4

После обеда Джек проводил Мелани в спальню.

— Останься со мной, пожалуйста. — Мелани понизила голос до интимного шепота. — Ты не пожалеешь.

— Не могу.

Джек хотел поцеловать ее в лоб, но потом вспомнил ее предупреждение и улыбнулся.

— Это еще почему?

На этот раз он решил сказать правду.

— Я устал. Понимаешь, я только что вернулся из дальней поездки, мне нужно поспать.

— Ты можешь лечь в моей комнате.

— Если я останусь, то нам обоим не удастся поспать. — Он нежно погладил ее по щеке. — А тебе тоже нужно отдохнуть.

— Не нужно! — Мелани зевнула и улыбнулась. — Ладно, наверное, ты прав, нужно. Но, когда я проснусь, ты будешь здесь? Ты ведь не уедешь?

— Обязательно буду, я никуда не уезжаю. Я остаюсь с тобой.

Комната Джека находилась не рядом со спальней Мелани, а чуть дальше по коридору. Напротив его двери находилась еще одна лестница, она была уже главной и первоначально предназначалась для прислуги. Но с тех пор, как Джек перебрался из хозяйской спальни в отдельную комнату, он стал пользоваться и отдельной лестницей.

Среди ночи Джека разбудил плач. Он сразу понял, что это плачет Мелани. Судя по приглушенному звуку, она рыдала в подушку. Оставаться в своей комнате и равнодушно слушать ее плач Джек не мог, он натянул трусы — Джек всегда спал нагишом — и пошел в спальню Мелани, гадая, что расстроило Мелани на этот раз. Что-то из недавних событий или она вспомнила смерть отца, смерть своего брата Грегори?

В спальне Мелани было темно, и, чтобы ни на что не наткнуться, Джек вытянул вперед руку. Но постепенно его глаза привыкли к темноте, он стал различать очертания предметов. Дойдя до кровати, Джек сел. Мелани подняла голову от подушки и тоже села, Джек обнял ее за плечи и почувствовал, что ее бьет дрожь.

— Что случилось? Тебе приснился страшный сон?

— Нет. — У нее и зубы стучали. — Это хуже сна, это явь.

— Тогда расскажи мне, из-за чего расстроилась, может, тебе станет легче.

Мелани поднесла его руку к своей щеке, и Джек почувствовал горячую влагу.

— Ах, Джек, ты сам все знаешь!

— Боюсь, что нет.

— Знаешь, и ты должен меня простить. Джек, пообещай, что ты меня простишь.

Джек не мог знать, какие мысли не дают Мелани покою, и не исключал вариант, что все ее тревоги вымышленные.

— Не расстраивайся, Мел, мне нечего прощать, ты не сделала ничего плохого.

Еще не договорив, Джек вдруг отчетливо вспомнил прошлое лето. Тогда он опустился до того, что нанял частного детектива следить за женой. И наблюдение не осталось безрезультатным, детектив выследил Мел в отеле, где она встречалась с другим мужчиной. Джек решил, что она ему изменяет, но детектив не смог подтвердить эту версию. Мел встречалась с тем мужчиной несколько раз и каждый раз держала эти встречи в строжайшей тайне. Вспоминать об этом периоде их брака Джеку было горько и больно, и он решил сосредоточиться на настоящем. Мелани сжала его руку своими холодными пальцами.

— Джек, я больше не могу делать вид, что все забыла. — Она смолкла и зябко поёжилась. — Мы должны вернуть нашего ребенка.

Значит, ей все-таки приснился кошмарный сон, понял Джек.

— Мел, никакого ребенка нет и не было, ты…

Она не дала ему закончить и с жаром воскликнула:

— Я была беременна, я помню! Из-за этого мы с тобой и сбежали. Мы хотели защитить ребенка.

— Да, а потом у тебя был выкидыш.

Это случилось пять лет назад, и с тех пор Мелани стала бесплодной. У каких только врачей они ни побывали, какие только обследования ни проходили! Мелани так и не смирилась с диагнозом, и Джек подозревал, что именно безуспешное лечение от бесплодия, длившееся два с половиной года, и стало причиной краха их брака. Во всяком случае, страшный диагноз стал началом конца их семьи. Или не началом, а последней каплей? Джек развернул Мелани к себе лицом и всмотрелся в ее глаза.

