Ей не хотелось даже думать о том, как Грегори Маггз отреагирует на известие о ребенке. Впрочем, вызвать удивление она вряд ли сможет. Отец всегда ждал от дочери самого худшего, ждал, что она подведет его снова…

Рейчел крепко стиснула руль, искренне сожалея, что отношения с отцом становятся все более натянутыми.

Ее новенький «форд», прошелестев колесами по гравию, въехал в главные ворота особняка де Сакадуро-Кабрал. Перед домом уже стояло несколько машин. Рейчел совершенно забыла о вечеринке, на которую ее пригласил Жоан, и, приближаясь к старинному каменному дому, вдруг услышала сладостные и печальные звуки скрипки – де Сакадуро-Кабрал всегда любили сочетать вино и музыку.

Рейчел остановилась перед массивной входной дверью, прислушиваясь к звучанию струнного квартета. Прекрасная музыка была такой же щемящей, такой же проникновенной, как и ее собственные чувства.

Теренс… Отец… Жоан… Все те, кого она любила и потеряла. Возвращение домой стало для нее самой трудной вещью на свете. Санта-Роза была ненавистна ей воспоминаниями, которые пробуждала. Если бы не Лидфорды, Рейчел давно бы уже собрала чемодан и улетела в Бостон первым же рейсом. Да что там Бостон, любой шумный и грязный город казался ей более приемлемым для жилья, чем этот райский уголок!…

Музыка неожиданно прервалась, и Рейчел, вздрогнув, прогнала прочь тяжелые мысли. Не надо забывать, напомнила она себе, что я здесь для того, чтобы работать, а не копаться в собственных страданиях.

***

Жоана она отыскала в огромной бильярдной. Он любил устраивать здесь шумные сборища.

По комнате сновали нанятые для такого случая официанты, разнося закуски и прохладительные напитки. Взяв с подноса высокий тонкостенный бокал, Рейчел снова нашла взглядом Жоана. Хозяин дома был одет в хорошо сшитый светло-серый костюм и белую шелковую рубашку. Ворот был расстегнут, открывая сильную шею. Кожа Жоана золотилась, напоминая о долгих днях, проведенных под солнцем.

Вот он засмеялся шутке одного из гостей, резко повернул голову. Какой он красивый и притягательный… какой мужественный и сильный!

Неожиданно Рейчел поймала на себе его взгляд. Их глаза встретились, уголки рта Жоана дрогнули в приветственной улыбке. Она улыбнулась в ответ, чувствуя, как теплеет на душе.

Жоан направился к ней, извинившись перед обступившими его гостями. Приблизившись, он обнял Рейчел и прижал к своей груди так крепко, что можно было слышать биение его сердца и почувствовать дыхание.

Она ощутила трепетное наслаждение, когда Жоан приподнял ее подбородок и поцеловал в обе щеки.

– Рейчи, дорогая, когда ты приехала?

Он все еще держал ее в объятиях, всем телом ощущая мягкость и податливость прелестной женщины.

– Не так давно, – ответила Рейчел, даже не пытаясь высвободиться.

Как глупо все это! Она хорошо знала, что Жоан относится к ней, как к сестре, не питая сексуальных желаний. Но ее тело игнорировало приказы разума и тянулось к этому прекрасному мужчине, отзываясь теплом на прикосновения его сильных рук.

– Ты выглядишь усталой, – отметил Жоан, проводя большим пальцем по щеке Рейчел.

– В самом деле? – А она-то считала, что в последние дни чувствовала себя гораздо лучше, чем обычно. – Пойду-ка я в таком случае попудрю носик.

– Не беспокойся, ты великолепна. Пойдем, я представлю тебя гостям.

Ужин был прекрасным, а гости Жоана – интересными собеседниками. Но в десять часов Рейчел незаметно удалилась в свою комнату.

Гостевые апартаменты в доме Жоана были отделены от остальных помещений, обеспечивая тишину и комфорт тем, кто в них в данный момент жил. Рейчел долго нежилась в ванне, после чего надела хлопковую ночную рубашку и села перед зеркалом, положив подбородок на сцепленные пальцы.

Брайс ненавидел эту голубую ночную рубашку – такую уютную и мягкую. Как-то он подарил ей взамен атласное с кружевом произведение портновского искусства, не вызывающее ничего, кроме смеха. Рейчел вспомнила, как застыла с раскрытой коробкой в руках.

