«Добраться до Велемира… Как? Как?!! — только одна мысль билась в ее голове. — Шаман сможет помочь, он найдет выход, он знает как… Только бы он был жив! Только бы он был жив, только бы он был жив, только…»…

— И ты не просто так пришел ко мне, — продолжал говорить Бер.

Тьма и промозглость за окнами были лишь отличными дополнениями к деревенскому уюту, царящему в протопленной, ярко освещенной трапезной Медведя.

— Твоя истинная сущность, твое «Я» привело тебя сюда!

Говоря это, он задумчиво раскладывал на дубовой поверхности массивного стола камни, травы, кости, коренья, амулеты и что-то еще, чему Вячеслав так и не смог подобрать названия. Все эти предметы смотрелись до смешного неуместно в его короткопалых широких руках — словно царский скипетр в руке камердинера.

— Да, я помню, ты уже не раз намекал на это, — Вячеслав горько усмехнулся. — Я думал, что это все сказки… Демоны! Ангелы! Чушь какая-то.

— Чушь несешь именно ты, — Медведь с усмешкой и любопытством взглянул на него, на миг оторвавшись от своего занятия. — И то, как Юлия на твоих глазах обратилась волчицей — тоже чушь? А?

— Я уже не уверен, что она вообще превращалась в кого-нибудь!

В досаде хлопнув ладонями по столу, Вячеслав вскочил с лавки и заметался кругами по комнате, словно загнанный в ловушку зверь.

— Все эти ее рассказы об оборотнях, поход к какому-то колдуну…

— Не к какому-то… К Велемиру, — строго поправил Бер.

— Да хоть к Евлампию!

— Все равно его там не оказалось! Что, впрочем, естественно…

— И не к колдуну, а к шаману…

— Ну, к шаману, какая разница?!

— Огромная. Велемир был величайшим шаманом из всех, рожденных в «новое время»… — в голосе Бера явно читалось невольное уважение.

— Был? — переспросил Вячеслав. — То есть он был, а теперь его нет?

— Его нет, — вздохнул Медведь и добавил значительно: — Его нет в яви.

Вячеслав сжал ладонями виски, зажмурил глаза и со стоном снова опустился на лавку, уронив голову на руки. Как человек, потерявший надежду что-либо понять.

— Так вот этот поход… и какое-то сгоревшее капище с идолом… — бормотал он, не мигая глядя перед собой. — И бегство Юлии… Просто все это так подействовало на меня, что фантазия разыгралась не на шутку. Вот и все.

— Не на шутку… — как эхо повторил Медведь, одаривая собеседника кривой усмешкой. — Ну, ты и шутник, скажу я тебе! Ха-ха-ха!! Прямо фантазер какой-то!

К этому времени ему, по-видимому, удалось привести хаотично разбросанные по столу артефакты в определенный порядок. Медведь шумно выдохнул, поднял внимательные круглые глаза, горящие некой потаенной мыслью.

— Ну а теперь, — торжественно оповестил он. — Теперь внимательно смотри сюда. Слушай и не перебивай…

— Ауу-у-у-у-у-уууу!!! Оаууууу!!!! — вдруг раздалось откуда-то из леса.

Медведь резко повернулся в ту сторону, где слышался ледянящий душу вой. Ноздри его чутко затрепетали.

— А вот, кажется, и твоя подруга! Интересно только… кто ей нужен? Ты или я?!

— Ты хочешь сказать…

Вячеслав во все глаза смотрел на удовлетворенно улыбающегося Медведя. При этом у него было выражение лица человека, который только что поздоровался за руку с привидением.

— Хочешь сказать, что это Юлия воет у тебя под окном среди ночи?! Юлия, а не какая-нибудь бездомная псина, что носится от дома к дому в поисках еды?!!

— Псина! — расхохотался Бер. — Да все окрестные собаки забились по щелям, услышав этот вой! Это волк, можешь не сомневаться. А точнее — волчица. И не просто волчица, а оборотень… Ну, да ничего, Фома неверующий, — сказал он, видя реакцию Вячеслава или, скорее, полное ее отсутствие. — Сейчас, уже скоро ты все поймешь о себе, а заодно и об оборотнях.

Говоря это, Бер один за другим поджигал пучки сушеных трав. Разложенные кругом на медном блюде перед ним, они напоминали фрагмент древнеславянского орнамента.

