— Она не умеет разводить костры, — подал голос Варде. — Я наблюдал за вами, это ты разжигал огонь своей мерзкой искрой, а чтобы сжечь человека, нужна куча брёвен. Так что не обольщайся, я тут помогать не собираюсь. С удовольствием посмотрю, как в тебя вселится кто-то из наших.
Смородник выругался и дёрнул верёвку, к которой был привязан Варде.
— Как я мог забыть о тебе, чудовище? Ладно, больше ни слова при тебе не скажу.
— Но ты же предупредишь, если всё-таки соберёшься умирать? — Мавна на самом деле забеспокоилась. — Я, упырь без шкуры и козёл… Мы без тебя не дойдём.
— Укушенный чародей — такой себе помощник, — злорадно заметил Варде.
Смородник отмахнулся, как от комара.
— Осталось недалеко. Упыря отпустишь, так и быть, а с козлом дойдёте до Озёрья. Обратно тогда уж как-нибудь сами.
Мавна заметила, что Смородник едва заметно улыбается. У неё немного отлегло: непонятно, умел ли он шутить, но хотелось бы, чтобы все разговоры о смерти и сожжении оказались просто неуместной шуткой.
— Ему просто льстит, что ты считаешь его ценным попутчиком, — буркнул Варде, будто прочитав её мысли. — Чародеи ужасно заносчивы, ты не могла это не заметить.
Они незаметно свернули с основной дороги на другую, тоже широкую, но убегавшую через молодой ивняк. Мавна уже и не пыталась запомнить путь и прикинуть, далеко ли они от Сонных Топей — только надеялась, что Смородник достаточно хорошо знает эти места и точно приведёт их в Озёрье.
Ласточка щипала ивовые листья, пока проезжали через рощицу, а Мавна кормила её и козла кусками булок, переваливаясь в седле то в одну, то в другую сторону.
— Ты бы поберегла хлеб, — проворчал Смородник, заметив, чем она занята. — Когда ещё купим?
— Так Озёрье недалеко, ты же говоришь.
— А денег у тебя настолько много, что можешь позволить себе быть такой щедрой?
Ивняк постепенно закончился, и дорога снова вывела к полю — огромному, почти бескрайнему, сизому от росы и тумана.
— Если придётся, заработаю в Озёрье. Ты бы своего коня тоже угостил.
Мавна протянула Смороднику булку. Он быстро взглянул на неё, фыркнул, но вдруг осёкся, тихо охнул и замер, уставившись на пустырь. Его глаза расширились — будто он смотрел на что-то, чего Мавна никак не могла увидеть. Для неё пустырь оставался обычным топким полем, влажным и поросшим сорной травой.
— Да чтоб вас…
Козёл заблеял, натянул верёвку, стремясь убежать. Мавне пришлось спешиться и дать ему краюшку хлеба, чтоб успокоить.
— Что там такое? — спросила она. По спине ползали мурашки: она никогда не видела Смородника настолько ошарашенным.
— У него, должно быть, просыпается совесть, — едко заметил Варде. — Тут был наш город.
— Чей город?
Она и так догадалась. Город упырей. Но почему она ничего не видит, кроме поля?
Травы затягивал туман, белёсый и плотный. Наползал из низин, поднимался выше, окутывал каждый стебелёк. Ветер совсем перестал дуть, и от влажности стало душно, как если бы она вновь провалилась в самую топь.
— Ничего не делай. Не шевелись. Держись за мной, — тихо бросил Смородник.
Мавна видела, как он пытается незаметно приготовить оружие. Нож и стрелы слабо замерцали алым, но самое жуткое было не это.
Глазницы козлиного черепа у седла чародея тоже загорелись алыми огнями.
— Можешь не стараться, — хмыкнул Варде. — Всё равно не поможет. А о Мавне я позабочусь.
— Да о чём вы говорите?! — У Мавны заканчивалось терпение. — Может, объясните?
— Лучше прячься, — посоветовал Смородник, поворачиваясь к ней. Он сорвал повязку с шеи, собрал волосы в хвост и закатал рукава, чтобы ничего не мешало. Но чему? Битве? Страх растёкся по телу и стиснул горло, перекрывая воздух. Мавна тяжело сглотнула.
— А ты?
— Чародеи не прячутся.
Туман стал ещё плотнее. Мавне показалось, что она различает в нём какие-то фигуры. И правда: скоро стало понятно, что на поле собралась целая толпа.
Но не людей. Это были упыри.
Глава 4
Защита без огня
Комнату заливало солнце, это чувствовалось даже с закрытыми глазами. Илар со стоном перевернулся на бок и разлепил веки.
Тело ощущалось словно набитый соломой мешок. Илар по очереди ощупал свои руки и ноги, особенно — места, где были раны. Удивительно, но боль почти ушла, остались только неприятные ощущения, как после хорошей драки. Усталость по-прежнему давила и кружила голову, но в целом всё казалось куда лучше, чем в последний раз, когда Илар был в сознании.
Солнце играло на стенах и потолке, переливалось на блестящих боках крынок и кружек. Комната была небольшой, но чистой и опрятной, свежо пахло цветами и травами. На столе стоял кувшин с букетом цветов и тарелка с хлебом и сыром, а внизу, у кровати, — ведро воды и ковш.
От облегчения сильнее закружилась голова. Значит, Купаве всё-таки удалось уйти от погони и привезти их в безопасное место. Ай да Купава! В памяти всплыло её лицо, и губы Илара растянулись в невольной улыбке.
Он лежал ещё некоторое время, то впадая в дрёму, то просыпаясь и вновь осматриваясь: не верилось, что всё-таки вокруг жилая изба, а не туманная топь. Скрипнула дверь, и в комнату осторожно заглянула Купава. Илар снова улыбнулся: казалось, будто сбывается счастливый сон.
— Проснулся? — обрадовалась она. — Можно?
— Ещё спрашиваешь. Заходи.
Илар сел на кровати, зачерпнул воды из ведра и протёр лицо. Купава пристроилась рядом, с тревогой разглядывая Илара.
— Ты как? Как нога? А рука? Два дня лежал.
Илар кашлянул, поперхнувшись водой.
— Два дня?! А ты… А та девушка…
Купава положила руку ему на плечо.
— С нами всё хорошо. То есть как… Сначала было не очень. Мы едва оторвались от упырей, довольно долго ехали, потом ещё и дождь пошёл. Ты был без сознания, Сана тоже ни жива ни мертва. Но потом мне помогли, люди возвращались в деревню и забрали нас. Так что будем считать, что повезло.
— Ты цела? Хорошо себя чувствуешь?
Купава опустила глаза и чуть ссутулилась.
— Хорошо. Но постоянно думаю о доме.
Голос дрогнул. Илар дотронулся до её пальцев и легонько сжал. Глупый вопрос, конечно. Как она может себя чувствовать? Убежала из дома после того, как её чуть не изнасиловал чародей, знает, что водит за собой упырей, потеряла близкую подругу и вынуждена ещё заботиться о нём. О том, кто должен был защищать, но только прибавил проблем. Захотелось сгрести Купаву в охапку и долго целовать и просить прощения, обещать впредь оберегать от всего, но Илар не решился: она казалась такой грустной и хрупкой, что не хотелось её тревожить. Вместо этого Илар только поправил ей волосы и легонько чмокнул в висок.
— Ты умница. Спасибо тебе.
Щёки Купавы вспыхнули, как цветы мальвы. Она повернула лицо к Илару и тихо сказала:
— Это тебе спасибо. Без тебя у меня совсем ничего не осталось бы.
— Но это из-за меня тебе пришлось бежать.
— А без тебя я бы уже утопилась в колодце.
Илар покачал головой.
— Не надо так говорить. Не шути этим.
— Какие уж тут шутки…
Купава со вздохом придвинулась чуть ближе. Илару хотелось притянуть её теснее, но что-то подсказывало: не стоит, они же не у себя дома. Да и вдруг Купаве будут неприятны его прикосновения после происшествия с Лыком? Лучше подождать.
Он кивнул на букет цветов.
— Красивые. Ты собирала?
— Что?
Купава, засмущавшись, поправила волосы и отстранилась.
— Цветы, говорю, нравятся.
Поджав губы, Купава помотала головой.
— Не я. Сана для тебя притащила. По двадцать раз на дню о тебе спрашивала. Влюбилась, наверное.
— Она в порядке?
Купава смешливо фыркнула и встала с кровати.
— Привести её тебе?
— Да нет. — Илар потянулся, разминая плечи, взъерошил волосы и черпнул ещё немного воды из ведра, растёр по лицу и шее. — Сам схожу.
— Лежи уж. Приведу её. Илар, ты, безусловно, спас нас, но побереги себя, не нужно тебе сейчас вставать и бегать. Где бы мы были, если бы не ты? Что было бы с Саной? И что было бы со мной?
Купава поправила цветы в вазе и развернулась, прислонившись поясницей к краю стола. Руки она скрестила на груди, будто собиралась строго отчитывать Илара. Он удивился такой смене настроения, но виду не подал.
— Ты пытаешься меня пристыдить? Не стоит.
— Нет. Я просто хочу, чтобы ты больше думал о себе. Без тебя мы бы не спаслись, а ты сейчас собираешься куда-то бежать, ещё даже не поев и не проверив повязки. Ты можешь хоть немного успокоиться, Илар? А о Мавне… — голос Купавы осёкся, — о Мавне ты думал? Ты ей тоже нужен. И нужен здоровым.
Ещё бы он не думал о Мавне…
Илар часто пытался вспомнить, когда и какой видел её в последний раз. Ему до сих пор было больно думать о том, что она просто сбежала, даже не попрощавшись. Ничего не сказав ему, тому, кто с детства был рядом, оберегал от всего и был готов убить даже за косой взгляд в её сторону. Разве он заслужил такое? Разве не стоило быть с ним честной?
И чего она добилась? Хорошо, если она жива. Илар и сам увидел, как устроена жизнь между деревнями: получится проскочить до темноты — повезло. Заночуешь в поле — жди беды. Если раньше упыри появлялись лишь изредка, то сейчас казалось, что все веси заполнены ими, куда ни плюнь.