9

Итак, слова были сказаны. Поздно было что-то менять.

– Ты сама решила, – прошептал Жоан. – Но я предупреждаю, Рейчи: твоя очередь наступит не скоро, потому что утешения я жду уже давно… И меня не так-то просто удовлетворить.

Восторг сменился чем-то вроде паники. Пожалуй, все-таки не стоило задавать Жоану столь рискованных вопросов. Пожалуй, можно было ограничиться чем-то более… безопасным.

– Я могу изменить решение?

– Нет.

Он мгновенно сгреб ее в охапку и куда-то понес. Рейчел видела только его мускулистую смуглую грудь… Кожа слегка золотилась в искусственном свете ламп. Какой он мужественный, и какой красивый!… Жоан. Ее Жоан. Мужчина, похитивший ее сердце давным-давно, когда она была еще маленькой девочкой.

– Здесь, – выдохнул он, закрывая за собой какую-то дверь. – Вот здесь нам никто не помешает.

Голос Жоана одновременно был дразнящим и невыразимо чувственным. Но Рейчел охватил безотчетный страх. Одно дело – играть с этим человеком в детские игры, завлекать его… Совсем другое – заниматься с ним любовью.

А что, если он разочаруется? Что, если не получит настоящего удовольствия? Скорее всего, она не сможет дать ему всей полноты ощущений… Рейчел поняла, что не переживет еще одного унижения.

Она попыталась выскользнуть из его рук. Но Жоан уже одним быстрым движением опустил ее на ковер.

– Я думал, ты окажешься храбрее, – произнес он, нависая над Рейчел.

Она лежала, беспомощно глядя снизу вверх в потрясающие золотистые глаза.

– Нет… Храбрость вся кончилась.

Он сверкнул улыбкой – и с беззастенчивой легкостью подвинул ее так, что теперь их бедра соприкасались. Жесткий ворс ковра щекотал Рейчел затылок, слегка колол спину сквозь тонкий шелк блузки,

– Значит, мне придется научить тебя еще и храбрости.

Еще и храбрости, содрогнувшись, подумала она. Господи, чему же еще?

– Ну что же, любовь моя…

– С каких это пор я – твоя любовь?

Еще произнося эти слова, Рейчел уже чувствовала дрожь возбуждения, пробежавшую вдоль позвоночника. Виной тому были мужская сила и красота Жоана, ни с чем не сравнимый будоражащий запах, исходящий от него. Она хотела соприкоснуться с ним губами, почувствовать его язык внутри своего рта… Хотела, чтобы эти руки ласкали ее – жадно, неистово, долго…

– Никогда не встречал женщины, которая так любила бы спорить, – усмехнулся Жоан, наклоняясь к ней и опираясь на локти.

Ее груди почти касались его. Рейчел содрогнулась, чувствуя, как возбуждение Жоана передается и ей.

Он поцеловал будущую супругу в губы – легким, дразнящим поцелуем, словно бы пробуя вкус ее губ по маленькому глоточку. Это сводило с ума. Когда он снова поцеловал Рейчел так же, в уголок губ, кончик его языка слегка скользнул по жадно приоткрывшемуся рту, мучая ее краткостью сладкого прикосновения.

Больше Рейчел не могла выносить такую пытку. Ее губы, ее тело, все ее обострившиеся чувства жаждали большего. Она обвила шею Жоана руками, нагибая его голову еще ниже, до тех пор пока губы их не встретились и не слились.

Он хрипло застонал. Его тело было горячим от возбуждения. Руки напряглись, одно колено скользнуло меж ее бедер, раздвигая их шире.

Губы Рейчел раскрылись навстречу страстному поцелую, словно лепестки розы навстречу солнцу. Огонь желания опалял ее изнутри, она с трудом сдерживала стоны. Бессознательно приподнимаясь, она стремилась к еще большему слиянию, к полноте счастья.

Неожиданно он оторвался от нее, и Рейчел что-то протестующе пробормотала. Жоан слабо улыбнулся, целуя уголок ее рта и ямочку на подбородке.

– Рейчи… ты выглядишь такой разочарованной!

Она не должна была ничего говорить, доказывать или опровергать. Он знал все и так. Целуя, он перемещался все ниже. Вот уже коснулся жаждущим ртом высокой груди. Рейчел нетерпеливо выгнулась навстречу; кровь в жилах превратилась в жидкий огонь, когда он слегка прикусил зубами твердый от возбуждения сосок.

Жоан ласкал ее грудь, посасывая через тоненькую ткань блузки. Ослепительный свет вспыхнул перед глазами Рейчел, внутри все горело от желания… от жажды.

– Ты перевернула весь мой мир, – прошептал ей на ухо Жоан. – Я в смятении, Рейчи. Я просто не знаю, что еще можно почувствовать.

Им обоим, пока не поздно, надо взять себя в руки. Кому действительно нужно поговорить, так это им, мелькнула в сознании Рейчел мысль. Мелькнула и тут же исчезла, потому что тело, оказывается, так долго ждало этого часа, что теперь рассудок Рейчел просто не мог взять верх над чувствами. Она снова приникла к Жоану – бедрами, животом, грудью… Невыносимое одиночество, затянувшееся на пять с лишним месяцев, прежние связи, разрушенные до основания, разрыв с родителями – все это долго накапливалось и вылилось в великую жажду.

Она нуждалась в Жоане. Нуждалась в его любви. И хотела этого прямо сейчас, не имея сил ждать до дня свадьбы.

– Это… все еще… игра? – прошептала Рейчел, закрывая глаза. Тело ее дрожало, кости словно плавились от желания.

Жоан взглянул на нее. Дыхание его было прерывистым.

– Нет, игра уже… кончилась. Это просто мы с тобой. Ты… и я.

Она ждала именно такого ответа. Надеялась на него.

Просто мы с тобой.

Нет, конечно, Жоан не любит ее. Не может любить… по крайней мере, пока. Но сейчас, когда он понимает ее так хорошо, хочет так сильно – сейчас появилась надежда, что Жоан полюбит ее… Полюбит. А теперь они будут просто заниматься любовью. Ведь в этом выражении есть слово «любовь»…

Жоан тем временем уже расстегивал молнию ее облегающих брюк. Рейчел почувствовала, как воздух холодит обнажившуюся кожу, а от пальцев, ласкающих ее, исходил жар.

Рейчел содрогнулась. С нежным нетерпением Жоан прикасался к самым сокровенным частям ее тела, заставляя трепетать от наслаждения.

Дрожащими пальцами она нащупала молнию его джинсов. Расстегнула, ощутив горячую кожу… И тут за дверью послышались голоса, и голоса, кому бы они не принадлежали, явственно приближались. Словно окаменев, Рейчел бросила на Жоана беспомощный взгляд. Он отреагировал быстрее – мгновенно оторвался от возлюбленной и сел, рывком поднимая ее с ковра.

Дверь распахнулась в тот самый миг, когда Рейчел едва успела застегнуть молнию. Но блузка ее была смята и выбилась из брюк, Жоан же вообще оставался голым по пояс. Они обменялись отчаянными взглядами… И тут…

– Рейчи! Жоан! О… вот вы где!…

О Господи, это же ее родители! Они вернулись раньше, чем ожидалось.

***

Патрисия накрыла на четверых, подав фрукты и холодные закуски. Золотистый взгляд Жоан встретился с глазами Рейчел через уставленный посудой стол. Она знала, что щеки ее еще пламенеют, а желание затуманивало рассудок.

– Мы там просто не могли оставаться, – как ни в чем не бывало щебетала мать Рейчел. Только что она долго и цветисто благодарила Патрисию за кофе, а теперь переключилась на молодую пару. – Мы послали Жоану телеграмму о том, что круиз нам страшно надоел. Ты ее, надеюсь, получил, Жоан?… Кроме того, я знаю, что подготовка к свадьбе – хлопотное дело, и надеюсь, что наша помощь понадобится.

– По большей части я все уже устроил, – кивнул Жоан. – Но всегда остаются мелочи, за которыми не успеваешь присмотреть, так что я вам очень признателен.

Они стали говорить о свадьбе, о том, что и как надлежит устроить. Жоан выглядел более оживленным, чем обычно. Он рассказал, что пригласил на торжество струнный квартет. Закуски по-французски, сервированные на отдельных столиках, будут подавать двенадцать официантов.

– Ты упускаешь свой шанс, сынок, – заметил Грегори Маггз, покачивая головой. – По обычаю устройство торжества ложится на родителей невесты…

– Я хочу сделать это сам, – мягко, но непреклонно перебил его Жоан. – Это мой подарок Рейчи, и я считаю, что так будет правильнее.