— Круг Велеса.

Медведь произнес эти два слова так, будто бы они должны были уже сами по себе многое объяснить. От запаха тонких струек дыма, что заструились от блюда к высокому потолку, у Вячеслава сильно закружилась голова. Стены, мебель, самый воздух вокруг него — все стало мерцать и расплываться, постоянно меняя очертания. Вячеслав понял, что впервые в жизни сейчас потеряет сознание… И вдруг сидевший напротив него за столом мощный мужчина исчез. А вместо него в комнате появился огромный черно-бурый медведь. Помещение наполнилось его жутким ревом, а когтистые лапы, которые он развел в стороны, словно собираясь обнять кого-то, оставили на одной из деревянных стен длинные глубокие борозды.

Странно, но Вячеслав не испугался. Наоборот! Во всем теле он чувствовал не похожую ни на что легкость, а душа его стремительно взвилась в сильнейшей эйфории.

— Теперь я вижу! Оборотни существуют! Оказывается, они…

Он вдруг замолчал, осознав одну странную вещь. Вячеслав совершенно не узнал собственного голоса. Совершенно точно — это был не его голос. Это вообще не было голосом человека. Не могло быть… Он наполнил комнату мощным колокольным набатом. Он звенел в стеклах темных окон. Скрипел в дереве стен и мебели. Гудел в глиняной и медной посуде. И даже камни фундамента гремели горным обвалом!

Или всему виной эти травы, что зажег Бер? Кстати, он вроде бы превратился в громадное животное? Или это клубы черного ароматно-горького дыма, извиваясь, приняли вдруг форму медведя?

Вячеслав протер глаза и постарался взглянуть на все трезво. Нет, медведь никуда не делся. Он спокойно стоял во весь рост, смотрел черносмородиновыми блестящими глазами-бусинами на человека и, казалось, улыбался. Но это еще ничего. В следующий момент нечто совсем уж странное стало происходить за спиной Вячеслава. Боковым зрением он видел или, скорее, угадывал, как за ним в ярко освещенной комнате вдруг сгустилась непроглядная ночь.

Это была не просто тьма. Две полосы мрака постепенно расширялись, удлинялись, росли, охватывая все пространство стены. Эта субстанция была настолько темной, что поглощала сам свет… Вячеслав резко обернулся, надеясь, что это галлюцинация от дурманящих наркотиков Бера или что у него просто таким странным образом потемнело в глазах. Удивительно только, что при этом он великолепно себя чувствовал… Но нет. Крылья — а это были именно они, так и остались недоступны его взгляду. Ибо они находились у него за спиной. А если более точно — у него на спине! Он не видел, но теперь уже отлично чувствовал их.

— Что это?!!

Он непроизвольно протянул руки в сторону Бера, снова не узнав в какофонии звуков, наполнивших пространство, собственный голос. Бер опять выглядел сам собой — Вячеслав и не заметил, как это случилось. Но рука… его рука! Он удивленно поднес ладонь к лицу, потом взглянул на другую. Иссиня-черные пальцы с длинными и острыми, словно сделанными из обсидиана, когтями предстали его взору.

— Что ты сотворил со мной??!!!

От этого вопля могла бы рухнуть кровля. Бер напрягся.

— Я ничего не делал, — стараясь сохранять голос ровным, ответил он. — Ты сам воззвал к своей сущности, когда заклятья Морены стали затягивать тебя в навь. Вот и все.

— В навь?!

Непонятно было чего больше в этом вопросе — гнева, возмущения, удивления или непонимания. Но что там было точно — так это угроза.

— Да. Навь.

Бер снова осторожно опустился на лавку и положил голые локти на стол. Он напоминал учителя, приготовившегося терпеливо объяснять нерадивому ученику пропущенный урок.

— Мы все живем в яви. Явь — мир живых, а навь — мир мертвых. И тот наговор, который я сумел создать, утягивал тебя туда, где живут тени. Естественно, твое подсознание этому воспротивилось, явив тебе истинную сущность. Если бы ты был обычным человеком…

— Тогда что?

