— Ты мне лучше помоги, а не разглядывай своих любимых крысюков и не подражай ведущему программы про редких животных африканского контента, — пропыхтел Алдышев, который никак не мог справиться с дверью, которую ощутимо пихали с другой стороны. — Егоров, твою мать, помоги мне, а то прорвется такая тварь к Саве, что делать будем? Ты не смотри, что Эльза выглядит вполне покладистой, она нам яйца быстро к потолку прибьет, собственноручно и без наркоза. Я эту породу знаю. Вообще не понимаю, чем ее Сава так привлек, словно приклеилась к нему. Я не говорю, что это плохо, для клана в самый раз, но, черт подери, это выглядит довольно странно, когда она сидит тут возле него и что-то рассказывает часами. Она, конечно, не мешает нам, но все равно действует на нервы всего одним своим присутствием, да твою мать, Егоров!

— Да иду, чего орешь, — Егоров подошел и с размахом ткнул палкой в щель, которая никак не хотела закрываться. Раздался противный визг, и дверь с тихим щелчком закрылась. Алдышев быстро активировал запор и злобно уставился на Егорова, который, тем временем, нравоучительно заявил. — Вот видишь, как все просто, и не надо было нервничать.

— Егоров, я тебя просто когда-нибудь контужу вот такой вот палкой, помяни мое слово, — пригрозил Алдышев и прислушался к творящемуся за дверью переполоху. — Что там такое происходит?

Егоров пожал плечами и тут яркий свет, заливающий все пространство лаборатории мигнул. Ученые тревожно переглянулись.

— У нас аварийный генератор есть? — резко спросил Егоров, у которого в критических ситуациях мозг начинал работать на полную катушку. Он поднял голову, что-то рассматривая на потолке, когда в очередной раз свет на долю секунды пропал, а потом резко включился везде, кроме ламп потолка, которые словно неохотно начали зажигаться с противным гулом.

— Есть, и он начинает работать сразу после отключения. Но почему свет мигает, ты можешь мне объяснить? — взорвался Алдышев. — Я не помню, чтобы эти твари провода перегрызали, потому что никакого иного объяснения случившемуся я не нахожу. Раньше они только могли закоротить проводку тушами своих более тупых собраться, но сейчас такого количества крысюков и характерного звука просто не наблюдается. А ведь мы их изучали!

— Я тоже этого не помню, — огрызнулся Егоров. — А еще я не помню, чтобы они молниями швырялись. А они швыряются. И я так и не сумел вычленить ту последовательность нуклеотидов, которую этот безумец Волков использовал при создании подобного эффекта. Но в его записях сам черт ногу сломит. Неудивительно, что он совсем с катушек слетел. А еще я не помню, чтобы крысюки могли бы спокойно разгуливать по канализации, уничтожая при этом созданные антикрысячьи барьеры и субпространства. Я же говорил, что они эволюционируют самостоятельно и без явного вмешательства извне их создателя, который, судя по уменьшающейся с каждым разом популяции, уже давно прекратил свои эксперименты и перестал плодить их искусственным путем. — Алдышев покосился на друга, но ничего не ответил. По сравнению со спятившим Волковым, даже Егоров выглядел образцом нормальности.

Свет снова мигнул, и вдруг неожиданно полностью погас. Он погас всего лишь на мгновение, но при этом отрубились все приборы, которые стояли в лаборатории в зоне видимости двух ученых, и когда через мгновение снова стало светло, а оборудование принялось включаться, выходя в штатный режим, что говорило только о том, что генератор заработал в свою полную мощность, оба ученых с тревогой одновременно посмотрели на дверь палаты, из-за которой в то же мгновение раздался противный писк, напоминающий тот, который издавали крысюки.

Они бросились к Саве, наплевав на защитные халаты и респираторы. Когда они все-таки ввалились в непосредственно палату, потому что застряли в дверях, ломанувшись туда одновременно, то остановились, тупо глядя на пищащий монитор, по которому бежала прямая линия.

Глава 3

Темно. Темно и невыносимо страшно. Кислорода не хватает, приходится с усилием проталкивать спертый воздух в горящие огнем легкие. Невозможно пошевелиться, чтобы принять более удобное положение, и ощущение того, что тело охватил паралич, и невозможно пошевелить ни пальцем, ни глаза открыть, ни заставить мышцы диафрагмы сократиться, чтобы сделать вдох, отчего усиливаются паника и страх, практически сводя с ума.

Противный писк вонзается в мозг раскаленной иглой, и все желания подчинены одному — протолкнуть уже наконец хоть немного воздуха к легким.

— А-а-х, — я открыл глаза, непонимающе глядя на окружающую меня обстановку, наконец, вдохнув полной грудью воздух, который показался мне несколько влажным. Во рту скопилось довольно много слюны, но она была без вкуса, словно я набрал полный рот воды. Сглотнув ее, тем самым почувствовав некоторое облегчение, словно не пил долгое время, я снова поморщился от писка, который бил по оголенным нервам.