Они поспорили еще какое-то время, и Грегори уступил. Рейчел было приятно видеть, что не одна она не в силах отказать Жоану…

В дверях появилась Патрисия, знаками показывая, что хозяина дома просят к телефону. Он извинился и быстро вышел, оставив Рейчел с ее родителями обсуждать предстоящую свадьбу без него.

Жоан вернулся минут через двадцать. И настроение его полностью изменилось. Только что это был веселый и оживленный жених, а после телефонного разговора в столовую вернулся замкнутый, помрачневший мужчина. Он безучастно прислушивался к беседе, только иногда вставляя слово-другое, при этом голос его звучал жестко.

Наконец, уже около полуночи, родители Рейчел ушли. Жоан молча проводил недоуменную невесту до дверей ее комнаты. Трудно было поверить, что этот холодный, чужой человек несколько часов назад едва не занялся с ней любовью…

Рейчел чуть помедлила, прежде чем войти в спальню, и сделала еще одну попытку разбить стеклянную стену, неизвестно как появившуюся меж ней и Жоаном.

– Спокойной ночи. Жоан… я…

Ответ его звучал словно издалека.

– Если не увидимся завтра утром, встретимся за ужином. И не забывай, что вечером мы пригласили твоих родителей.

– Я помню.

– В твои обязанности входит заняться списком гостей. Отдай его Патрисии, она позвонит всем. Не забудь указать телефоны, а кроме того проверь вместе с ней меню. Об остальном она позаботится.

Рейчел кивнула, чувствуя, что стена между ними стала толще. Господи, да что же случилось за время проклятого телефонного разговора? Ведь это не могло иметь к ней отношения… Это не мог звонить Брайс… Просто смешно так думать. Скорее всего, Жоана огорчили какие-нибудь деловые проблемы.

***

К вечеру следующего дня настроение Жоана не улучшилось. За ужином он все еще был неразговорчив, однако родителей Рейчел слушал внимательно и даже смеялся коротеньким забавным историям, привезенным Дорис из круиза.

– По рассказам ваше странствие не выглядит неудачным, – заметил он, наливая вина даме. – Надеюсь, наш с Рейчи медовый месяц доставит нам не меньше радости.

Медовый месяц! Глаза Рейчел расширились от радостного удивления. Как же она могла забыть про медовый месяц?

– Есть один маленький островок недалеко от Португалии, которым наша семья владеет уже полсотни лет. Ничего особенного, однако что-то есть этакое в светлой зелени и золотом песке возле лазурной воды… Что-то, особенно ярко проявляющееся в это время года.

Медовый месяц, мысленно повторила Рейчел, не в силах думать более ни о чем, кроме любви. Наконец-то они останутся вдвоем! Наконец-то она узнает Жоана – в полном смысле этого слова!…

– А ты что молчишь, Рейчи? – спросил ее отец, чей голос пробивался как сквозь толщу воды.

– Ее слишком переполняют чувства, что нередко бывает с невестами, – вступилась за дочь Дорис. – Помню, как я сама нервничала – последние два дня перед свадьбой даже есть и спать почти не могла, настолько сильно была влюблена. – И мать Рейчел одарила ее отца ослепительной улыбкой.

– Точь-в-точь, как наша Рейчи, – протянул Жоан, откидываясь на спинку кресла.

Может быть, остальные и не услышали сарказма в этих словах. Но у Рейчел даже дыхание на миг перехватило. Что же происходит в конце-то концов?

Неужели он еще раз подумал о предстоящем браке и пожалел о принятом решении? Если так, еще не поздно остановиться, нужно только сказать об этом вслух…

– Жоан, я хочу, чтобы ты знал: что мы с Дорис безмерно счастливы вашей свадьбе, – сказал тем временем Грегори Маггз. – Мы всегда любили тебя, как сына… – Здесь голос его прервался, потом он продолжил: – Я знаю, что вы с Рейчи уже ждете ребенка… Это очень хорошо.

Хорошо. А Жоан говорил – правильно. Кажется, ее отец и Жоан похожи меж собой куда больше, чем им обоим кажется.

Взгляды молодых людей опять встретились. Внезапно Рейчел осознала, что на нее смотрит не один Жоан, но все, сидящие за столом, и ждут ее реакции.

– Да… все замечательно, – выговорила она, надеясь, что голос ее не дрожит.

