирал ее муж: он рухнул на кровать, бился в конвульсиях, тужился при рвоте.

— Ведьма! — кричал он. — Колдунья! Ты убила меня.

Его руки, точно когти, вцепились в ее платье, на нее, вместе с дыханием смерти, лавой извергались кровь и рвота.

«Нет!» — решительно сказала себе Джульетта, закрыла глаза и прогнала прочь воспоминания. Джованни давно умер. Эта скотина заслужила такую кончину и больше никому не сможет причинить зла.

Но только не этот человек…

Джульетта открыла глаза и взглянула на труп Мичелотто Ландуччи, аристократа Светлейшей республики [Светлейшая республика — эпитет Венеции. Соответствующее итальянское слово Serenissima можно перевести как светлейшая, сиятельная, самая ясная и безмятежная. (Здесь и далее примеч. пер.)], высокопоставленного члена Церемониального совета. Роскошный парчовый халат расстегнулся, обнажив большой волосатый живот, дряблый посиневший член. Брезгливо фыркнув, она взяла за край шелковую простыню и набросила ее на труп, скрыв его из вида.

Позади нее послышался тихий, боязливый плач, сдавленный вздох. Джульетта задышала глубже, чтобы успокоиться, однако зловоние, исходящее от покойника, стало невыносимым. Оно проникало в нос, впитывалось в волосы и плащ. Плотнее укутавшись в черный бархат, Джульетта обернулась и увидела женщину в тени роскошной спальни. Козима Ландуччи, жена — уже вдова — мужчины, лежавшего под простыней, в отличие от своего мужа, была полностью одета. Замысловатое платье из расшитого золотом голубого шелка, густые темно-рыжие волосы, ниспадающие на плечи. Ее белый гладкий лоб подчеркивал, насколько она моложе мужа. Еще совсем ребенок.

Так-так. Кто бы мог подумать, что робкая малышка Козима способна на это. Человек непредсказуем.

Человек — вечная загадка.

— Синьора, что здесь произошло? — спросила Джульетта как можно ласковее.

Она знала эту девушку. Козима вот уже два года числилась постоянной клиенткой ее парфюмерной лавки. Каждую неделю она приходила за своими любимыми духами, в которых сочетались ароматы жасмина и лилии, и без умолку болтала с Джульеттой, будто у нее, кроме парфюмера, во всем мире больше не было друзей. Джульетта с удовольствием слушала и жалела эту девочку, которая казалась такой потерянной и несчастной, несмотря на роскошные платья и ослепительные драгоценности. Она напоминала Джульетту в юности, когда все ее мечты о браке и семье разбились о суровую действительность.

Однако подобное даже представить было невозможно.

— Ну, синьора? — Джульетта торопила девушку, непрестанно хлюпавшую носом.

Козима трясущимися руками прижала к лицу кружевной носовой платок.

— Синьора Бассано, я… я не знаю, что случилось!

— Вас здесь не было? Вы пришли и обнаружили, что муж мертв? — Джульетта многозначительно взглянула на роскошный турецкий ковер, где валялись изящные тапочки и усыпанный драгоценностями головной убор.

Козима посмотрела туда же и покачала головой, рассыпая по плечам волны рыжих волос.

— Нет, я была здесь. Мы только что вернулись со званого ужина, и он… он… — Ее тихий детский голос дрогнул.

— Требовал, чтобы вы исполнили супружеские обязанности.

Козима нерешительно кивнула.

— Гм, — протянула Джульетта. — Что он еще делал?

— Делал?

Джульетта подавила раздражение. Боже мой, у них так мало времени! Уже очень поздно, не пройдет и нескольких часов, как все домочадцы будут на ногах. Джульетта лишь хотела выяснить, что этой девушке от нее понадобилось, почему она пригласила ее сюда, и скорее отправиться домой. У нее своих дел хватало, причем более важных, чем эта глупая аристократка и ее мертвый муж, которого настигла вполне заслуженная смерть.

Зачем понадобилось ее присутствие?

