Пока Сабина, убаюканная молитвой, погрузилась в свои мысли, Снейдер неожиданно вскочил, схватил монашку за руку и задрал рукав до самого локтя.

Та оборвала молитву и закричала:

— Отпустите меня! Мне больно! — Она пробовала сопротивляться, но Снейдер крепко держал ее.

Сердце Сабины бешено колотилось. Обычно после такой выходки о следующих допросах можно было забыть, и адвокат потребовал бы отстранения Снейдера, но это его не остановило. Теперь он поднял ей и другой рукав.

На левом запястье была черная роза с шипами, на правом предплечье еще одна татуировка. Снова в сдержанном черном цвете. Две головы, смотрящие в разные стороны.

Монахиня вырвалась и натянула рукава платья до самых запястий.

Возможно, татуировки и есть подсказки! — промелькнуло в голове у Сабины.

— Вы злоупотребили моим доверием, — набросилась тем временем монахиня на Снейдера.

Тот молча поднялся и надел пиджак.

— Вы злоупотребили Словом Божьим и моим доверием! — повторила она, на этот раз громче и с упреком.

— Что касается злоупотребления и издевательств, у вас, похоже, есть опыт жертвы, — парировал он.

Сабина сглотнула. Это было сильно!

Глаза у монашки вспыхнули. В ее взгляде читались ненависть, бешенство, ярость и невероятное презрение.

— Что с пресс-конференцией? — злобно прошипела она.

— Никакой прессы для вас не будет, — ответил Снейдер.

— Тогда вы не получите от меня никаких подсказок!

— Я не позволю себя шантажировать. Для вас не будет никакой шумихи в прессе. Ни сегодня, ни на седьмой день! — Он развернулся и направился к двери.

— Вы играете нечестно! — выкрикнула она ему вслед.

Ошеломленная Сабина стояла рядом.

— Нечестно? — крикнул Снейдер, повернулся и снова подошел к столу. — Если вы хотите, чтобы БКА играло с вами честно, не надо было требовать меня. Я охочусь на убийц, и в данный момент — на вас. Всеми имеющимися у меня средствами. — Затем он покинул комнату.

Глава 12

Техник, который записывал допрос, вскочил и с растерянным видом уставился на Снейдера.

— Мне кажется, вы…

— Что? Зашел слишком далеко? Я только начал, — признался Снейдер. — Оставьте нас ненадолго одних, — приказал он.

Сабина никак не прокомментировала случившееся. Она ждала, пока коллега выйдет из комнаты.

— Было умно так закончить разговор? — спросила она.

Снейдер на это ничего не ответил.

— Откуда вы знали, что это цитата из Шекспира? — продолжила Сабина.

— А для вас она прозвучала, как цитата из Библии? — ответил Снейдер.

— Нет.

— Вот именно. Тогда это могут быть только Шекспир, Гете или Шиллер. И у меня не возникло ощущения, что она предпочитает немецкую литературу.

— Вы просто угадали?! — удивленно констатировала Сабина.

И на этот раз ответа не последовало.

— Она неправильно прочитала «Отче наш», — заметил он.

— Не обязательно неправильно, но, по крайней мере, по-другому. Она сказала: выведи нас из искушения.

— Не только это, — пробормотал Снейдер. — Она изменила еще одно место.

Еще одно? Она этого даже не заметила.

— Какое?

— Она сказала не избавь нас от лукавого, а избавь нас от лукавых.

Сабина порылась в памяти. Действительно!

— И как вы это объясните?

— Она говорит не о лукавом в общем, а персонализирует его. В ее глазах лукавые — определенная группа людей, против которых она хочет что-то предпринять.

— Семь человек, если быть точными.

Снейдер кивнул.

— Думаю, мы достаточно выяснили. Пришло время действовать.

Через пять минут Снейдер стоял в смотровой комнате для допросов перед группой мужчин и женщин в униформе, которые отвечали не только за внутреннюю безопасность, но и за людей, находящихся под стражей в главном здании БКА.

Снейдер кивком указал на стеклянную стену.

— Вы видите Магдалену Энгельман, бывшую сестру монастыря урсулинок, шестидесяти пяти лет. Ее подозревают в убийстве мужчины, и предположительно она убьет еще шестерых… — Снейдер сделал паузу, — если мы ее не остановим.

Коллеги посмотрели сначала на арестованную, потом на Снейдера. Сабина держалась чуть поодаль и наблюдала за сценой.

— По этой причине мы будем действовать не так, как обычно. Могу заверить вас, что наши методы одобрены высшим руководством БКА. Но если кто-то чувствует себя при этом неуютно, может сейчас уйти. Это не будет иметь нежелательных последствий для вашей карьеры в БКА. Если же решите остаться, вы должны идти до конца, пути назад нет. Вы поняли?

Все кивнули.

— Круг посвященных будет оставаться максимально узким, а то, что мы выясним, официально не должно нигде всплыть, — продолжал Снейдер. — Кто-нибудь хочет отказаться?

Все остались стоять.

Сабина с облегчением выдохнула. Она сама выбрала этих коллег и надеялась, что никто из них не испугается.

— Хорошо. Другого я от вас не ожидал. — На лице Снейдера промелькнуло подобие улыбки, затем он снова посерьезнел. — В ближайшие шесть дней Магдалена Энгельман останется под стражей в этой комнате, без передачи судье и официального оформления в СИЗО. Никакой информации для прессы. Адвокат ей также не будет предоставлен, потому что, пока эта женщина находится у нас в здании, у нее нет никаких прав.

Некоторые коллеги хмыкнули, но никто не возразил.

— Эта женщина находится в комнате уже более двадцати четырех часов и лишь пару раз отлучалась в туалет. Я хочу, чтобы вы ее раздели и отправили в душ. При этом мне важно следующее: у нее две татуировки на запястье и предплечье, что необычно для монахини в ее возрасте. Полагаю, это подсказки. Обследуйте ее тело на наличие других татуировок. Я хочу получить отличные фотографии. Кроме того, на эти снимки должен взглянуть специалист по татуировкам. Я хочу узнать о них все. Какая это техника, кто их сделал и, прежде всего, когда это произошло.

Некоторые коллеги стали проявлять беспокойство, но Сабина боялась, что Снейдер еще далеко не закончил свои разъяснения.

— Кроме того, мне нужен отчет о полном медицинском обследовании этой женщины, включая заключение гинеколога.

По комнате снова пробежал ропот. Одна коллега в ужасе уставилась на Снейдера.

— Против воли женщины? Как в Гуантанамо?

— Если хотите, можете убедить монашку. Мне все равно, как вы это устроите, главное — сделайте!

— Наверняка нам придется ее к этому принудить.

Снейдер не ответил.

— Самое позднее завтра утром я хочу видеть отчеты у меня на столе.

Через полчаса Сабина и Тина сидели у Снейдера в кабинете. В воздухе висела привычная смесь ароматов ванильного чая и марихуаны.

— Если пресса узнает, как мы действуем, журналисты нас четвертуют, — сказала Тина.

Выражение лица Снейдера оставалось суровым.

— Если умрут еще шестеро, они и так это сделают — так что будем переживать, когда наступит время.

— Вы смогли рассмотреть вторую татуировку? — спросила Сабина, чтобы сменить тему.

Снейдер взял карандаш и лист бумаги и набросал две головы, сросшиеся затылками. Во всяком случае, локоны плавно переходили друг в друга. Оба лица смотрели в противоположные стороны. Пожилой мужчина с бородой и юноша.

— Янус? — предположила Тина.

— Один из старейших богов древнеримской мифологии, — подтвердил Снейдер. — Двуликий бог начала и конца.

— Как это связано с другой татуировкой в виде черной розы? — спросила Сабина.

Снейдер пожал плечами.

— Мы узнаем это, когда коллеги закончат обследование монашки.

Тина указала на эскиз.

— А с этим что?

— Не могу себе представить, чтобы сестра ордена урсулинок, выросшая в католической вере и живущая по Евангелиям, сильно интересовалась мифологией, — ответил Снейдер. — Это не вяжется, на мой вгляд.

— Что тогда?

— Думаю, наша монашка имела в виду нечто другое: Янус — имя преступника. По крайней мере, под этим именем он числится в актах БКА.

Сабина и Тина с удивлением посмотрели на Снейдера.

— В 70-х годах он был тягачом и привозил женщин с восточных направлений в Германию. Под предлогом кастинга для фотомоделей. Подсаживал их на героин, затем принуждал к проституции и снабжал ими бордели. Наркотики, торговля людьми, проституция — все шло рука об руку. Это был огромный бизнес.

— И где именно это происходило?

— Вот решающий вопрос. В Южной Германии, а точнее — в Баварии. Его резиденция была прямо на австрийской границе…

— …Недалеко от Браунау, — предположила Сабина.

Снейдер кивнул.

— Место и время, Бавария и 70-е годы, совпадают, — резюмировала Тина. — Янус того же возраста, что и Вальтер Граймс?

Снейдер кивнул.

— Выясните, жив ли он, и если да, то где сейчас проживает. Он может стать следующей жертвой.

— Если это правда, то вот причина, почему Магдалена Энгельман потребовала вас, — она знала, что вы помните Януса и его махинации.

— Возможно. В любом случае, кажется, она хочет отвести мне ключевую роль в этом деле. — Похоже, Снейдер совсем не чувствовал себя польщенным. — Но сначала посмотрим, прав ли я.

Он поднялся, поправил воротник рубашки и запонки.

— Если да, то я полагаю, наш путь лежит в Баварию. — Он взглянул на наручные часы, Swatch в цветах нидерландского флага. — Сейчас начало двенадцатого. Встретимся через три часа на вертолетной площадке академии. К тому времени возьмите акты Януса из архива и свяжитесь с ним. А мне еще нужно уладить кое-какие личные дела.