Я открыла рот, чтобы возразить, но он был прав.
— Никто уже не использует слово «ухаживать», — пробормотала я. Я ненавидела, когда он был прав.
Его ухмылка стала на миллиметр шире.
Рис не помещался в палатку и поэтому устроился рядышком на полу. Несмотря на уговоры, он так и не притронулся к еде, предоставляя мне разбираться с закусками самостоятельно.
Еще через час я объелась сахаром и углеводами до легкой тошноты, а Рис, казалось, вот-вот заснет от скуки.
— Я смотрю, ты не фанат электронной музыки. — Я потянулась и поморщилась. Последняя пачка чипсов с солью и уксусом была лишней.
— Звучит как фальшивая реклама «Маунтин Дью».
Я чуть не поперхнулась водой.
— Вполне справедливо. — Я вытерла рот салфеткой, не в силах спрятать улыбку. Рис был таким серьезным, что я радовалась всякий раз, когда его каменная маска трескалась. — Тогда ответь. Если тебе не нравится электроника, то что нравится?
— Я особо не слушаю музыку.
— Хобби? — упорствовала я. — У тебя должно быть хобби.
Он не ответил, но короткая вспышка тревоги во взгляде сказала мне все необходимое.
— У тебя оно и правда есть! — Я так мало знала о Рисе вне работы, что хваталась за любую информацию, как изголодавшийся зверь. — Какое? Дай угадаю: вязание. Нет, наблюдение за птицами. Нет, косплей.
Я выбирала самые случайные, неподходящие Рису увлечения, какие только могла придумать.
— Нет.
— Коллекционирование марок? Йога? Покемоны…
— Если я скажу, ты заткнешься? — раздраженно процедил он.
Я ответила блаженной улыбкой:
— Возможно.
Рис долго сомневался, а потом сказал:
— Иногда я рисую.
Из всех вариантов, что я ожидала услышать, это не входило даже в первую сотню.
— Что именно? Наверное, кучу бронированной техники и охранных сигнализаций, — поддразнила я. — И возможно, немецкую овчарку, когда хочется чего-нибудь теплого и пушистого.
Он фыркнул:
— Помимо овчарки, звучит невыносимо скучно.
Я открыла рот, но он поднял руку:
— Не бери в голову.
Я закрыла рот, но улыбка осталась.
— Как ты начал рисовать?
— Мне предложил психотерапевт. Сказал, поможет справиться с моей проблемой. И мне понравилось. — Он пожал плечами. — Терапия закончилась, а рисование осталось.
Я снова удивилась: у него был психотерапевт, и он свободно об этом рассказывал. Большинство людей не признались бы так легко.
Хотя это вполне логично. Он прослужил в армии десять лет. И наверняка пережил немало тяжелых моментов.
— Посттравматическое расстройство? — мягко спросила я.
Рис быстро кивнул:
— Комплексное.
Он не стал вдаваться в подробности, и я не стала настаивать. Слишком личный вопрос.
— Ты меня расстроил. — Я сменила тему, почувствовав, что он снова начал замыкаться. — Я правда надеялась на косплей. Из тебя вышел бы отличный Тор, только с темными волосами.
— Ты уже второй раз пытаешься стащить с меня футболку, принцесса. Осторожнее, или я подумаю, что ты хочешь меня соблазнить.
Мое лицо запылало.
— Я не пытаюсь стащить с тебя футболку. Тор даже не… — Я осеклась, когда Рис издал низкий смешок. — Ты издеваешься.
— Когда ты злишься, твое лицо напоминает клубнику.
Домашний фестиваль в сочетании со словами Риса «твое лицо напоминает клубнику» создавали впечатление, будто я проснулась в альтернативном измерении.
— Я не похожа на клубнику, — заявила я со всем достоинством, на какое была способна. — И я, по крайней мере, не отказываюсь от операции.
Густые темные брови Риса недоуменно нахмурились.
— Твой вечно угрюмый вид, — уточнила я. — Хороший пластический хирург с этим поможет.
Мои слова на секунду повисли в воздухе, а потом Рис потряс меня до глубины души. Он рассмеялся.
Я услышала настоящий смех, а не легкий смешок, как в Эльдорре. Рис прищурил глаза, и вокруг них появились слабые морщинки, которые почему-то казались мне сексуальными, а его зубы сверкнули белизной на фоне загорелой кожи.
Звук скользнул по мне, грубый и шершавый — именно такими я представляла его прикосновения.
Не сказать, что я когда-нибудь представляла его прикосновения. Чисто гипотетически.
— Туше.
Улыбка стала еще шире, превратившись из великолепной в сногсшибательную.
И тогда случилась еще одна катастрофа, куда более тревожная, чем слишком тесное платье в общественной раздевалке.
Нечто легкое и бархатистое коснулось моего сердца… и затрепетало. Всего один раз, но мне хватило, чтобы узнать.
Бабочка.
Нет, нет, нет.
При всей моей огромной любви к животным я не могла допустить, чтобы в моем животе поселилась бабочка. Не из-за Риса Ларсена. Ей следовало немедленно умереть.