Однако Джульетта понимала, что Козиму нельзя торопить, иначе девушка совсем падет духом. Она и без того дрожала, как осиновый лист на холодном ветру.

— Чем он занимался до того, как приказал вам лечь на брачное ложе? Мадонна, вы ведь еще одеты! — Джульетта указала на платье Козимы с аккуратно завязанными рукавами и золотыми кружевами на лифе с высокой талией. На платье не было ни единой складки.

Козима мяла платок в руке. Ее глаза покраснели, кожа побелела как мел.

— Он выпил вина, как всегда делает до… до… Много вина.

Джульетта нахмурилась. В спальне не было ни кубков, ни кувшинов. Козима полными слез глазами посмотрела на пол, и Джульетта заметила то, что искала, — еле заметную украшенную драгоценными камнями ножку кубка, мерцавшую из-под кровати. Она опустилась на колени и вытащила кубок из-под большой кучи бархатных постельных принадлежностей и одежды.

На дне кубка осталось немного темно-красного вина, густого как кровь, высохшего сверху. Джульетта поднесла кубок к носу и осторожно понюхала его. Своим тонким обонянием она уловила едва ощутимый запах зелени и трав, перемешавшийся со сладким, пьянящим ароматом дорогого вина. И еще ароматы жасмина и лилии — духов Джульетты, изготовленных ее собственными руками и налитых во флакон Козимы из голубого муранского [Изделия стеклодувов острова Мурано еще в XV в. завоевали известность во всем мире.] стекла.

Джульетта отложила кубок в сторону и еще раз заглянула в темные глубины под постелью. Сморщила нос, обнаружив толстый слой пыли, — служанки явно не проявляли должного усердия. Однако там нашлось еще кое-что, помимо пыли и грязи. Она заметила слабый блеск небесно-голубого стекла.

Джульетта схватила этот предмет и поднесла его ближе к свету. Флакон оказался пуст, серебряная пробка исчезла, однако запах жасмина и лилии сохранился. Вместе со странным привкусом зеленой травы.

Этот запах был Джульетте слишком знаком.

— Яд, — прошептала она. Ее голос прозвучал в спальне подобно похоронному звону.

— Нет! — завопила Козима, подскочила к Джульетте, бросилась перед ней на колени и схватила за руку. Ее хорошенькое личико застыло от отчаяния и ужаса. — Не может быть, чтобы его отравили, а если и отравили, то я не виновата. Синьора Бассано, пожалуйста, поверьте мне!

Джульетте хотелось стряхнуть руки девушки, вцепившиеся в нее, но она только протянула ей пустой флакон:

— Если его отравили не вы, синьора, то кто-то очень постарался устроить все так, будто это дело ваших рук.

Козима уставилась на сосуд из голубого стекла широко раскрытыми, полными ужаса глазами.

— Нет, я не… я не любила мужа, как полагается хорошей жене. Вы это знаете, синьора. Но я верная католичка! Я бы не взяла грех на свою смертную душу… — Она сникла и снова расплакалась.

— Хватит! — Джульетта схватила девушку за руку и встряхнула ее. — Нет времени. Скоро встанут ваши слуги, нам следует поторопиться.

Козима шмыгнула носом и взглянула на Джульетту глазами полными надежды:

— Вы мне поможете?

Джульетта пристально взглянула на Козиму и словно вновь увидела себя со стороны, такой, какой была прежде. Молодая, одинокая, напуганная. Крайне напуганная. И не без причины. Ей больше всего хотелось уйти, бежать из этого проклятого дома и назойливой девушки. Но она не могла так поступить.

— Я помогу вам, — резко ответила она. — Но вы должны делать все, что я скажу, и быстро.

— Конечно, синьора! — Козима нетерпеливо кивнула. — Я сделаю все, что прикажете, если вы мне еще раз поможете.

— Позовите Бьянку, маю служанку, она ждет в коридоре. И растопите камин как следует.

Козима кивнула, с трудом поднялась и, не проронив ни слова, выбежала из спальни, явно забыв о слезах. Наконец-то девушка все поняла с первого раза.

Оставшись одна, Джульетта встала и подошла к окну. В столь поздний час никого не было видно, даже лодочника или уличной проститутки. До праздника Вознесения, когда официально начнется карнавал, оставалось несколько дней. Джульетта открыла окно и взглянула на канал, находившийся двумя этажами ниже. Темно-синяя вода была спокойной, ленивые крохотные волны разбивались об основание дворца.

Вода умеет хранить секреты.

Джульетта взяла кубок и флакон и забросила их в канал так далеко, как смогла.

В какой-то миг на этих опасных предметах заискрился и заплясал лунный свет. Затем раздался плеск, и они исчезли в воде, точно их никогда не было.

— Матерь Божья, — прошептала Джульетта, — сделай так, чтобы все не началось снова.

Едва небо окрасилось в бледно-серый цвет, Джульетта, наконец, покинула палаццо Ландуччи. Бьянка плелась за ней по узким улочкам в сторону их дома, расположенного к северу от Риальто [Риальто — название главного острова Венеции, а также его делового района.].

Джульетта совсем выбилась из сил, каждая частичка ее тела требовала отдыха, сна, блаженного забытья. Однако она хорошо понимала, что ни этим утром, ни в последующие ночи ей будет не до сна.

Особенно после того, что она сделала.

Каблуки обеих женщин стучали по мостовой, скрипели неплотно закрытые ставни, раскачиваемые холодным ветерком. Кругом не оказалось ни души, даже торговцев, раскладывавших свой товар на Риальто и на рыбном рынке. Холодный воздух, над водой поднимался густой туман и неприятный сладковатый запах. Стены домов пастельного цвета на солнце становились розово-желто-оранжевыми, правда, сейчас, в сверкании звезд и при убывающей луне, они казались светло-серыми.

Джульетта куталась в плащ, надвинув капюшон на лицо. Скорее домой, там она почувствует себя в безопасности, хотя и весьма условной.

— Синьора… — позвала Бьянка, догнав Джульетту быстрыми мелкими шажками. Она запыхалась от быстрой ходьбы.

— Бьянка, не сейчас, — тихо сказала Джульетта. — Здесь опасно.

Обе свернули в узкий проход, ведший к их собственному campi, малюсенькому, хорошо ухоженному скверу, посреди которого помещался большой мраморный фонтан, куда жители ходили за свежей водой. Еще несколько дней, и из него забьет вино, радуя толпы гуляк в карнавальных костюмах.

Когда зазвонили колокола церкви Сан-Феличе, отсчитывая время, Джульетта обошла фонтан и достала из потайного кармана ключ, поднеся его к медному замку на голубой расписанной двери дома, который служил им магазином и жилищем.

Но ее остановил резкий лязг, раздавшийся позади. Джульетта обернулась, напряглась, приготовившись действовать. Схватилась за пояс, где у нее всегда наготове был припрятан кинжал, оглядела сквер, пытаясь обнаружить, откуда исходит опасность.

Их выследили? У нее возникло ощущение, будто за ней наблюдают. Словно чьи-то взоры иголками впиваются ей в кожу.

Однако Джульетта ничего не заметила. В соседних домах царила тишина. Пока она смотрела, единственный признак жизни подала кошка, пробежавшая мимо фонтана.

У Бьянки вырвался громкий вздох облегчения.

— Всего лишь кошка, мадонна, — прошептала она.

— Да, — неуверенно откликнулась Джульетта, так и ничего не заметив. По всей видимости, они были одни. — Идем. — Она повернулась к двери, быстро, насколько позволяли дрожавшие руки, отперла замок и провела Бьянку в темный дом.

Только когда за ними закрылась прочная деревянная дверь, она снова вздохнула.

В безопасности. Пока.

Глава 2

Значит, это и была знаменитая Джульетта Бассано. Марка Антонио Веласкеса не заметили, он затаился в узком пространстве между двумя высокими домами и долго еще стоял там после того, как синьора Бассано скрылась в доме. Он видел, как в окне первого этажа, где располагался ее парфюмерный магазин, вспыхнул золотистый свет. Затем свет почти погас и снова появился уже на верхнем этаже, будто приветливый маяк среди тумана и холода зимнего венецианского утра.

Он увидел не то, что надеялся: модную красавицу, типичную для Венеции — с золотистыми волосами, лазурно-голубым и глазами, округлыми грудями и бедрами. Точную копию с картины флорентинца Боттичелли, воспевшего женщину.

Джульетту Бассано не спутаешь с девушками с картины «Весна». Она высока, очень стройна, с длинными ногами и узкими плечами, в простом черно-белом платье, которое мелькнуло под плащом, окутывавшим ее. Черные, как окружавшая их ночь, волосы выбивались из-под капюшона. Остались незаметны мягкие изгибы груди, бедер и живота, столь желанные, поскольку к внешнему облику предъявлялись строгие требования. Кроме того, он не успел разглядеть ее лицо — бледный овал с резкими скулами и острым подбородком, но оно казалось таким же худым, как и ее тело.

Несмотря на все это, было в ней нечто завораживающее. Точно второй плащ, окутывали тайна и печаль, нечто осязаемое и столь же манящее.

Марк никогда не мог устоять перед тайной и запутанной ситуацией. Это его губило. Однако он ни за что не подумал бы, что такая женщина может понравиться Эрмано. В ней не было заметно ни капельки легкомыслия, ни хрупкой нежности. От нее веяло чем-то мрачным и опасным.

Нет, она не во вкусе Эрмано. Зато полностью во вкусе Марка.

Возможно, данное ему поручение окажется приятнее, чем он ожидал. До тех пор, пока ему не придется отнять у нее жизнь. Как жалко.

Глава 3

Джульетта положила последний флакон на сверкавшую полку и, стоя на цыпочках на скамеечке для ног, разглядывала ряд сосудов из искрящегося стекла, воздушной слоновой кости и блестящего оникса. Большинство ее клиентов приходили со своими флаконами, которые она наполняла полюбившимися им духами, однако кое-кто предпочитал покупать новые сосуды и был готов выложить немалые деньги за высокое качество. Новая партия флаконов, только что прибывшая из Франции, хорошо подойдет.

— Что скажешь? — спросила Джульетта Бьянку, наклонив голову в сторону. — Эти сосуды выглядят достаточно соблазнительно?

Бьянка перестала вытирать длинный мраморный прилавок и подошла, чтобы внимательно рассмотреть сверкающие флаконы. Она сохранила типичные черты своего племени турецких кочевников — невысокая, худая, едва доходившая Джульетте до пояса, когда та, как сейчас, стояла на скамеечке для ног. Но Джульетта еще не встречала более верной подруги с тех беспросветных дней, когда бежала из Милана ради масок Венеции.

— Очень красиво, мадонна, — ответила Бьянка, широко улыбнулась и провела тряпкой по полке. — Теперь, когда эти флаконы наконец-то прибыли, они точно принесут нам неплохой доход.

— Да, после того как прогнали варварийских пиратов [Варварийские, или берберийские, пираты появились на берегах Северной Африки в XV в. и терзали судоходство и торговлю более трехсот лет.], — ответила Джульетта.

С начала года на протяжении многих месяцев пираты нападали на венецианские корабли, торговые конвои с грузами специй, шелков, вина, сахара и флаконов для духов, украшенных драгоценными камнями. Джульетте недоставало лаванды из Франции, белых роз из Англии, более экзотических цветов и специй из Египта и Испании. Пиратов разбили, об этом ходили истории, изобиловавшие приключениями и опасностями, тронувшие даже душу Джульетты, лишенную романтизма. В салонах Венеции только и рассказывали, что о Льве, храбром морском капитане, который разбил нечестивых пиратов и спас священные корабли Светлейшей республики. Сама Бьянка, видевшая на прошлой неделе его триумфальное прибытие в Венецию, все время говорила о нем.

— Бьянка, если бы я была хорошей сочинительницей, то написала бы о Льве эпическую поэму, — шутливо сказала Джульетта. Она сошла со скамеечки и вытерла руки о льняной передник, надетый поверх черно-белого платья. — Поэма принесла бы нам огромное состояние. Трубадуры стали бы наперегонки декламировать ее, сочинять для нее музыку и разыгрывать во всех больших салонах!

— Мадонна, у вас уже есть состояние, — возразила Бьянка.

Хотя она и смеялась, ее маленькое смуглое круглое личико от недоумения покрылось морщинками. К тому у нее были все основания, ведь Джульетта, слишком занятая и слишком осторожная, почти никогда не давала воли фантазии, а после ночи, которую обе провели в палаццо Ландуччи, для нее и вовсе не осталось повода.

Однако днем все выглядело иначе. Даже город, такой безлюдный и наводненный призраками в часы предрассветных туманов, преображался, когда появлялось бледное зимнее солнце, когда рассказывали о лихих морских капитанах и злых пиратах. Менялись даже скверики, мимо которых по своим делам спешили люди. Они шутили, смеялись, их голоса и хохот сливались с колоколами церкви Сан-Феличе, которые были слышны везде. Скоро, очень скоро начнется карнавал, самое прибыльное для магазина время года. В то утро, проспав урывками два часа, Джульетта пришла в Сан-Феличе на мессу просить отпущение грехов, совершенных ночью.

Если только после отпущения грехов все можно было бы скрыть навеки! И если только сегодня не придет граф Эрмано. Ей и без его настойчивых ухаживаний достало трагических и опасных приключений.

— Ты права, Бьянка, — ответила она. — У нас есть целое состояние, так что миру не придется страдать от моих скверных стихов. Похоже, у меня все еще кружится голова от бессонной ночи.

Бьянка задумчиво кивнула:

— Вы устали, мадонна. Вам следует отдохнуть, идите поспите несколько часов.

— Нет-нет. Нам уже скоро пора открывать магазин. Возможно, я отдохну в середине дня во время сиесты. Ты не принесешь немного эссенции ромашки из кладовой? Я приготовлю синьоре Мерканти настойку.

Бьянка кивнула и торопливо ушла по только что подметенному кафельному полу, шурша полосатыми юбками. Когда за служанкой со щелчком затворилась дверь кладовой, Джульетта вновь принялась наводить порядок, поскольку скоро надо было открывать магазин.

Правда, магазин всегда содержался в идеальном порядке, иначе пыль или грязь испортила бы хрупкий товар, на приготовление которого у Джульетты уходило много часов. Каждый флакон, каждая баночка, горшочек и амфора воплощали результат ее труда, тщательного изучения разных смесей. Дамы Венеции, куртизанки и жены патрициев, постоянно покупавшие у нее, просили сотворить волшебные духи только для них.

Джульетта отошла от прилавка, стала спиной к голубой расписанной двери, изучая свое маленькое королевство духов. Что верно, то верно, оно не было огромным, однако принадлежало ей целиком, начиная от мозаичного кафельного пола до белых потолков. Это единственное, что ей принадлежало впервые, единственное, что она любила. Маленькая комната, скрытая в углу за потайной панелью, — ее особая гордость.

Джульетта протянула руку к небольшому флакону из голубого стекла, усыпанного серебром и крохотными сапфирами. Он выбивался из ряда аккуратно расставленных флаконов. Джульетта поднесла его к носу и почувствовала запах жасмина и лилии.

Жасмин и лилия. Она тут же поставила его на место. Он предназначался Козиме Ландуччи, однако сладкий пьянящий запах остался на ее пальцах, напоминая о минувшей ночи. Отступив на шаг, Джульетта увидела свое отражение в обрамленном золотом зеркале, висевшем за прилавком. Ее волосы все еще были аккуратно заплетены и уложены вокруг головы и покрыты черной кружевной вуалью. Когда она сняла передник, черно-белое платье с лентами алого цвета выглядело, как всегда, опрятно и элегантно. Вот только лицо белое, как у призрака.