Анастасия Elly Колдарева

Магия на грани дозволенного

Пролог

— Эй, пацан, закурить не найдется?

Предлог был примитивным и, казалось, прозвучал еще до того, как на фоне серого прямоугольного просвета в конце улицы нарисовались несколько фигур. Денис замедлил шаг и в замешательстве остановился, инстинктивно крепче сжав в руке перекинутый через плечо ремень рюкзака Парней было четверо, в ночной полутьме толком не разглядишь, но все явно старше него года на три-четыре. И старше, и выше, и шире — совсем другая весовая категория. Неизвестно, каковы они в легкой атлетике? Но проверить не удалось: сначала он растерялся, а затем насторожился. Вдруг стало жарко, кровь ударила в голову, в руки, в ноги, и вместе с ней словно противный, горячий, липкий яд растекся по телу. Это не страх, не страх, это другое… привычное ощущение.

— Не курю, — услышал Денис собственный голос точно со стороны: искаженный, хриплый.

— А чего так? Мама не велит?

Его неторопливо — куда он денется? — взяли в кольцо. Свет едва живого фонаря, единственного на всю узкую улочку, выхватил из полумрака бритые головы, спортивные куртки с центрального рынка и быстро тающие в прохладном воздухе клубы сигаретного дыма.

— Вредно для здоровья, — отозвался Денис.

— Так ты типа раньше срока помереть боишься?

— Я типа не вижу смысла.

— Слышь, Вов, он, похоже, интеллигент. Ему, чтобы косяк забить, смысл нужен.

— Ну, объясни, — Вова, кажется, был настроен миролюбиво, но Денис не обольщался. Не затем к нему прицепились, чтобы обменяться любезностями и завязать светскую беседу. Двое сзади подошли так близко, что уже почти дышали в затылок; противно, но потерпеть можно, тем более что деваться все равно было некуда — двое спереди задумчиво дымили окурками и убираться с дороги не собирались.

— Ну что? — Вова, тот, что спереди справа, чуть склонил голову набок, словно раздумывая. По всему видать, он был лидером. — Что прикажешь с тобой делать, а? Раз сигарет у тебя нет, может, деньги найдутся?

Едва заметное движение головой — и один из топтавшихся сзади сдернул с плеча Дениса рюкзак. Он не сопротивлялся, хотя ремень, до сих пор зажатый во вспотевшей ладони, больно резанул пальцы.

Внутри всколыхнулась досада, щедро приправленная страхом, и непонятно, что разозлило сильнее: реальная угроза или собственная постыдная реакция на нее. Весь жар, что был в теле, отхлынул от конечностей и стекся в район солнечного сплетения, концентрируясь, разбухая, пульсируя.

Нет.

Только не сейчас.

Хотя почему не сейчас? Денис слышал, как это бывает: у кого-то само собой получается и протекает почти безболезненно, а у кого-то срабатывает катализатор — и пиши пропало.

— Так, что тут у нас, — протянул сзади чей-то голос. Денис слышал его словно через толстый-толстый слой ваты — в ушах шумело. Жар проступил на коже испариной.

И дышать стало тяжело.

— Ручки, книжки, тетрадки. Ты чего, из школы в такой час? — удивился все тот же голос. — Умный, что ли?

— Да нет, такое же быдло, как вы, — вырвалось прежде, чем Денис успел прикусить язык.

Повисла тишина.

— Ты кого быдлом назвал? — тычок в спину.

Он развернулся. Тряхнул головой, но глаза неумолимо затягивала багровая пелена злости, а внутри бушевал уже настоящий пожар, и сдерживать его не было никаких сил.

Нет.

Нет, нет, нет!

Только не сейчас, не теперь…

Но у ада под названием восхождение были свои планы…

Денис не смог бы сказать, сколько прошло времени, минута или десять, час или два, а может, и целые сутки. Когда выворачивающая наизнанку огненная боль схлынула и мир вокруг начал обретать привычные блеклые краски, он открыл глаза Взору предстала странная, нелепая деталь: оплавленный кусок резины, прикипевший к грязной брусчатке. По ноздрям резанул едкий острый запах горелой синтетики, обожженной плоти и паленых волос Понимание накатило вместе с тошнотой, и Денис дернулся, пытаясь подняться на ноги как можно быстрее, рывком. К рукам словно приложили раскаленные угли — так и есть, вместо ладоней сплошные ожоги. Черт… Нащупать дрожащей рукой телефон в кармане джинсов, кое-как вытащить его, попасть в кнопку вызова с третьего раза — гудки шли немыслимо долго. Показалось, он постарел лет на десять, прежде чем в трубке раздался искаженный голос.

— Надеюсь, у тебя что-то срочное, Дэн, потому что если ты разбудил меня в половине третьего ночи лишь затем, чтобы пожелать приятных снов или рассказать, что снова угодил в переделку…

— Антон, я угодил в переделку.

