— Брандис, домоправительница и садовник вряд ли помогут тебе прийти в себя.

— Зато Изумрудный домик поможет. — Квентин поймал встревоженный взгляд Бранди. — Думаю, ты там поправишься, солнышко. Раны затянутся, потому что ты будешь чувствовать себя дома.

И снова глаза Бранди затуманились печалью.

— Да, наверное. — Она вопросительно склонила голову. — Как вы думаете, Кентон не стал бы возражать?

— Он был бы польщен. Как и мама. — Квентин едва заметно кивнул. — Мы поедем с тобой в Таунзбурн, и ты соберешь самое необходимое. Остальные вещи доставят завтра. До ночи ты уже будешь устроена.

— Но миссис Коллинз не ждет меня.

— Простите, что вмешиваюсь, мисс Бранди, — заговорил Бентли, — но я с удовольствием отправлюсь вперед, чтобы известить миссис Коллинз о вашем скором приезде. Вам и мастеру Квентину понадобится не менее двух часов, чтобы доехать до Таунзбурна, собрать сумки и прибыть на место. За это время миссис Коллинз успеет не только приготовить комнату и горячий ужин, но и, учитывая ее чувства к вам, вероятно, соберет струнный квартет на лужайке, чтобы поприветствовать вас. — Губы Бентли едва заметно дрогнули.

Квентин хмыкнул.

— Не сомневаюсь. — Он ободряюще посмотрел на Бранди. — Итак, теперь, когда твои сомнения рассеяны, может, отправимся в путь?

Бранди бросила быстрый взгляд на Дезмонда.

— Ты не возражаешь?

Дезмонд заскрежетал зубами.

— Разумеется, нет. Если тебе приятно пожить в домике, значит, так тому и быть. — Он изобразил подобие улыбки. — Я заеду к тебе завтра утром. Мы вместе позавтракаем, прежде чем отправиться в Лондон.

— Ах да… завещания. — Бранди заморгала. — Это будет прекрасно, Дезмонд. Мне понадобится поддержка. Он слегка оживился:

— И ты ее получишь.

— Я успел забыть, как здесь красиво, — пробормотал Квентин, управляя фаэтоном, катившим по вымощенной дороге, которая вела к Изумрудному домику.

— Это маленький кусочек рая, — согласилась Бранди, оглядывая подстриженные лужайки. — А еще это мое маленькое убежище. Спасибо, что предложил мне побыть здесь.

— Я бы предпочел твою улыбку вместо «спасибо». Она повернулась к нему и исполнила его просьбу, вздернув уголки губ.

— Теперь у тебя и то и другое. Остановив лошадей, Квентин спрыгнул на землю и помог спуститься Бранди. Потом он обернулся и устремил взгляд в глубину сада, где виднелась резная беседка, с которой в прошлом было связано столько радости.

— Добро пожаловать домой, Квентин, — тихо произнесла Бранди.

На его скулах заходили желваки.

— Дом, — повторил он глухим голосом. — Не знаю, есть ли теперь у меня дом.

— Он есть у каждого. Просто нужно сначала его найти. — Бранди внимательно наблюдала, как Квентин вновь открывает для себя Изумрудный домик: его острый взгляд то вспыхивал, то угасал при виде знакомых мест. — Одно можно сказать точно, — добавила она, — Колвертон в такой же степени твой дом, как Таунзбурн — мой.

— В этом домике мои родители провели самые счастливые и дорогие минуты.

— Мы с Памелой тоже… и с тобой, пока ты не уехал. Даже папа любил сюда приезжать. Это радостное место.

Квентин кивнул и, обернувшись, дернул локон ее волос.

— Тогда, возможно, пребывание здесь вернет твою улыбку, солнышко.

— А твою?

Он отвернулся и промолчал. Бранди, почувствовав его настроение, рассматривала четкий профиль.

— Я так беспокоилась о тебе. Очень долго не было ни одного письма.

Квентин весь напрягся.

— Последние несколько месяцев были… трудными. Она дотронулась до его локтя:

— Битва при Тулузе, наверное, была невыносимо тяжкой. Я читала, там погибли тысячи наших солдат.

— Почти пять тысяч, — уточнил Квентин. — Да, это была одна из самых жестоких и кровавых битв войны. Единственным утешением для меня служило то, что сразу после нее пришло отречение Наполеона.

