— Вот, — девочка сделала приглашающий жест, указав на малые камни-стулья, стоящие у большого камня-стола, — садитесь.

— Как ты этого козла завалила? — спросил у девочки воин, занимавшийся разделкой туши животного. — Что-то я не вижу следов от стрелы, а в капкан поймать его невозможно.

— Шею свернула, подкралась сзади, когда он на скале стоял, и свернула.

— Как же к нему можно подкрасться? Он же на скале стоял?

— Угу, стоял и вниз смотрел, а я сверху. Козлы же редко вверх смотрят.

Воин хмыкнул, он не мог себе даже представить, как можно подкрасться к горному козлу, стоящему на скале, и как такая маленькая девочка может свернуть ему шею. Закончив разделку туши, он глянул в сторону камина. Там была навалена довольно большая куча дров.

— Пока это все прогорит… — с сомнением сказал он. — Угли нужны, тогда мясо хорошо испечется.

Барон толкнул своего капитана, словно о чем-то предупреждая. Капитан хотел было спросить, на что его друг намекает, но тут девочка дунула в камин. Там взметнулось жаркое пламя. Пробушевав несколько секунд, пламя опало. В камине вместо дров ровным слоем лежали тлеющие угли. Капитан удивился такому быстрому способу получения углей из довольно толстых поленьев, но, видя спокойствие барона, вида не показал. Воин, разделывавший тушу, тоже не выказав удивления, стал нанизывать мясо на шампуры, которые лежали возле камина. Второй воин бросился ему помогать, раскладывая шампуры над углями.

Мясо действительно получилось очень вкусным. Капитан достал походную фляжку, там у него оказалось вино, и всех угостил. Девочка отказалась, она напилась воды из родника-водопадика. В это время освещение в пещере поменялось, видно, свет от солнца, переместившегося по небосводу, стал попадать в пещеру через другие отдушины. Осветился уголок, до этого пребывавший в полумраке. Там на небольшом возвышении стояла статуэтка. Это была девушка, раскинувшая руки, будто собиравшаяся взлететь. Она была высотой всего в две ладони, но при этом были видны мельчайшие детали. У барона, взглянувшего на статуэтку, сердце пропустило два удара.

— Откуда!.. Откуда у тебя она?! — хрипло спросил он у девочки дрожащим голосом.

— Это я сама сделала, — гордо ответила девочка, не заметив волнения барона. Затем подошла к статуэтке и провела по ней пальцами. — Это моя мама.

— Где?! Где она?! — выдохнул барон.

— Погибла, — грустно ответила девочка. — Это я делала по памяти.

— Веточка! Веточка… — прошептал барон, опускаясь перед статуэткой на колени. Тут он заметил изящное плетеное колечко, лежащее у ног статуэтки. Девочка, увидев внимание барона к этому предмету, попыталась схватить колечко, но барон успел раньше.

— Откуда?! — еще более хрипло выдохнул барон.

— Отдай! — вскрикнула девочка. — Отдай!

Барон протянул девочке колечко и снова спросил:

— Откуда у тебя оно?

— Мама дала перед своей гибелью, а ей дал мой отец. Так мне мама сказала.

Барон дрожащими руками снял с шеи медальон, раскрыл его, там лежало точно такое же колечко.

— Вот, одно у меня, другое было у Веточки. Наши колечки. Это все, что у меня осталось от нее.

Барон протянул колечко девочке, она взяла его и повертела в пальцах, что-то рассматривая. Потом подняла взгляд на Лэри де Гривза. В его глазах стояли слезы. Он тихо сказал:

— Веточка, моя Веточка…

— Ветикалинариона — так звали мою маму, а меня — Листикалинариона. Мама называла меня Листиком.

— Листик, — тихо сказал барон, — Листик…

Пока барон Лэри беседовал с девочкой, а воины доедали мясо, Гуго Норек, заинтересовавшись предметами в углу, подошел и стал их рассматривать. Подняв один, нагрудную пластину доспеха, он обернулся к девочке:

— Откуда это у тебя?

— С перевала, там была битва. Там погибли воины. На них напали скальные химеры.

— Ты видела, как это случилось?

— Нет, это было несколько лет назад, а я здесь всего полгода, ну чуть больше.

— Как ты это взяла? Там же химеры!

— А я их всех пожгла. — Девочка произнесла это так, как будто жечь скальных химер было для нее очень простым и привычным делом.

Даже воины перестали жевать и слушали разговор, при этих словах девочки они дружно хмыкнули. Скальные химеры были очень опасными тварями. Чем-то похожие на драконов, только раза в два меньше, они нападали стаей и могли запросто порвать даже дракона, если тот вовремя не улетал. Химеры летать не умели. Люди выстраивали стену из тяжелых копий, упирая их древки в землю, не давая химерам к себе приблизиться, и расстреливали их из арбалетов или жгли из огнеметов. Но если химерам удавалось прорваться за копья — люди были обречены.

