— Вам не за что извиняться, драгоценная госпожа. — Ясу преклонилась, заложив руки за спину, как то́ обычно делали хускарлы — даже повадки у нее были мужские. — Несмотря на мое положение, и вы, и ваш отец всегда обращались со мной достойно. Потому я готова принести вам гейс сию же минуту, как его принес мой отец, посколь…

— Драгоценная госпожа!

Хлопнули двери Медового зала, и даже Солярис вышел из тени, заметив Гвидиона, бегущего через весь зал с веером из писем в руках. Увешанный золотыми гривнами, прибавлявших ему вполовину больше веса, он весь взмок и раскраснелся, пока добрался до королевского стола. На пергаментах местами даже поплыли чернила — не то от вороньих лапок, не то от его пальцев.

— Ну, — поторопила советников я, когда Гвидион передал их Мидиру, и оба застыли, как вкопанные. В сочетании с гербовыми печатями, в которых я тут же признала символы отсутствующих Керидвена, Фергуса, Немайна и Найси, эти письма не сулили ничего хорошего.

— Госпожа, возможно, стоит отложить это до собрания Руки Совета, чтобы…

— Нам здесь нечего скрывать друг от друга. Уверена, нашим гостям тоже любопытно, что же стряслось с их соратниками по пути на сейм.

Ярл Тиви икнул, осушая пятую по счету кружку пива, а ярл Клемент сделал великодушный жест рукой, выражая одобрение. Дайре же, гуляя указательным пальцем по кайме своего кубка, многозначительно выгнул бровь, явно разделяя мои худшие опасения. В отличие от остальных он и вправду был озабочен сплоченностью Круга и его целостностью, ведь только сообща ярлы могли возродить с драконами мир.

Но о каком мире с драконами может идти речь, когда его, похоже, нет у людей даже между собой?

— Ярл Найси выражает свое почтение, — прочел Мидир вслух, развернув первое письмо. — Он не смог прибыть по уважительной причине: весь урожай Найси сгнил от неизвестной болезни, в связи с чем он вынужден решать проблемы с продовольствием на зиму. Отсутствие ярла в родных краях может повлечь за собой крестьянские волнения…

— Это действительно веский повод, чтобы не прибывать на сейм, — кивнула я, не поворачивая головы, и Гвидион, только-только восстановивший дыхание от бега и наконец-то занявший свое место за столом, согласно забубнил. — Дальше.

— Ярл Немайна не соизволил объясниться в письме, лишь так же выразил вам свое почтение и пожелал крепкого здоровья. А ярл Фергуса сообщает, что в его золотых шахтах произошла череда обвалов… В связи с этим он тоже принял решение оставаться на родине, дабы честно выполнять обязанности наместника и блюсти интересы драгоценной госпожи.

— Ярл Фергуса что, собрался разгребать завалы собственными руками? — фыркнул Дайре раздраженно, едва дослушав. — Какое глупое оправдание!

— Отказ явиться на сейм — это плевок в лицо в нашей госпожи независимо от причины! Даже милосердная королева Дейрдре не простила бы такого, — пробасил ярл Тиви, но новая кружка эля, поднесенная служанкой, быстро охладила его пыл и лишила дальнейшего желания участвовать в обсуждении.

— Может быть, все серьезнее, чем нам кажется, — задумалась Ясу, но и в ее голосе слышалась неуверенность. — Найси кормит половину Круга. Гибель урожая — это не просто проблема, а трагедия.

— От Фергуса мы зависим не меньше, — веско подметил Дайре, причмокнув губами, испачканными в вине. — Без его золота нам не из чего чеканить монеты.

— А мой туат буквально существует за счет золота! Что, если оно перестанет поступать? — подбросил дров в огонь ярл Клемент, и судя по тому, как яростно его пальцы в алмазных перстнях забарабанили по столу, он и впрямь разволновался ни на шутку. — Нет Фергуса — нет золота. Нет золота — нет денег. Нет денег — значит, нет торговли и туата Медб!

— Разводить панику рано, — встряла я, хотя у самой живот скрутило от ужаса. — У Дейрдре есть собственные запасы золота, которые легко переплавить для чеканки в случае необходимости. Но уверена, что до этого не дойдет. Отсутствие на сейме еще не раскол. Ярлы Фергуса, Найси и Немайна принесли мне свои гейсы. Никто не в силах нарушить их. Вдобавок наши туаты давно связывают добрые отношения. Советник Мидир, читайте дальше. Что пишет Керидвен?

