— Иногда вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд, — произнес размеренно. — Подумай об этом, крошка.

Вместо ответа она вырвала свою руку и кинулась прочь, сопровождаемая моим издевательским хохотом.

Но иногда вещи и впрямь совсем не такие, какими кажутся.

Что-то было не так, но мне никак не удавалось уловить, что именно. Весь день мне казалось, что Никита меня избегает. Мы и виделись-то с утра всего пару раз, второй из которых пришелся на ужин, где я стала свидетельницей весьма покоробившей меня сцены. В остальное время Никита мастерски от меня скрывался, благо огромный особняк к этому располагал на все сто.

А еще Саша, или, как он требовал себя называть — Алекс. Заносчивая задница — вот, кем он был! И зря я вообще пыталась наладить с ним отношения. Их не могло быть в принципе, хоть мы вроде как и стали… родственниками.

— Ник… что происходит? — погруженная в свои мысли, я не сразу поняла, что творится в нашей с мужем комнате, где Никита руководил целым отрядом прислуги… перетаскивающей кровать в соседнюю комнату.

— Небольшая перестановка, — отрезал он. — Хочу другую кровать. Более… удобную.

— А это… не могло подождать до завтра? — осторожно спросила у мужа.

На самом деле, я очень рассчитывала, что первый вечер после свадьбы я проведу в компании Никиты, а уж никак не снующих мужчин, перетаскивающих нашу с ним кровать.

— Не могло, — отрезал Ник и скомандовал: — Быстрее!

Я закусила губу, борясь с каким-то отвратительным ощущением, разливающимся внутри. Кажется, Никита выпил, но не в этом была причина тревоги. Просто я привыкла понимать, что происходит, а сейчас — никаких предпосылок к этому самому пониманию не имелось.

— Мы можем поговорить? — спросила у мужа, и когда тот обернулся, я едва не отшатнулась. В его глазах плескалась совершенно незнакомая мне тьма.

Впрочем, она очень быстро исчезла. Ник подошел ко мне, положил ладонь мне на лицо и, погладив большим пальцем щеку, кивнул.

— Конечно. Отдохни, маленькая. Я здесь разберусь и приду к тебе.

И снова отвернулся, продолжая свой срочный переезд.

— Ты ходила за Алом? Зачем?

Голос Никиты, разорвавший тишину комнаты, где я сидела на постели, бездумно вертя в руках ту самую бабушкину сережку, заставил меня вздрогнуть. Не сразу поняла, о чем именно спрашивает меня муж.

— За кем ходила? — нахмурилась в ответ.

— Ну, за Алексом.

— Аааа, за Сашей.

— Он ненавидит, когда его так называют.

Никита присел рядом со мной и провел пальцами по моему предплечью. Я тут же загорелась, несмотря на то, что эта ласка была совершенно невесомой.

— Я знаю, — кивнула с улыбкой, поворачиваясь к мужу.

— Вот как? — он вскинул брови. — А что еще ты знаешь?

С этими словами он повалил меня на постель и нависнув сверху, притворно-грозно потребовал ответа:

— Так зачем ходила?

— Ты что? Ревнуешь? — я не сдержалась и тихо рассмеялась. Правда, стоило только глазам Ника потемнеть, поспешно добавила: — Хотела с ним поговорить… Не думаю, что вражда между братьями, тем более близнецами, хорошая идея.

Муж покачал головой, после чего улыбнулся и, склонившись к моим губам, прошептал:

— Какая же ты у меня глупышка.

Я обняла его за шею и призналась в ответ:

— И твоя глупышка уже очень по тебе соскучилась.

Он начал терзать мои губы поцелуем, совсем не похожим на те, что дарил мне ночью. Но это даже нравилось. По венам разлилось безумие желания.

— Подожди, — хрипло выдохнул Никита, когда я стала стаскивать с него одежду. — Не сейчас.

Он мгновенно стал чужим. Отстранился, перекатился на сторону и быстро встал с кровати, как будто опасался, что та сейчас разверзнется и отправит его в геенну огненную.

— Что не так? — не поняла я, тоже садясь на постели и глядя на прямую спину мужа.

— Тебе пока нельзя. Все ведь произошло совсем недавно.

— Не понимаю, о чем ты, — нахмурилась я. — Мы же вчера еще дважды после…

Он обернулся так резко и опалил меня таким взглядом, что по моему телу прошла волна озноба.

— Я сказал, что пока тебе нельзя.

Никита процедил эти слова непререкаемым тоном, заставив меня погрузиться в еще большую пучину неясных тревог. Что, черт бы все побрал, было не так? Почему он только и делал, что недоговаривал? Я ведь была его женой и имела полное право знать, почему уже на вторые сутки нашей совместной жизни мой муж так себя ведет.

Я тщательно подбирала слова, чтобы задать тот главный вопрос, который вертелся в моей голове, но они не понадобились.