— А люди, те, что погибли? — спросил капитан.

— Я их похоронила, огненным погребением. Там же камни, копать трудно, да и много бы пришлось. А там были такие, как ты и как они. — Девочка указала на слушавших ее воинов. — Вы же с севера? Да? А там именно так хоронят. Правда?

Воины закивали, мол, правильно, именно так.

— Листик, я хочу увидеть, где они погибли, — произнес барон.

— Тогда идем. — Девочка сложила колечки к ногам статуэтки, стянула с себя платье и аккуратно сложила его обратно на кровать.

— Ты что, так и ходишь? — удивился капитан. — Дома одеваешься, а когда из пещеры выходишь…

— Ага, платье жалко. Порвется, — туманно объяснила свое странное поведение девочка. Пока она собиралась, оба дружинника ушли поднимать своих товарищей. Пропустив вперед барона и его капитана, девочка замешкалась у выхода из своей пещеры. Посмотрев на остановившихся мужчин, она сказала:

— Дверь закрыть надо.

Удивленный капитан смотрел, как силуэт девочки размылся и стал увеличиваться. Через мгновение у камня-двери стоял дракон, стоял на задних лапах. В три человеческих роста, он тем не менее уступал в размерах драконам, что видел капитан, примерно втрое, да и те никогда не становились на задние лапы. Этот же дракон имел почти человеческую фигуру, очень изящную фигуру, даже спинной гребень, мощный хвост и прижатые к спине крылья не портили ее. Красивая золотисто-изумрудная чешуя слабо поблескивала в скудном освещении пещеры с костями. Дракон легко взял передними лапами камень и закрыл им вход. Силуэт дракона снова затуманился и размылся, и перед мужчинам опять стояла девочка-подросток.

— Ну что, пошли? — вопросительно подняла она бровь.

Ошарашенный капитан посмотрел на своего командира:

— Лэри, ты… Как ты догадался?

— Она дочь Веточки, — пожал плечами барон.

— Так, значит, твоя Веточка тоже была…

— Да, — коротко ответил Лэри де Гривз, барон Дрэгис.

Солнце стояло в зените, но в горах было довольно холодно. Но это не беспокоило девочку, чья обнаженная фигурка шагала впереди отряда барона Дрэгиса, ехавшего рысью. Отряд шел, не останавливаясь с самого рассвета. Заночевали у самых гор, в ранее заваленном, а теперь расчищенном ущелье. Гуго Норек боялся, что ночью могут напасть какие-нибудь твари, в изобилии водящиеся в предгорьях. Но ночь прошла спокойно. Видно, твари боялись дракона, вернее, девочки, которая всю ночь проспала завернутая в плащ барона. Спала она, положив голову барону на колени. Гуго подозревал, что его друг так и просидел всю ночь, не сомкнув глаз, он гладил девочку по голове и счастливо улыбался, при этом его губы что-то шептали. Гуго не расслышал — что. Теперь же капитан с беспокойством поглядывал на своего друга, ведь отряд шел десять часов без привала, но барон не выказывал признаков усталости. Капитана беспокоило и то, что отряд шел прямо в логово скальных химер, погубивших предыдущую экспедицию. Не то чтобы он не верил словам девочки, но все же… А воины барона шли за своими командирами, не выказывая и тени сомнения: даже если на перевале засели скальные химеры и барон со своим капитаном ведут их на верную гибель, — то такова воля богов. И вообще, что может быть лучше для воина-норвея, чем смерть в бою?

Широкая площадка сменила узкую дорогу, одним боком прижимаясь к отвесным скалам, а другим нависая над глубокими пропастями. Отряд резко остановился. Увиденная картина впечатляла. Широкая площадка, где раньше делали привал торговые караваны и где принял последний бой отряд Тэрика, примыкала к отвесной скале, уходящей вверх. Отряд остановился без команды, пораженный открывшейся картиной. На скале был очень искусно высечен барельеф — группа израненных воинов готовилась к последнему бою, впереди стоял их командир. Помятый доспех, глухой шлем, нога, наступившая на отрубленную голову скальной химеры, меч в руке, острие которого направлено вниз. Весь вид израненных и уставших воинов говорил о решимости принять этот последний бой.

— Тэрик, — покачнувшись, глухо произнес барон.

Гуго поддержал его. Сзади одобрительно загудели воины. А капитан сказал, обращаясь к девочке:

— Кто это сделал?

— Я! — гордо ответила девочка. — Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, — пояснила девочка, как она определила национальность погибших. — Вот я их и похоронила.

А потом продолжила, как бы оправдываясь:

— Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я все и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был легким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.

— Ты все правильно сделала, доченька! — хрипло выдохнул барон.

