Пока Сабина, убаюканная молитвой, погрузилась в свои мысли, Снейдер неожиданно вскочил, схватил монашку за руку и задрал рукав до самого локтя.
Та оборвала молитву и закричала:
— Отпустите меня! Мне больно! — Она пробовала сопротивляться, но Снейдер крепко держал ее.
Сердце Сабины бешено колотилось. Обычно после такой выходки о следующих допросах можно было забыть, и адвокат потребовал бы отстранения Снейдера, но это его не остановило. Теперь он поднял ей и другой рукав.
На левом запястье была черная роза с шипами, на правом предплечье еще одна татуировка. Снова в сдержанном черном цвете. Две головы, смотрящие в разные стороны.
Монахиня вырвалась и натянула рукава платья до самых запястий.
Возможно, татуировки и есть подсказки! — промелькнуло в голове у Сабины.
— Вы злоупотребили моим доверием, — набросилась тем временем монахиня на Снейдера.
Тот молча поднялся и надел пиджак.
— Вы злоупотребили Словом Божьим и моим доверием! — повторила она, на этот раз громче и с упреком.
— Что касается злоупотребления и издевательств, у вас, похоже, есть опыт жертвы, — парировал он.
Сабина сглотнула. Это было сильно!
Глаза у монашки вспыхнули. В ее взгляде читались ненависть, бешенство, ярость и невероятное презрение.
— Что с пресс-конференцией? — злобно прошипела она.
— Никакой прессы для вас не будет, — ответил Снейдер.
— Тогда вы не получите от меня никаких подсказок!
— Я не позволю себя шантажировать. Для вас не будет никакой шумихи в прессе. Ни сегодня, ни на седьмой день! — Он развернулся и направился к двери.
— Вы играете нечестно! — выкрикнула она ему вслед.
Ошеломленная Сабина стояла рядом.
— Нечестно? — крикнул Снейдер, повернулся и снова подошел к столу. — Если вы хотите, чтобы БКА играло с вами честно, не надо было требовать меня. Я охочусь на убийц, и в данный момент — на вас. Всеми имеющимися у меня средствами. — Затем он покинул комнату.
Глава 12
Техник, который записывал допрос, вскочил и с растерянным видом уставился на Снейдера.
— Мне кажется, вы…
— Что? Зашел слишком далеко? Я только начал, — признался Снейдер. — Оставьте нас ненадолго одних, — приказал он.
Сабина никак не прокомментировала случившееся. Она ждала, пока коллега выйдет из комнаты.
— Было умно так закончить разговор? — спросила она.
Снейдер на это ничего не ответил.
— Откуда вы знали, что это цитата из Шекспира? — продолжила Сабина.
— А для вас она прозвучала, как цитата из Библии? — ответил Снейдер.
— Нет.
— Вот именно. Тогда это могут быть только Шекспир, Гете или Шиллер. И у меня не возникло ощущения, что она предпочитает немецкую литературу.
— Вы просто угадали?! — удивленно констатировала Сабина.
И на этот раз ответа не последовало.
— Она неправильно прочитала «Отче наш», — заметил он.
— Не обязательно неправильно, но, по крайней мере, по-другому. Она сказала: выведи нас из искушения.
— Не только это, — пробормотал Снейдер. — Она изменила еще одно место.
Еще одно? Она этого даже не заметила.
— Какое?
— Она сказала не избавь нас от лукавого, а избавь нас от лукавых.
Сабина порылась в памяти. Действительно!
— И как вы это объясните?
— Она говорит не о лукавом в общем, а персонализирует его. В ее глазах лукавые — определенная группа людей, против которых она хочет что-то предпринять.
— Семь человек, если быть точными.
Снейдер кивнул.
— Думаю, мы достаточно выяснили. Пришло время действовать.
Через пять минут Снейдер стоял в смотровой комнате для допросов перед группой мужчин и женщин в униформе, которые отвечали не только за внутреннюю безопасность, но и за людей, находящихся под стражей в главном здании БКА.
Снейдер кивком указал на стеклянную стену.
— Вы видите Магдалену Энгельман, бывшую сестру монастыря урсулинок, шестидесяти пяти лет. Ее подозревают в убийстве мужчины, и предположительно она убьет еще шестерых… — Снейдер сделал паузу, — если мы ее не остановим.
Коллеги посмотрели сначала на арестованную, потом на Снейдера. Сабина держалась чуть поодаль и наблюдала за сценой.
— По этой причине мы будем действовать не так, как обычно. Могу заверить вас, что наши методы одобрены высшим руководством БКА. Но если кто-то чувствует себя при этом неуютно, может сейчас уйти. Это не будет иметь нежелательных последствий для вашей карьеры в БКА. Если же решите остаться, вы должны идти до конца, пути назад нет. Вы поняли?
Все кивнули.
— Круг посвященных будет оставаться максимально узким, а то, что мы выясним, официально не должно нигде всплыть, — продолжал Снейдер. — Кто-нибудь хочет отказаться?
