Никто не мог подумать, что Вивьен и ее сестра-близняшка Бэтани успешно пройдут обследование. Говорили, что каждый показатель должен строго соответствовать установленной норме, никаких отклонений не допускалось.
Девушек отбирали для обучения в Академии авиатрис. После трехмесячной программы они становились пилотами новейших скоростных сверхлегких истребителей. Технология держалась в строжайшей тайне, однако высокопоставленные чиновники уверяли, что все испытано и абсолютно безопасно.
Предполагалось, что инновационная технология сможет переломить ход затянувшейся войны с Лерийской Республикой.
Рекрутский пункт располагался в полуподвальном помещении ткацкой мануфактуры. В пыльных кабинетах имелись столы и стулья, дежурила пара военных и работали несколько рекрутеров.
Вивьен привели под локоть и грубо толкнули на стул.
— Будем оформлять, — кинул один из тех мужчин, что носили белые пиджаки. — Имя.
— Вивьен Деви, — голос едва подчинялся.
Первый, с лысой яичной головой, покопался в бумагах и нашел досье, другой — помоложе — забрал папку и сказал более спокойно:
— Проведем контрольные анализы и отправим в академию. Не бойся, все будет хорошо. Снимите наручники.
Военный, который привез Вивьен, расстегнул оковы. Они были настолько тяжелые, что на запястьях остались следы.
Тот, что в белом пиджаке, взглянул неодобрительно.
— Проходи в соседнюю комнату и раздевайся. Я скоро.
Вивьен подчинилась, боязливо скинула одежду до майки и трусов. Запах пыли ударил в нос. Полуподвальное помещение под толстыми плитами перекрытий не прогревалось, по коже поползли мурашки. Комнату освещали лишь узкие щели окон под самым потолком. Кушетка, шкафчик, стул с приставленным столиком, на котором лежали инструменты.
К ней подошел рекрутер с керосиновой лампой: замерил рост, вес, обхват груди, талии и бедер и велел присесть.
— Остался только анализ крови. Не бойся, у тебя ведь уже брали кровь? Просто комарик укусит.
Вивьен зажмурилась, когда иголка должна была воткнуться в руку, и почувствовала слабую тянущую боль в локтевом сгибе. Страшно. Терпимо.
Рекрутер набрал несколько стеклянных пробирок:
— Отлично. Можешь одеваться. Одежду надо оставить. Форма авиатрис лежит на полках. Все необходимое выдадут в академии. Твой поезд завтра в десять пятьдесят. Ночь придется провести здесь. — Помолчав, он добавил: — В шкафу можешь взять плед. Дождемся твою попутчицу, а потом вас отвезут на вокзал. Знаешь что-нибудь о ней?
— О ком? — голос Вивьен дрожал от непривычной прохлады и ужаса.
Этот тип оказался гораздо добрее рекрутера, который сегодня ворвался к ней домой. Но Вив все равно не ждала ничего хорошего. Хоть родители и не обсуждали при детях отбор, другие судачили постоянно. О том, что это опасно. Что молодежь отправляют на смерть.
— Бэтани Деви.
Вивьен помотала головой.
— Можно предположить, что она твоя сестра. Впрочем, как хочешь. Господин Левикот разберется. — И он ушел.
Вивьен оделась. Прежде она всегда носила платья, как полагалось девушкам. Новая форма предусматривала тонкие обтягивающие брюки темно-синего цвета, белую рубашку в оборках, кожаный корсет и дорожный плащ. Справа на груди красовалась ажурная вышивка «АА». Кожаные сапоги без каблуков доставали почти до колен.
Остаток дня Вивьен промаялась в одиночестве. Она не представляла, сколько времени. Тусклый свет едва пробивался под потолком. Раз заглянул рекрутер, бравший анализы, принес металлический поднос с миской чечевичного супа и ломтем хлеба.
— Пора ужинать. — Он поставил поднос на столик, где прежде лежали инструменты: рекрутер предусмотрительно собрал их еще до того, как оставил девушку одну.
Вивьен поела, а чуть позже, почувствовав усталость, завернулась в плед и уснула на кушетке — без постельного белья и подушки. Под голову положила старое платье.
Вивьен провалилась в болезненное забытье, из которого ее вырвали мужские возгласы.
— Поверить не могу, что паршивка сбежала! Целую ночь прочесывали район!
— Господин Левикот, прошу вас, не нужно кричать. — Вивьен узнала голос доброго рекрутера. — Уверен, девчонка найдется.
— Да уж, я об этом позабочусь!
— Если и не найдется, пока что нет недостатка в кадетах. Нам удалось отобрать с запасом.
— С каким запасом? Совсем безмозглый?!
— Простите…
— Все в курсе, какой процент тех, кто успешно прошел обучение, и сколько истребителей сейчас достраиваются! Лишних нет.
— Однако единица ничего не решит.
— Если давать девкам сбегать безнаказанно, маленький прецедент породит другие.
— Что думаете делать?
— Мать под домашним арестом. Девчонку и отца ищут. Если что, будем воздействовать. Помните поговорку про синицу в руках?
— А первая? Где она?
— Спит. В порядке, готова к транспортировке.
Левикот с ноги громыхнул дверью в комнату, где лежала Вивьен, она вздрогнула и приподнялась на кушетке.
— Элиот, что еще такое? Она, по-твоему, готова?!
— Господин Левикот, оставьте до академии, пусть там разбираются.
Но Левикот не стал слушать. Главный рекрутер взял ее под руку и потянул к стулу. Плед упал, Вивьен порадовалась, что спала в одежде. Лишь босые ноги холодил пол.
— Не дергайся, — глаза Левикота жадно горели. Он вышел и через минуту вернулся, за его спиной маячил военный, а в руке блестели ножницы.
Вивьен застыла, мужчина сгреб ее волосы у самого затылка и запрокинул голову. Горячая, сухая кожа, крепкая хватка причиняли боль.
— Что вы делаете? Не надо!
Левикот с силой дернул, еще наклоняя голову, а потом спустил руку чуть ниже. На секунду Вивьен почувствовала облегчение, но тут же тугой хвост скрипнул под напором металла. Вивьен оторопела, глаза широко распахнулись, и ужас в них будто подпитывал рекрутера. Он ухмыльнулся.
— Тебе это больше не пригодится, — Левикот отрезал золотистые локоны выше плеч. — Пора быть послушной девочкой. — Он перевязал хвост и кинул солдату: — Продай на рынке, и деньги, чтоб все мне принес. Понял?
— Да, господин, — кивнул человек в военной форме, уходя с мотком белокурых волос.
Вивьен закусила губу и сжала кулаки.
— Что с моей мамой? — спросила она.
— Пока ничего, — елейным тоном отозвался Левикот, а потом рявкнул: — Везите девку на вокзал. А я останусь искать вторую поганку. — И покинул комнату, раздавая подчиненным указания.
Глава 2
Дворец сиял торжественными украшениями и огнями: скоро должен был начаться грандиозный бал. Величественные колонны, изящные балюстрады и высокие лазурные потолки создавали впечатление небесного купола. Звучала музыка, приглашая гостей к танцам и заставляя погружаться в сказочную атмосферу. Праздная роскошь золотых люстр, гобеленов, плюшевых диванов с резными, изогнутыми ножками кружила головы.
Очередной благотворительный ужин в летней резиденции, расположившейся в южном предместье столицы, посвящался сбору средств для Академии авиатрис. В последнее время мероприятия становились самыми громкими событиями в высшем свете. Организаторы не жалели средств из имперской казны.
Знать съезжалась сюда в роскошных каретах: с филигранными узорами, фамильными гербами и позолотой. Эбигейл прибыла еще утром и теперь наблюдала в окно за бесконечной вереницей. Графиня накрасилась и надела пышное платье из крепа с открытым декольте и плечами, но по-прежнему чувствовала себя неуютно. Да, здесь ее мир, но роль, которую она играла, казалась фальшивой и гнусной.
Краем глаза графиня заметила, как бесшумно приоткрылась дверь и в комнату проскользнул мужчина.
— Следовало постучаться, — холодно проронила графиня.
— Уверяю, это лишнее, — отозвался бархатистый голос.
— Хотели меня напугать?
— Ни в коем случае, дорогая. Вы подготовили речь?
— Разве может быть иначе?
— Сегодня сам премьер-министр посетит бал. Надеюсь, не оплошаете.
— Ни в коем случае, Томас, — передразнила девушка.
— Что ж… — Он подошел совсем близко, положил руку ей на талию. — Графиня де Локк, должен сказать, вы выглядите ослепительно.
Эбигейл развернулась и посмотрела на него. Глаза Томаса — ультрамариновые, в цвет ее наряда — хищно сияли на лице мужчины. В них отражались ее собственные, мерцающие серебром, чуть влажные, в обрамлении густых ресниц.
Она заморгала первой и оглядела темно-синие драгоценные украшения на руках и платье, расшитое кристаллами.
— У вас хороший вкус, — наконец отозвалась графиня.
— Не задерживайтесь, общество жаждет вас лицезреть, — кинул Томас, отпуская ее.
Эбигейл спокойно выдохнула, лишь когда он удалился. Мужчина очаровывал и одновременно вселял ужас. Графиня подошла ближе к свечам и пролистала записи. Возможно, стоит отрепетировать речь еще раз.
Спустя три четверти часа она спустилась в бальный зал. На сцене блистала приглашенная оперная дива Настасья Лебристоль. После каждой арии публика восторженно аплодировала. Официанты с подносами закусок сновали между гостями. Эбигейл заметили сразу: стоило ей войти, рядом тотчас появился министр Репкин, статный мужчина в возрасте.
— Графиня, рад вас видеть в добром здравии.