Ник, подойдя ко мне, наклонился и прикоснулся губами к моему лбу. Едва-едва, словно боялся запачкать. Или запачкаться.

— Переночую в своей комнате. Завтра рано вставать, я не хочу тебя будить своими сборами.

Это было сродни ушату ледяной воды. В груди запекло, на глазах, сами по себе, появились слезы.

— Но я сама хочу подняться пораньше… мы вместе позавтракаем, я провожу тебя на работу.

Да, именно так я и видела обычную семейную жизнь, которой собиралась жить с любимым мужем. А что на деле? Ночи в разных постелях и осознание, что супруг тебя избегает?

— Послезавтра, хорошо? Сейчас я очень сильно устал и хочу просто пойти спать. Один.

Никита направился к выходу из комнаты, и я не стала сдерживаться. Вскочила с постели, сжала ладони в кулачки.

— Ник! — окликнула его, и он обернулся. Не сразу — какое-то время стоял изваянием, словно надеялся, что мой оклик ему почудился. — Я что-то сделала не так ночью? Если да — хочу об этом знать.

Несмотря на то, что мы не обсуждали ничего из того, что не должно происходить между мужем и женой, я отчего-то испытала жгучий стыд. Даже щеки запылали румянцем — это ощущалось физически.

— Все было просто прекрасно, маленькая. Спокойной ночи.

Он вышел, осторожно притворил за собой дверь. Я же осталась стоять, глядя ему вслед. Окружающее расплывалось, но я приказывала себе не рыдать. Ничего страшного не случилось. Все просто пошло не так, как я того ожидала.

«Иногда вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд», — вспомнились мне слова Саши, и я выдохнула. Мне только не хватало мыслей об этом несносном засранце!

Устроившись на постели, я решила, что обязательно придумаю, как решить те вопросы, которые меня мучили. Иначе просто не буду Мирой Вознесенской!

— Не спится?

Я замер у раскрытой двери холодильника, в котором сам не знал, чего хочу найти. Просто не представлял, куда себя деть в этом огромном доме, где всегда, с самого своего рождения, ощущал гнетущее одиночество. И это при том, что рядом существовал человек, что должен был быть мне ближе всех. Но не был. Никогда не был.

Черт возьми! Нужно было ехать к себе сразу же после этой жалкой пародии на семейный ужин. Но я не смог просто взять и исчезнуть. И причина этого сейчас стояла на пороге кухни. Вот только что она тут делала посреди ночи? Разве не должна была находиться рядом со своим идеальным мужем? Мысль о них двоих, переплетающихся на той постели, в которой недавно она была со мной, сводила с ума. И, как заправский мазохист, я остался в этом доме, словно своим присутствием неподалеку мог как-то предотвратить их близость. Весьма законную, надо признать.

— Вроде того, — прохрипел в ответ, не оборачиваясь.

Но при этом ощущал присутствие Миры в помещении всей кожей. Так остро, что, казалось, даже чувствую ее запах. Чувствую жар горячей кожи, которую так хорошо узнал на вкус прошлой ночью и теперь не мог забыть.

Интересно, во что она сейчас одета? Может, на ней какая-нибудь смешная футболка с мультяшками, что вкупе со взглядом невинных глаз делает ее до нестерпимости трогательной? А может, соблазнительный прозрачный пеньюар вроде того, в котором застал ее прошлой ночью? Что бы там ни было, я прекрасно знал, что если повернусь — то просто не смогу дать ей спокойно уйти с этой кухни.

— Я тоже не могу уснуть, — призналась она, подходя ближе. Теперь я уже не только в своем воображении ощущал ее тонкий запах, похожий на аромат розы после дождя. Дьявольщина, какая же несусветная дурь лезет в голову посреди ночи!

— Все думаю о том, что ты мне сказал… — продолжила Мира и ее прохладные руки обхватили меня сзади, обнимая, а она сама приникла ко мне всем телом. Черт возьми! Понимала ли эта дурочка, что делала?

Я захлопнул холодильник и единственная тонкая полоска света исчезла, оставив нас в полной темноте. Густой и тягучей, в которой отчетливо слышался каждый вдох.

— Вот как? — переспросил без привычной насмешки в голосе. — И о чем же именно?

Нет, я не питал глупых иллюзий о том, что Мира вдруг поняла, что из себя представляет ее муженек. Ник умел нравиться людям, умел вызывать абсолютное доверие и залезать без всякой смазки в то самое место, что пониже поясницы. И люди ему верили. Даже самым диким вещам, что он только им втирал.

Руки Миры, тем временем, забрались под мою футболку и прошлись дразнящим движением по мышцам пресса. Я содрогнулся от этой ласки, несколько неловкой и неумелой, но на которую откликался всем телом. И вместе с тем… мне вдруг стало ясно — что-то тут явно было не так.

— Так о чем ты думала? — переспросил еще раз, отстраняя от себя ее руки.