— Совсем не многие женщины в Париже смеют предполагать, что я брошу Наварру в разгар войны и примчусь в Париж, в логово наших врагов. Быть может — королева Марго, но я хорошо знаю её почерк, а этот мне знаком менее. Я ехал к вам, ваше величество!

— Поверьте, мне очень приятно это слышать, дорогой граф. Я окружена множеством мужчин и, буду откровенна, беззастенчиво их использую, многих при этом презирая. Вы — совсем другой. Мужественный, печальный. Не склонный к оргиям в духе моего венценосного муженька. Конечно, я была разочарована, когда вы не поспешили присоединиться к моей свите. Разочарована вдвойне, узнав, что у вас есть дама сердца, и она — не я.

Откуда ей известно об Эльжбете?! Хотя историю моей несчастной любви знал не только Шико, но и дюжина других людей, включая миньонов и гиззаров, замешанных в дуэли с убийством Радзивилла. Но королева не просто услышала и запомнила сплетню. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: она целенаправленно интересовалась моими делами.

— В таком случае вынужден признаться, моя королева, дама сердца для меня столь же недоступна, как если бы она умерла.

— Постриг в монахини ещё не смерть… Но не будем об этом. Присаживайтесь же, граф, мне нужно вам многое сказать, а времени лишь чуть — я не могу компрометировать себя, долго оставаясь наедине с очаровательным мужчиной.

Она прямым текстом намекнула на возможный роман со мной! И где же твои уверения, Чеховский, что Луиза строго себя блюдёт и не изменяет королю?

— Я внемлю, моя королева.

Она присела на низенький диван с подушками и высокой мягкой спинкой, указав мне место подле себя.

— На поле боя воюют мужчины, но вне его женщины опаснее. Мне угрожает Марго.

— Сестричка короля — действительно опасный враг. Но отчего ей…

— Всё очень просто, граф. Марго мечтает стать королевой всей Франции, а не одной Наварры. Мой муж бездетный. Значит, стоит убрать Франциска, и её Генрих унаследует престол.

— Она не в ладах с супругом.

— Но может встретиться с ним. А потом объявит о своей беременности. Кто её покрыл — муж или любовник, — не узнает никто.

До меня начал доходить смысл интриги. Если ликвидировать двоих — Генриха III и его брата Франциска, Наварра наденет корону Франции, после чего скоропостижно скончается. Вдовствующая королева Марго получит регентство, то есть полную монаршью власть до совершеннолетия сына. Конечно, возможен риск рождения дочери, и вообще заговор может раскрыться слишком рано, тогда наличие наследника престола смешает карты. Насколько я знаю эту хитрую блондинку, она способна на самый коварный план! Особенно если Екатерина Медичи окончательно разочаруется в сыновьях и позволит дочери прикончить братьев, уповая на внука.

— Я готов на всё ради вас, моя королева. Но бороться с женщиной…

— Не только с женщиной, Луи. У Марго целая партия. Если их не остановить, они перешагнут через горы трупов!

— Что же вы предлагаете, ваше величество? Убить Марго Валуа?

Проще привезти алмазные подвески от лорда Бэкингема, шепнул саркастический внутренний голос.

— Что вы… Я никогда не возьму подобный грех на душу!

Шико другого мнения, он практически уверен, что Луиза стоит за отравлением Марии Клевской, несчастной возлюбленной короля Генриха.

— Что же тогда? Не томите, я скакал в Париж добрую неделю. К вам!

— Ах, оставьте на минуту дела и интриги, мой милый Луи. Лучше прочитайте какое-нибудь из своих загадочных стихотворений.

Я воздержался от напоминания, что минуту назад её величество пыталось сократить время рандеву, не желая рисковать честью. Просто выбрал что-то покороче. Скоро мой поэтический запас исчерпается, буду повторяться. А пока — слушайте, ваше величество.

Tout me revient,
Tout me ramène,
Tout me reticent,
Tout me rappelled,
A ton corps et à tes mains.

Незамысловатая песня «Мой ангел», услышанная мной в другой жизни в исполнении Грегори Лемаршала, понятна даже жителю XVI века, несмотря на происходившие изменения языка: «Всё возвращается ко мне, всё влечет меня назад, всё удерживает меня, всё напоминает мне о твоем теле…» Я даже сбился на певческий ритм.

Королева пришла в непритворное возбуждение. Сквозь пудру пробился алый румянец. Дыхание стало прерывистым, пальцы нервно тискали друг дружку. Интересно, на неё действуют любые стихотворные строки или только откровенно эротические?

Добраться до конца песенки она мне не дала.

— Я не ошиблась в вас, де Бюсси. Я хочу от вас ребёнка.

Если бы она захотела взлететь к потолку, моё удивление вряд ли было бы большим.

