3. Религиозное «Общество друзей» — членов которого называли квакерами [От англ. quakers — букв.: «трясущиеся».], потому что, когда на них снисходил «духовный трепет», они начинали дрожать всем телом, — сумело довести пуританский протестантизм до крайних его проявлений. «Друзья» верили, что, поскольку любой человек может напрямую общаться с Богом, значение имеет лишь внутренний опыт; что, поскольку любой человек может быть избран Господом как исполнитель Его воли, необходимость в священнослужителях отпадает; что лучшей формой молитвы является безмолвное созерцание; что любое событие жизни может стать «вершиной», если оно послужит поводом для соединения со Святым Духом. Квакеры были пацифистами, они поклонялись Богу любви, а не Богу возмездия. Они отказывались воевать, платить десятину; они одевались не так, как все, и говорили друг другу «ты». Их надгробия, на которых не было высечено имен, обрекали их на вечную безымянность. Короче говоря, они шокировали конформистов своими добродетелями и верованиями. В Англии они подвергались преследованиям; многие из них эмигрировали в колонии, где были повешены. Им бы получить от короля концессию, но тот не мог дать хартию столь одиозной секте. В конце концов Уильям Пенн, сын адмирала, способствовавший реставрации на троне Карла II, которому британская корона задолжала шестнадцать тысяч фунтов и который привык уважать квакеров, получил в 1681 году от короля персональную хартию, отдававшую ему в полную собственность территорию между Массачусетсом и Мэрилендом, равную по площади Англии с Уэльсом в придачу. Он решил позвать туда квакеров, организовать там свободное правление и поставить «священный эксперимент» на этой земле, где будет царить не насилие, а любовь.
4. В 1682 году он посетил свою землю и назвал ее Пенсильванией. Красота ее лесов и рек очаровала его. «О, какой сладостный покой царит в этих местах, которым неведомы потрясения и превратности несчастной Европы!» Свою столицу он назвал Филадельфией — городом братской любви. «Священный эксперимент» оказался удачным, чему способствовала щепетильность квакеров. Они по-доброму относились к индейцам, и те платили им любовью; у них не было пороков, и потому они преуспевали в своих начинаниях. Они были веротерпимы, и к ним стали стягиваться самые разные иммигранты. Пенсильванию населили шотландцы из Ольстера, немцы-лютеране, валлийцы. К 1750 году Франклин обнаружил там население, на треть состоявшее из квакеров, на треть из немцев и на треть из «прочих». Филадельфия превратилась в городок, застроенный красными кирпичными домиками и напоминавший самые очаровательные места Англии. Пенн хотел, чтобы его столица была одновременно и городом, и деревней. Ему это удалось. Дома стояли в окружении пышных садов. Летними ночами светлячки расчерчивали их своими светящимися траекториями. Все здесь было покой, процветание, красота, и хотя квакеры не составляли большинства, им так доверяли, что избирали на все должности. Эта гармония начала нарушаться, когда Пенн, будучи другом королевской семьи, решил оказать поддержку Якову II, монарху-католику, что возмутило шотландских и валлийских колонистов. Когда Пенн умер, его сын (перешедший в англиканскую веру) утратил всякий авторитет. Между землевладельцем и ассамблеей возник конфликт, вылившийся в революцию. Священный эксперимент продлился столько же, сколько длится любой эксперимент, но квакеры остались квакерами и до сих пор хранят верность своей вере, одной из самых простых и самых благородных в мире.
Портрет Уильяма Пенна в возрасте 52 лет. Гравюра из «Популярной истории Соединенных Штатов» Уильяма Брайанта и Сидни Гая. 1878
5. Прежде чем стать английской, колония Нью-Йорк была голландской. В 1609 году корабль Голландской Ост-Индской компании «Халве Ман», управляемый капитаном Генри Гудзоном, вошел в великолепную бухту; в нее впадала прекрасная река, которой Гудзон дал свое имя. Он высадился в устье реки на длинном гранитном острове, который индейцы (встретившие Гудзона обычной смесью стрел и подарков) называли Манхаттаник — «остров, где мы были пьяны». Высокие утесы, поросшие лесом, окаймляли реку. Голландцы сразу же продвинулись до места, ниже которого сегодня располагается Олбани. По возвращении в Европу их рассказы, а главное — меха, которые они привезли с собой, возбудили живой интерес. За экспедицией Гудзона последовали другие. На оконечности Манхэттена было основано селение — Новый Амстердам. В 1621 году Голландская Ост-Индская компания получила хартию с правом пользования Новой Голландией и за шестьдесят гульденов выкупила у индейцев Манхэттен.