Все остались стоять.
Сабина с облегчением выдохнула. Она сама выбрала этих коллег и надеялась, что никто из них не испугается.
— Хорошо. Другого я от вас не ожидал. — На лице Снейдера промелькнуло подобие улыбки, затем он снова посерьезнел. — В ближайшие шесть дней Магдалена Энгельман останется под стражей в этой комнате, без передачи судье и официального оформления в СИЗО. Никакой информации для прессы. Адвокат ей также не будет предоставлен, потому что, пока эта женщина находится у нас в здании, у нее нет никаких прав.
Некоторые коллеги хмыкнули, но никто не возразил.
— Эта женщина находится в комнате уже более двадцати четырех часов и лишь пару раз отлучалась в туалет. Я хочу, чтобы вы ее раздели и отправили в душ. При этом мне важно следующее: у нее две татуировки на запястье и предплечье, что необычно для монахини в ее возрасте. Полагаю, это подсказки. Обследуйте ее тело на наличие других татуировок. Я хочу получить отличные фотографии. Кроме того, на эти снимки должен взглянуть специалист по татуировкам. Я хочу узнать о них все. Какая это техника, кто их сделал и, прежде всего, когда это произошло.
Некоторые коллеги стали проявлять беспокойство, но Сабина боялась, что Снейдер еще далеко не закончил свои разъяснения.
— Кроме того, мне нужен отчет о полном медицинском обследовании этой женщины, включая заключение гинеколога.
По комнате снова пробежал ропот. Одна коллега в ужасе уставилась на Снейдера.
— Против воли женщины? Как в Гуантанамо?
— Если хотите, можете убедить монашку. Мне все равно, как вы это устроите, главное — сделайте!
— Наверняка нам придется ее к этому принудить.
Снейдер не ответил.
— Самое позднее завтра утром я хочу видеть отчеты у меня на столе.
Через полчаса Сабина и Тина сидели у Снейдера в кабинете. В воздухе висела привычная смесь ароматов ванильного чая и марихуаны.
— Если пресса узнает, как мы действуем, журналисты нас четвертуют, — сказала Тина.
Выражение лица Снейдера оставалось суровым.
— Если умрут еще шестеро, они и так это сделают — так что будем переживать, когда наступит время.
— Вы смогли рассмотреть вторую татуировку? — спросила Сабина, чтобы сменить тему.
Снейдер взял карандаш и лист бумаги и набросал две головы, сросшиеся затылками. Во всяком случае, локоны плавно переходили друг в друга. Оба лица смотрели в противоположные стороны. Пожилой мужчина с бородой и юноша.
— Янус? — предположила Тина.
— Один из старейших богов древнеримской мифологии, — подтвердил Снейдер. — Двуликий бог начала и конца.
— Как это связано с другой татуировкой в виде черной розы? — спросила Сабина.
Снейдер пожал плечами.
— Мы узнаем это, когда коллеги закончат обследование монашки.
Тина указала на эскиз.
— А с этим что?
— Не могу себе представить, чтобы сестра ордена урсулинок, выросшая в католической вере и живущая по Евангелиям, сильно интересовалась мифологией, — ответил Снейдер. — Это не вяжется, на мой вгляд.
— Что тогда?
— Думаю, наша монашка имела в виду нечто другое: Янус — имя преступника. По крайней мере, под этим именем он числится в актах БКА.
Сабина и Тина с удивлением посмотрели на Снейдера.
— В 70-х годах он был тягачом и привозил женщин с восточных направлений в Германию. Под предлогом кастинга для фотомоделей. Подсаживал их на героин, затем принуждал к проституции и снабжал ими бордели. Наркотики, торговля людьми, проституция — все шло рука об руку. Это был огромный бизнес.
— И где именно это происходило?
— Вот решающий вопрос. В Южной Германии, а точнее — в Баварии. Его резиденция была прямо на австрийской границе…
— …Недалеко от Браунау, — предположила Сабина.
Снейдер кивнул.
— Место и время, Бавария и 70-е годы, совпадают, — резюмировала Тина. — Янус того же возраста, что и Вальтер Граймс?
Снейдер кивнул.
— Выясните, жив ли он, и если да, то где сейчас проживает. Он может стать следующей жертвой.
— Если это правда, то вот причина, почему Магдалена Энгельман потребовала вас, — она знала, что вы помните Януса и его махинации.
— Возможно. В любом случае, кажется, она хочет отвести мне ключевую роль в этом деле. — Похоже, Снейдер совсем не чувствовал себя польщенным. — Но сначала посмотрим, прав ли я.
Он поднялся, поправил воротник рубашки и запонки.
— Если да, то я полагаю, наш путь лежит в Баварию. — Он взглянул на наручные часы, Swatch в цветах нидерландского флага. — Сейчас начало двенадцатого. Встретимся через три часа на вертолетной площадке академии. К тому времени возьмите акты Януса из архива и свяжитесь с ним. А мне еще нужно уладить кое-какие личные дела.