Главное — не смотреть вокруг и не видеть, во что превратились те, кому теперь уже никогда не придется закурить. Голос выдал его с головой. Денис услышал, как скрипнули пружины кровати, с которой поднялся его собеседник.

— Что у тебя? — напряженно спросил Антон.

— Четверо. Они сами полезли, клянусь, я не…

— Тихо. Замолчи.

Главным достоинством Антона Свердлова было то, что ему не требовалось ничего объяснять. Еще бы — едва ли не лучший сенс в Ордене! Или телепат, но этим определением редко пользовались — слишком затасканное.

— Дело дрянь, — произнес Антон секунд тридцать спустя. — Я сообщу в Орден, они разберутся с трупами.

Денис затаил дыхание, сдерживая новый приступ тошноты.

— Как себя чувствуешь?

— А? Нормально. Мне просто…

— Страшно?

— Больно.

Антон хмыкнул:

— А ты думал, магия — это приятно?

— У меня руки обгорели.

В трубке присвистнули.

— Ни черта себе! Огонь, значит, — Антон помолчал. — Ладно, давай бегом на набережную, я тебя подхвачу.

— Тош, ты думаешь, это оно? Восхождение? — последнее слово Денис прошептал с каким-то испуганным благоговением.

— Я думаю, тебя стоит окольцевать до того, как ты скосишь половину города. Встретимся на набережной у Вантового моста. Постарайся не нервничать и никому не попадаться на глаза. Все, отбой!

В телефоне раздались короткие гудки, и Денис безвольно опустил руку.

— Проклятье… — сердце в груди колотилось как сумасшедшее.

Глава 1

Человек в бордовом плаще любил производить впечатление, хотя возможности для этого имел весьма скудные. Ему казалось, будто метущий за ним пол бархат, сколотый на тощей жилистой шее вычурной стариной брошью с огромным бриллиантом, придает веса фигуре, компенсируя невысокий рост и, прямо скажем, небогатырское телосложение. Впрочем, по статусу он имел право носить и не такое. Браслеты на его запястьях сверкали россыпью мелких драгоценных камешков, золотой фамильный перстень украшал указательный палец на правой руке… А вот сюртук из темного, почти черного сукна выглядел мятым и мешковатым, брюки — слишком узкими, туфли сорок третьего размера с длинными заостренными носами из-за смешного роста их обладателя казались нелепыми.

Его собеседник имел статус еще выше, был облачен в не менее роскошный темно-зеленый плащ, но выглядел при этом куда скромнее и держался куда менее напыщенно. Его отмеченное несколькими глубокими морщинами, усталое, но добродушное лицо сейчас было обращено к раскаленным углям за каминной решеткой. Редкие языки пламени взмывали вверх, скользя от уголька к угольку, и отбрасывали на лица людей в плащах зловещие красные отсветы.

— Все зашло слишком далеко, — произнес человек в бордовом; голос у него был старчески-скрипучим, высоким, неприятным.

Человек в зеленом ждал, не сводя взгляда с камина.

— Так дальше продолжаться не может. Мальчишка избалован, импульсивен и попросту глуп.

— Не скажите, — человек в зеленом удивленно приподнял брови.

— Примитивен, — с нажимом произнес его собеседник. — Понимает лишь язык грубой силы, потому что это единственное, что можно ему противопоставить.

— У него незаурядный талант.

— Разумеется: попадать в переделки, крушить все вокруг и нарываться на неприятности.

— Вы преувеличиваете. Редкостные способности требуют серьезного самоконтроля, а в девятнадцать лет…

— Не ребенок уже! — перебил человек в бордовом. — Вы позволили ему выйти из-под контроля, разрешили покинуть Интернат до полного завершения восхождения.

— Выбор был невелик. После того страшного происшествия полгода назад ему нужно было прийти в себя. Возможно, вы не понимаете, какой трагедией обернулась для него смерть этой девочки, Руты, или не желаете понимать. Оставлять Гордеева в Интернате было не просто безрассудно, а опасно. Место, где все напоминало о погибшей подруге, свело бы его с ума, а вы не хуже меня знаете, насколько опасен неадекватный маг, не завершивший свое восхождение.

— Знаю, — недовольно буркнул человек в бордовом. — Вы слишком с ним церемонитесь, вот что еще я понимаю. Попустительствуете, не реагируете на его выходки. Беспрецедентный случай: не закончивший восхождение маг поступил на службу в Орден! Когда такое было? Напомните хоть один случай. Не сегодня завтра он слетит с катушек и кому придется разгребать последствия!

— Не слетит, — со спокойной уверенностью возразил человек в зеленом.

— Объяснить вам ситуацию, Магистр? Во-первых, правилам он подчиняется через раз, как будто их для него не существует. Во-вторых, не понимает слова «нет»: замучил меня требованиями о назначении его руководителем отряда.