ГЛАВА 4

— А давай мы поиграем в игру? — произносит вкрадчиво, сдерживая ухмылку.

— Игру? — она вопросительно приподнимает бровь. — То есть, вы пришли ко мне в три ночи, чтобы поиграть?

— Это не так много за ту сумму, что я пообещал, — пожал плечами, и она утвердительно кивнула.

— И то верно. Так что за игра?

А она ничего такая, не сопливая. Честно говоря, Саид думал, что она поднимет крик или грохнется в обморок, увидев в своей квартире двух незнакомых мужиков. Тем более нерусских. Но девушка, как оказалось, кремень. С ней будет интересно. В разы веселее, чем с предыдущими мозгоправами. Поначалу они, правда, все себе цену набивали, но, в итоге, ни один не выдержал психопата Хаджиева.

— Один вопрос твой, второй — мой. А то, согласись, кукла Надя, несправедливо получается. Я о себе расскажу всё, а о тебе ничего не буду знать. Как же мне довериться человеку, которого я совершенно не знаю?

— Что ж, я согласна. Это справедливо. Итак, позволите?

Её манера держать спину прямо и голос ровно Саиду нравилась. На выходе, конечно, она всего лишь баба, однако, умеет держаться.

— Прошу, — подавил торжествующую усмешку. Игра началась.

— Расскажите о вашей семье? Кто они, какие у вас взаимоотношения? — сама того не зная, попала прямо в точку. Но Саид привык держать удар с самого детства. Да и вопросы у всех этих мозгоковырялок одинаковые.

— У меня нет семьи. Моя мать погибла. А отец виноват в её гибели. Есть ещё мачеха. О ней, как и о матери, я не могу сказать ничего плохого, она достойная женщина, но мне чужая.

— Братья, сёстры? — она положила на колени записную книжку, начала что-то быстро записывать.

— Двое братьев.

— Их вы тоже не считаете своей семьёй?

— Нет.

— Почему?

— Мы кровные родственники. Но этого недостаточно, чтобы считать их семьёй.

Она подняла взгляд серых глаз, задумчиво поджала полные, не тронутые косметикой и пластикой губы. Губы, кстати говоря, для Саида что-то вроде фетиша. Но настоящих губ, вот таких, как у неё, сейчас не найти. Женщины превратились в трансформеров, можно по запчастям собирать.

— А жена есть у вас? Девушка?

Хаджиев упёрся локтями в колени, сцепил пальцы в замок и подался вперёд.

— Это ты так выясняешь, свободен ли я?

Она вздохнула, снова опустила взгляд на записную книжку.

— Так есть или нет?

— Не так быстро, кукла Надя. Ты же помнишь о нашем уговоре? Моя очередь спрашивать. Итак, почему ты до сих пор не замужем? Даже парня нет. А ведь ты красивая. Судя по всему, неглупая. Так в чём дело?

— Откуда вы знаете, что у меня никого нет? — спросила равнодушным тоном, даже не подняв на него глаз.

Кукла Надя умеет скрывать свои эмоции, да. Но Саид не из тех, кого можно так легко обмануть.

— Ты должна ответить на мой вопрос, а не задавать новый. И не нервничай так, я же просто поинтересовался.

— С чего вы взяли, что я нервничаю? — улыбнувшись, всё-таки посмотрела в его глаза.

— У тебя дрогнули пальцы, когда я заговорил о муже. Так ты ответишь?

Она провела языком по нижней губе, что, конечно же, первым делом заметил Саид и невольно подался вперёд, уже не особо вслушиваясь в её слова, однако откладывая их в памяти.

— На данном этапе своей жизни я не чувствую потребности в мужчинах. Меня сейчас хватает только на работу. Как видите, даже ночное время я уделяю не себе, а пациентам.

Достойно выкрутилась. Умница, кукла Надя. Но она врала, конечно же.

— А может, у тебя был неудачный опыт? Как там у вас говорится? Сапожник без сапог? Ты помогаешь другим разобраться с их проблемами, а свои решить не можешь, так?

Саид бил прямо в цель и понимал это. Отражение правды видел в её светлых глазах, и теперь уже стало делом принципа узнать эту самую правду. Ему так захотелось.

— Вы ошибаетесь, — ответила, пряча лицо. — Знаете, я думаю, нам понадобится больше времени для знакомства. Давайте сделаем так: я не возьму с вас оплату сегодня. Мы встретимся завтра в клинике. В какое время вам удобно приехать?

Слилась. Не ожидала, что копаться в мозгах будет не она, а у неё. Но так и быть, он позволит даме подготовиться, чтобы выдержать следующую подачу. Саиду всё больше нравилась эта игра.

— О времени договоримся позже. У меня есть твой телефон, — он поднялся, с усмешкой заметил, как вскочила кукла Надя. Достав из внутреннего кармана пиджака портмоне, протянул ей обещанную сумму. — Держи.

— Я же сказала…

— А я сказал, что заплачу. Мужчины всегда сдерживают свои слова, — бесцеремонно сунул ей в руки купюры и пошёл к выходу.

Она на какое-то время растерялась, а потом бросилась за ним.

— Подождите!

— Спокойной ночи, кукла Надя, — обернулся уже у самой двери. — Приятно было с тобой познакомиться.

ГЛАВА 5

Уснуть я так и не смогла остаток ночи и всё утро думала о новом пациенте. Не то чтобы мне так редко попадались люди со странностями, к этому не располагает моя профессия. Но он был особенным. Не таким, как все. Уникум.

Не могу сказать, с чем связано это ощущение. Быть может, оттого что я так и не поняла его, не разгадала. Обычно, благодаря хорошо развитой эмпатии, психотип человека вырисовывается в моей голове с первых минут общения, но в случае с Саидом Хаджиевым всё происходило с точностью до наоборот — это он меня читал. И тот его вопрос про вторую половину просто вышиб меня из колеи. Такое ощущение, что я задела его своими вопросами о семье, и он так мне отомстил. Хаджиев назвал это игрой, а я почувствовала себя в ловушке. Будто меня заперли в четырёх стенах собственного дома, а перед этим выкачали весь воздух. Так я себя чувствую очень редко, с каждым годом всё реже, и даже появилась надежда, что однажды всё-таки пройдёт…

Он растревожил, разбередил воспоминания, от которых я всю свою жизнь настойчиво отбивалась.

Я испугалась и сбежала от разговора впервые за всю историю своей практики. Правда, до этого случая никто из пациентов и не говорил обо мне.

Очередное «уставшее» утро, и я, зевая, стою у окна на кухне с огромной чашкой кофе в руках. На улице ливень и ветер, в воздухе кружат жёлтые листья. Накатывает тоска. Осень, видать, полноправно вступила в свои права.

Из дома выбираюсь пораньше, так как собственную машину до сих пор не заимела, а добираться на метро в час пик — сущий ад. Выхожу в подъезд и, как обычно, налетаю на соседа дядю Витю. Тот, пошатываясь, пытается попасть ключом в замок, но удаётся ему это далеко не с первого раза. Вот у кого ни забот, ни хлопот. С утра махнул двести грамм — и жизнь прекрасна.

— О, Надюха! Привет, красавица! — салютует мне наполовину опустевшей бутылкой пива, а я вежливо улыбаюсь в ответ.

Обычно пьяных людей не выношу, но дядя Витя очень приятный человек в любом состоянии. И чистоплотный, что совсем уж странно для пьяницы.

— Здравствуйте, дядь Вить. Опять всю ночь куралесили? — это он так называет свои ночные похождения. Уж где там он бродит, я не в курсе, но встречаюсь с ним в это время довольно часто.

— Ну так какие мои годы? Я ж еще красавец, хоть куда! А ты уже на работу? Совсем тебя психи твои замучают, — качает головой и, наконец, открывает свою дверь.

— Я люблю свою работу, — беспечно пожимаю плечами. — Ну, пока, дядь Вить.

— Давай, давай! Эх, прыткая какая! — слышу, уже сбегая по лестнице вниз.

До клиники добираюсь в грязных ботинках, мокрая и уставшая. Нет, всё-таки пора приобрести свой транспорт. Хотя бы какую-нибудь старенькую машинку.

— О, Надюш, привет! — меня встречает, как обычно, весёлая и свеженькая Людочка. Маленькая, худенькая, с весёлыми кудряшками цвета шоколада, она походит на школьницу. Эх, а я на лахудру, наверное, сейчас похожа. — Ой, ты что, зонт забыла?

— Ага. В метро потеряла, представляешь? — ворчу, поглядывая на исходящую паром чашку с кофе, что стоит на ресепшене.

— Будешь? Только сварила. Бери-бери, — подбадривает Людочка, заметив моё смущение. — А я себе еще сварю.

Благодарно улыбаюсь ей и утаскиваю чашку в свой кабинет, хоть какая-то радость в трудный понедельник.

Но как только стаскиваю с себя насквозь промокшую куртку и сажусь в кресло, чтобы выпить бодрящего напитка, раздаётся стук в дверь.

— Нааадь? Там к тебе посетительница, — полушёпотом произносит Людочка, засунув голову в дверной проём, и я с тоской отодвигаю чашку.

— Зови.

День проходит довольно быстро и практически незаметно. Несмотря на усталость, я героически прохожу все испытания, включая одну особо нервную пациентку, которая уже третий месяц пытается преодолеть послеродовую депрессию, и её мужа, которого раздражает детский плач по ночам, а также звонок от мамы. Последнее, пожалуй, самое трудное.

Домой возвращаюсь уже затемно, по пути захожу в винный магазин, покупаю бутылку белого сухого, дабы хоть раз за неделю нормально поужинать и расслабиться.

Но, поднявшись на свой этаж, понимаю, что отдохнуть не суждено. Снова. Прямо у моей двери стоит ночной гость, о котором я уже успела позабыть. А зря…