Писк шел от прикроватного монитора, кажется эта штуковина именно так называется, и пищал он в такт учащенному сердцебиению, по всей видимости, моему. Где я нахожусь? Сев, и едва не завалившись обратно, из-за того, что резко закружилась голова, я огляделся еще раз. Похоже на какую-то палату. Дышать приходилось полной грудью, и все равно не покидало ощущение, что я не могу надышаться как следует, тем более во рту была невероятная сухость.

Видимо, того глотка непонятно откуда взявшейся воды было недостаточно, чтобы удовлетворить потребности организма. Плечо прострелило резкой болью — это нехорошо. Но самое нехорошее во всей этой ситуации то, что я никак не могу вспомнить — кто я такой. Кто я? Как меня зовут? Где я, черт подери, нахожусь? И почему я, мать вашу, голый?

Скатившись с твердой поверхности кровати, я долгое время лежал на холодном полу, пытаясь прийти в себя. Писк меня достал, и я рванул шнур, который тянулся к розетке. После этого начал срывать с себя опутывающие меня провода, и вытаскивать из тела пару тонких иголок, которые были воткнуты в обе кисти, через которые что-то вливалось в мое тело из довольно больших бутылок, расположенных на высоких стойках.

Когда, вроде бы, ничего на теле не осталось, с трудом поднялся с пола. Сильно шатало, будто не ходил долгое время и ноги отвыкли держать тело в вертикальном положении, но я отметил, что мышцы были в полном порядке, скорее всего, меня накачали какими-то транками, из-за чего тело меня практически не слушалось.

Дойдя до двери со стеклянной поверхностью, я долго рассматривал себя, как в зеркале. Вроде бы обычный парень двадцати с небольшим лет, только вот глаза светятся синим, и это не кажется мне нормальным. Вот только этот парень в зеркале вроде и был мне знаком, но вспомнить никак не получалось, ни как его зовут, ни кем по жизни он является.

Прикрыв глаза, я снова их открыл, увидев, что синева постепенно из глаз уходит. Что это такое? Может из-за этой синевы я и лежал на койке, опутанный проводами? Не помню.

Толкнув дверь, я внезапно обнаружил, что она открыта. Слоняться где-то голым не хотелось, но, с другой стороны, оставаться здесь не хотелось вдвойне. А вдруг это не палата, а какая-нибудь лаборатория, где на мне ставят опыты? Может быть, отсюда берут начало синие глаза и провалы в памяти? Но почему меня тогда никто не охраняет? Непонятно и чертовски подозрительно.

Выглянув в открывшуюся дверь, я внимательно осмотрел комнату. Никого, и камер вроде не наблюдается. Выйдя из своей, ну пускай будет палаты, я огляделся более внимательно. Это был какой-то предбанник, или шлюз, как в инфекционке. А может быть, я чем-то болен поэтому меня держат в таком месте?

Пациент номер ноль какой-нибудь, и, сбежав, я перезаражаю половину земного шара? Да нет, бред. В этот случае, меня бы точно лучше стерегли, во всяком случае, дверь бы закрыли, да и на бокс эта палата не сильно похожа, никакой изоляции видно не было, даже ее видимости, поэтому я точно не несу в себе угрозу в виде какого-нибудь не поддающегося лечению и логике вируса.

Недалеко от меня стоял стол, на котором были разложены комплекты защитной или, может быть, форменной одежды. Белые халаты. Шапочки, респираторы. Плохо, что комбинезонов не наблюдалось. Порывшись, нашел штаны, которые, вроде бы, подходили мне. Сверху халат, респиратор и шапочку, на ноги шлепки, ничего другого просто не нашлось. Порывшись в ящике стола, нашел складной ножик. Не бог весть какое оружие, но для самообороны должно сойти. Так, теперь нужно выйти отсюда.

Мне везло. Выскользнув из шлюза, я попал в помещение, оглядев которое, хмыкнул. Все-таки лаборатория. Вот же… Нужно выбраться отсюда, и попробовать найти кого-нибудь, кто мне поможет вспомнить, кто я.

Лаборатория была пуста, дверь приоткрыта. С колотящимся сердцем, я выглянул в коридор. Там было не так светло, как здесь, красноватый свет, словно дежурная лампочка горела, и везде царил какой-то разгром. Вырванные куски кирпича из стены, с образовавшимися дырами, ведущими в темноту. Приближаться к ним мне не хотелось, тем более узнавать куда они ведут, слишком уж выглядели они подозрительно. Что здесь произошло? Антураж ну прямо как в «Обители зла», ага, эпизод девятый не отснятый. В конце коридора, я заметил, как мигнула лампочка лифта, и бросился в том направлении.