Андрей Черницын, Анатолий Комраков
Никель. Истории ледяных менеджеров
Благодарность
Эта книга стала результатом многомесячных усилий, и есть люди, которые заслуживают особой благодарности за помощь в появлении ее на свет.
Вот эти замечательные имена и фамилии:
Эльдар Ахмадиев, Андрей Беляк, Виктор Бородин, Вадим Зимин, Ирина Капышева, Анна, Артем, Екатерина и Нина Комраковы, Василий Комраков, Геннадий Комраков, Андрей Кудрявцев, Наталья Черепанова, Елена и Юрий Черницыны, Олег Шевченко.
Спасибо многим другим людям, которые верили в эту историю с самого начала и до конца. Отдельное спасибо Федору Черницыну.
Вместо введения
Эта книга — собрание историй о Норильске — самом феерическом городе Крайнего Севера, и компании «Норильский никель».
Авторы работали в «Норникеле» при пяти генеральных директорах. За это время они сделали корпоративный журнал, теперь считающийся библиографической редкостью, стали первопроходцами в деле объединения СМИ «большого» «Норильского никеля», сходили на пароходах компании по Северному морскому пути, записали и запомнили все необычное, что происходило вокруг.
В перелетах между Москвой, Норильском, Красноярском и Мурманском созревал и доходил до готовности замысел этой книги — «дембельского альбома» ледяных менеджеров «Норникеля» «золотой эпохи». Эпохи невероятных историй, известных бизнесменов и политиков, многие из которых вышли именно из «шинели» «Норникеля».
Мифы о компании и городе Норильске до сих пор живут и не перестают поражать воображение.
Эта книга — не История, а истории. Некоторых из них, может, и не было. Но они точно могли быть.
Глава 1. Занавеска из ладошек
Город под куполом
Некоторые считают его самым жутким местом для жизни, но на деле Норильск — город, который всегда мечтал (и мечтает). Понятно, о чем: о тепле. Например, чтобы весь город был под куполом и — никаких метелей. Чтобы подойти зимой в шортах к внутреннему стеклу (или из чего там будет сделан этот купол), прислониться носом, сделать занавески из ладошек и смотреть, как снаружи заметает. Норильские футуристы рисовали какие-то сумасшедшие проекты проспектов с цветочными клумбами, аппаратами по продаже газировки и улыбающимися людьми. Поразительно, но у «Норникеля» действительно были планы накрыть город куполом. И несмотря на то что пока дело ограничилось строительством крупнейшего за полярным кругом спортивно-развлекательного комплекса на 30 тысяч квадратов, в него удалось запихнуть целый аквапарк — единственный за полярным кругом (в стране, по крайней мере).
Вообще, по признанию многих, кому удалось побывать в Норильске, и самих норильчан, архитектуры в городе нет. Можно, конечно, восхищаться центральной улицей, которую, как и весь город, строили заключенные по проекту зэка, по счастью оказавшегося родом из Ленинграда, с хорошим вкусом и понятным желанием за казенный счет перенести в тундру кусочек родного города. Кстати, это тоже очень распространенный миф. Идеологу «ленинградскости», архитектору Непокойчицкому, удалось воплотить свои идеи только на трех площадях и одной улице, которые, впрочем, стали визитной карточкой города.
Хотя бы однажды побывавшие в большом городе, даже привычные к промышленным окраинам, все равно ничего особенного в них не найдут. Но в облике Норильска есть кое-что, цепляющее взгляд: особое брутальное уродство, эстетика мрачного и безобразного. Норильск как мужик, который не родился смазливым, ему суждено быть грубым и суровым.
Поцелуй Иуды
Невероятно интересный вопрос, который до сих пор остается в подвешенном состоянии: «Кто основал город»? Первым домом в Норильске считается изба исследователя Николая Урванцева. Его же по привычке называют первооткрывателем норильских месторождений. Хотя в свое время эту версию поставил под сомнение спецкор «Известий» Савва Морозов, внук известного купца.
На страницах второго — после партийной «Правды» — главного издания страны он писал об Александре Сотникове. В отличие от Урванцева, который происходил из семьи разорившегося предпринимателя, Сотников был сыном известного богатого купца, владельца медных и угольных приисков на Таймыре. Род Сотниковых был в то время очень влиятельным и авторитетным не только в купеческом сословии, но и среди коренных народов Севера. Урванцев дружил с Сотниковым, они вместе учились в Томске. Дружили близко. Урванцев даже перевелся с технологического факультета на горный, где учился его друг. Александр Сотников как мог поддерживал Урванцева, в том числе деньгами.