— Ты был рядом с генералом Веллингтоном?

— Да. Мы въехали в Тулузу и час спустя получили известие о бегстве Бонапарта. Знай мы раньше, что его капитуляция — дело решенное, Веллингтон ни за что бы не отдал приказ о наступлении. Он мучительно переживал ненужные потери. — Он помолчал. — Я тоже.

Боль Квентина пронзила сердце Бранди.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Ты был в самом пекле, а я тут допытываюсь, почему так редко приходили письма. Просто они служили для меня единственным подтверждением, что с тобой все в порядке. Когда письма перестали приходить, я запаниковала. Каждый день за тебя молилась. Очень боялась, что мы получим известие о… — Бранди смолкла.

Наклонившись, Квентин извлек из-за голенища сувенир с блестящей ручкой.

— Я был хорошо защищен ночью и днем благодаря твоему великолепному подарку.

Он вложил нож ей в руки.

— Ты сохранил его! — Лицо Бранди осветилось радостью.

— А ты в этом сомневалась?

— Нисколько.

— Хорошо. Значит ли это, что ты была столь же внимательна к моему пистолету?

Бранди расплылась в улыбке:

— Именно так, милорд. К твоему пистолету и твоему коню. Посейдон в отличнейшей форме, как никогда. Он гораздо счастливее оттого, что носит на спине женщину.

— Вот как? — Квентин бросил искоса взгляд. — А скажи мне, солнышко, неужели ему так нравятся прогулки под дамским седлом?

— Не знаю. Он еще не пробовал.

Квентин запрокинул голову и расхохотался:

— Ты, я вижу, все такая же маленькая проказница.

— Это тебя разочаровывает?

— У меня гора с плеч. А то я боялся: вернусь домой и увижу, что ты превратилась в настоящую леди.

— Чтобы я вдруг стала леди? — Бранди вздернула тонкие брови. — Неужели это мои письма внушили тебе такую смехотворную мысль?

— Твои письма сплошь состояли из язвительных замечаний по поводу отвратительных балов и отвратительных мужчин, которых ты там встречала.

Она озорно сверкнула глазами.

— Так почему же ты боялся, что я изменюсь?

— Наверное, потому, что молился, чтобы этого не случилось.

От этих слов взгляд Бранди вновь стал измученным и отчужденным.

— Я очень хорошо понимаю твою мольбу, — пробормотала она, обхватив себя за плечи, словно защищаясь от чего-то. — Так много переменилось, безвозвратно утеряно столько связей с прошлым. Возродить к жизни хотя бы одно драгоценное воспоминание — это и есть, наверное, величайшее из утешений.

— Так давай же ухватимся за дорогое прошлое, — предложил Квентин; его собственное горе отодвинулось, уступая место беспокойству о Бранди. — Ты сама только что напомнила мне, сколько веселого связано с Изумрудным домиком. Я предлагаю возродить это веселье. Не сегодня, потому что уже поздно и миссис Коллинз начнет причитать, что твой ужин остыл. И не завтра, — задумчиво произнес он, — потому что наша поездка в Лондон, несомненно, займет почти весь день. Поэтому наше состязание должно состояться послезавтра утром.

— Квентин, о. чем ты говоришь? — спросила Бранди, ничего не понимая. — Какое состязание?

— Какое состязание? — насмешливо передразнил ее Квентин. — Наше состязание в стрельбе, разумеется. Ты забыла, о чем мы условились в день моего отъезда? Я потребовал реванш, чтобы продемонстрировать свое мастерство, как только вернусь в Изумрудный домик, а также чтобы вернуть себе попранную гордость, — гордость, которую некая везучая непоседа полностью уничтожила.

— Везучая? — Озорная искра затмила отрешенность в глазах Бранди. — Напротив, милорд, я отлично помню это состязание, в котором победа была одержана благодаря мастерству и безошибочной точности.

— Докажи это.

— С радостью.

— Скажем, послезавтра, в десять утра?

— Считайте, что договоренность достигнута, капитан Стил.

— Отлично. — Он мягко отвел с ее щеки каштановый локон, выбившийся из прически. — Давай-ка лучше устраиваться на отдых перед суровым испытанием впереди.

У Бранди в тот же миг переменилось настроение, что не замедлило отразиться на ее подвижном лице.

