Йон окинул Софию внимательным взглядом. Решил удостовериться: в полном ли она здравии, может, это ей нужен врач? Но, увидев на ее лице усмешку, понял, что девушка не шутит.

— Этот ублюдок перестрелял всех цыган, я чудом выжил. Он стреляет без разбора! А потом, когда Анхель выйдет из тюрьмы, пристрелит меня тоже? За то, что не уследил за тобой.

Девушка приблизилась к нему и шепнула на ухо:

— Анхель выйдет из тюрьмы и собственными руками задушит меня. Если я выживу. Если нет, ему не придется марать свои руки еще и моей кровью.

Она села обратно на стул с холодной улыбкой на губах и уверенным решением: она возьмет «Цеппелин», чего бы ей это ни стоило!

Йон закрыл глаза, видимо пытаясь принять решение, что давалось ему плохо. Новые капельки пота выступили на его смуглом лице. София даже испугалась: ей показалось, что он потерял сознание, что не удивительно в его состоянии.

— У тебя нет выбора, — прошептала она, и он открыл глаза, — мы должны рискнуть.

— Только Лайоша не бери, — слабо прошептал он, — он еще мальчишка.

София обернулась и посмотрела на брата. В ее взгляде читалась неуверенность, и она уже жалела, что втянула брата во все это. Йон был прав, но он не знал, что она пообещала Милошу совсем другое.

— Позовите мне Михея, я попрошу его собрать нескольких мужчин.

Ясмин кивнула и скрылась за дверью. И пока ее не было, выпал отличный шанс узнать еще кое-что важное. София придвинула стул ближе к кровати и слегка нагнулась к Йону:

— Мне надо знать кое-что еще: в ангаре Анхеля лежит ящик с оружием. Немного неуместно ему там находиться, хотелось бы от него избавиться…

— Его надо перебросить на склад. Этим уже занялся Михей. — Каждое слово давалось тяжело, Йон не смотрел на Софию. Говорил с трудом, напрягаясь и морщась от боли. Даже девушка поморщилась.

— Кому вы его продаете?

— Какая разница?

— Логистику нельзя нарушать.

— Мы и не нарушаем, просто слегка задерживаем отправку.

— Йон, — твердо сказала она, и он перевел на нее усталый взгляд, — я могу помочь с продажей. На протяжении этих трех месяцев я усердно тренировалась в стрельбе, вы потеряли мужчин, а я могу принести вам хоть какую-то пользу.

— Таскать коробки?

— Нет, коробки таскать будут мужчины. Позволь мне занять твое место… Пока ты… — она кивнула, смотря на его перевязанное плечо, — отлежишься. Мне кажется, в деревне уже не хватает денег. Давай говорить прямо: нет Ромаля, нет тебя, нет «Обсидиана», нет «Цеппелина» — нет работы! А нет работы — нет денег. Нет денег — это не только голод, но и всплеск воровства. Каждый из нас защищает свою сторону. Но в данном случае у меня много причин помочь вам.

Йон попытался рассмеяться, но тут же простонал, закрыв глаза. На лбу опять появилась испарина.

— За тобой не пойдут цыгане, ты уже однажды предала нас.

— Надо уметь забывать прошлое. — Она встала, взяла стул и отодвинула его дальше, а потом подошла к Милошу, который все это время был свидетелем разговора: — Встречу Михея в гостиной. Как раз, может, подъедет врач.

София вышла из комнаты и встретилась с бабушкой Гюли, которая раскладывала на столе цветастые салфетки.

Повисла неловкая пауза… София не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить о своей вине бесконечное количество раз? Ее все равно здесь никто не простит!

Бабушка как почувствовала неловкость и первой начала разговор:

— Садись, я налью тебе чаю. До вечера еще есть время.

Она принесла чашку, наполненную чаем с ароматными травами, запах которых девушка отчетливо помнила. София села, радуясь, что оставила пистолеты в машине. Нечего старой женщине видеть грозное оружие у хрупкой девушки. Но бабушка Гюли видела свои картины:

— Ты пойдешь против своего народа, потеряешь поддержку большого мира, но не думай, что здесь сразу обретешь доверие.

— Мне не важно доверие цыган, — София была спокойна, взяла ложку и помешала травы в чашке, — мне важно доверие лишь одного человека, хотя вернуть его будет гораздо сложнее, чем получить прощение всего табора. Но я терпеливая.

— Он тоже терпеливый. И очень гордый. Но что есть гордость перед собственными чувствами?

Глава 3

Больше старая женщина не проронила ни слова. Ушла из гостиной на кухню и занялась своими делами. София осталась одна с чашкой ароматного горячего чая с мелиссой, лемонграссом и чабрецом. Хотелось бы проанализировать слова бабушки Гюли, но все мысли занимали более важные проблемы. Сейчас в голове София прокручивала план действий: как она заявится в «Цеппелин», вытащит пистолет… Два! Два пистолета!

