Глава 2

Первая леди

Русамия. Велидар. 1956 год

Лилия до сих пор не понимала, какими силами убедила отца не присылать за ней водителя. Вот она выходит из вечерней школы танцев мадам Ровийяр в компании одноклассниц. И не видит на парковке знакомый автомобиль «Шевроле Бель Эир» темно-бордового цвета, натертый до такого блеска, что способен заменить зеркало.

Сердце радостно замерло в груди. Это чудо! Настоящее чудо.

— Ли, ты сегодня с нами?

Высокая и статная блондинка, Анжелика Озеринова, удивленно оглянулась на Лили. Вместе с ней повернулись еще две девушки. Столь же ухоженные, лощеные и знающие себе цену. Когда-то их было десять. Но мадам Ровийяр не терпела слабых. И к концу обучения учениц осталось четыре.

Четырнадцать лет знакомства никак не изменили их отношений. Они так и не стали подругами. Невидимая стена в лице родителей никого не подпускала к Лили. И мать неустанно напоминала ей, что она должна быть элегантной даже в своем одиночестве.

— Да, — робкая улыбка тронула губы.

— А как же твой папочка? Разве он разрешил тебе пойти в клуб? — Ядовитая усмешка обезобразила тонкое лицо Вероники Савельевой.

Ветер разметал русые локоны девушки, а голубые глаза горели нескрываемым презрением.

— Сегодня же выпускной вечер. Он сделал исключение. — Лили спустилась со ступенек, прижимая к себе небольшой белый клатч.

Она безумно хотела пойти. И отец уступил. После короткого «да» Лили упорхнула в спальню, где почти час перебирала наряды, прежде чем остановилась на голубом атласном платье-колокольчике от Диор в стиле «Нью-Лук» [Нью-Лук — знаменитая коллекция Кристиана Диора, созданная в 1947 году. Она подчеркивает хрупкость и женственность в противовес женщинам-работягам. Платья Нью-Лук — это тонкая талия, узкий лиф, расклешенная юбка, слегка открывающая красивые ноги.]. Плюс белые перчатки и туфли на невысоком каблуке — все это Лили любовно сложила в сумку, чтобы на следующий день с трепетом надеть.

— Очень интересно… — Вероника приготовилась сказать очередную пошлость, но Анжелика спасла ситуацию:

— Ника, успокойся. Мы с пяти лет знаем друг друга. Пора бы зарыть топор войны.

Та хмыкнула и отвернулась.

Топор войны. Лили хотела зарыть его, но не могла. Потому что тогда пришлось бы стать нищей уродиной. Только в этом случае сердце Вероники успокоится.

Лилия присоединилась к девушкам и нервно оглянулась на школу. Впервые она уходила отсюда пешком. Впервые за ней никто не следил. Она хихикнула. Чувство свободы опьяняло, ведь сегодня ее день. Сегодня Лили простояла под душем после занятий дольше обычного. И крутилась перед зеркалом, пытаясь уложить волосы, на десять минут больше. К сожалению, фантазии хватило только на французский пучок, но Лилия все равно чувствовала себя особенной. Возможно, сегодня вечером она даже встретит принца, как Золушка на балу.

Она вздрогнула от щелчка.

— Принцесса, хватит спать, — Анжелика махала ладонью перед лицом Лилии, — что из последнего ты слышала?

Лили растерянно замолчала:

— Про топор?

Девушки взорвались дружным смехом и обступили Лили, зажимая в круг.

— Мы уже давно говорим про твою прическу. Ты и правда хочешь пойти с «этим» в «Бархатный цветок»? — Анжелика ткнула пальцем в ее гульку.

«Бархатный цветок» — кажется, так называлось то место, куда они шли…

Лили смутилась. Снова мысли потекли не в ту сторону. И заставила себя оглядеть одноклассниц. У всех либо роскошные кудри, либо изысканные укладки.

— Тигрова, ты когда-нибудь была в клубе? — Евгения, последняя и самая яркая из девушек, скептически оглядела Лили. Короткие темно-каштановые волосы придавали ей некую изюминку, отличая от остальных.

— А как ты думаешь?

Вопрос позабавил. Они прекрасно знали ее родителей.

— И правда! — Евгения хлопнула себя по лбу и схватила Лили за руки. — Ладно, тогда займемся превращением гусеницы в бабочку.

Она вытащила шпильки из пучка и растрепала шелковистые черные волосы. Они окутали Лили до самой талии. Евгения щелкнула пальцами, и Анжелика быстро подала помаду:

— Губки бантиком… Во-от так, — она старательно красила Лилию. Сосредоточенная морщинка пролегла на лбу. — О, не делай такие глаза. От этого ты не позеленеешь. Совсем наоборот. Девочки, у кого есть румяна? А, прекрасно. Боже, Ли, да ты красавица. Ника, не криви нос, ты тоже ничего. Тушь? Что, слезятся глаза? Терпи! — отрезала Евгения. — Только не закрыв… Я же сказала! Еще раз дернешься, я нарисую усы. Ну, все! Теперь ты — Гитлер, — захихикала она.

Спустя десять минут, в течение которых Лили молилась всем возможным и невозможным богам, Евгения отпустила ее.

— И последний штрих, — удовлетворенно произнесла она, доставая зеркало.