— Спасибо, — жарким шепотом поблагодарила она, глядя ему в глаза. — И хвала Господу, что он благополучно вернул тебя домой. Если бы с тобой что-то случилось… — Она запнулась, не в силах продолжать, парализованная собственным предположением.

— Бранди… — Квентин замолчал, не найдя слов.

Да и что он мог сказать? Никакие фальшива утешения здесь не годились, тем более когда на него смотрели эти строгие глаза. А кроме того, как бы он сумел развеять ее страхи, которые еще были в ней живы?

Словно прочитав его мысли, Бранди покачала головой, на длинных ресницах блеснули слезы.

— Не надо, — мягко проговорила она. — Ничего не говори. Только, пожалуйста, никогда больше не уезжай. — У нее перехватило горло. — Никогда-никогда.

Подхватив юбки, она помчалась к домику.

Глава 3

Квентин был в очень мрачном настроении, когда на следующий день входил в контору Хендрика. Ночью он не сомкнул глаз — мысль о безвозвратной утрате не давала ему покоя, а перед глазами стояла одна картина: Бранди, сломленная горем, убегает от него, как было вчера.

И он ничего не мог поделать ни с той, ни с другой болью, потому что мертвых не воскресить, да и в Англию он вернулся не навсегда.

Будь оно все проклято!

Он чувствовал себя чертовски беспомощным, словно лист, подхваченный ветром. До недавнего времени от него зависели тысячи жизней, а теперь он беспомощно барахтался в руках непредсказуемой судьбы.

Резко выдохнув, Квентин захлопнул за собой дверь и собрался с силами перед предстоящим испытанием. Меньше чем через час будут вскрыты завещания его родителей, и тогда уже действительно придется смириться с их уходом.

— Лорд Квентин? — К нему подскочил юркий клерк с озабоченным видом. — С вами все в порядке? Квентин заморгал.

— А, Питере! Со мной все хорошо, насколько возможно. Питере сочувственно закивал:

— Понимаю, милорд. Мне ужасно жаль, что ваш приезд домой был ускорен такой трагедией. Пожалуйста, присядьте. Мистер Хендрик скоро выйдет к вам.

— Ладно. — Квентин повернулся к предложенному стулу и вздрогнул, увидев Бранди, сидевшую тут же. — Бранди?

Она подняла голову:

— Здравствуй, Квентин.

— Почему ты здесь одна? Мне казалось, Дезмонд собирался присоединиться к тебе за завтраком, а потом отвезти тебя в Лондон.

— Он так и сделал. Но ему понадобилось поговорить с мистером Хендриком наедине несколько минут, прежде чем вскроют завещания. Поэтому я и жду здесь.

Квентин озадаченно нахмурился:

— Так срочно? Зачем, интересно, это нужно?..

— Квентин. — Из кабинета появился Эллард Хендрик, выглядел он подобающе сурово, — С возвращением, хотя нет нужды говорить, как бы я желал, чтобы оно произошло при других обстоятельствах. Прими мои соболезнования в связи с трагической потерей.

— Спасибо, Эллард, — вежливо кивнул Квентин. — Вы уже закончили с Дезмондом свое дело?

— Да, все в порядке, — откликнулся Дезмонд из кабинета. Поднявшись с кресла возле стола Хендрика, он неторопливо вышел в приемную. — Хендрик подготовил по просьбе отца несколько документов, и ему нужно было мое одобрение, чтобы завершить работу над ними. К счастью, не возникло никаких неожиданных сложностей, и все пойдет своим чередом, как желал отец.

— Какие документы? — поинтересовался Квентин. — Они относятся к завещаниям?

— Ни в малейшей степени. — На лице Дезмонда не дрогнул ни один мускул. — Речь идет о сделке, которую мы с отцом должны были скоро осуществить. Я хотел удостовериться, что Эллард действует по плану, который разработал отец.

— Все его распоряжения будут выполнены в точности. — Хендрик по-деловому завершил обсуждение этого вопроса и посмотрел за плечо Квентина, туда, где сидела Бранди. — Брандис? Вы уверены, что сможете выдержать все это, моя дорогая?

— Уверена. — Бранди поднялась, такая маленькая и потерянная, что Квентина сразу пронзило яркое и живое воспоминание о развитой не по годам шестилетней девчушке, лившей слезы ему на рукав в тот день, когда засохла ее первая герань.