— Ну, тогда ты просто умер бы сегодняшней ночью, часом раньше, часом позже — в зависимости от количества жизненной энергии, заложенной в тебе. Ты уж извини… — Бер ухмыльнулся уголками мясистых губ, — что подверг тебя такому… хм-м… эксперименту. Но я был уверен в результате! Так что и обижаться-то тебе не на что…

— Уверен?! Почему?!!

— Велемир сказал. Еще тогда, у тебя дома, помнишь?

— Сказал — что?

Бер казался искренне изумленным.

— Как что? Сказал мне кто ты.

— ???

— Сказал, что ты — демон… Он такие вещи видит. Он и Юлию тогда углядел, а мне и невдомек было. Так что…

— Так что… — Вячеслав печально и обреченно вздохнул. — Все это не галлюцинации от твоих травок.

— Нет.

— И Юлия — ангел.

— Да. То есть…

— А я, — не слушая его, сам себе говорил Вячеслав. — Я — демон.

— Вот-вот, — закивал Бер. — Именно!

— Но как?!! Как тогда мы могли с ней столько времени быть вместе?!!! Ведь мы любили друг друга! То есть… то есть…

— Это ты ее любил, — закончил за него Медведь. — Так бывает. Как выяснилось, гм. Вообще-то ваш с нею удел — выбор.

— Выбор… чего?

— Правильнее будет сказать — между чем, — терпеливо поправил глава рода лютичей. — Между добром и злом, разумеется. Ни ты, ни она еще окончательно не сделали его, и каждый из вас может потерять собственную сущность.

— Потерять? — оживился Вячеслав. — Как потерять? Что это значит?

— Н-ну, это значит, например, что она может вдруг взять, да и выбрать так называемую темную сторону, несмотря на всю свою… ангельскость. Для этого, конечно, нужны очень веские основания, нда… Но чего только в жизни не бывает, верно? — подмигнул он круглым глазом.

— А я? Я тоже могу?

— Теоретически, наверное, да, можешь… Да только вряд ли. За всю историю существования рода человеческого таких выборов, насколько мне известно, еще никто не делал. А известно мне многое. Вот ты про падших ангелов слыхал, надеюсь?

— Угу…

— А про вознесшихся демонов? Вот то-то и оно…

— Здесь есть над чем подумать, — устало произнес Вячеслав. — Я, пожалуй, пойду. Попробую осмыслить твои слова.

— Не стану задерживать, — Медведь понимающе улыбнулся. — Только помни. Ты и я — мы оба одинаково нужны друг другу. И только так Юлия может быть с тобой. И вы вместе сможете растить моего внука, повелевая лютичами, а потом и всем русским народом! Подумай-ка об этом!

У себя в комнате Вячеслав плашмя повалился на кровать, намереваясь обдумать все услышанное. Но усталость и напряжение последних дней дали знать о себе, властно утягивая в мутный омут сна. Хотя с недавнего времени он уже не взялся бы с уверенностью утверждать, что вокруг него является реальностью, а что — фантасмагорией…

…И вот он в темном лесу, сквозь ветви которого в благоухающих весенним ароматом почках струится серебряный лунный свет. Напротив него вздыбила серо-рыжую шерсть поджарая волчица с женским лицом вместо звериной морды. С лицом Юлии! Существо умоляюще смотрит на него глазами-хамелеонами. Ни звука — ни человеческого слова, ни животного рыка Вячеславу не слышно. Но он вдруг отчетливо понимает, что нужно от него этому оборотню!

Принять человеческий облик Юлия сможет, лишь воспользовавшись ритуальным ножом. Но даже если она вернется назад, обратно к идолу, на заброшенное капище — то ножа там не будет. Вячеслав, уходя из того проклятого леса, вытащил его из земли и забрал с собой. «Интересно… А я тоже стану волком, если воспользуюсь им?»

С этой мыслью он и проснулся, разбуженный унылым воем Юлии. Теперь он уже не сомневался в том, что это именно она тревожит ночную тьму, то ли требуя, то ли умоляя о чем-то. Вячеслав сел на кровати. Проспал он не более часа, но усталости более не чувствовал.

Не зажигая света, он порылся в своих вещах и, удовлетворенно улыбаясь, убрал что-то в карман джинсов. Только после этого осторожно вышел на крыльцо, предварительно убедившись, что никто не заметит его ночной отлучки. Твердые, уверенные шаги его невольно ускорялись по мере приближения к цели. По склизкой, размокшей от весенней мороси тропинке он подошел к задней калитке и вышел со двора.