– Знаете, сначала я немного удивился, – заметил отец. – Жоан казался мне человеком, который никогда ничего не делает необдуманно. Однако, как говорит мне, Рейчи, твоя мама, все мы иногда ошибаемся, и теперь я уже привык к мысли, что скоро стану дедушкой. Тем более что мы так давно не видели малышей – с тех самых пор, как вы с Терри…

Голос снова подвел его, но отец справился со своими чувствами. Однако теперь он не смог закончить фразы, и конец ее словно повис в воздухе. Широкие плечи Грегори поникли, лицо исказилось от горя.

От сознания безвозвратности потери Рейчел опять охватило чувство вины. Наклонившись, она тихонько погладила отца по руке – это была рука человека, который никогда не бегал от работы. Даже в свои шестьдесят два Грегори оставался мускулистым, хорошо сложенным мужчиной.

– Папа… мне очень жаль. – Он стиснул ее тонкие пальцы. – Прости меня, пожалуйста, – прошептала Рейчел чуть слышно.

Грегори Маггз повел плечами, медленно повернул голову, чтобы взглянуть на дочь. Его синие глаза, такие же яркие, как у Рейчел, смотрели печально, но твердо.

– Мне нечего тебе прощать, дочка. Ты ни в чем не виновата.

– Папа, я очень старалась никуда не пускать Теренса тогда… Остановить его. Я делала все, что могла.

Отец нежно погладил ее по затылку. Провел теплыми пальцами по щеке.

– Знаю.

Рейчел изо всех сил стиснула его руку.

– Я его тоже любила.

Она была так поглощена горем отца, что не замечала ни скорби в глазах матери, ни отчаянного взгляда Жоана.

Внезапно Жоан встал. Он был бледен, скулы обозначились жестче.

– Это неправда. Я не могу позволить Рейчи продолжать это издевательство над собой.

– Жоан, нет, пожалуйста! – Рейчел вскочила, словно загораживая от жениха своих родителей.

Но остановить его было уже невозможно, он ее словно не замечал.

– Рейчи не виновата ни в чем.

Она схватила его за рукав.

– Ты же обещал мне, Жоан… Ты обещал!

– И напрасно это сделал, – резко ответил он.

Грегори Маггз слегка приподнялся, опираясь на стол.

– Что это значит, Жоан? О чем ты говоришь?

Несколько секунд Жоан пристально смотрел на Рейчел. Потом повернулся к ее отцу.

– Мы с Теренсом в тот вечер напились… Сильно напились. Рейчи взяла ключи от машины, потому что мы были не в состоянии сесть за руль… Ни один из нас. Но Теренс все-таки настоял на том, чтобы вести машину самому. Рейчел старалась уберечь брата. Старалась делать то, чего вы от нее и ждали.

В столовой воцарилась такая тишина, что Рейчел слышала биение собственного сердца. Никто не шелохнулся, никто не перебил Жоана.

Грегори сидел, сжимая вилку, отстраненным взглядом уставившись на хрустальный бокал. Пальцы его побелели. Внезапно он резко отбросил вилку, слабо звякнувшую обо что-то при падении.

– Почему же ты раньше молчал?

Глаза Рейчел наполнились слезами.

– Жоан, нет…

– Да, – жестко перебил он. – Четыре года я позволял вам унижать Рейчи, и теперь мне стыдно, стыдно за собственные трусость и эгоизм. Рейчи не виновата в аварии и никогда не была виновата. Если кого-то и следует винить, так это меня. Я был старшим из нас. Ответственность лежала на мне.

В этот миг Рейчел ощутила такой сильный прилив любви к нему, что едва удержалась от слез. То, что он сейчас делал, причиняло ему боль, но Жоан поступал так, как считал правильным, не думая о себе.

Грегори Маггз медленно перевел взгляд на жену, а потом на дочь. Глаза его подозрительно блестели, голос дрожал от сильных чувств.

– Рейчи, почему ты не сказала нам?…

– Я не могла. Я… – Она смотрела на отца, мысленно умоляя понять ее правильно. – Я же знала, как сильно вы любили Теренса.

Наконец, не в силах больше сдерживаться, Грегори позволил слезам пролиться, и мокрые дорожки пролегли по его щекам.

– Не более, чем тебя, – хрипловато ответил он. – Ничуть не более, чем я любою тебя, доченька.