Квентин подошел к ней и осторожно приподнял ее подбородок.

— Точно, солнышко? Если нужно, мы можем все отложить.

— Нет. — Бранди устало покачала головой. — Ждать еще хуже. Давайте покончим с этим делом.

— Очень хорошо, — ответил Хендрик. — Рассаживайтесь в кабинете, и мы начнем.

— Пошли, Брандис. — Дезмонд в одну секунду оказался рядом с девушкой и предложил ей руку. — Испытание близится к концу. Как только мы разберемся с завещаниями, то сразу сможем позабыть об этом кошмаре и думать только о будущем.

Бранди задумчиво оперлась на руку Дезмонда, как бы принимая часть его силы.

— Спасибо, Дезмонд.

Квентин мрачно последовал за ними, слушая вполуха предварительные замечания Хендрика. Его взволновало не только состояние девушки, ходившей как в тумане, но и собственное внезапное недовольство при виде того, как близки стали Дезмонд и Бранди. Квентин просто не мог не обратить на это внимание.

Нахмурившись, он опустился на стул по правую руку Бранди и бросил взгляд поверх блестящей головки на четкий профиль Дезмонда, сидевшего слева от нее. Что же произошло между этими двумя людьми, пока он был в отъезде?

— Последняя воля Кентона Джеймса Стала, — произнес Хендрик, разворачивая первый документ. — «Моей возлюбленной жене Памеле…»

По щекам Бранди скатились две слезинки, и Квентин заметил, как Дезмонд нежно вложил ей в руку носовой платок.

— «… и все мое имущество моему сыну Дезмонду, который, приняв титул герцога Колвертона, принимает и все обязанности, вытекающие из этого, а именно…»

Квентин закрыл глаза, внезапно переполненный болью потери. Бранди тут же потянулась к нему и крепко обхватила его пальцы своей маленькой ручкой, затянутой в перчатку.

— «…Моему сыну Квентину я оставляю сумму в миллион фунтов стерлингов и взамен прошу лишь об одном одолжении: позаботься о своей матери вместо меня. Боюсь, моя смерть окажется слишком большим для нее испытанием. Никогда прежде я не просил тебя пожертвовать своей военной карьерой. А теперь прошу. Если Памела будет нуждаться в тебе, молю, будь рядом с ней. Только ты и Бранди сможете вернуть ей силы и желание выстоять. Я знаю, ты не подведешь меня, Квентин, и за это я тебе благодарен».

Квентин склонил голову, чувствуя, как непролитые слезы обжигают ему веки.

— «… В случае смерти Памелы я также завещаю моему сыну Квентину то, что значит для него очень многое, как значило для его матери и меня, то, что, надеюсь, сохранит нас живыми в его мыслях и сердце: Изумрудный домик. Наша с Памелой самая заветная мечта, чтобы Изумрудный сад однажды наполнился смехом наших внуков».

Бранди сдавленно всхлипнула, и Квентин крепче сжал ее пальцы.

— На этом завершается завещание герцога. — Хендрик бросил озабоченный взгляд на Бранди. — Сделаем паузу между документами?

— Нет, — решительно покачала головой Бранди. — Только не ради меня. Я бы предпочла, чтобы вы продолжали.

Хендрик перевел взгляд на Дезмонда, и тот согласно кивнул. Адвокат без дальнейших проволочек вернулся к своему делу и разгладил листки с завещанием Памелы.

— Так как все имущество герцогини было юридически записано на мужа, ее завещание содержит лишь одно особое условие. С твоего разрешения, — обратился он к Квентину, — я перейду прямо к нему. Ты, разумеется, сможешь подробно ознакомиться со всем документом по завершении нашей встречи.

— Согласен, — ответил Квентин.

— В завещании сказано следующее: «Моей дорогой Брандис я завещаю все, что оставила бы дочери: шкатулку с драгоценностями и украшениями, серебро и, самое главное, мою любовь. Вещи ты сможешь передать своим детям, а любовь сохранить для себя. Не проливай слез, Бранди, потому что в глубине сердца я знаю, ты никогда не будешь одна».

Хендрик прокашлялся и положил документ на стол.

— Остальное традиционно.

— Можешь не читать, Эллард, — вмешался Квентин, остро чувствуя отчаянные попытки Бранди сохранить самообладание. Он поглаживал мизинцем ее трясущиеся пальцы, осязая напряжение, которое излучала ее рука. — Давайте по возможности ускорим процедуру.