Близость леса, почти не дающая света луна и столь же тусклые звезды укрыли густым мраком и без того темную землю с седыми полосами прогалин. Вячеслав почти наугад добрался до опушки, не обращая внимания на промокшую за минуту одежду — с ветвей дождем капала холодная влага.

Подойдя к опушке, Вячеслав позвал:

— Юлия, не бойся! Я здесь, чтобы помочь тебе!

Ночная мгла ответила ему испуганным писком мыши или какого-то другого мелкого зверька. Он в этом не разбирался.

— Юлия!! — снова позвал он, более требовательно. — Я пришел помочь тебе, смотри, что у меня есть!

С этими словами он достал из кармана тускло мерцающий в темноте нож. Нож Рьяна, с помощью которого Юлия смогла обратиться волчицей. Нож, оставленный Велемиром в идоле Велеса специально для нее. Нож, взятый Вячеславом с обгоревшего капища. Он бросил его на землю впереди себя.

— Посмотри! Я принес тебе подарок!

Никого не было, ни вблизи, ни вдалеке. Вячеслав начал впадать в отчаяние, к которому давно уже был очень близок.

— Если ты не перестанешь бояться меня, — он расплылся в издевательской улыбке, — я сам решусь на игры с трансформацией и стану волком! Слышишь? Вот тогда и посмотрим, сумею ли я отыскать тебя в этом лесу!

Два горящих желтым светом глаза появились среди густых теней. Без звука, как галлюцинация. Они как будто сами по себе неспешно плыли к человеку. Лишь когда между ним и этим видением оставалось не больше метра, Вячеслав увидел худую волчицу с рыже-серой шерстью, которая пристально смотрела на него, принюхиваясь и прядая ушами.

— Вот нож, — сказал Вячеслав. — Ты снова можешь стать человеком… Если ты не собираешься этого делать, то знай, что я сейчас уйду и ты вряд ли получишь еще один шанс!

Волчица не двигалась с места. На миг Вячеславу почудилось, что она вот-вот сорвется с места и убежит обратно в лесную чащу. Сердце его бешено забилось, мысли головокружительной каруселью завертелись в голове.

— Я видел твоего сына! — сказал он единственное, что должен был сказать с самого начала.

Шерсть на загривке волчицы поднялась дыбом. Из оскаленной пасти раздалось тихое и от этого еще более страшное рычание.

— Хватит скалить зубы…

Вячеслав, казалось, не обратил на ее угрозу никакого внимания.

— С ним все хорошо. Он жив и здоров. На редкость крепкий бутуз, и он так похож на…

С грозным рычанием Юлия бросилась вперед, туда, где между ней и мужчиной, осмелившимся ее дразнить, блестел заговоренной сталью изогнутый нож. А через секунду в грудь Вячеслава с силой ударили две исцарапанные женские руки. Нож сделал свое дело.

Вместо волчицы на оторопевшего Вячеслава накинулась худая, вся в ссадинах и порезах, обнаженная женщина с налитыми кровью глазами и спутанными волосами какого-то бурого цвета.

Нисколько не стыдясь наготы, по всей видимости, безучастная к ночному холоду, на Вячеславе, вцепившись зубами ему в руку, повисла обезумевшая Юлия, что-то нечленораздельно рыча и хрипя сквозь стиснутые зубы. И тот, хоть и был сильным молодым мужчиной, с неимоверным трудом оторвал ее от себя.

— Подонок! Сволочь!! Паскуда!!

Юлия плевалась, и пена белела в темноте на ее губах.

— Ты… Ты… использовал меня.

— Я?! — удивлению Вячеслава не было предела. — Ты то бросаешь меня, то приходишь и просишь помощи! И я охотно помогаю тебе, несмотря ни на что. И это называется «использовать»?!

— Мерзкая гнида! — завопила Юлия снова. — Умри!!

Она как-то по-поросячьи взвизгнула и в который раз бросилась на него. Вячеслав едва увернулся от вытянутых рук со скрюченными пальцами.

— Юлия, опомнись! Я все простил тебе! Я здесь только ради того, чтобы помочь…

— Ха-ха-харррррр…! — зашлась та гомерическим хохотом.