— Мел, но, если ты не можешь родить, это еще не означает, что ты не можешь стать матерью. Мы могли бы усыновить…

— Не хочу я никого усыновлять, у меня уже есть ребенок!

Как всегда упряма, даже в болезненных фантазиях, с досадой подумал Джек. Мелани посмотрела на него с такой болью, что ему самому стало больно — за нее, за себя, за их несбывшиеся надежды. Джек погладил ее по щеке.

— Ты правда меня любишь, — удовлетворенно прошептала Мелани.

— Конечно.

Она неуверенно улыбнулась сквозь слезы, и от этого ее лицо стало еще прекраснее, но у Джека на сердце стало еще тяжелее. Мелани навсегда завладела его душой и телом, однако она больше не принадлежит ему.

Мелани не могла оторвать взгляд от лица Джека — ковбоя, которого она когда-то полюбила, сильного, мужественного, бесстрашного. Холод стал отступать, дрожь успокоилась, но не только потому, что Джек согревал ее своим телом — тепло разливалось внутри нее. Она дотянулась до губ Джека и коснулась их своими.

— Как же хорошо, что ты вернулся!

Мелани боялась, что Джек передумает, что время и расстояние остудят его чувства.

— Тебя так долго не было, что я испугалась, уж не полюбил ли ты другую.

Джек посмотрел ей в глаза.

— Поверь, Мел, я расстался с тобой не по своей воле.

Мелани прижалась щекой к его груди и стала нежно гладить ладонью плечи Джека, рельефные мускулы груди.

— Где же ты был?

Он ответил не сразу, как будто вопрос оказался для него сложным.

— Работал.

— Где?

— То там, то сям.

Мелани вдруг подняла голову и заглянула Джеку в глаза.

— Скажи, мы ведь так и не ездили к твоим родителям?

— Нет, не ездили.

— Почему?

Снова ему понадобилось время для обдумывания ответа. Мелани не выдержала:

— Они что, не хотели меня видеть?

— Нет, Мел, дело не в этом, просто так получилось. К тому же отец тяжело болел.

— Он все еще болеет?

— Он умер два месяца назад.

К горлу Мелани подступил ком. Она знала, что Джек очень любил отца и был к нему привязан.

— Мне очень жаль.

Но одновременно с сочувствием Мелани испытала облегчение: так вот где Джек пропадал так долго — он уезжал к умирающему отцу! Она свернулась клубочком рядом с Джеком и снова прижалась щекой к его груди, как раз напротив сердца. Некоторое время они сидели молча, Джек одной рукой обнимал Мелани, другой гладил ее по голове. Наконец ее дыхание стало глубоким и ровным, она задремала. Очень осторожно, чтобы не разбудить, Джек уложил Мелани на кровать и накрыл одеялом. Потом он нашел в шкафу плед, расстелил его на полу возле кровати, взял подушку и покрывало и лег. Уснуть ему удалось не скоро, но, заснув, он спал крепко и проснулся, только когда ему на лицо упал луч солнца.

Джек открыл глаза и обнаружил, что Мелани полулежит в кровати, опираясь на локоть, и разглядывает его.

— Привет.

Он потянулся, потер глаза и расчесал пятерней волосы.

— Привет.

— Ты ужасно красивый, когда спишь. Я не могла на тебя налюбоваться.

— Мел, не говори так…

— Но это правда! У тебя очень красивое лицо. И очень мужественное. Мне нравится твой нос, а губы… у тебя самые лучшие губы на свете.

Джек фыркнул, перевернулся на спину и заложил руки за голову. У него появилась новая проблема: своими разговорами и особенно взглядами Мелани не только смутила его, но и возбудила, теперь он не знал, как вылезти из-под покрывала и показаться ей. Оставалось только бороться с возбуждением, призвав на помощь всю силу воли, — о том, чтобы дать ему выход, не могло быть и речи.

— Откуда ты знаешь? — насмешливо протянул Джек. — Ты что, перецеловала все губы в мире?

Мелани рассмеялась.

— Перецелуешь тут, как же! Ты всегда был ужасно ревнивым.

— Ничего подобного.

— А я говорю, был. Я бы не удивилась, если бы ты набросился на соперника с дубинкой и поколотил. — Она улыбнулась и подмигнула. — Признайся, у тебя ведь есть дубинка?

Джек тоже улыбнулся.

— Вообще-то есть, но я пускаю ее в ход лишь в крайних случаях.

Мелани засмеялась, встала с кровати и подошла к Джеку.

— Скажи, тебе случалось кого-нибудь убивать?

— Мел!

— Я же знаю, что у тебя взрывной темперамент.

— Я не убиваю людей.

— Ладно, но в драках-то тебе приходилось участвовать?

— Случалось, но я никого серьезно не ранил.

Это была не совсем правда, но Джек рассудил, что Мелани незачем знать кровавые подробности.

— Ты дерешься кулаками?

Джек взял ее за руку и потянул вниз. Мелани села рядом с ним на плед.

— Откуда вдруг такой интерес к дракам? Ты хочешь, чтобы я кого-то поколотил? Только скажи, я все для тебя сделаю.

Мелани вдруг поняла, что Джек не шутит, что ради нее он действительно готов сделать все: пойти на край света, войти в клетку с голодными тиграми… все, что угодно. Сделает ли он то же самое ради их ребенка? По коже Мелани пробежали мурашки, она поёжилась. Какая странная мысль.

Джек коснулся ее руки.

— Мелани, ты где?

Он спросил это так нежно, что на глаза Мелани навернулись слезы. Она заморгала и покачала головой. Где она? Что за вопрос, конечно, здесь, в спальне, с Джеком. Неожиданно какой-то голос — не ее, не Джека, а некий бестелесный голос, звучавший только в ее голове, — вдруг спросил: что они здесь делают и чья вообще это спальня? Мелани нахмурилась, посмотрела на ковер, на стену, в окно.

— Джек, где мы?

— На ранчо, в Лонг-Дэйле.

Мелани чувствовала: что-то не так, — но не могла понять, что именно. Она вдруг ощутила внезапную и совершенно необъяснимую усталость.

— Джек, почему ты здесь? Почему ты спишь в моей комнате?

Он нежно отвел с ее щеки прядь волос.

— Потому что ты болела.

Мелани снова нахмурилась, изо всех пытаясь что-то вспомнить.

— Ты помнишь больницу? — попробовал ей помочь Джек.

Мелани поперхнулась вдохом. Больницу? Почему? Когда?

— Нет.

— Ты пролежала там довольно долго.

— Сколько? Неделю?

— Месяц.

Да, это немало, подумала Мелани.

— А экзамены я сдала?

Джек промолчал, и Мелани решила, что он не понял вопроса.

— Я окончила школу? Получила аттестат?

Он опустил глаза.

— Да.

— Слава Богу!

Мелани была, конечно, рада, что Джек с ней, и все же в этом было что-то странное. Как он мог спать в ее комнате? Мама этого не потерпит. Андре может вызвать полицию. Мелани с тревогой взяла Джека за руку.

— Скажи, как ты попал в мою комнату?

— Тебе приснился дурной сон, ты заплакала, вот я и пришел тебя утешить.

Такой ответ Мелани понравился — Джек явно за нее волновался.

— Но как тебе удалось уговорить маму? Она же ужасный сноб, ты же знаешь, ко всем, кто не ее круга, она относится с предубеждением.

На щеке Джека дернулся мускул.

— Признаться, я не спрашивал у нее разрешения. Это не ее дом.

Значит, это дом Андре, подумала Мелани. У него много домов, он живет, как король.

— А Андре тебе позволил?

— Да.

Голос Джека почему-то прозвучал сдавленно, но Мелани не стала об этом задумываться. Она поцеловала его в губы.

— Отлично. Я пойду приму душ. А потом позавтракаем вместе, ладно?

Пока Мелани была в ванной, Джек решил позвонить Андре. Беседовать с братом Мелани у него не было ни малейшего желания, но он обещал. Не зная точно, куда звонить, он набрал номер его офиса в Сан-Антонио, и угадал.

— Эплтон слушает.

— Я обещал позвонить, если состояние Мелани изменится. Так вот, оно изменилось.

— В какую сторону, к лучшему или к худшему? — быстро спросил Андре.

— Ей стало лучше. — Джек решил поскорее покончить с неприятной обязанностью. — Сегодня она говорит более связно и больше похожа на себя прежнюю.

— А память?

— Пока не восстановилась.

— Понятно.

Некоторое время мужчины молчали. Джек поймал себя на мысли, что впервые в жизни разделяет точку зрения Андре. Мелани необходимо все вспомнить, ей нужно знать о своих прежних победах и поражениях, достижениях и ошибках. Жизнь семьи Эплтон сложилась непросто. Мелани и Андре потеряли младшего брата, старшая сестра уехала жить за границу, а мать Мелани так увлечена крепкими напитками, что у нее не остается времени на дочь. Но Мелани не сможет двигаться по жизни дальше, если не вспомнит прошлое.

— У Мелани есть альбомы с ее детскими фотографиями, — осторожно начал Андре. — Не могли бы вы…

— Я посмотрю с ней фотографии.

Андре вздохнул.

— Она была очень дружна с Грегори.

— Я знаю.

— Если ей будет слишком тяжело…

— Можете не продолжать, я не собираюсь ее подталкивать, я буду наблюдать за ее реакцией. Я никогда не причиню ей вреда и другим не позволю.

Джек и Андре презирали друг друга столько времени, сколько были знакомы, но сейчас их взаимная неприязнь вдруг стала казаться Джеку бессмысленной.

Он повесил трубку и заметил, что Мелани вышла из ванной и стоит, прислонившись к дверному косяку. На ее волосах еще блестели капельки воды, и ему вдруг с новой силой захотелось обнять ее, слизнуть влагу с ее волос и кожи.

— С кем ты разговаривал?

— С Андре.

Мелани помрачнела.

— А теперь ему что понадобилось?

Джек подошел к ней.

— Ничего особенного, он просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь.

Мелани поморщилась.

— Передай ему, в следующий раз пусть пришлет открытку.

Джек улыбнулся и легонько ущипнул ее за кончик носа.

— Ты несносная девчонка.

Мелани лукаво улыбнулась.

— Да, но это тебе во мне и нравится.

Ее озорная улыбка подействовала на Джека самым неожиданным образом. Впрочем, почему неожиданным? За последние сутки его тело не раз и не два реагировало на улыбку Мелани, на блеск ее глаз, нежность ее кожи, на все в ней. Джек чувствовал жар и животный голод, давно он не желал Мелани столь сильно. Она оживила его чувства. Он словно перенесся в прошлое, в самые первые недели их любви, когда они были опьянены и одержимы друг другом. Тогда он, наверное, мог бы обходиться без еды и питья, лишь бы Мелани лежала в его постели.

— Ты права, — хрипло согласился он. — Мне это нравится.

Джек подумал, что, если бы не его представления о порядочности, которые временами здорово мешают жить, он бы пошел на все, чтобы сохранить Мелани в прошлом, в состоянии влюбленности.

Днем приехал доктор Синклер. Осмотрев пациентку, он с удовлетворением отметил улучшение.

— Она явно поправляется, — сказал врач, когда Джек пошел проводить его. — Не знаю, как вы этого добились, но продолжайте в том же духе. Думаю, память к ней скоро вернется. Но советую вам не перегружать Мелани информацией. Она все еще очень быстро устает, и, если вы или она будете форсировать события, может произойти рецидив.

— Какой рецидив? — встревожился Джек.

— У нее могут появиться новые провалы в памяти, перепады настроения, она может стать плаксивой. — У входной двери Синклер помедлил. — По поводу медсестры… вы хотите, чтобы она и дальше наблюдала вашу жену в течение дня?

— Думаю, в этом нет необходимости. Когда я здесь, полагаю, мы справимся сами.

— Хорошо, тогда я скажу Синтии, что она может собирать вещи. — Врач попрощался с Джеком за руку. — Если что-то понадобится, если возникнут вопросы, звоните. Жду мисс Мелани через десять дней в своем кабинете.

— Договорились.

День пошел не так гладко, как начинался. Сначала Мелани не понравилось, что медсестра задержится до вечера. Сама она тоже не хотела оставаться в доме. Мелани побросала кое-какую одежду в саквояж и сбежала вниз по лестнице. Звонко цокая каблуками ковбойских сапог по кафельной плитке, которой был выложен пол вестибюля, она поспешила к двери, крикнув на ходу:

— Джек, пошли!