– Брайс, во имя Господа, что это?

– Тебе не нравится, – заметил тот, оскорбленный в лучших чувствах.

– Не то чтобы не нравится, но… она несколько не в моем стиле.

Брайс тогда забрал коробку и стал искать в ней чек, надеясь вернуть покупку в магазин. Рейчел, испугавшись, что обидела возлюбленного, попыталась утешить его, и в итоге все закончилось в постели.

До этого они целовались, но не решались на близкие отношения. Тот случай был первым и последним в их недолгой интрижке, но его оказалось более чем достаточно… для того, чтобы зачать ребенка, которого Брайс отказался признать.

Для начала он обвинил Рейчел в том, что она спала с кем-то еще и что это не его ребенок. Когда та, возмутившись, опровергла измышления, Брайс показал себя во всей красе.

– Неважно, – заявил он. – Мне не нужен ребенок. И ты должна от него избавиться.

– Ты просто злишься.

– Нет, не злюсь. Потому что уверен, что ты поступишь правильно.

– Что есть правильно в твоем понимании? – с вызовом спросила Рейчел.

– А то, что этот ребенок мне не нужен… как я уже тебе сказал.

И тут Брайс признался, что женат, что любит свою жену и не хочет огорчать ее. Сохранив ребенка, Рейчел разрушит всю его жизнь, вот что он сказал напоследок.

Разрушит всю его жизнь…

Глаза Рейчел гневно сверкнули при воспоминании о тех ужасных словах.

Как он мог! Как мог быть таким эгоистичным!

Его жизнь!… А как насчет жизни их ребенка?

Рейчел попыталась расчесать волосы, но руки дрожали и расческа не слушалась. Пришлось отложить это занятие на потом, когда злость немного поутихнет.

Хвала небесам, что она никогда не любила его. Просто некоторое время обманывала себя. Этот человек напоминал Жоана, унаследовав от матери-итальянки темные волосы и правильные черты лица. Но у него не было ни твердости, ни благородства Жоана.

Жоан никогда не пошел бы на супружескую измену. И позаботился бы о ребенке.

Опомнившись, Рейчел заставила себя перестать думать об этом. Хватит всех сравнивать с Жоаном! Это нечестно по отношению к мужчинам и неразумно по отношению к себе самой. Так она никогда не встретит спутника жизни. Потому что никто из живущих на земле и в подметки не годится Жоану!

В дверь ее спальни кто-то постучал.

Рейчел отложила расческу, которую продолжала машинально вертеть в руках, и открыла дверь. В дверном проеме стояла Патрисия, грозно уперев руки в бедра.

– Я увидела у тебя свет и зашла. Подумала, что ты плохо себя чувствуешь.

– Со мной все в порядке.

– Ты рано ушла с вечеринки.

– Жоан не возражал.

Минут через пять, когда, выпроводив Патрисию, Рейчел уже собралась лечь в постель, в дверь снова постучали.

На этот раз на пороге стоял Жоан, балансируя подносом с чашкой, блюдцем и маленькой тарелкой с пирожными.

Рейчел не думала, что у нее еще есть силы радоваться. Но губы сами сложились в очаровательную улыбку.

– Решил податься в домоправители?

– Не смешно.

– Очень смешно. Просто у тебя ужасное чувство юмора.

Его рот скривился.

– Поверь, не я это придумал. И к твоему сведению, я не собираюсь тебе таскать каждый вечер еду в постель.

– А мне показалось, что это все-таки была твоя идея. Принес мои любимые пирожные.

– Это бисквиты.

– Пирожные, бисквиты – какая разница.

– Разница есть.

– Ну конечно, такая же огромная, как между яблоками и апельсинами.

– Нет. Как, например, между мерло и каберне.

– О Боже! У тебя все в итоге сводится к сортам вин.

Рейчел попала в точку, потому что Жоан нахмурился и спросил:

– Ты надо мной издеваешься, да?

– Угадал, – мило улыбнулась она.

– Ты испытываешь мое терпение.

– Можешь покинуть это помещение.

– Могу, но не хочу. Предпочитаю остаться.

– Хорошо, хорошо. Считай, что ты выиграл.

– Ты все еще ведешь себя, как дитя, Рейчи.