— Юлия…

— Да ты никогда не был ей нужен!!!

— Что значит «ЕЙ»?! — удивился Вячеслав.

— Я? Я Марк! Черный ангел, ангел зла! И все благодаря этой сучке! — Юлия как-то странно хрюкнула и ударила себя в грудь. — И теперь она полностью в моей власти, хочет она того или нет!!

Во время тирады Марка, ставшего демоном, но упорно продолжающего считать себя хоть и черным, но ангелом, сердце Вячеслава наливалось яростью.

— И ты, считающий себя злом, не видишь, с кем имеешь дело?! — прошипел Вячеслав.

Казалось, что со слов, сказанных им, капает яд.

— Глупец. Куда тебе до истинного демона?

Лицо Вячеслава потемнело. Последний ночной свет покинул это место, спасаясь бегством от возникшего только что существа. Сотканные из мрака, не имеющие очертаний крылья развернулись за его спиной. Кожа приобрела иссиня-черный цвет. Глаза полыхали мрачным багровым огнем. Руки же обзавелись блестящими когтями. Он даже стал выше ростом, но как-то неестественно сгорблен, будто его разрубили пополам и соединили заново с явной издевкой.

Марк, находящийся в теле Юлии, вначале опешил от увиденного. И отступил на пару шагов назад, прикрывая глаза от слепящей тьмы, что струилась от фигуры Вячеслава-демона. Он начал осознавать всю силу опасности, возникшей перед ним. Но гордость не давала ему уйти из тела женщины. Потянув за какие-то нити в ее душе, он освободил внутреннее «Я» Юлии. И перед черной фигурой возникла другая. Прекрасная, светящаяся изнутри обнаженная женщина, за спиной у которой расправились ослепительные крылья, сотканные будто бы из самого солнечного света. Но взгляд не был взглядом Юлии — ее глаза-хамелелоны, то голубые, то серые, то зеленые, отсутствовали на лице. На Вячеслава смотрели два темных провала пустоты.

Марк, взмахнув крыльями Юлии, взмыл вверх, и между его разведенных рук возник сгусток света.

— Эй, головешка! — рассмеялся Марк. — Учти, если ты попытаешься причинить мне хоть малейший вред, твоя подруга может погибнуть. Ведь я в ее теле, не забыл?

В тот же миг сияющее пламя ринулось к Вячеславу. Но того мгновенно окутал кокон, сотканный из тьмы, и свет, столкнувшись с ним, растворился в этом коконе, сделав его еще темнее. Вячеслав взмыл в воздух, сам не понимая, что и как он делает. Слова Марка не давали ему покоя. Он понимал одно — он не может силой справиться с ним, пока тот находится в теле Юлии. Мозг Вячеслава работал в бешеном темпе, ища выход. Издевательский хохот Марка выводил его из себя. Но он ничего не знал о своих способностях. Все метаморфозы происходили с ним помимо его воли.

И вдруг краем глаза среди лесных теней он увидел прекрасную черноволосую женщину, которая молча протягивала ему чашу. Странно, но Марк не заметил ее, хотя и проследил за его взглядом. Женщина без страха продолжала стоять. Вячеслав видел, что в руке у нее человеческий череп, в котором бурлила и пульсировала кровь, при этом не расплескиваясь и не выливаясь из глазниц и неплотных сочленений костей.

— Кто ты такая?! — вопрос сорвался с губ Вячеслава помимо его воли.

Марк, находящийся в теле Юлии, взглянул на него, как на умалишенного.

— Я ведь уже говорил тебе! Я — Марк, черный ангел… А тело, в котором я сейчас нахожусь, принадлежит твоей подружке, — глумливо объяснял он.

Он явно не видел стоящей внизу женщины.

— Ты слышал мое имя когда-то. Я Мара, — раздался голос в голове Вячеслава. — Выпей из моей чаши, и память о твоей сущности вернется к тебе. Ну же, торопись! Иначе Марк может погубить Юлию навечно! А ее смерть не входит в мои планы. По крайней мере сейчас…

Вячеслав протянул руку, и череп с пульсирующей кровью непостижимым образом очутился в его ладони. Он поднес кубок к губам. И вдруг яркая, шальная мысль мелькнула молнией в его голове.