Лили не узнала себя. Нет. Это не ее глаза насыщенного орехового оттенка. Нет! Она никогда не смотрела столь таинственно, словно знала некую тайну, известную только ей и Богу. Или Дьяволу. Скорее ему, потому что Бог не может секретничать со столь порочным созданием, как она. А Лили была порочна… Сейчас, с алой помадой на губах, с румянами, которые подчеркивали высокие скулы, в ареале черных, как бездна, волос, она была кем угодно, только не ангелом. И не леди. О боже! Мама убьет ее, если увидит в таком виде. Если? Никто не помешает смыть макияж перед тем, как вернуться домой. И родители никогда не узнают, что их дочь может быть такой… свободной. Да, сейчас Лили была свободна, и ей нравилось то, что она видит в зеркале.

— О да, знакомый блеск в глазах, — подначила Анжелика.

Вероника скривила губы:

— Монашка превратилась в шлю…

— Заткнись, Ника! — огрызнулась Евгения. — Этим вечером не будет никаких ссор, ясно? Мы стояли четырнадцать лет у станка, и сегодня — день свободы. Да, впереди экзамены, показательные выступления, но это еще не скоро. Так что сейчас закрой свой пухлый ротик, и идем в клуб. Я хочу познакомиться с симпатичным парнем, который в будущем подарит мне бриллиантовое кольцо и назовет женой.

— Неплохие мечты, — засмеялась Анжелика.

— Моя губа не дура!

Лили ловила каждое слово Евгении, впитывала в себя словно губка. День свободы. Эти два слова бились в голове в ритме ее сердца. И чем больше Лили произносила их про себя, тем сильнее верила в них.

— Неужели тебя отпустили без присмотра? — Анжелика подхватила Лилию под руку и заглянула в глаза: — И надолго?

Лили растерянно прикоснулась к волосам. Непривычно носить их распущенными.

— К сожалению, нет. Отец сказал, если в десять я не буду дома, он перевернет каждый дом, но найдет меня, — с тоской призналась она.

Анжелика захохотала и покачала головой:

— Не хотела бы я оказаться на твоем месте. Я бы сошла с ума от такого контроля. Да, титул Первой леди надо нести достойно, и я с радостью уступаю его тебе, — весело закончила она.

— Первая леди? — удивилась Лили.

— Только не говори, что не знала, — присоединилась к разговору Евгения. — Столько денег, сколько у твоего отца, нет ни у кого в Велидаре. Поэтому ты — Первая леди. Украла титул у принцессы. — Девушка улыбнулась.

Им казалось забавным богатство семьи Тигровых. А некоторые завидовали по-черному. Лили видела напряженную спину Вероники. Она ни разу не улыбнулась ей, ни разу не заговорила без издевки. Ни разу…

Лили вздохнула полной грудью июньский воздух. Жаль, что она так и не сумела подружиться с девушками. Жаль, что отец боялся каждого шороха, вздоха, взгляда репортеров и так переживал за репутацию. Жаль… Но сейчас это все в прошлом и в будущем.

А в настоящем она — Ли. Девушка с ярким макияжем, дерзким взглядом и роскошным платьем от Диор. В окружении подруг. Свободная от предрассудков.

Клуб «Бархатный цветок» выбивался из той картины, которую придумала Лили. Звуки рок-энд-ролла вылетали из окон, фонари освещали раскрытые двери, внутри мелькали танцующие пары. Мужчины в костюмах стояли возле входа и проверяли билеты. Если бы Лили знала, что они пойдут в подобное место, осталась бы дома. Не дай бог отец узнает. Ведь он считает, что они сидят в кафе и мирно пьют молочные коктейли. Тогда она умрет в девятнадцать лет, молодой и глупой, а на ее могиле напишут: «Лгунья, плохая дочь, эгоистка».

— Эй, ты идешь?

Анжелика потянула Лили за руку, и они подошли к окошку, над которым белой краской крупно написали «Касса».

— Нам четыре билета! — прощебетала Евгения и просунула старенькой бабке деньги.

Та отсчитала сдачу, затем билеты и отдала девушке.

— Богатейка могла сама купить, — проворчала Вероника.

Евгения лишь отмахнулась:

— Не слушай ее, Ли.

— Я верну, — пылко возразила она.

Евгения ослепительно улыбнулась и кивнула:

— Разумеется.

Пока охрана проверяла их билеты, а затем содержимое сумочек, Вероника как бы невзначай отпихнула Лили в конец очереди:

— Не рвись туда, где тебя не ждут, — прошипела она.

Ее глаза презрительно сощурились.

Лили примерзла к месту. Вовсе не злость Вероники ее ошеломила. К ней она давно привыкла. Нет. Ее поразили слова.

Не рвись туда, где тебя не ждут.

«Неужели опять?»

Она растерянно огляделась. Прошло пять лет, как ведьма рассказала Лилии о ее даре замечать невидимое. И со временем она поверила. С большой неохотой.

Лили начала смотреть и наконец увидела.

Недалеко от клуба рос старый дуб. Ослепленная огнями, Лилия не приметила раньше, но теперь разглядела на его широких ветвях черную ворону. Ее карканье прорвалось сквозь зажигательную музыку. Как завороженная, Лили смотрела на птицу, которая взмахнула крыльями и перелетела на крышу клуба. Сердце колотилось, как барабанные палочки.