— Погибель! Хватай меч! Срази демона! — снова оживились жрецы. И тут я вынуждена была с ними согласиться, оружие мне не помешает.

Я наклонилась, стараясь не спускать глаз с противника, схватилась за рукоять и с трудом подняла меч. Правда, он все еще смотрел острым концом в пол, но хотя бы не под прямым углом, что уже радовало. Нужно было только повернуть его на сто шестьдесят вверх — и все будет отлично!

Я поднапряглась, расставила пошире ноги и начала великий подъем меча Света.

— Мелковата погибель на этот раз, — фыркнул темный, опираясь на рукоять меча и скрестив ноги. Он просто воткнул оружие в пол, пробив мрамор. Не хотелось бы оказаться на пути этого меча. — Откормили бы хоть, прежде чем в бой пускать. Она же сейчас надорвется, а потом по миру байки будут ходить, что ужасный демонический владыка снова убил несчастного безоружного.

— Еще чуть-чуть! — Я уже почти подняла этого монстра на уровень своего живота.

— Ты сможешь! Ты справишься! — подбадривали меня служители, но меча опасались касаться, поэтому то дули на него снизу, надеясь, что это поможет, то искали доски, чтобы соорудить подпорку под лезвие. От подобных ухищрений мне уже даже было не смешно.

Отличное зрелище: великий воин и погибель демона кричит, что пронзит гнилое сердце темного, и держит за рукоять меч, который, в свою очередь, лежит на подставке. Просто карикатура какая-то. Я, кончено, не святой Михаил, сражающий мечом демона, но и не пустое место. Поэтому гнусненький смех со стороны темного ранил мою гордость. Это придало сил, и я рывком подняла оружие по кривой дуге, закинув себе на плечо. Не самое удачное решение, но хоть не унизительная подставка.

— Ших… — Что-то мягко упало у моих ног.

Я не хотела сводить глаза с противника, но все присутствующие, включая кару этого мира, смотрели на пол. Любопытство победило, поэтому я осторожно опустила взгляд. На камне передо мной лежала коса с резинкой в цветочек на конце. И если по цвету волос в свете свечей еще было сложно что-то понять, то вот резинку я узнала. Несмотря на устав и строгость в армейской форме, я позволяла себе носить милые резиночки в горошек или цветочки.

— Скажите, пожалуйста, что это не я только что отрубила себе косу, — помертвевшими губами тихо выдохнула я.

— Радовалась бы, что голову себе не снесла, — насмехался темный, даже не пытаясь приблизиться. Ему и не нужно было, я прекрасно справлялась с самоуничтожением сама.

— Мои волосы-ы-ы! — Слезы брызнули из глаз, меч полетел во второй раз на землю, а я упала на колени. — Я пять лет отращивала! Моя коса-а-а…

Я прижала растрепавшуюся косу к груди и начала укачивать, как ребенка.

— Воин, а как же темный? Сокруши противника! Отруби голову демону! — не сдавались жрецы.

— Да идите вы к черту со своим демоном! — рыкнула на разошедшихся фанатиков я. — Моя жизнь разрушена! Больше незачем жить! Уа-а-а! — И слезы градом.

— Да что ж это такое, о великий Ливас! Третий воин за год, а мечом не владеет! — сокрушался Плас.

— Сами виноваты, — хмыкнул темный. — Нужно было осветить в главном храме дополнительно копье или кинжал. Все удобнее обращаться. — Он откровенно насмехался над последователями бога света. — Ой, я ж его разрушил. Лет десять как.

Этот демон был крайне жесток в выражениях и не щадил психику старых жрецов.

— Ты все равно падешь! Мы не сдадимся! Настанет твой конец!

— Конечно. Только не сегодня, — и с этими словами мужчина одним ловким движением вырвал меч из каменного пола и рванул в мою сторону.

Только отработанные приемы правильного падения и перекаты спасли мою голову от встречи с черным лезвием. Сердце гулко билось в груди, в ушах зашумело, а коса отлетела бесформенной кучей к стене.

— Божечки! Ты что, совсем с ума сошел?! Ты меня чуть не убил! — в гневе закричала я, поднимаясь на ноги. Темный стоял ко мне спиной, держа меч острием вниз.

— Я этого и добивался, — хрипло выдохнул злодей.

— Но… Но-но-но зачем? — я начала заикаться. Убить всерьез меня еще не пытались.

— Это сейчас ты слабая. Дай тебе время, и эти чокнутые святоши натаскают тебя в короткие сроки. Неприятно признавать, но их вызовы всегда работают четко. Если не убить сейчас, ты убьешь меня позже. — Он обернулся и встал в стойку, держа меч двумя руками у правого плеча.

— Но я еще ничего не сделала. Так нельзя! Нельзя убивать невиновных!

— Ты забыла, с кем разговариваешь. С бессовестным и жестоким владыкой демонов и прочей нечисти, — сказал мужчина и сделал выпад в мою сторону.

Боль обожгла правое плечо. От локтя и до запястья начало растекаться тепло, пока не закапало с пальцев алыми каплями. Медленно, нехотя, но невероятно пугающе. Я успела увернуться, пусть и не вся. Темный умудрился задеть меня мечом, после чего занес оружие для смертельного удара. Его тень падала на меня, закрывая от тусклого света свечей. Бежать некуда: злодей загнал меня к самой стене.

Я посмотрела на фанатиков в ночнушках, которые сгрудились в кучку, как воробьи на проводах, и стало так обидно. Их же в храме целая маленькая армия, а они прячутся за спиной женщины и даже не помогают. Стиснув зубы и затолкав гордость подальше, закричала что есть мочи:

— Помогите! Спасите! Он же меня убьет! — Я уже почти плакала, зажимая плечо рукой изо всех сил, но жрецы не сдвинулись с места.

— На то воля Ливаса, воин. Такова твоя судьба, — высокопарно произнес Плас и сделал жест, смутно похожий на то, как крестятся у нас, только используя три точки, формирующие треугольник: рот, живот и сердце.

Это они меня уже списали в покойники? Вот же сволочи!

Я злилась так, что перестала чувствовать боль. Однако и новый удар не спешил обрушиваться на меня. Темный стоял очень близко, широко расставив ноги и держа меч над моей головой, но рубить не спешил. На лице его странным образом слились недоумение и ярость, а с правого запястья капала на каменный пол кровь. Не черная и не огненная, какая должна быть у средоточия зла, а самая обычная красная. Я пробежалась глазами вверх по руке до самого плеча и с удивлением увидела там длинный порез. Не глубокий, но довольно большой, чтобы кровь текла струйками, пусть и медленно.

— Но как? — Я перевела взгляд на свою руку и осторожно отняла ладонь от раны, внимательно разглядывая собственный порез, полностью идентичный тому, что на темном владыке.

— Вот же захрамники бледные! — выругался мужчина, опуская меч, после чего тот растворился в воздухе, оставляя после себя только черные искры. — И как только нашли?

Теперь правитель нечисти повернулся к святошам и обрушил весь свой нарастающий гнев на них. Жалко фанатиков не было. Мало того, что вытянули меня в свой мир, так еще и бросили на растерзание местному боссу сотого уровня. Я же максимум шут или лекарь, но никак не воин.

— Ваше святейшество! Что произошло? — один из жрецов стал дергать Пласа за подол ночнушки.

— Где книга Света? — гаркнул старик. Ему тут же служка подал небольшую книженцию, сильно потрепанную временем: даже страницы торчали во все стороны.

— Ваше счастье, что мне богом смерти запрещено трогать служителей Ливаса, иначе размазал бы ваши внутренности прямо по треугольнику жизни! — рычал темный, грозно наступая на дрожащих служителей храма. Под его ногами вздыбился камень, плавилась земля, трещал от напряжения воздух, которым он дышал.

— Драхен! — выругался Плас.

А разве ему можно нецензурно выражаться? Служитель бога все-таки.

— Не гневайтесь, старший жрец, — залепетали двое других стариков.

— Драхе — это смерть на языке Года, бога смерти. А вы читали заклинание призыва для “Драхен”! — Видно было, что он раздражен.

Ну, может, и не выругался.

— Что это значит? Что такое Драхен? Неужели жрецы ошиблись? — нервно зашептались служки.

— Совесть, — выдохнул Плас. — Мы все это время искали погибель не там, где она была.

Я ничегошеньки не понимала, разве что отметила про себя информацию о книге. С ее помощью меня вызвали, значит, теоретически и отозвать могли.

— Но что же теперь делать? — завизжал один из троих жрецов. Я по-прежнему знала имя только одного, главного.

Видеть спорящих я не могла, весь обзор закрывал собой темный. Он совершенно не боялся стоять ко мне спиной, даже наоборот, будто загораживал от чего-то. Ну, это, конечно, было полным бредом. Он мне чуть руку не оттяпал пять минут назад, а мне мерещится, что этот головорез меня защищает. Совсем голова не соображает.

— Убить девчонку! — голос отражается от стен храма, расходясь на эхо. Все замирает на доли секунды, после чего ночнушки оживляются и начинают галдеть, а Плас продолжает: — Они связаны!

— Смотрите! У них одинаковые раны, — соображают, наконец, младшие ночнушки. — Если убить ее, то и гнусный демон падет!

— Убить погибель! Убить совесть злодея!

— За что?! — Мне так обидно стало за себя, за косу, да даже за темного, что слезы сами навернулись на глаза.

— Ты нечиста! Ты связана с темным владыкой, значит, подлежишь очищению мечом света! — высокопарно вещали жрецы, науськивая свою армию полоумных ночнушек.

— Ну уж нет! Меч мой, вы сами мне его дали. — Я потянулась мысками кирзовых сапог к лезвию, пододвинула его к себе, после чего и вовсе спрятала оружие себе за спину. Если уж меня собирались проткнуть этим мечом, то пусть сперва его отберут.