— А почему в шлеме? — спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперед из барельефа и скорее была статуей. — Ведь мы не носим закрытых шлемов!

— Но я же не видела его лица!

— Вот… — Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки было выгравировано лицо юноши. — Вот, вот это он. Тэрик!

Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Повернувшись к скале, вытянула в ее направлении руки. Сорвавшееся с них пламя ударило в фигуру, выступающую из барельефа. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы, взгляд, устремленный вперед, — все это как-то удалось выразить в камне.

Все дружинники барона, выхватив мечи, подняли их вверх, и громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и встал на одно колено перед девочкой:

— Спасибо, Листик!

Потом поднялся и громко, как в былые годы отдавал команды, произнес:

— Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Богом и воинами своей дружины признаю Листика…

Он вопросительно посмотрел на девочку; та, поняв, что он хочет спросить, сказала:

— Листикалинариону…

— Листикалинариону, — повторил барон, — признаю своей дочерью и объявляю наследницей!

Боевой клич норвеев снова разнесся над горами, потом воины дружины во главе со своим капитаном спрыгнули с коней и опустились на одно колено перед девочкой. Барон назначил своего наследника, вернее, наследницу. То, что она девочка, — такова воля их командира и сеньора. И еще воины были благодарны ей за то, что она сделала для их павших товарищей. Ведь что может быть лучше для воина-норвея, чем погибнуть в бою? Только погибнуть в бою с последующим огненным погребением!

Глава 2

Принцесса и рыцарь

Гуго Норек, капитан дружины баронессы Дрэгис, сидел на верхней площадке донжона замка. Сидел потому, что уже немолод стоять, вот и принесли сюда кресло специально для него. Принесли вместе с поворотным кругом, чтоб можно было поворачиваться в любую сторону и смотреть в подзорную трубу, что капитан и делал. Он осматривал окрестности, а караульный, чей пост был на вершине донжона, тоже осматривал окрестности, в конце концов, это была его прямая обязанность, но осматривал так, чтоб все время находиться за спиной капитана и не мешать ему.

Гуго посмотрел на купеческий обоз, пыливший по дороге мимо замка. Обоз шел к Ларнийскому перевалу в Хасийских горах. Открытый год назад, перевал снова стал наиболее удобной дорогой через горы, и пошлина, взимаемая с купцов, едущих по этой дороге, стала основным доходом баронства Дрэгис. Это позволило снизить налоги на крестьян, что сразу увеличило поток переселенцев в баронство. И, как результат, в баронстве было уже семь деревень. Кроме этого, стабильный доход позволил увеличить дружину до ста воинов. Ведь дружинникам не только платить надо, но и кормить их, одевать, вооружать. Да и новые метательные машины на стенах замка — тоже результат постоянных поступлений доходов в казну баронства. Гуго усмехнулся, вспоминая. Когда было объявлено о безопасности Ларнийского перевала, он лично провел первые три купеческих каравана. Убедившись, что дорога безопасна, по ней сразу, сплошным потоком, пошли купеческие обозы. Правда, не обошлось без эксцессов. Сначала лихие люди решили, что пошлина с купеческих караванов полагается не только барону Дрэгису, но и им. Но «лесных братьев» быстро выловили баронские дружинники. Выловили и развесили на деревьях вдоль дороги. Воины барона сразу же выходили на стоянки разбойников, как только те появлялись в Дрэгисском лесу. Те даже не успевали разведать выходы к дороге, чтоб устроить там засаду. Как будто кто-то сразу узнавал о появлении чужих в лесу и сообщал об этом капитану. Гуго снова усмехнулся, он-то знал, кто на самом деле хозяин леса и кому обо всем докладывают все его обитатели, даже лесная нечисть.

Потом сосед, герцог Вэркуэлл, решил, что такие доходы — это будет многовато для простого барона. И он вторгся в баронство, объявив, что сделал это исключительно для безопасности торгового пути через горы. А где он был все эти три года, пока на перевале хозяйничали скальные химеры? Почему тогда не пошел и не уничтожил их? Нет же, позарился на доходы, что стал получать барон. Не подумал герцог, что если у барона появилась сила, позволившая ему отбить перевал, то и справиться с бароном ой как непросто будет. И когда против почти тысячного войска герцога выстроилась дружина барона Дрэгиса, герцог откровенно начал смеяться. А потом прилетела та самая сила и тремя огненными плевками разогнала все войско Вэркуэлла. Герцог даже королю жалобы подавал, что, мол, барон с чудовищем связался. Приехали отцы инквизиторы, долго все тут вынюхивали, но так ничего и не нашли. А то, что дружинники у барона норвеи-язычники, так и в гвардии короля половина таких норвеев. Кстати, пополнение дружины капитан организовал тоже из земляков-норвеев.