Услышав ее голос, Джек вышел из библиотеки. На Мелани были облегающие джинсы и черная футболка. Волосы она завязала в хвост на затылке, но несколько непокорных прядей выбились из-под резинки.

— Так мы идем? — спросила она, бросая к ногам Джека парусиновый саквояж.

— Мел!

— Слушаю, сэр?

Она шутливо вытянулась в струнку, расправила плечи. Джек поднял саквояж, взял Мелани за руку и потянул к лестнице на второй этаж.

— Ты еще слишком слаба для поездок.

— Ерунда! — Мелани вырвала руку. — Я отлично себя чувствую, я здорова, как никогда.

— Не совсем так, — возразил Джек, — тебе стало лучше, но ты еще не совсем здорова, тебе пока нельзя перенапрягаться.

Мелани вспыхнула.

— Джек, я же не старуха немощная!

— Я этого не говорил.

— Но ты обращаешься со мной, как с инвалидом… или как с пленницей. Ты ведешь себя, как Андре!

Джек не выдержал и взорвался:

— Не говори ерунды! У меня нет ничего общего с Андре, а если тебе кажется, что я веду себя, как он, то это потому, что ты ведешь себя, как избалованный ребенок!

На глазах Мелани выступили слезы, она замотала головой, повернулась и бросилась вверх по лестнице. Джек слышал, как ее каблучки быстро простучали по коридору, как с грохотом захлопнулась дверь. Джек в сердцах чертыхнулся, он был в полной растерянности и не знал, что делать дальше. Раньше они с Мелани всегда были на равных, но все изменилось. Он вынужден принять на себя роль старшего наставника, а Мелани против этого бунтует. Неукротимость, свободолюбивый дух — как раз те качества, которые Джек в ней любил. Рядом с Мелани он становился оптимистом, начинал верить, что нет ничего невозможного. Но за годы брака из их отношений ушло нечто неуловимое, что приподнимало их над землей, и они превратились в обычную пару, то есть случилось именно то, чего ни один из них не хотел.

Мелани забралась с ногами в глубокое мягкое кресло и дала волю слезам. Ее сердце разрывалось от горя. Джек очень изменился. Он мог сколько угодно твердить, что все прекрасно, что его чувства не изменились, но она-то заметила, что он стал другим. Словно их разделила стеклянная стена — невидимая, но совершенно непробиваемая. Она смотрела на Джека, слышала его голос, но от него не исходило никакой теплоты. Он как будто действовал механически, по заранее написанному сценарию, произносил положенные слова, но они шли не от сердца. Мелани вздохнула, вытерла слезы и, положив подбородок на колени, уставилась в пространство. Что случилось? Может, Джек ее разлюбил? Почему он стал относиться к ней чуть ли не по-отечески?

В дверь решительно постучали, и, не дожидаясь разрешения, в спальню вошел Джек. Он улыбнулся, и Мелани вдруг захлестнула волна эмоций. Он так долго был частью ее мира, частью ее самой, что она уже не мыслила без него жизни.

— Скажи, Джек, за что ты на меня сердишься?

Он вздохнул и провел рукой по лицу.

— Я не сержусь, просто не выспался.

— Так иди и спи!

Джек снова вздохнул.

— Не могу. Кто тогда будет развлекать тебя?

Он подошел ближе и взял Мелани за руку. Она ощутила тепло его тела, вдохнула знакомый запах его кожи. Джек поднял ее с кресла.

— Пойдем, Мел, будь хорошей девочкой и посиди со мной. Я должен тебе кое-что показать.

Мелани хотела рассердиться, но Джек так ласково назвал ее хорошей девочкой… А еще больше ей понравилось, как он ее обнял. Мать и Андре вечно старались загнать ее в какие-то рамки, а с Джеком она чувствовала себя свободной. Мелани провела ладонью по его щеке и почувствовала, как щетина покалывает пальцы. Но губы у него всегда мягкие, какими бы колючими ни были щеки и подбородок. Джек, он такой — колючий снаружи, нежный внутри. Если бы он ее не любил, его бы здесь не было.

Поддавшись порыву, Мелани привстала на цыпочки и прижалась губами к губам Джека.

— Пошли, ковбой, показывай, что собирался.