Представив это, она улыбнулась, предвкушая победу.

— Дочка, — в дом зашел Михей и вывел ее из раздумий, — Ясмин сказала, что Йон хочет со мной поговорить. Ему стало хуже?

София встала со стула, мотнув головой, решила сразу успокоить взволнованного цыгана:

— Хуже, надеюсь, не стало, скоро врач его осмотрит. Но он пригласил вас по другому поводу. — Она указала на левое крыло дома, и мужчина, кивнув, пошел в комнату.

Сама София не пошла следом, села обратно за стол и коснулась руками чашки — теплая, она успокаивала лучше любых трав.

В гостиную вошла Ясмин и села напротив Софии.

— Я слышала, что ты собираешься сделать, — прошептала она, — это отчаянный шаг. Ты пойдешь против своего бывшего парня. А если перед тобой встанет выбор: стрелять в него или сдаться самой — что ты выберешь?

— Я очень надеюсь, что такого выбора не будет, — посмотрела на нее София, — но сдаваться я не намерена.

— Убивать тоже…

— Верно… Почему нельзя все решить мирным путем? — Девушка задумалась. — Ведь всем бы стало легче жить.

— Согласна, — кивнула Ясмин и потупила взгляд.

Девушки погрузились в свои мысли, сидя друг против друга. Сколько они так сидели, сложно было сказать, они потеряли счет времени. Сейчас София не в силах ничего предпринять: пока решаются важные вопросы в одной из комнат, можно было перевести дыхание. Ясмин первой нарушила тишину:

— Даже несмотря на то, из-за тебя мой брат в тюрьме, я все равно не могу ненавидеть тебя. Я вижу, как ты его любишь. Ту ошибку можно списать на то, что ты заблудилась в жизни. Ты перестала отличать правду от лжи, твой мир перевернулся с ног на голову… На самом деле это сложно принять.

София слегка кивнула, признавая этот факт. Ясмин была права: мир действительно оказался не таким, каким она видела его раньше. Узнав правду об отце, она с трудом могла кому-то доверять.

Она запуталась, где есть ложь, а где правда. Кому надо верить, а кому не следует. И пока цыгане вызывали больше доверия и уважения, нежели простые горожане Нови-Сада.

Входная дверь приоткрылась, и в гостиную зашла Йована:

— Тук-тук-тук, я не нашла звонка. — Следом за ней вошел светловолосый мужчина, щеки и подбородок которого покрывала густая борода в тон волосам. На вид ему было лет тридцать пять, но растительность на лице всегда прибавляет лишние года. В руках мужчина держал чемоданчик.

— Добрый день, кому здесь нужна помощь?

— Деян Цветич — врач, — представила его Йована. — Где пациент?

Ясмин тут же вскочила и предложила доктору пойти за ней. София впервые видела нового мужчину Йованы, хотя та много о нем рассказывала. Пришлось вспомнить, что именно она говорила, но, кроме рода деятельности, девушка ничего не помнила. Это было не столь важным.

Деян пошел за Ясмин, а София перехватила руку Йованы, задерживая подругу в гостиной.

— Пусть доктор побудет наедине с пациентом.

— Йону так плохо? — занервничала Йована. — Он в сознании? Кто его так? Сильно? Больно? Господи! Куда он ранен?

София подняла ладонь, и подруга умолкла.

— Догадайся, кто это сделал.

— Александр?

— Не угадала. Но уже теплее.

— Далеко ходить не надо: где Александр, там где-то рядом бродит Иво. Только не говори, что я права.

— Ты права, — кивнула София.

Пришлось все подробно рассказать подруге, от услышанного та вскрикнула и зажала ладонью рот. Конечно, ее не волновал «Цеппелин» так, как он волновал Софию. Йована больше переживала за жизнь Йона. Она не стала дальше ничего слушать и помчалась в комнату, где ее парень осматривал человека, при виде которого ее сердце трепетало слишком сильно.

— Йон! — Она остановилась на пороге, смотря на Милоша, потом перевела взгляд на кровать, где лежал цыган: — Как он?

— Мы в процессе, родная, — Деян открыл свою сумку и начал копаться в поисках инструментов, — выйди за дверь, сейчас здесь будет небольшая операция.

Глаза Йованы округлились, и, вместо того чтобы уйти, она сделала шаг в направлении кровати, чтобы разглядеть Йона. Он был бледен, лежал неподвижно; лицо покрылось испариной, глаза были закрыты, и казалось, он умер.

— Он жив? — сглотнула девушка и перевела взгляд на Деяна.

— Жив, но пуля застряла в плече. Если ее не вытащить, он умрет. Если честно, ему надо в больницу.

— Не надо мне в больницу, — губы Йона растянулись в подобии улыбки, — оперируй здесь. В больнице начнутся вопросы, ответы на которые им знать не стоит.

Йована тоже улыбнулась, услышав четкую речь цыгана. Она даже сделала еще шаг, чтобы быть ближе к кровати: