«— Не так быстро, Альфиэль.
При звуке любимого голоса мое сердечко затрепетало. Я повернула голову и несмело улыбнулась моему обожаемому дракону. Драхран был ранен в плечо, но его глаза горели неукротимым огнем.
Эльф опять зарычал и, оттолкнув меня в сторону, угрожающе двинулся к дракону…»
Я, прикусив губу, читала сначала описание драки, в которой враг, конечно же, был повержен, а затем бурное выяснение отношений героев, отвлекаясь только на очередную ложечку любимого лакомства. Чуть не пустила слезу над признанием в любви, которое едва выдавил из себя суровый дракон, умилилась непосредственной реакции героини, которая бросилась своему герою на шею.
Неужели сейчас поцелуются?! Первый раз за всю книгу! А-а-а, Драхран, не тупи, дава-а-ай, дава-а-ай! Ты мужчина или где?!
С замиранием сердца перевернула страницу и…
— Что читаем?
Книжка была бесцеремонно выдернута из моих рук.
— Эй, отдай! — возмущенно завопила я и спрыгнула с дивана.
— Не-а, — лениво улыбнулся художник и, подняв книгу над головой, вчитался в название: — Драконья любовь. Фу, какая гадость!
В этот момент я вспомнила, что все-таки джинния, поднялась в воздух и отобрала томик:
— Не лезь!
— Да больно надо, — фыркнул Леонард и развалился на диване. Затем потянулся к торту и, подцепив пальцем шоколадный пик, отправил его в рот. После чего скучающим тоном заявил: — Ты, мелочь, методичку недоучила.
— Что? — нахмурилась я, тоже присев, но подальше от него. — Какую методичку?
— Ну как же? — зевнул он и закинул руки за голову. — В доме убрала, есть приготовила. Вот только мужчины к сладкому равнодушны, нам бы мяса, и побольше.
Ага, теперь понятно.
— Убрала я только там, где собираюсь проводить время, — спокойно отозвалась я и, сняв тарелку с недоеденным тортиком с воздуха, поставила ее на колени. — Мне все же здесь жить, а бардак я не выношу. А готовить я вообще не умею, потому даже не думала заниматься подобным. Что касается тортика, он для меня. — Я отправила еще немного воздушного крема в рот и, проглотив, невинно добавила: — Впрочем, если хочешь — могу поделиться. Весь я не съем, а к утру он испортится.
Художник прищурился, а затем осмотрел меня настолько внимательным взглядом, что казалось, просветил насквозь.
— А ты забавная, — хмыкнул он. — Не похожа на тех, кто был здесь до тебя.
Я слегка пожала плечами, не комментируя эту фразу. Вместо этого доела адгезийский крем и задумалась над тем, какой попробовать следующим.
— Но все равно у тебя ничего не получится, — вырвал меня из размышлений ленивый голос. — Потому вот тебе мой дружеский совет — лучше уйди сейчас, по-хорошему.
Я посмотрела прямо в голубые глаза и лукаво сощурилась:
— Вот тебе МОЙ дружеский совет — лучше смирись. Я уже говорила, что ты — моя последняя надежда. Потому я с тебя не слезу.
— Я с тобой сексом заниматься не буду, — моментально спошлил он.
— Сто лет надо, — фыркнула я и, решив, что горьковатый оркитский крем в качестве контрастного к адгезийскому сладкому вкусу будет в самый раз, отправилась отрезать еще кусочек.
И только оказавшись к нему спиной, я не удержалась и торжествующе улыбнулась.
Леонард сам не понимает, что уже заинтересовался. Я сломала шаблон, поступила не так, как от меня ожидали. И это не могло оставить его равнодушным. Подобный тип личности мне знаком не понаслышке. У меня средний брат, Кехирт, талантливейший повар, точно такой же. Своей жене он предложил выйти замуж на второй минуте знакомства. У него тогда пожар случился в ресторане. И не то чтобы брат не мог справиться с огнем… Отвлекся, ища любимую книгу рецептов. А тут и спасатели подоспели… Вот один из них за шкирку вытащил сопротивляющегося Кехирта из огня. А на улице оказалось, что это не спасатель, а спасательница. Хрупкая и симпатичная человечка, занимающаяся такой неженской работой. В общем, долго потом брат ее добивался, но это уже совсем другая история. Важно в ней лишь то, что наладить отношения с такими мужчинами можно, если предварительно заинтересовать. Мне это явно удалось, что не могло не радовать. Нет, всякие любови-моркови в мои планы не входили, но дружба тоже вполне может начаться с вот такого интереса. Главное, сейчас контакт не потерять.
— А пожалуй, попробую-ка я. Отрежь мне шоколадную часть, — скомандовал он.
— Отрежь, пожалуйста, — спокойно поправила я его.
— Что?
— Вежливость твоя где, говорю? — Я повернулась и, сложив руки на груди, укоризненно на него посмотрела. — Я тебе не служанка, чтобы ты мной командовал.
Леонард нахмурился, а затем резко поднялся:
— Пожалуй, сам отрежу.
Я слегка пожала плечами, возвращаясь к дивану с новым кусочком.
Налаживание контактов налаживанием контактов, но помыкать собой я не позволю.
Некоторое время мы молча ели. Я опять углубилась в сюжет и даже наконец прочитала про долгожданный поцелуй… Но соседство художника как-то поубавило мою радость по этому поводу. Сидит, жует и смотрит. Не отрываясь. Этот взгляд я ощущала физически, и он меня нервировал. Чего вылупился, спрашивается?!
— Неделю.
— А? — непонимающе спросила я, оторвавшись от чтения.
— Ровно неделю вытерпела твоя предшественница перед тем, как попыталась затащить меня в постель.
— Прискорбно, — я дернула плечиком, — что некоторые мои сородичи опускаются до подобных методов в работе, — и опять вчиталась в строчки.
— А ты, значит, у нас не такая, — насмешливо протянул Леонард.
С сожалением отложив книгу — кажется, с чтением сегодня уже не сложится, — я переплела пальцы и уставилась на Леонарда:
— А что, если не такая? Обидно?
— Сто лет надо, — ответил он моими словами и оскалился в подобии улыбки.
— Вот и замечательно, — невозмутимо кивнула я, зачерпывая еще крема ложечкой.
— Ну раз ты такая скучная, пойду я, — недовольно хмыкнул Леонард и, встав, положил тарелку в мойку.
И собрался уйти, гад такой!
— Тарелку помой, — ледяным тоном сказала я.
— Что, прости?
— Тебя не учили посуду после себя мыть? Помой тарелку, а то так кухня скоро опять в свинарник превратится, — спокойно пояснила я.
— Вот тебя еще не спрашивал, что мне делать в собственном доме, — раздраженно отозвался художник и смерил меня неприязненным взглядом. — Меня бардак не напрягает. Ты можешь либо мыть сама, либо выметаться.
Вообще, конечно, он был прав. Я ему не мать, чтобы воспитывать. Но убирать за ним меня тоже не вдохновляет.
— А давай договоримся, — вкрадчиво предложила я. — Ты моешь за собой посуду, а я за это буду тебя кормить.
— Спасибо, перебьюсь, — ласково-ласково улыбнулся Леонард. — Тем более что ты все равно готовить не умеешь. Сама говорила.
— И не собираюсь, — ответила я ему такой же улыбкой. — Видишь ли… у меня договор с одним рестораном на доставку еды три раза в день. «Серебро имрата», знаешь такой?!
Расширившиеся зрачки и приоткрывшийся рот были мне ответом.
Ну еще бы он не знал, лучший ресторан Ольмейра!
— Бред какой, — тряхнул художник головой. — У них нет доставки, а столики заказываются за месяц вперед!
— Для кого-то нет, а для меня есть, — скромно потупила глазки я. — Так что… Думай.
Говорить о том, что этот ресторан принадлежит моему брату и шеф-поваром там работает его лучший ученик, я, разумеется, не стала. Зачем бедному Лео такие избыточные сведения, не так ли?
— Пожалуй, откажусь, — явно борясь с собой, медленно произнес он, а затем пакостливо ухмыльнулся. — Так что, мой посуду, Золушка.
И, демонстративно похлопав ладонью по мойке, вышел из кухни.
Вот тебе и наладила контакт.
Впрочем… Я хитро улыбнулась.
Это мы еще посмотрим.