***

Рейчел приняла душ, надела ночную рубашку и легла в постель. Но сон не шел, сильные переживания продолжали будоражить душу, не давали успокоиться.

Где-то через час после того, как она выключила свет, готовясь ко сну, Рейчел услышала шаги на лестнице. Жоан, как видно, тоже не мог уснуть. Скользнув к двери, она выглянула наружу и увидела, как он спешит вниз по ступенькам в своем вечернем костюме.

– Жоан!

Хотя она позвала совсем тихо, он услышал и обернулся. Потом медленно пошел в ее сторону.

– Что случилось?

– Я не могу уснуть.

– Так сильно влюблена? – усмехнулся он, но глаза его остались сумрачными.

Голос прозвучал так, будто он ее ненавидит. Но в лице Жоана было еще кое-что, не ускользнувшее от внимательного взгляда Рейчел, – похожее на боль и нежность. Может, Жоан сам того не ведая, сейчас нуждается в ней, в ее поддержке так же сильно, как она, Рейчел, – в нем самом. Без единого слова она взяла его за руку и потянула в глубь темной спальни.

– Побудь со мной.

– Я не понимаю…

– Нет, ты понимаешь. Побудь со мной этой ночью. Давай закончим то, что не успели.

– Нашу игру?

В темноте она не могла разглядеть выражения его лица. Видела только глубокие тени, пролегшие под глазами и вдоль скул, и блеск белых зубов.

– Почему бы и нет. Ведь ты обещала меня утешить.

– Да, обещала…

Голос Рейчел дрогнул, когда она почувствовала его руки, скользящие по плечам, по шее. Потом пальцы Жоана нырнули в ее густые распущенные волосы, купаясь в шелковистых прядях… Поцелуй Жоана был глубоким и бережным, словно он пил старинное вино из драгоценного кубка. Вот его язык нежно проник меж ее зубов, лаская рот изнутри, требуя ответа.

Рейчел подалась вперед, тая в его руках, делаясь мягкой и покорной. Места, к которым он прикасался, пульсировали живым теплом. Инстинктивно ее тело знало, что это именно то, в чем оно так давно нуждалось. Шелковистая кожа, нежная ласка, мужская сила… Жоан. Ее Жоан. Слова были не нужны. Они и так уже сказали друг другу слишком много слов…

Он на руках отнес Рейчел в постель и через голову стянул с нее тонкую ночную рубашку. Ласково сжимая ее полные груди, он по очереди целовал соски, посасывая их и покусывая зубами. Рейчел застонала, выгибаясь навстречу прикосновениям, а руки ее уже возились с брючным поясом, с пуговицами белой рубашки.

Жоан помог ей раздеть его, и сильное, прекрасное мужское тело теперь прижималось к ней уже вплотную. Он просунул колено меж ее бедер, нежно, но настойчиво раздвигая их, его ладонь скользнула вдоль мягкого округлого живота вниз, к самым потаенным и чувствительным местам.

Рейчел напряженно ждала. Она хотела почувствовать, как он проникает внутрь, делая ее своей, наконец-то своей. Но он все медлил.

– Пожалуйста, Жоан, – прошептала она умоляюще, прижимаясь к нему. – Пожалуйста…

– Это не повредит тебе? Тебе и ребенку?

– Нет… Все будет в порядке.

Более не говоря ничего, он быстрым толчком вошел в нее, застонав от наслаждения. Потом принялся ритмично двигаться, давая ей почувствовать всю полноту удовольствия, и тело ее незамедлительно ответило на призыв.

Раньше Рейчел думала, что знает, что такое оргазм. Но то, что она некогда пережила с Брайсом, нельзя было сравнить с безумным взрывом наслаждения, охватившим одновременно тело и душу. Она изогнулась в руках Жоана, вскрикнув от восторга, вцепившись в него так, будто он мог исчезнуть.

Потом, все еще не выходя из нее, Жоан перекатил ее на бок. Они лежали, истомленные собственным счастьем и целовались. Кончиком пальца Жоан отвел с ее лба темную прядку, провел по щеке, по линии губ, словно скульптор, любующийся своим творением.

– Ты знаешь, что сейчас произошло?

– Мы занимались любовью.

– Не только. Ты стала моей. – Он сжал ее правую грудь, большим пальцем поглаживая сосок так, что Рейчел задрожала от удовольствия. – А я стал твоим. Так это должно остаться навеки.

Он поцеловал ее в шею, в ямочку между ключицами.