В сентябре 1918 года в Томске по распоряжению адмирала Колчака, бывшего тогда полновластным правителем Сибири, открылось учреждение геологической службы России — Сибгеолком. Геологический комитет стал логическим продолжением исследовательской работы Колчака, который, прежде всего, был полярником, ученым-океанологом и участником известной экспедиции Толля по Северному морскому пути 1900–1903 годов. Ко всему прочему, Колчак прекрасно понимал, что его армии требовался уголь, которым они рассчитывались с союзниками. Поэтому повторная разведка угольных месторождений на Таймыре и контроль Северного морского пути (СМП) были неотъемлемой частью политики адмирала.
В 1919 году Сибгеолком собрал экспедицию на Таймыр. Александр Сотников, находясь в то время на службе у Колчака, эту экспедицию возглавил. Отправился с ним в качестве помощника и его друг, Николай Урванцев. Но к возвращению экспедиции армия Колчака потерпела поражение, адмирала расстреляли. В 1920-м арестовали и Сотникова с Урванцевым. Несмотря на то что за Сотникова хлопотали, его расстреляли — советская власть не простила ему службы у Колчака. Урванцеву повезло больше — его помиловали. Какие обязательства за этот подарок судьбы ему пришлось принять на себя, никто не знает. Однако при жизни Николай Урванцев избегал разговоров о Сотникове и говорил, что его жизнь настолько трудна и сложна, что написать о ней можно будет только после его смерти.
Историю судьбоносной экспедиции в советское время перекроили, был написан «новый» сценарий освоения Таймыра. По новой версии, на Таймыр Урванцева направил не Колчак, а Ленин. Надо полагать, что Николаю Урванцеву за подаренную жизнь рекомендовали придерживаться «правильной» версии, где уже не было места славным именам Сотникова и Колчака. В своих воспоминаниях Урванцев так и написал, что Александр Сотников показал себя в экспедиции жадным и одержимым деньгами человеком и что никакой пользы от него не было. Иными словами, он отрекся от своего друга и лишил его доброго имени. Один наш современник в свое время встречался с Урванцевым в Питере. Он его описывает опрятным человеком, с большим и умным лбом. При разговоре Урванцев всегда наклонялся к собеседнику. Еще он носил большие стоптанные ботинки, но они всегда были идеально начищены. Говорил Урванцев с хрипотцой и негромко, мало улыбался. А в апреле 1983 года, на его 90-летнем юбилее, который для него устроил московский филиал Географического общества, Урванцев подошел к Ивану Папанину и поцеловал его, на что известный полярник после сказал, что это был поцелуй Иуды.
Расстрелы и Растрелли
Как только ни называли Норильск. И муравейником посреди вечной мерзлоты, и городом счастливых отморозков, и даже матрешкой. Когда здесь открывали месторождения, геологи уже точно знали, что руда полиметаллическая, содержит и никель, и медь, и платину с палладием. Но историю про купферникель здесь знает каждый школьник, а заезжие журналисты не могут обойтись без нее в своих репортажах. Вот она. Задолго до того, как был открыт в 1751 году никель, саксонские горняки тщетно пытались получить медь из руды, внешне похожей на медную. Ее назвали купферникель, что приблизительно означает «медный дьявол».
Норильск всегда был городом, который «обнесли проволокой», в который затаскивали людей (сначала буквально, потом — высокой зарплатой, жильем, другими социальными благами).
Восемьдесят лет назад здесь был ГУЛАГ. После смерти Сталина повеяло свободой. Сначала вышла амнистия уголовникам, что очень не понравилось политическим. Их недовольство привычно пытались сдержать расстрелами, но в мае 1953-го взбунтовался уже почти весь лагерь, забастовка продолжалась до начала августа, когда ее жестоко подавили, убив около ста и ранив двести человек.
Но все же началась оттепель (правда, быстро закончилась). Как ни странно, именно «севера» (с ударением на последний слог), едва освободившиеся от колючей проволоки, вдруг стали для многих местом свободы. Таймырский полуостров и Норильск предложили возможности внутренней эмиграции целому поколению, которому предстояло изменить историю государства. Чтобы стать международной голубой фишкой, норильскому металлургическому гиганту пришлось менять свой генотип, трансформируясь из лагеря в производственный форпост на Севере.
Города могло и не быть, он возник по случаю. Сначала на Таймырском полуострове появился никелевый завод. Стройку окружали бараки ГУЛАГа.
Большинство строителей, работавших тут с 1935 по 1956 год, — заключенные и военнопленные. В 1940 году в Норильлаге работали 20 тысяч человек, а к моменту смерти Сталина в 1953 году население Норильска составляло 77 тысяч, из которых 68 тысяч — заключенные Норильлага (официально статус города Норильск получил в 1953 году). Всего через лагерь прошли около 350 тысяч человек.