6. Колония стремительно развивалась. Голландцы были предприимчивы, умны, напористы и привычны к свободе. Чтобы поддержать иммиграцию, компания предоставляла большие наделы любому, кто привезет с собой пятьдесят рабочих. Один из управляющих, ван Ренсселер, говорил: «Надо открыть страну для земледелия. Это будет первый шаг». Для вида территорию на законных основаниях приобрели у индейцев за несколько монет. Так они уступили пришельцам Хобокен, затем Статен-Айленд (названный так в честь Генеральных штатов — голландского парламента). По всей долине Гудзона вырастали прекрасные имения, украшенные фамильными портретами. Ван Кортландты, ван Ренсселеры, Бекманы, Скайлеры владели тысячами акров земли, и появление этих новых феодалов вызывало острое недовольство среди менее богатых колонистов. В 1643 году для наведения порядка в колонии компания посылает нового генерал-губернатора, Питера Стёйвесанта, личность яркую и энергичную. У него была деревянная нога (за что он получил прозвище Серебряные Когти) и душа диктатора. «Возможно, — сказал он по прибытии, — что за время моего правления кто-то не устоит перед искушением пожаловаться на мои решения в Генеральные штаты. Так вот, я укорочу этих людей на фут и отправлю по кускам в Голландию, где они смогут жаловаться, если им так угодно». Когда с ним заговорили о создании в Новой Голландии ассамблеи, он ответил, что не верит в избирательную систему. «Каждый будет голосовать за себе подобного: вор за вора, мошенник и контрабандист за своих собратьев по жульничеству». Сам же он желает, сказал он, пользоваться властью, данной ему компанией, а не полученной от каких-то невежд.
Бенджамин Уэст. Договор Уильяма Пенна с индейцами. 1771–1772
7. Новый Амстердам быстро рос. Из Голландии шли груженные кирпичами и черепицей корабли, что позволяло бюргерам строить себе добротные, красивые дома. В порту богатые одежды голландских купцов живописно контрастировали со смуглой наготой индейцев, приносивших на продажу меха и табачные листья. Однако англичане без всякого удовольствия взирали на этот голландский анклав посреди их Нового Света. В 1653 году, когда между двумя странами началась война, голландцы заняли оборону и построили на Манхэттене стену, давшую название современной Уолл-стрит. Позже, в 1663 году, Стёйвесант обратился в Голландскую Ост-Индскую компанию с просьбой прислать ему подкрепление, без которого «корабль пойдет ко дну». Деспотический характер сделал его непопулярным; голландские Генеральные штаты отказывали ему в поддержке; на Лонг-Айленде поселилось много английских колонистов, которые выражали недовольство методами правления голландского губернатора. Внезапно Карл II потребовал возвращения территории Новой Голландии под тем довольно необоснованным предлогом, что земли эти были открыты еще в 1498 году Джоном Кэботом. Это была старая история, но в 1664 году английский флот обновил ее, бросив якорь в реке Гудзон. Требование о капитуляции подкреплялось присутствием пятисот солдат под командованием полковника Ричарда Николса. Стёйвесант понял, что проиграл; народ требовал, чтобы он сдался, говоря, что сопротивление — это чистое безумие; губернатор понимал, что так оно и есть. Он уступил, и Англия, не потеряв ни одного солдата, приобрела процветающую колонию. Король подарил ее своему брату, герцогу Йоркскому, Новый Амстердам превратился в Нью-Йорк, а Форт-Оранж получил имя другого брата Карла II и стал называться Олбани. В то же самое время герцог Йоркский получил земли, на которых сегодня находится штат Делавэр. Сначала их занимали шведы, основавшие там Новую Швецию и порт Кристина (сегодня Уилмингтон).
Йоханнес Вингбонс. Вид Нового Амстердама. Рисунок. 1664
8. Последняя колония британских владений располагалась далеко на юге. Она была основана филантропом генералом Джеймсом Эдвардом Оглторпом. Однажды он поехал навестить своего друга в долговую тюрьму в окрестностях Лондона, и это учреждение так его шокировало, что он потребовал и добился парламентского расследования. В результате этого расследования было изменено законодательство и десять тысяч заключенных отпущены на свободу. Выйдя из тюрьмы, все они оказались совершенно без средств, и Оглторпу пришла в голову мысль отправить их всех в Америку. В 1732 году он получил от короля Георга II хартию на территорию вдоль берегов реки Саванна и занялся сбором денег на создание там прибежища для бывших узников. «Попечители намерены оказать помощь несчастным, которые не могут жить здесь, и создать для них четко организованное сообщество. Насколько это позволят средства, они будут освобождены от уплаты стоимости переезда до Джорджии, где получат землю, орудия труда и скот…» Это был опыт патерналистской колонизации. Основавшие Джорджию филантропы желали, чтобы их колония была высоконравственной. Туда приезжали проповедовать Уэсли и Уайтфилд. Там была запрещена торговля ромом. Но если употребление алкоголя осуждалось добродетелью, этого требовал климат. Мало-помалу колонисты стали сбегать в менее трезвые регионы. В 1737 году их было пять тысяч, в 1742-м — пять сотен. В конце концов филантропы отказались от своей затеи, Джорджия стала королевской колонией, и колонисты вернулись туда.