— Ты в порядке? — Он бросил на меня странный взгляд. — Выглядишь так, будто тебя вот-вот стошнит.
— Да, в порядке. — Я снова сосредоточилась на экране, изо всех сил стараясь не смотреть на Риса. — Слишком много и быстро съела. Вот и все.
Я пришла в такое смятение, что не могла сосредоточиться до конца дня, а когда наконец пришло время ложиться спать, заснуть не получалось.
Меня не должен был привлекать мой телохранитель. Не до бабочек в животе.
Они затрепетали, когда мы впервые встретились, но быстро умерли, едва Рис раскрыл рот. Почему они вернулись сейчас, когда я полностью осознала, насколько он невыносим?
Соберись, Бриджит.
Телефон завибрировал из-за входящего вызова, и я ответила, радуясь шансу отвлечься.
— Бридж! — завопила Джулс явно навеселе. — Как ты там держишься, детка?
— Я в постели, — рассмеялась я. — Веселитесь?
— Ага-а-а, но тебя не хватает. С тобой было бы веселее.
— Хотела бы я оказаться с вами. — Я смахнула с глаза прядь волос. — Ну, у меня хотя бы был домашний фестиваль. Кстати, потрясная идея. Спасибо.
— Домашний фестиваль? — растерянно переспросила Джулс. — О чем ты?
— Сюрприз, который вы устроили с Рисом, — подсказала я. — Палатка, подушки, еда?
— Возможно, я пьянее, чем думала, но не понимаю, о чем ты. Я ничего не устраивала с Рисом.
Слова прозвучали искренне, и у нее не было причин лгать. Но если Рис не планировал этого с моими друзьями, то…
Мой пульс ускорился.
Джулс болтала дальше, но я выпала из разговора.
Единственное, о чем я могла думать, — не одна, а тысяча бабочек, проникших в мой живот.
Глава 7
Бриджит
Четвертый месяц проверки
Месяц спустя, к выпускному, я смогла загнать бабочек в клетку, но одной удалось сбежать дважды. Первый раз, когда Рис гладил Мидоу, которая покорила его невероятным очарованием. И второй — когда я увидела, как напряглись мышцы его рук, пока он нес домой продукты.
Мои бабочки довольствовались малым. Шлюхи.
Но, несмотря на надоедливых тварей, самовольно поселившихся в животе, я старалась вести себя с Рисом нормально. Другого варианта попросту не было.
— Я получу медаль или почетную грамоту за невероятную выдержку, проявленную за последние четыре месяца?
Последний день моего испытательного срока совпал с выпускным вечером, и я не смогла удержаться и поддразнила Риса, пока Ава настраивала камеру на штативе. Сегодня она была нашим неофициальным фотографом.
— Нет. Ты получишь телефон без чипа.
Рис осмотрел толпу, сверля подозрительным взглядом папаш с пивными животами и мамаш, с ног до головы наряженных в «Тори Бёрч» [Tory Burch — американский модный бренд среднего класса, базирующийся в Манхэттене.].
— В нем не было чипа все это время.
— Теперь он останется без чипа.
Судя по всему, Рис никогда не слышал о поддержании настроения. Я пыталась веселиться, а он был серьезнее сердечного приступа.
Серьезно, Бриджит? Из-за вот этого парня порхают бабочки?
Прежде чем я успела придумать остроумный ответ, Ава жестом пригласила нас сфотографироваться, и Рис остался на месте, а я втиснулась в кадр вместе с Джулс, Стеллой, Джошем и Авой, которая управляла камерой через приложение на телефоне.
Разберусь с неуместным трепетом позже. Сегодня мой последний день в кампусе в качестве студентки, и надо наслаждаться моментом.
— Ты наступил мне на ногу, — напустилась Джулс на Джоша.
— Твоя нога мне мешала, — огрызнулся тот.
— Будто я могла намеренно поместить любую часть своего тела на твоем пути…
— Придется теперь облиться антисептиком, чтобы…
— Хватит! — Стелла махнула рукой, поразив всех резким тоном. Обычно в нашей компании она была самой спокойной. — А то выложу ваши откровенные и крайне нелестные фотографии в интернет.
Джош и Джулс ахнули.
— Ты этого не сделаешь, — протянули они хором, прежде чем обменяться враждебными взглядами.
Я сдержала смешок, а Ава, которая обычно исполняла роль вынужденной посредницы между подругой и братом, улыбнулась.
Со временем нам удалось сделать приличный групповой снимок, а потом еще и еще, пока наконец мы не получили достаточно фотографий, чтобы заполнить полдюжины альбомов, и не пришло время прощаться.
Я обняла друзей, пытаясь проглотить застрявший в горле комок эмоций.
— Ребята, буду скучать.
Джулс и Стелла оставались в Вашингтоне, чтобы учиться на юридическом факультете и работать в журнале «ДиСи Стайл» соответственно, но Ава отправлялась в Лондон на годовую стажировку для фотографов, а я переезжала в Нью-Йорк.