— Согласен, — сказал Дезмонд, ерзая на стуле. — Огласи завещание Ардсли, и покончим с этим.

— Очень хорошо. — Хендрик обратился к последнему документу. — Передо мной последнее волеизъявление Ардсли Эдварда Таунзенда.

Поверенный монотонно загудел, объявляя, что все имущество Ардсли переходит к Бранди, потом к ее детям, управление всем имуществом семьи Таунзенд доверяется Кентону, а после его смерти — Дезмонду.

— «И последнее, — завершил чтение Хендрик, — что касается благополучия моей любимой дочери Брандис, чье счастье для меня дороже собственного. В случае моей смерти я назначаю Кентона Стила ее опекуном, чтобы он занимался ее делами, пока она не выйдет замуж, когда заботы о ней лягут на плечи ее мужа. В случае смерти Кентона я назначаю преемником-опекуном его сына Дезмонда, чтобы он действовал, как предписано выше».

Услышав последнее условие Ардсли, Квентин почувствовал, как в его душе внезапно поднялось негодование. Значит, Дезмонду предстоит отвечать за Бранди?

Квентин искоса посмотрел на Бранди, пытаясь понять, как она относится к тому, что ее судьба доверена человеку, которого она когда-то назвала ископаемым. По ее лицу ничего нельзя было понять — оно оставалось бесстрастным, глаза отрешенно смотрели куда-то вдаль. Или до нее не дошел смысл сказанного, или ее отношения с Дезмондом за последние годы так резко изменились, что распоряжение Ардсли явилось не только логичным, но и желанным.

— На этом оглашение завещаний закончено, — объявил Хендрик, вставая из-за стола. — Если, конечно, нет никаких вопросов.

— Мне кажется, будет лучше, если мы отложим вопросы и обсуждение до другого раза, — тут же вмешался Дезмонд, многозначительно кивнув в сторону Бранди. Он нежно помог ей подняться. — Сегодняшний день исчерпал последние крохи наших душевных сил.

— Хорошо понимаю. — Хендрик повернулся к Квентину. — Ты не станешь возражать?

— Ни в коем случае. — Квентин тоже поднялся. — Кроме того, я не вижу необходимости в каких-либо разъяснениях. Условия завещаний предельно ясны.

— Брандис? — вкрадчиво спросил Хендрик.

— Я бы хотела сейчас уехать домой, — прошептала Бранди.

— Пойдем, малышка. — Дезмонд ухватил ее за локоть. — Я провожу тебя до Изумрудного домика.

Бранди сделала было два шага, но, услышав слова Дезмонда, остановилась, сраженная новой тревогой. Она медленно повернулась лицом к Квентину.

— Изумрудный домик, — повторила она, уставившись на Квентина холодным туманным взглядом, от которого сердце его разрывалось. — Я не знаю, каковы твои планы, как ты хочешь, чтобы я поступила. Может, мне упаковать вещи и отправить их в Таунзбурн сегодня же вечером?

Квентин нахмурился:

— С чего вдруг?

— И потерпишь поражение… с пистолетом наготове… как четыре года назад, — попыталась пошутить Бранди.

Уступив просьбе Квентина, она пошла к Дезмонду, который ждал ее в дверях.

Квентин хмыкнул, ему стало гораздо легче оттого, что Бранди попробовала пошутить, пусть даже совсем немного. Он перевел взгляд на Дезмонда и чуть не вздрогнул, заметив в глазах брата злость и осуждение.

— Ты готова, Брандис? — резко спросил новый герцог. Бранди как будто ничего не заметила.

— Да. — Она помолчала и обратилась к Хендрику: — Благодарю вас. Вы проявили терпение и сострадание, которые мне так были нужны.

— Не стоит благодарить меня, дорогая, — ответил он. — Ваше горе вполне понятно — слишком велика потеря. Я распоряжусь, чтобы в Изумрудный домик немедленно отослали шкатулку Памелы и серебро. А пока, если возникнут какие-нибудь вопросы, когда вы придете в себя…

— Если у Брандис появятся вопросы, то с тобой свяжусь я, — перебил его Дезмонд. — Всего доброго, Эллард. — Он холодно посмотрел на Квентина. — Ты поедешь прямо в Колвертон?