Глава 13
Вообще, Снейдер собирался на юг к недействующей паромной пристани на берегу Майна, где стояла хижина из гофрированного листового железа, когда-то принадлежавшая паромщику. Там уже давно жил польский экс-солдат и бывший наемный убийца, которого Снейдер более двадцати одного года назад отправил за решетку.
Кржистоф.
К этому времени он уже освободился, и Снейдер регулярно его навещал, заботился о том, чтобы у него была работа и приличный образ жизни — насколько в случае Кржистофа можно говорить о приличиях.
Но когда Снейдер набрал номер Кржистофа, чтобы предупредить о своем визите, автоответчик поляка лишь кратко сообщил ему: «Я в Вайтерштадте!»
— Нет, нет, нет! — раздраженно пробурчал Снейдер и немедленно позвонил в службу исполнения наказаний. Там он узнал, что Кржистоф уже два дня сидит в тюрьме.
— Verdomme! — прорычал Снейдер, после того как поговорил с сотрудником, и со всего маху грохнул телефон на стол.
Затем, недолго думая, поехал на такси в колонию Вайтерштадт, в сорока километрах от Висбадена, где показал охраннику свое служебное удостоверение, переговорил с директором о Кржистофе и попросил о срочной встрече с заключенным.
Десять минут спустя Снейдер уже ждал в комнате посещений, когда Кржистоф закончит свою смену на кухне и его приведут в секцию здания для посетителей.
В начале первого дверь наконец открылась и Кржистофа завели в тесную комнату с зарешеченным окном, где стояли только прикрученный к полу стол и два стула. Длинные седые волосы поляка были завязаны в хвост, рукава оранжевого комбинезона закатаны, на ногах были растоптанные кеды, а на запястьях он по-прежнему носил широкие кожаные браслеты.
Кржистоф был на голову ниже Снейдера, но невероятно крепкого и мускулистого телосложения. Его ладони были размером почти с крышку для унитаза, а пальцы такие сильные, что он легко мог одной рукой раздавить глотку взрослому мужчине — что он раньше и делал без колебаний. Но теперь он уже выглядел на свои шестьдесят шесть, прежняя энергия иссякла, в бесцветных глазах, окаймленных темными кругами, читались тревога и печаль.
Кржистоф сел у другого конца стола, коротко кивнул в знак приветствия и удивленно отметил, что охранник оставил их в комнате одних и запер за собой дверь.
— Непривычно, что я остаюсь один с посетителем.
— Особые полномочия БКА.
Кржистоф усмехнулся.
— Значит, ван Нистельрой, старый сукин сын, тебе их одобрил?
— Спустя девять месяцев. — Снейдер кивнул. — И наш разговор не прослушивают и не записывают на камеру.
— А если ты передашь мне сейчас пилочку? — спросил Кржистоф.
— Тебе придется пронести ее в камеру в своей узкой заднице, но она вряд ли туда поместится, — ответил Снейдер.
Кржистоф снова ухмыльнулся.
— Насчет задницы — извини за ассоциацию, — но ты все еще один или у тебя уже снова появился спутник?
Снейдер проигнорировал вопрос.
— Значит, ты опять гей только в теории, — заключил Кржистоф, затем понизил голос. — Тебе нужно прийти ко мне в тюрьму, Снейдер, здесь у тебя будет сколько угодно секса — и жесткого, как ты любишь. — Он громко засмеялся и вытер слезы.
— Без любви?
— Знаешь, секс без любви лучше, чем никакого секса. — Кржистоф снова рассмеялся.
— Похоже, ты по-настоящему наслаждаешься временем здесь, — заключил Снейдер.
— Да, но не пойми меня неправильно, я не участвую во всей этой гомошайке. К сожалению, педикам приходится обходиться без меня.
Я бы удивился, если бы кто-то дотронулся до Кржистофа. Несмотря на возраст, рефлексы у него все еще, как у бешеного волка, — подумал Снейдер.
— Да, в тюрьме может быть одиноко, но я вообще-то хотел…
Кржистоф перегнулся через стол и понизил голос:
— Знаешь, у меня все еще есть коробка с DVD, которую ты подарил мне в прошлом году. «Доктор Куин, женщина-врач», с Джейн Сеймур. — Он произнес имя с особенным ударением. — Преимущество в том, что не нужно наряжаться, чтобы подрочить. — Он опять ухмыльнулся.
Wat in gods naam? Снейдер перевел дух.
— Спасибо за картинку в моей голове. Мы теперь можем сменить тему?
— Это ведь ты начал!
Так дело не продвинется. Хотя Кржистоф и был одним из немногих людей, от которых Снейдер терпел подобные ответы, — он приехал сюда не ради удовольствия.
— Я буду краток. — Снейдер поднял руку и оттопырил три пальца, его типичный жест, которым он сигнализировал, что за недостатком времени хочет описать обстоятельства дела тремя короткими четкими предложениями. — Во-первых…
— Что это означает? — Кржистоф уставился на пальцы Снейдера. — Что ты сегодня еще и пальцем не пошевелил? — Он снова усмехнулся.