— Я не смею, моя госпожа…

— Не смели и мечтать? — женщина истолковала мои колебания в самом выгодном для себя свете и гордо вскинула подбородок. Возбуждение ничуть не шло на спад, её вздохи, наверно, заставили колебаться штору. — Иногда в жизни случаются разные случайности, дорогой. Вы чрезвычайно привлекательны. Не таскаетесь за каждой юбкой, норовя подцепить дурную болезнь. Я действительно вас хочу… — в подтверждение слов её горячая ручка впилась в моё запястье. — Но и не могу забыть, что я — королева Франции. Обращу против Марго её же оружие, втайне выношу сына. Когда мой муж и Франциск умрут, объявится законный наследник престола! Наш с вами сын, граф.

Поэтому она и настаивала в письме, что нужно встретиться именно сегодня. Потому что «звёзды сулят»! Вычислила удачное для зачатия время.

А я оказался перед дилеммой — оскорбить в лучших чувствах королеву, нажив на ровном месте злейшего и могущественного врага, или оставить на произвол судьбы своё ещё не рождённое дитя. После того, как не смог уберечь дочь от французских бомб в Югославии, не хочу… Да и появление нового Валуа накануне воцарения Бурбонов настолько повлияет на историю, что последствия невозможно представить.

Технический вопрос раздевания, с учётом сложности нарядов, Луиза решила с подкупающей лёгкостью, томно растянувшись на диванчике, где безо всякой прелюдии задрала вверх серый подол и нижнюю юбку, белоснежные колени призывно раздвинулись, и при неярком свете свечей я увидел нечто, предназначенное только для августейшего мужского ока.

Впрочем, ей самой прелюдия не понадобилась. Она заколотилась всем телом, едва мой дружок зашёл в гости, зажала зубами диванную подушку, подозреваю — чтоб не закричать.

Гарантирую, королева не симулировала оргазм. А мне пришлось. Издав сдавленный рык, я задёргался, охнул и выскочил из уютной женской плоти, а в следующий миг миллионы маленьких де Бюсси хлынули в платок, с вечера обильно надушенный Симоном.

Не подозревающая о вероломстве Луиза одёрнула юбки и наградила меня страстным поцелуем. В её глубоких серых глазах сквозило торжество. «Королева лучше монахини, не так ли?» — читалось в них крупными буквами. Потом ресницы дрогнули, и я угадал следующую фразу: «Ну что же ты молчишь?»

— Это было божественно, моя королева!

За удачную реплику я был вознаграждён новым поцелуем, и, похоже, Луиза, не вполне утолённая после долгого воздержания, совсем не возражала против повтора, наплевав на предосторожность и намерение сократить встречу до минимального времени. Но продолжению романтической части помешали.

При звуке шагов по коридору королева насторожилась. Я привёл себя в порядок и нырнул за штору, подглядывая за происходящим в будуаре.

Королева поправила волосы перед зеркалом.

Всунулась и что-то пискнула горничная, тут же отстранённая дланью гвардейца, затем в будуар ввалился Генрих. Он был пьян и шатался, но демонстрировал завидную целеустремлённость.

— Дор-рогая, — он икал, некоторые слова звучали с забавным интервалом. — Ты отчего н-не спишь?

— Читала поздно, мой милый, — она ласково потрепала его кудри и чмокнула в потный лоб, отчего я ощутил странную смесь брезгливости… и ревности! Женщина, только что мне отдавшаяся, целует другого!

Ещё более странно было смотреть на Генриха после того, как я осуществил мечту самых дерзких придворных ловеласов — наставил рога королю Франции.

— А м-мне сказали, что у тебя ночной гость…

— Да, мон ами, — дерзко ответила Луиза, и я сжался от предчувствия, что она отдёрнет штору и заявит: «Вот твой наставник, Генри!» Но королева отдавала себе отчёт и вела тонкую игру. — Их было двое. Я не могу посвятить тебя в эту интригу, дорогой, но её итог ты узнаешь первым. Ты же мне веришь?

— К-конечно, мой кролик… Сейчас твой лис тебя поймает…

Эротическая игра закончилась прозаически — укладыванием монаршего тела на диванчик, где недавно возлежали двое. Убедившись, что король сразу уснул, Луиза вывела меня в коридор.

— Милый граф! Видите, в каком кошмаре я живу. Надеюсь, наша следующая встреча не будет прервана столь неподобающе.

— Да, моя королева!

— Будьте воистину моим, де Бюсси! Частью моего тела, моими глазами и ушами! Я думаю, война с гугенотами скоро закончится, вы вернётесь в Париж. Вы же будете мне сообщать всё важное, что услышите от своих друзей?

Она искренне верит, что не только меня соблазнила, но также околдовала и завербовала. Разочаровывать прежде времени будет не благоразумно!