Печать колонии Массачусетского залива в Новой Англии. 1676

Пастор Джон Коттон. Гравюра 1850-х годов с живописного оригинала XVII века

12. Столкновения более свободолюбивых умов с пуританской теократией привели к созданию новых колоний. Роджер Уильямс, «благочестивый молодой человек, безумец от Бога», прибывший из Англии в 1631 году и ставший учителем в Салеме, навлек на себя неприязнь Генерального совета своими высказываниями о том, что все люди — дети Божии, а значит, равны между собой и приходятся друг другу братьями; что королевская хартия не дает никакого права на владение землями, которые на самом деле принадлежат индейцам; что церковь должна быть отделена от государства; что ограничивать членам церкви право голоса в гражданских делах — это все равно что выбирать врача, руководствуясь его религиозными убеждениями; и, наконец, что преследования за веру явно и прискорбно противоречат учению Иисуса Христа. «Член совета, — говорил Роджер Уильямс, — является не только служителем Господа, но и слугой народа». Короче говоря, он рвал с кальвинистской бостонской традицией, возвращаясь к идеям плимутских пилигримов и свободному общественному договору. В 1635 году Генеральный совет изгнал Роджера Уильямса из Массачусетса, и тот, после целого ряда опасных приключений, вместе с группой товарищей основал на Род-Айленде учреждение, которое назвал Провиденс — в благодарность за помощь, оказанную им Божественным провидением, когда они терпели страшные бедствия. Верный своим принципам, Роджер Уильямс купил землю у индейцев, стал им другом, освоив их язык, и оказал самое благоприятное влияние на взаимоотношения дикарей с колонией Массачусетского залива, отплатив таким образом добром за зло. Род-Айленду предстояло стать колонией абсолютной веротерпимости, прибежищем для деликатных умов. Особенно много там было анабаптистов, избавившихся и от «папских епископов, и от пресвитерианских тиранов». Роджер Уильямс отправился в Англию, где стал другом Кромвеля, Мильтона и в 1662 году получил королевскую хартию. Америка в огромном долгу перед этим основателем политического либерализма. Когда Энн Хатчинсон, женщина умная, отважная, страстная, посеявшая своими рассуждениями о гражданской власти духовенства (антиномиями) раздор в Массачусетской колонии, и в частности в городе Бостоне, была изгнана и отлучена от церкви, она отправилась на Род-Айленд, где основала колонию под названием Портсмут. В 1643 году она была убита индейцами, и члены Массачусетского совета усмотрели в этом событии Божественную справедливость.

13. Другие группы недовольных, также прибывшие из Массачусетса, основали колонию Коннектикут. Самую известную из этих групп привел в Хартфорд «строгий и благоразумный» Томас Хукер, пастор и школьный учитель из Ньютауна. Как и Роджер Уильямс, Томас Хукер отвергал столь дорогую сердцу Джона Уинтропа теократию. «Основа любой власти, — говорил он, — лежит в свободном согласии между людьми». И еще: «Народу принадлежит привилегия избирать себе руководителей». Томас Хукер был слишком независим, чтобы найти общий язык с Джоном Уинтропом. «Я и сам не соглашусь жить под таким управлением и не допущу, чтобы так жили мои потомки». «Фундаментальные законы Коннектикута» — «первая письменная конституция современной демократии», принятая им вместе с товарищами в 1639 году, — устанавливали правительство, избиравшееся свободными людьми. Однако избирательное право принадлежало только обладателям состояния не менее тридцати фунтов. Другие пуритане, во главе с Джоном Дэвенпортом, основали на коннектикутском побережье колонию Нью-Хейвен. Они решили, что их законодательством станут Божьи законы в том виде, в каком они были провозглашены Моисеем. Так появились знаменитые «Синие законы», которые предписывали строгое соблюдение субботы, упраздняли суд присяжных, устанавливали смертную казнь неверным супругам и другие бесчеловечные строгости. Довольно скоро они были смягчены. В 1662 году различные поселения Коннектикута объединились и получили крайне либеральную королевскую хартию, согласно которой король и парламент не контролировали ни ассамблею, ни правительство, избранные членами колонии. Таким образом, Коннектикут и Род-Айленд стали первыми независимыми колониальными государствами. Гибкостью, корректностью и тихой сапой они уже в XVII веке получили то, чего Бостон со своей вызывающей позицией добился лишь в следующем столетии. «Получить привилегии, не привлекая к себе внимания, позволив церквям противоборствовать без взаимного преследования» — такова была политика Коннектикута. Она оказалась удачной, и Хартфорд стал «колыбелью американской демократии». В 1684 году выданная Массачусетсу хартия была отозвана британской короной; новая была выдана в 1691 году, но и на этот раз власть ускользнула от пуританской олигархии. Во главе совета встал назначенный королем губернатор, и избирательное право из религиозного стало цензовым. Пастыри еще долго пытались отстаивать свои привилегии. В 1702 году судья Сьюэл записал у себя в дневнике, что один из них был недоволен тем, что во время процессии в честь коронации королевы Анны гражданские власти шли впереди властей церковных. Но это была безнадежная война. Время теократии прошло. Пуританство в политике неизбежно вело к демократии.

Высадка Роджера Уильямса на Род-Айленде в 1636 году. Литография 1913 года с картины Алонзо Чаппела 1857 года

Колонизация Коннектикута. Томас Хукер и его люди в лесах Коннектикута. Гравюра. Конец XVII века

V. Англичане. II

1. Колониальные хартии выдавались королевской властью не только компаниям, но и частным лицам. Сэр Джордж Калверт, католик, дворянин, во времена королевы Елизаветы оказывал услуги Роберту Сесилу. Посетил Виргинию. По возвращении в Англию он удостоился благосклонности короля Карла I, который, будучи женатым на француженке, мирился с католиками. Не имея возможности найти сэру Джорджу достойное применение в Англии, ввиду его вероисповедания, король присвоил ему титул лорда Балтимора и предоставил во владение земли, расположенные между Потомаком и сороковой параллелью. В знак признательности Балтимор дал своему имению название Мэриленд — в честь королевы Генриетты Марии. Когда он умер, так и не вернувшись в Америку, хартия перешла его сыну. Она носила совершенно феодальный характер. Землевладелец — абсолютный сюзерен, глава церкви, главнокомандующий вооруженными силами — обладал суверенным правом на создание новых маноров, а значит, и сеньоров. Балтимор начал с того, что жаловал каждому дворянину по тысяче акров земли с условием, что тот привезет с собой в Мэриленд еще пять человек, и колонисты начали прибывать. Католик и в то же время подданный англиканского короля, он вынужден был соблюдать осторожность и приказал обращаться с протестантами мягко и справедливо. И немало преуспел в этом: в Мэриленде — о чудо! — римско-католическая и протестантская епископальная церкви жили в мире и согласии. Лорд Балтимор умело вел дела. Обладая в соответствии с хартией безраздельной властью, он не лишил своих подданных права на собрания; он провел голосование по закону о веротерпимости, согласно которому никто не мог быть потревожен за свои религиозные идеи, при условии что он верит в Святую Троицу и Иисуса Христа. Хулители трех Божественных ипостасей или Пресвятой Девы отделывались поркой, что было на диво умеренным наказанием. Свое нелегкое положение лорд Балтимор удерживал вплоть до революции 1688 года. После этой протестантской революции в Мэриленде прочно утвердилась англиканская церковь, а католической были запрещены любые публичные церемонии. Эти меры превратили католиков Мэриленда в противников короля, а лорда Балтимора — в протестанта. Ценой такого обращения он сохранил свои земельные владения, в то время как управление колонией осуществлялось британской короной.

Питер Оливер. Портрет Джорджа Калверта, 1-го лорда Балтимора. Миниатюра. 1615–1620

2. То, что Карл I сделал для лорда Балтимора, Карл II после Реставрации попытался сделать для верных роялистов, таких как Кларендон, Монк, Шефтсбери и сэр Джордж Картерет, бывший губернатор Джерси. Король пожаловал им обширную территорию на юге Виргинии, которую они назвали в его честь Каролиной (и которая вскоре была поделена на Северную и Южную). Этим вельможам пришла в голову занятная мысль обратиться к Локку, в ту пору модному философу, с просьбой составить им конституцию. И тот написал удивительный проект, в котором определил классы будущего штата наподобие того, как инженер прокладывает на плане дороги. Одна пятая часть земель должна была остаться за основателями, другая пятая часть — отойти лордам, причем возделывать ее должны были крепостные, остальное же получали независимые фермеры. Целью этого проекта было формирование аристократии, но разве могли колонисты, получив столько свободных земель, согласиться остаться на какой-то их части в качестве крепостных или пусть даже только платить квитренту? Землевладельцы сначала вступили в борьбу, потом отказались от нее, и в 1729 году обе Каролины отошли британской короне. Лорд Беркли и сэр Джордж Картерет приобрели также в 1664 году у герцога Йоркского расположенные между реками Гудзон и Делавэр земли, которые получили название Нью-Джерси в память о бывшем губернаторстве сэра Джорджа. Там они основали город Элизабет, а прибывшие из Коннектикута пуритане — Ньюарк. Однако разного рода трудности отбили у землевладельцев всякую охоту продолжать, и в 1702 году Нью-Джерси стал, в свою очередь, королевской колонией. Похоже, что основание новых государств — это дело не для частных лиц.