— Мгновение, госпожа. — Мидир снова зашелестел письмами, пока распечатывал нужное. — Омела из рода Керидвен, нынешняя ярлскона… отказалась от присутствия на сейме добровольно, — от услышанного в Медовом зале тут же поднялся гвалт. — Таким образом она высказывает свое осуждение и несогласие с нахождением на троне королевы Рубин, дочери тирана и деспота, возомнившего себя королем королей и не подарившего Кругу ничего, кроме страданий и лишений. Против ее правления восстает даже сама природа, пастбища и поля, плоды и земля. Народ Керидвена отказывается служить вёльве, возлежавшей с драконом ради его чешуи и крыльев, ибо змея не ровня людям и управлять ими прав не имеет…

Как и на сейме, так и на всех собраниях Совета Сол всегда держался степенно, предпочитая лишний раз не напоминать о своем присутствии. Он даже отказался от должности советника, которую я предложила ему сразу, как оправилась от ран и смерти отца — и от любых других титулов отказался тоже. Формально Солярис был никем при дворе Столицы — ни гость и ни пленник, ни хускарл и ни сенешаль, ни воин и не слуга. Тем не менее я не представляла себе ни одной важной встречи без него. И вот почему:

— Довольно! Это сплошной поток оскорблений, а не письмо. Сожгите его немедля.

Он выступил вперед к королевскому столу, за которым одно из мест по-прежнему предназначалась ему. Судя по тому, как ярл Тиви облил ячменным хмелем сидящих рядом хускарлов, дернув рукой, он даже не замечал Сола до этого момента. Все взгляды устремились на него, и я наконец-то смогла глубоко вздохнуть, хоть на минуту освобожденная от всеобщего внимания.

— Рубин, — позвала меня Маттиола полушепотом, и я вопросительно повернулась к ней. Та забыла о винограде и недоуменно хлопала серо-зелеными глазами, вокруг которых растекались лиловые синяки. — Разве Омела не твоя троюродная сестра? Или как называется — внучка брата родного деда…

Я приложила пальцы к вискам и очертила рельефные узоры, проложенные по ободу кованой диадемы, которая неожиданно показалась мне очень тесной и очень тяжелой. Разобраться в родственных узах высокородных господ всегда было сложно — те давно переплелись и спутались друг с другом, как нити полуночных амулетов, которыми вёльвы торгуют на городских площадях. Однако в случае с Керидвеном сложнее и придумать было нельзя: мой дедушка, будучи ярлом Керидвена и отцом королевы Неры, неожиданно поддержавшим Оникса в его завоеваниях, скончался еще до моего рождения. Кроме моей матери, он не оставил после себя иных детей, поэтому правление перешло к его кузену, а в месяц синиц в результате пожара скончался и тот вместе со всеми детьми. Так наместницей стала семнадцатилетняя Омела — последний потомок рода Керидвен, оставшийся в живых.

Мой отец любил говорить, что «кровь людская — не водица. Даже если и дурная, всегда роднее чужаков». Но, похоже, война с драконами была не единственным, в чем он ошибался.

— Я правильно понимаю, что ярлскона Омела фактически отказывается подчиняться Хозяйке Круга и тем самым разрывает с туатом Дейрдре союз и все прошлые отношения? — спросила я у Мидира, когда собралась с мыслями. Тот сделался пунцовым, разделяя мою злость. Мы оба слишком хорошо помнили, сколько сил и жизней Оникс положил на то, чтобы объединить разрозненные туаты вместе и взрастить в них единство. Очевидно, этого, как и тридцати совместно прожитых лет, оказалось недостаточно. — Что же, Керидвен не в первый раз восстает против Дейрдре и собственной чести. Огорчает лишь то, что Омела не принесла мне гейс, а значит, соответствующего наказания она за свое предательство не понесет. Ничего страшного. Мы разберемся с этим позже. В письме сказано что-то еще?

— А это правда? — Клемент резко поднялся со своей скамьи, и Солярис метнул на него недобрый взгляд. — Вы, драгоценная госпожа, имеете две личины подобно драконам?

Глупо было надеяться, что никто не спросит об этом. В конце концов, слух о моем превращении давно покинул пределы Дейрдре вместе с некоторыми хускарлами, подавшими в отставку сразу после увиденного. Вдобавок в процессе слух оброс немыслимыми подробностями — конечно же, вымышленными, вроде тех, где у меня было две головы или два сердца, одно из которых я прятала в пятке, а потому оставалась неуязвимой. Так что, давно готовая к неудобным вопросам и не менее неудобным ответам, я сцепила руки в замок и четко проговорила:

— Это произошло всего один раз, и являлось вынужденной мерой. Я должна была спасти свой народ. Повторять сей опыт я более не собираюсь. Поверьте, приятного в том крайне мало.

— Но как это возможно? — спросила Ясу благоговейным шепотом. Удивительно, но на ее лице не было ни капли омерзения, кое исказило лицо Клемента. — Это какой-то сейд? Или кровь сидов, что, по легендам, течет в ваших жилах, дает такую силу?

Дайре отхлебнул вино, и по одному его взгляду, брошенному из-за золотой каймы, я поняла, что надо держать язык за зубами. Первый из известных мне людей, регулярно менявший кожу на чешую, он знал, сколь опасна эта правда. Не только для драконов, которые снова станут объектом охоты и трофеем на черном рынке, но и для людей, которых ждет мучительная смерть в огне, разгорающемся изнутри. Едва ли я желала кому-то тех же мук, которые пережила сама, и едва ли мне хотелось поставить себя в то положение, когда придется пережить их снова.