Она внезапно разъярилась. Жоан действовал на нее, как вино на непьющего человека.

– Как я уже сказала, ты можешь покинуть помещение! – крикнула Рейчел и захлопнула дверь перед Жоаном, молоком и бисквитами.

***

Закончив разговор с клиентами, Рейчел села в кресло, стараясь расслабиться. Неожиданно все сложности будущей жизни предстали перед ее мысленным взором.

Она закрыла глаза, прижала руки к вискам и несколько раз глубоко вдохнула. Раз травинка… два травинка… три травинка – говорят, помогает не хуже, чем подсчет овец.

Наконец Рейчел немного успокоилась и, сделав еще один глубокий вдох, открыла глаза. Она проснулась сегодня в тревожном настроении, и эта тревога стремительно перерастала в панику. С самого утра все раздражало и нервировало ее.

Нужно было что-то делать. Предстояло спланировать и предусмотреть сотни вещей, касающихся будущего ребенка.

Первое, что требовалось, – это новое жилье.

Раньше она жила в однокомнатной квартирке напротив Бостонского национально-исторического парка. Деревянный паркет, старые водопроводные трубы, прелестный балкон, с которого открывается захватывающий вид на город, – достоинства и недостатки в равной степени сочетались. Но, увы, в комнатке помещались лишь кресло и кровать. О том, чтобы поставить туда детскую кроватку и пеленальный столик, не могло быть и речи.

Да, ей действительно следовало поискать более просторное жилье. А заодно позаботиться о кроватке, о детском автомобильном сиденье, о высоком стульчике для кормления, не говоря уже об одежде, подгузниках, игрушках и тому подобных вещах. Малышам требуется много всего.

Неудивительно, что университетские подруги, уже давно вышедшие замуж и имеющие детей, всегда говорили, что ребенок – это очень дорогое удовольствие. Надо было также подумать и о няне, чтобы не прерывать работу.

Рейчел не винила в происшедшем никого, кроме себя. Она переспала с Брайсом, зная, что может забеременеть. Так все и случилось. Но проблема заключалась в том, что Рейчел боялась одна растить ребенка.

Это была такая огромная ответственность, такая незнакомая для нее роль, что бедняжка не могла отделаться от страха. Она старалась предусмотреть все свои возможные ошибки и понимала, что не в состоянии этого сделать. Она

боялась за себя, боялась за ребенка, боялась всего, что может произойти с ними обоими. Что, если ей недостанет сил, или любви, или мудрости? Что, если…

– Рейчел, – миссис Лидфорд заботливо дотронулась до ее локтя. – Рейчел, милая, что с вами? Вы так бледны!

С ней было все хорошо. Просто нервы разыгрались. Но и этого оказалось достаточно для молодой женщины, решившей в одиночку родить и воспитать дитя.

***

Жоан взглянул на часы. Совет владельцев виноделен закончился после обеда. Они объединялись для того, чтобы более успешно продвигать на рынок калифорнийские вина и в данный момент находились на последнем этапе планирования торговой кампании.

Когда обсуждение подходило к концу, Жоан вежливо извинился и покинул собрание, так как хотел еще успеть домой, чтобы переговорить по телефону со своим отцом. Однако, выйдя на улицу, вспомнил, что забыл свой дипломат и, недовольно поморщившись, повернул назад.

Жоан шел по гулкому полутемному холлу, пахнущему дубом, серой и ферментированным виноградом – запахам, к которым привык с детства. Открыв дверь в дегустационную, он неожиданно услышал имя Рейчел. Жоан застыл, думая, что ослышался, но имя прозвучало снова.

– Это правда, я сам слышал. Рейчел Маггз вернулась, и, как я понял, у нее серьезные неприятности.

3

Холодея от недоброго предчувствия, Жоан прислушался. У Рейчи, у его Рейчи неприятности? Нет, должно быть, это неправда. Он видел Рейчи совсем недавно, и с ней все было в порядке.

– Что за несчастная семья! – продолжил другой голос. – У них постоянно какие-то беды. И снова у Грегори и Дорис появится головная боль.

Жоан словно прирос к порогу. Он знал, что должен обнаружить свое присутствие и войти. Но не мог двинуться с места.

– Вроде бы Рейчел тогда не была пьяна, – послышался женский голос. – Ее проверили в полицейском участке.

– Все равно она гнала машину как сумасшедшая, – вмешался мужчина. – Я не помню девушки, которая собирала бы больше синяков и неприятностей, чем Рейчел Маггз!

– И одевалась бы более вызывающе.

Эти пересуды ранили Жоана. Он знал, что люди в небольшом городке не прочь перемыть друг другу косточки, но услышанное им было просто смешно! Резко распахнув дверь, Жоан вошел в комнату, но собравшиеся там были слишком заняты разговором, чтобы сразу заметить его.

– И ее родители ничего не могут с ней поделать! – заявил один из виноделов. – Если бы Рейчел думала о ком-нибудь, кроме себя, Теренс был бы жив и сейчас.

– Довольно! – Голос Жоана разнесся по комнате. – Прошли годы после того несчастного случая. Почему бы вам не оставить Рейчи в покое!

На него обратились смущенные, побледневшие лица сплетников. Воцарилась гробовая тишина.

– Жоан, мы не хотели никого обидеть. Это был просто разговор, – наконец выдавил из себя один из мужчин.

– Я устал от этого. Я устал от тех гадостей, что вы болтаете о Рейчи!

– Жоан, не сходи с ума!

– Я не схожу с ума – я вне себя от злости! Никто из вас никогда не позаботился о Рейчи, а теперь вы называете ее приносящей проблемы неудачницей. – Его голос гневно возвысился. – Действительно Рейчи вернулась! Она гостит у меня. И останется в моем доме до тех пор, пока не закончит свой проект по перепланировке парка Лидфордов!

Грудь Жоана бурно вздымалась, он злился сам на себя. Это его вина. Люди осуждают Рейчи, потому что не знают правды о ней. Он должен все уладить. Прямо сейчас!

– И последнее, – добавил он звенящим от напряжения голосом, – у Рейчи нет никаких неприятностей. Я узнал бы о них первым.

***

Солнце уже садилось, когда Рейчел добралась до особняка де Сакадуро-Кабрал. Десятичасовой рабочий день оказался для нее тяжеловат. Голова болела так, что будущая мать с трудом удерживалась от слез. Больше всего на свете ей хотелось добраться до своей уютной тихой спальни и спать, спать, спать…

Патрисия встретила ее в дверях, расставшись наконец со своим фартуком.

– Жоан ждет тебя у бассейна.

– Я не собираюсь сейчас купаться.

Домоправительница покачала головой.

– Не думаю, что он собрался пригласить тебя искупаться.

Рейчел послышалось предупреждение в голосе Патрисии.

– Что-нибудь случилось?

– Я ему ничего не говорила.

– Патрисия…

– Он вернулся с собрания виноделов в ужасном настроении.

– Что случилось?!

– Не знаю, но что-то грызет его.

Рейчел вздохнула… и внутренне приготовилась к скандалу. Жоан был самым упрямым мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала. Если уж он хотел чего-то добиться, то вцеплялся как клещ и не отпускал жертву до победного конца.

Закатное солнце окрашивало каменные стены в алые и золотые тона, полосы света лежали на воде бассейна и на тяжелых кадках с цитрусовыми деревьями. Аромат цветущих лимонов витал в воздухе, напоминая Рейчел о ее детстве. Но теперь она не могла наслаждаться всем этим, тревожась о предстоящем разговоре с Жоаном.

Рейчел подошла к шезлонгам, стоящим у кромки бассейна, но Жоана там не нашла.

Наверное, вернулся за чем-нибудь в дом, решила она. Что же случилось на этом дурацком собрании. И как это могло касаться ее?

Рейчел медленно пошла вдоль бассейна, любуясь озаренными солнцем ветвями деревьев. Особняк де Сакадуро-Кабрал был выстроен в классицистическом стиле, и сад служил ей прекрасным фоном. Пестрые виноградные лозы, цитрусовые деревья, стройные кипарисы, могучие липы и буки, сочетаясь с мраморными статуями и тяжелыми каменными вазами, создавали неповторимый колорит старины. Свет, тень и тишина – вот что привлекает нас в садах, подумала Рейчел. Тишина…

– Я думал, что ты веришь мне.

Рейчел испуганно вздрогнула и обернулась на звук глубокого голоса Жоана. Она старалась не поддаться панике. Этот человек не может ничего ей сделать. Они во всем равны.

Жоан сидел под тентом, лицо его было скрыто в тени.

– Ты должна была сказать мне, что нуждаешься в помощи.

– Мне не нужна помощь.

Он поднялся и подошел к ней, такой надежный и такой красивый.

Рейчел поймала себя на том, что быстро перебирает в уме совершенные грехи. Ее редко кому удавалось смутить, но Жоан это выполнял с блеском.

– Ненавижу выслушивать сплетни о тебе. – Он печально посмотрел на нее. – И не могу их прекратить. Половина города болтает о твоих приключениях.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Неужели?

– Да… – Голос Рейчел предательски дрожал, ей было трудно дышать.

Жоану ничего неизвестно о ее беременности… Пока неизвестно. Но рано или поздно он все узнает.

– Ты уверен, что сейчас подходящее время для разговоров? Я не в настроении играть в эти игры.

Золотистые глаза Жоана требовательно смотрели на нее.

– Ты знаешь, я никогда не играю в игры, дорогая.

Что-то в его тоне заставило Рейчел снова превратиться в шестнадцатилетнюю девочку.

– Итак, чего же ты хочешь?

Жоан убрал полотенце с соседнего полосатого шезлонга.

– Я хочу, чтобы ты села сюда, – указал он. – И рассказала то, что так тщательно скрываешь.

– Мне нечего скрывать!

– Ложь номер один.

– Жоан!

– Я повторяю еще раз…

– А я повторяю, что мне нечего скрывать, – перебила его Рейчел. – Я здесь, чтобы работать. И я работаю. Это все.

– Я тебе не верю.

Жоан откровенно давил на нее. И в какой-то момент ей захотелось открыть ему правду. Это ошеломило бы его и заставило замолчать. Зато потом привело бы в ярость. Ведь в глазах Жоана она наверняка совершила грех.

Нет, лучше молчать. Это не его проблема.

– Я возвращаюсь в дом. Не желаю об этом больше говорить.

Лицо Жоана несколько смягчилось.

– Дорогая, я не хочу тебя обидеть. Почему ты не сядешь и спокойно не поговоришь? Раньше ты всегда все мне рассказывала.

– Я была маленькой наивной девочкой.

– Мы были друзьями.

– Друзья не судят друг друга.

– Кто тебе сказал, что я собираюсь судить тебя?

– А разве нет?

– Итак, у тебя все-таки неприятности! – торжествующе воскликнул Жоан.

Для него это была всего лишь игра. Он не думал о ней. Не думал о том, каково ей сейчас. Хотел лишь доказать, что оказался прав.

– Великолепно, Жоан!

Его темные брови угрожающе сдвинулись, губы сжались в тонкую линию. Кажется, терпение Жоана иссякало.

– Рейчи, сядь!

– Я не желаю разговаривать с тобой в таком тоне!

– Почему?

– Потому что я не собака и не слушаюсь команд! Рейчи, сядь! Рейчи встань! Рейчи, повернись! – Она скрестила руки на груди, испепеляя его взглядом. – Для человека, работающего с людьми из разных стран, твои коммуникативные способности оставляют желать много большего!

– Я так разговариваю только с гадкими девчонками, не желающими ничего слушать!

– Вот тут ты ошибаешься! Я уже не девчонка. Мне двадцать восемь лет. И сейчас, слава Богу, не средние века. Я не обязана тебя слушать!

– Это нелогично.

– Зато очень убедительно.

– Да! – закричал вдруг Жоан, выходя из себя. – Ты просто невозможна! Я не могу с тобой разговаривать!

Резкий порыв ветра пронесся по саду, шелестя листьями деревьев и растрепав волосы Рейчел. Она тоже едва сдерживалась от гнева и желания высказать Жоану все, что думает о нем.

– В таком случае оставь меня в покое. Мне безразлично, что ты обо мне думаешь!

Вдруг он приблизился почти вплотную и мягко взял ее за руки.

– Но это неправда. Ты же моя, Рейчи.

– Нет уж. Я ничья.

На мгновение ей показалось, что в золотистых глазах Жоана мелькнула неподдельная боль.

– Не говори так. Я уже потерял Теренса. И не хочу терять тебя.

Рейчел затрепетала, почувствовав, что его палец прикоснулся к ее губам, слегка приоткрывая их. Она в испуге подалась назад. Он собирается поцеловать ее… Нет! Этого нельзя допустить!…