Но Снейдер больше не обращал внимания на его реплики.
— Во-первых, директор рассказал мне, что ты угодил сюда за торговлю медикаментами, отпускаемыми только по рецепту. Во-вторых, что до начала процесса ты останешься в следственном изоляторе, хотя судья на первом слушании предлагал освобождение под залог, от чего ты, однако, отказался. Ты в своем уме?
— А в-третьих? — равнодушно спросил Кржистоф.
— В-третьих, я сейчас заплачу залог и вытащу тебя отсюда.
— Двенадцать тысяч евро?
Снейдер кивнул:
— Столько у меня найдется. Ты мне нужен на свободе.
Кржистофа это предложение не особо впечатлило.
— Зачем?
— Что за идиотский вопрос? Я хочу вытащить тебя отсюда. Этого недостаточно?
— Нет.
Снейдер заскрипел зубами.
— Я собираю команду.
— Ты и команда? — Кржистоф улыбнулся. — Зачем?
— Сначала я нанесу визит Янусу.
Кржистоф приподнял одну бровь и помассировал свой щетинистый подбородок.
— Мы оба говорим об одном и том же Янусе? Торговля женщинами, контрабанда людей, наркотики, проституция, взятки и заказные убийства?
Снейдер кивнул.
Кржистоф со свистом выпустил воздух через щербинку в зубах.
— Ну и ну, полагаю, ты нуждаешься во мне, чтобы целым и невредимым подобраться к нему, верно?
Снейдер кивнул.
— Как выглядит план Б?
— Его нет.
— Хм, тогда у нас небольшая проблема. — Кржистоф откинулся на стуле и скрестил руки за головой. — Просто я остаюсь здесь.
— Что? Я оставлю залог, и до слушания ты свободный человек. Я вообще не понимаю, как ты мог злоупотребить своей работой. Было же ясно, что тебя поймают при попытке сбыть товар. Как можно быть таким идиотом?
Кржистоф немного помолчал.
— Что? — наконец не выдержал Снейдер.
— Нас действительно не прослушивают? — спросил Кржистоф.
— На это можешь положиться.
Кржистоф подался вперед, понизил голос и для верности прикрыл рот рукой, чтобы невозможно было прочитать по его губам — на случай, если за ними все же наблюдали через видеокамеру на потолке.
— Поверь мне, если бы я действительно хотел приторговывать медикаментами, то уж точно не попался бы, но я специально подставился. И отказался от залога, потому что хотел попасть в эту тюрьму.
Дело приобретало новый оборот.
— В эту тюрьму? Какого черта? Ты хочешь взорвать здание?
Кржистоф проигнорировал его слова.
— Я три месяца в отношениях, — рассказал он. — Милая женщина, которая принимает меня таким, какой я есть.
— Сложно представить.
— Спасибо, но мы действительно подходим друг другу. Я познакомился с ней, когда доставлял медикаменты. Она работает в аптеке и первая по-настоящему умная женщина, которая хочет иметь со мной дело. Можешь себе представить?
— Нет.
— И тем не менее. — Кржистоф улыбнулся и утер слезу со щеки.
Смотри-ка, он действительно влюбился. Даже не верится, что такое возможно.
— И дальше? — поторопил Снейдер.
— Майя — мать-одиночка. Ее муж погиб вскоре после рождения их дочери при крушении самолета. Он был пилотом. Эмили сейчас семь. Прелестный ребенок. Белокурые косички, веснушки, всегда смеялась и была жутко умной. Она даже умела играть на пианино Опус 67 Бетховена.
Симфония судьбы.
— Что с ней случилось?
— Шеф Майи, аптекарь, надругался над ней. В то время как Майя стояла за прилавком и продавала старухам микстуру от кашля, Эмили ждала в бытовке, пока мать закончит работу. Этот подонок ее изнасиловал. И насиловал целых пятнадцать минут! А чтобы она не кричала, зажал ей горло. — Кржистоф тяжело вздохнул, его руки дрожали.
У Снейдера перехватило горло. Он молча слушал.
— В больнице девочку зашили, потребовалось две операции, но у нее остались необратимые повреждения головного мозга. Ублюдок слишком долго перекрывал ей воздух, не только пока не кончил, но и после.
У Снейдера сжалось все внутри. На мгновение он закрыл глаза.
— Ты сам захотел услышать эту историю, — защищался Кржистоф. — И это еще не все. Через пару недель Майя пыталась покончить с собой, перерезала себе вены. Но я нашел ее на складе товаров, спас. С тех пор мы вместе.
— Дай я угадаю. — У Снейдера пересохло в горле. — Аптекарь сидит в этой тюрьме?
Кржистоф кивнул.
— И ты хочешь отплатить ему?
Кржистоф молчал.
Тут брови Снейдера взлетели вверх.
— Ты ведь не собираешься его… прикончить?
Кржистоф наклонился вперед и понизил голос до едва слышного шепота: