Он слегка отстраняется, но я хватаю его за шею и снова притягиваю к себе. Он замирает, его губы не раскрываются навстречу моим, так что я приподнимаюсь и обхватываю его талию ногами.

Шагнув вперед, он прижимает меня к стене, открывая рот, чтобы впустить мой язык внутрь. Он стонет, запустив пальцы в мои волосы, а затем грубо оттягивает их назад.

Он смотрит мне прямо в глаза. Тонкая полоска света из-под двери освещает темную комнату ровно настолько, чтобы я могла видеть его черты.

— Зачем все это было? — говорю я.

— Что именно? — спрашивает он, и я наклоняю голову, разглядывая его темные нефритовые глаза, теперь ставшие почти черными. Его брови сосредоточенно приподнимаются.

— Не знаю, — бормочу я, отводя взгляд.

Он отпускает меня, мои ноги ударяются о пол. Как только он собирается толкнуть дверь, я кусаю губу.

— Бишоп!

— Да? — бормочет он, поворачиваясь и оглядываясь через плечо.

— Почему тебе так нравится меня ломать?

Он слегка ухмыляется, ровно настолько, чтобы я успела заметить ямочку на его щеке.

— Потому что меня возбуждает то, что только я способен собрать тебя по частям.

Его ответ меня ничуть не удивляет.

— Но, — добавляю я, делая шаг вперед, — ты так и не собрал меня до конца. Ты отнимаешь части меня, и с каждым разом я становлюсь все более искалеченной, потрескавшейся и уничтоженной.

Его улыбка ненадолго замирает, но этого недостаточно, чтобы в ней можно было уловить какой-то смысл. Он поворачивается ко мне лицом, его глаза встречаются с моими.

— Быть сломанной — твой единственный шанс выжить, Мэдисон.

Затем он поворачивается и уходит. Дверь за ним закрывается. Я остаюсь в темноте, его слова эхом звучат в моем мозгу. Что, черт возьми, он имел в виду?

Глава 10

Зайдя в дом после долгого школьного дня, я с облегчением бросаю сумку на пол.

— Сэмми?

Входит Сэмми, вытирая мокрые руки висящим у нее на поясе кухонным полотенцем.

— Ах, Мэдисон! — Она бьет меня тыльной стороной ладони. — Где, черт возьми, тебя носило?

Пожав плечами, я повторяю одобренную отцом легенду.

— Я просто решила сбежать.

Зайдя на кухню, я открываю холодильник и начинаю доставать все необходимые ингредиенты для жарки сэндвичей. Сэмми входит за мной и останавливается, прислонившись к дверному косяку.

— Почему? — спрашивает она, скрестив перед собой руки, словно взволнованная мамочка.

— Не знаю.

Вытащив четыре куска хлеба, я кладу их на тарелку, намазываю маслом и все накрываю ломтиками сыра.

— С кем ты была? — спрашивает она все тем же тоном, недоверчиво на меня глядя.

— Эм… С Татум. Мы просто решили попутешествовать. Я злилась на папу и не хотела возвращаться домой. Серьезно, Сэмми, я в порядке.

Для большего эффекта я изображаю совершенно фальшивую улыбку.

Сэмми отталкивается от дверного косяка, всплеснув руками.

— Estúpido jodido [Глупая шалавая (исп.).] девчонка!

Переворачивая сэндвичи, я поднимаю брови, глядя на ее удаляющуюся спину.

— Что? Ты обзываешься, Сэм? — передразниваю ее я, прекрасно зная, что она меня не видит.

Она все еще бормочет что-то по-испански, когда на кухню входит Нейт, а следом за ним — Бишоп. Отлично, мой аппетит точно будет испорчен.

— Как дела? — Нейт притягивает меня к себе, нежно целуя в голову. — О, вкуснятина. — Он наклоняется и хватает бутерброд прямо со сковороды.

Я бью лопаткой по тыльной стороне его ладони, но уже слишком поздно — он с улыбкой жует мой восхитительный высокоуглеводный шедевр.

— Да пошел ты, Риверсайд. — Я оглядываюсь через плечо и саркастически любезно улыбаюсь Бишопу. — Не хотите ли еще один, мне ведь все равно придется делать новую порцию?

Я переворачиваю сэндвич и кладу его на тарелку. Возвращаясь к кухонному столу, я смотрю на Бишопа и замечаю, что он мне так и не ответил.

— Эй? Ты хочешь сэндвич или нет?

Он не отвечает, продолжая молча на меня смотреть.

— Снова этот взгляд? Я думала, этот этап уже пройден.

Я ставлю тарелку на стол и пододвигаю к нему. Не обращая внимания на странное поведение Бишопа, я достаю еще пару ломтиков хлеба и повторяю процесс.

— Вопрос. — Бишоп откашливается, наконец нарушив тишину.

Я смотрю на него, слизывая сыр с большого пальца.

— Да?

— Черт возьми, не делай этого.

— Не делать что? — улыбаюсь я, не отрываясь от своего большого пальца.

Его челюсть сжимается.

— Если только ты не хочешь, чтобы я сделал это с тобой прямо здесь, пока Нейт в соседней комнате.

— Придумай угрозу получше.

Я закатываю глаза, возвращаюсь к плите и кладу сэндвич на сковороду.

— Так что за вопрос? — Я слегка оборачиваюсь и смотрю на него через плечо.

Он берет сэндвич и откусывает.

— Что ты знаешь о своей матери?

Я делаю паузу, шаря по кухонным ящикам в поисках бумажных полотенец.

— Аааа, так она все-таки была моей мамой? — саркастически отвечаю я. — Я знала о ней все, что только можно было знать, — во всяком случае то, чем она со мной делилась. А что?

Он качает головой.

— Сейчас это не имеет значения.

Я закатываю глаза, выключаю плиту и выкладываю блюдо на новую тарелку. Подойдя к барному стулу, усаживаюсь на него и приступаю к еде.

— Тогда зачем спрашивать?

Он пожимает плечами, и, как только я собираюсь задать еще один вопрос, на кухню входит Нейт — как обычно, без верхней одежды и в заправленной в джинсы рубашке.

— О чем это мы разговариваем? — ухмыляется он, присаживаясь на стул рядом со мной.

— Ой, знаешь, о всякой ерунде.

Я жадно откусываю большой кусок сэндвича.

— Ой! — Я толкаю Нейта, прикрывая рот рукой, чтобы из него не вывалилась еда. — Забыла спросить. Ты что-нибудь слышал о Тилли?

Нейт осматривает кухню.

— Не? Ничего после истории с хижиной.

Нейт тоже ничего о ней не слышал? Это странно. То, что Ридж не мог ее найти, выглядит странным, но тот факт, что даже Нейт не держал ее на расстоянии вытянутой руки в качестве удобной игрушки, заставляет меня по-настоящему задуматься.

— Это странно.

Я кладу бутерброд на тарелку.

— Почему? — одновременно спрашивают Нейт и Бишоп.

Я лезу в карман и достаю телефон, набирая номер Риджа.

— Потому что Ридж тоже ничего о ней не слышал, и она так и не вернулась домой из хижины.

— Это было два месяца назад, — бормочет Нейт, нахмурив брови.

— Точно.

— Я высадил ее у дома, и она так мне и не ответила, поэтому я к ней больше не совался, — добавляет Нейт, погруженный в свои мысли.

Я набираю номер Риджа и подношу телефон к уху.

— Хей!

— Ридж?

— Да, кто это?

— Извини, — бормочу я, понимая, что так и не отправила ему свой номер. — Это Мэдисон.

— Ой! — Он кажется удивленным. — Привет.

— Ты узнал что-нибудь о Тилли?

— Ты ничего не слышала? — спрашивает он приглушенным тоном. На фоне слышны гудки автомобилей и тихая болтовня.

— Не слышала о чем? — спрашиваю я, чувствуя, как колотится мое сердце.

Боже, пожалуйста, нет.

— Она считается пропавшей без вести. Она ни с кем не связывалась, и никто не знает ее местонахождение.

— Что? — Я смотрю на Нейта, который пристально за мной наблюдает.

Он выглядит обеспокоенным, я вижу это по его глазам.

— Мне ничего не сообщили, потому что последние пару месяцев меня не было в стране.

Я кладу телефон на стол и включаю громкую связь.

— Ты на громкой связи, и здесь Нейт с Бишопом, ты не против?

— Да, без проблем, — усмехается он, хотя явно не слишком впечатлен.

— Можешь рассказать нам все поподробнее, пожалуйста? — умоляю я его, отодвигая тарелку из-за внезапно пропавшего аппетита.

— Ну, Нейт подбросил ее до дома после вашей поездки. После этого она заболела и не выходила на улицу еще несколько недель. Я навещал ее пару раз, она была очень бледной, ее постоянно тошнило, и она выглядела очень… нездоровой. Так или иначе, когда я видел ее в последний раз, она вела себя чертовски странно. Ей всегда нравились наши встречи.

Я смотрю на Нейта, не в силах упустить такую возможность. Ухмыляясь, я говорю:

— Ты имеешь в виду ваш секс?

Нейт бросает на меня злобный взгляд. Я уже не пытаюсь скрыть улыбку.

— Ага… — бормочет Ридж. — Да… она рассказывала тебе? — спрашивает он.

— Да, и все-таки что же случилось?

Бишоп выдвигает барный стул рядом со мной, задевая меня бедром. Я слегка вздрагиваю, снова злясь на себя за то, как сильно мое тело отзывается на простую близость, не говоря уже о его чертовом прикосновении.

— В тот раз она выгнала меня из дома, и больше я ничего о ней не слышал. Ее отец сказал, что она уходила с чемоданом и взяла его машину. Пару дней спустя они нашли его автомобиль на автомагистрали между штатами, но Тилли в ней не было, и ключи остались внутри. След уже остыл, и найти ее было невозможно. Она не использовала банковские карты или что-то в этом роде. Она просто испарилась.

У меня в горле образовался ком.

— Почему она сбежала? — шепчу я растерянно.

Как она могла уехать и даже не оставить записку? Конечно, если бы она прислала мне сообщение, я бы все равно его не увидела — у меня не было телефона, — но в чем же все-таки причина?

— Ридж, — начинаю я, пытаясь собраться с мыслями. — С кем еще она тусовалась?