А полгода назад старый барон умер. Похоронили его на перевале, рядом с могилой сына. Похоронили так, как он просил, — огненным погребением, по норвейскому обычаю. А потом Листик сделала еще одну статую, так и стоят рядом — отец и сын, как бы охраняя перевал. Среди купцов и путников уже возникла легенда о двух воинах, отдавших свою жизнь в битве с чудовищами. И бог или боги, это кто во что верит, за их героизм даровали им такое посмертие — охранять перевал. Так их теперь и называют — «Стражи перевала». И лежат у ног Стражей цветы, и все, кто проходит, останавливаются у Стражей помолиться, а купцы бросают мелкую монетку в пропасть, верят, что это принесет удачу.

Гуго снова усмехнулся, вот так рождаются легенды, обрастают подробностями и живут века, и никто потом не помнит, с чего все началось. Капитан посмотрел в подзорную трубу. Над горами появилась точка. Гуго подождал, а потом навел трубу на скалы, где находилась драконья пещера. Точно, Листик летит! Капитан забеспокоился, обычно Листик улетала в горы поохотиться рано утром, еще затемно, и прилетала тоже в темноте — чтоб никого не пугать и не беспокоить. Ведь о том, кем является баронесса Дрэгис, знали очень немногие. Или же уходила пешком к своей пещере и уже оттуда взлетала. Туда же возвращалась, если было светло. Могла вообще неделю не появляться в замке. Дружинники любили свою баронессу, а капитан, у которого никогда не было семьи, вообще в ней души не чаял. Теперь он с беспокойством наблюдал за ее полетом. Листик летела к пещере и несла явно не козла. Капитан поднялся со своего кресла и пошел вниз, он решил послать нескольких дружинников к пещере, так, на всякий случай, а то мало ли что.

Капитан королевских гвардейцев взмахнул мечом, располовинив очередного нападавшего. Это же надо, даже не скрываются! Капитан давно узнал, кто на них напал. За густо лезшими на конвой наемниками маячили люди герцога Наразака. Гвардейцы дрались хладнокровно и умело, отдавая одного своего за четверых, а то и за пятерых нападавших. Но гвардейцев было всего тридцать, а нападавших несколько сотен. Но все равно конвой уже почти прорвал кольцо нападавших, когда капитан увидел преграждающий дорогу строй арбалетчиков в цветах герцогских дружинников. Те подняли свои арбалеты, капитан понял — это конец. Ведь болты из тяжелых арбалетов пробьют даже доспехи из драконьей кожи с нашитыми на них стальными пластинами, что были на королевских гвардейцах. Пусть первый залп положит не всех его людей, но, пока королевские гвардейцы доберутся до них, дружинники герцога успеют сделать еще один залп. Мало того, болты из тяжелых арбалетов пробьют насквозь карету, а там…

Говорят, что в минуты смертельной опасности время как бы замедляет свой бег. И капитан видел, как медленно поднимаются арбалеты, болты так же медленно нацеливают свои наконечники, вот дрогнули пальцы на спусковых крючках и медленно начали сгибаться. И тут строй арбалетчиков утонул в ревущем пламени. И в гущу дерущихся людей упал дракон. С изумрудно-золотой переливающейся чешуей, он совсем не был похож на тех драконов, которых видел капитан. Гораздо меньше, намного гибче, он, казалось, танцевал среди застывших людей. Его крылья и лапы со страшными когтями мелькали в завораживающем ритме. Каждый их взмах, как и взмах хвоста, уносил одну, а то и две жизни. Послышалась гортанная команда, и, опустив длинные копья, на сражающихся, ускоряясь, двинулась основная дружина герцога Наразака — полторы сотни тяжелой рыцарской конницы. До этого скрывавшиеся за изгибом дороги рыцари теперь неслись на замерших людей. Капитану снова захотелось зажмуриться, теперь точно конец! Эти снесут и затопчут всех, и дракона в том числе. Дракон рыкнул и выдохнул струю пламени в скачущих рыцарей. Это было невозможно, но это остановило их атаку. На дороге валялись обугленные трупы людей и лошадей в оплавленной броне, те же, кого пламя задело лишь вскользь, с дикими крикам факелами катались по дороге. Еще раз выдохнув струю пламени в сторону части леса, скрывавшего поворот дороги, дракон одним ударом лапы сорвал крышу с кареты, выхватил оттуда белый комок и взмыл в небо.

— Принцесса! Принцесса похищена! — Истошный крик фрейлины заставил очнуться замерших людей.

Оглядевшись, капитан с удивлением отметил, что напавший дракон не тронул никого из его бойцов. Хотя он ворвался в самую гущу боя и раздавал удары направо и налево, но при этом бил только по людям герцога.

— Принцесса похищена! — продолжала вопить фрейлина.

Капитан поморщился:

— Заткните ее кто-нибудь.