Глава 13

Вообще, Снейдер собирался на юг к недействующей паромной пристани на берегу Майна, где стояла хижина из гофрированного листового железа, когда-то принадлежавшая паромщику. Там уже давно жил польский экс-солдат и бывший наемный убийца, которого Снейдер более двадцати одного года назад отправил за решетку.

Кржистоф.

К этому времени он уже освободился, и Снейдер регулярно его навещал, заботился о том, чтобы у него была работа и приличный образ жизни — насколько в случае Кржистофа можно говорить о приличиях.

Но когда Снейдер набрал номер Кржистофа, чтобы предупредить о своем визите, автоответчик поляка лишь кратко сообщил ему: «Я в Вайтерштадте!»

— Нет, нет, нет! — раздраженно пробурчал Снейдер и немедленно позвонил в службу исполнения наказаний. Там он узнал, что Кржистоф уже два дня сидит в тюрьме.

— Verdomme! — прорычал Снейдер, после того как поговорил с сотрудником, и со всего маху грохнул телефон на стол.

Затем, недолго думая, поехал на такси в колонию Вайтерштадт, в сорока километрах от Висбадена, где показал охраннику свое служебное удостоверение, переговорил с директором о Кржистофе и попросил о срочной встрече с заключенным.

Десять минут спустя Снейдер уже ждал в комнате посещений, когда Кржистоф закончит свою смену на кухне и его приведут в секцию здания для посетителей.

В начале первого дверь наконец открылась и Кржистофа завели в тесную комнату с зарешеченным окном, где стояли только прикрученный к полу стол и два стула. Длинные седые волосы поляка были завязаны в хвост, рукава оранжевого комбинезона закатаны, на ногах были растоптанные кеды, а на запястьях он по-прежнему носил широкие кожаные браслеты.

Кржистоф был на голову ниже Снейдера, но невероятно крепкого и мускулистого телосложения. Его ладони были размером почти с крышку для унитаза, а пальцы такие сильные, что он легко мог одной рукой раздавить глотку взрослому мужчине — что он раньше и делал без колебаний. Но теперь он уже выглядел на свои шестьдесят шесть, прежняя энергия иссякла, в бесцветных глазах, окаймленных темными кругами, читались тревога и печаль.

Кржистоф сел у другого конца стола, коротко кивнул в знак приветствия и удивленно отметил, что охранник оставил их в комнате одних и запер за собой дверь.

— Непривычно, что я остаюсь один с посетителем.

— Особые полномочия БКА.

Кржистоф усмехнулся.

— Значит, ван Нистельрой, старый сукин сын, тебе их одобрил?

— Спустя девять месяцев. — Снейдер кивнул. — И наш разговор не прослушивают и не записывают на камеру.

— А если ты передашь мне сейчас пилочку? — спросил Кржистоф.

— Тебе придется пронести ее в камеру в своей узкой заднице, но она вряд ли туда поместится, — ответил Снейдер.

Кржистоф снова ухмыльнулся.

— Насчет задницы — извини за ассоциацию, — но ты все еще один или у тебя уже снова появился спутник?

Снейдер проигнорировал вопрос.

— Значит, ты опять гей только в теории, — заключил Кржистоф, затем понизил голос. — Тебе нужно прийти ко мне в тюрьму, Снейдер, здесь у тебя будет сколько угодно секса — и жесткого, как ты любишь. — Он громко засмеялся и вытер слезы.

— Без любви?

— Знаешь, секс без любви лучше, чем никакого секса. — Кржистоф снова рассмеялся.

— Похоже, ты по-настоящему наслаждаешься временем здесь, — заключил Снейдер.

— Да, но не пойми меня неправильно, я не участвую во всей этой гомошайке. К сожалению, педикам приходится обходиться без меня.

Я бы удивился, если бы кто-то дотронулся до Кржистофа. Несмотря на возраст, рефлексы у него все еще, как у бешеного волка, — подумал Снейдер.

— Да, в тюрьме может быть одиноко, но я вообще-то хотел…

Кржистоф перегнулся через стол и понизил голос:

— Знаешь, у меня все еще есть коробка с DVD, которую ты подарил мне в прошлом году. «Доктор Куин, женщина-врач», с Джейн Сеймур. — Он произнес имя с особенным ударением. — Преимущество в том, что не нужно наряжаться, чтобы подрочить. — Он опять ухмыльнулся.

Wat in gods naam? Снейдер перевел дух.

— Спасибо за картинку в моей голове. Мы теперь можем сменить тему?

— Это ведь ты начал!

Так дело не продвинется. Хотя Кржистоф и был одним из немногих людей, от которых Снейдер терпел подобные ответы, — он приехал сюда не ради удовольствия.

— Я буду краток. — Снейдер поднял руку и оттопырил три пальца, его типичный жест, которым он сигнализировал, что за недостатком времени хочет описать обстоятельства дела тремя короткими четкими предложениями. — Во-первых…

— Что это означает? — Кржистоф уставился на пальцы Снейдера. — Что ты сегодня еще и пальцем не пошевелил? — Он снова усмехнулся.

Но Снейдер больше не обращал внимания на его реплики.

— Во-первых, директор рассказал мне, что ты угодил сюда за торговлю медикаментами, отпускаемыми только по рецепту. Во-вторых, что до начала процесса ты останешься в следственном изоляторе, хотя судья на первом слушании предлагал освобождение под залог, от чего ты, однако, отказался. Ты в своем уме?

— А в-третьих? — равнодушно спросил Кржистоф.

— В-третьих, я сейчас заплачу залог и вытащу тебя отсюда.

— Двенадцать тысяч евро?

Снейдер кивнул:

— Столько у меня найдется. Ты мне нужен на свободе.

Кржистофа это предложение не особо впечатлило.

— Зачем?

— Что за идиотский вопрос? Я хочу вытащить тебя отсюда. Этого недостаточно?

— Нет.

Снейдер заскрипел зубами.

— Я собираю команду.

— Ты и команда? — Кржистоф улыбнулся. — Зачем?

— Сначала я нанесу визит Янусу.

Кржистоф приподнял одну бровь и помассировал свой щетинистый подбородок.

— Мы оба говорим об одном и том же Янусе? Торговля женщинами, контрабанда людей, наркотики, проституция, взятки и заказные убийства?

Снейдер кивнул.

Кржистоф со свистом выпустил воздух через щербинку в зубах.

— Ну и ну, полагаю, ты нуждаешься во мне, чтобы целым и невредимым подобраться к нему, верно?

Снейдер кивнул.

— Как выглядит план Б?

— Его нет.

— Хм, тогда у нас небольшая проблема. — Кржистоф откинулся на стуле и скрестил руки за головой. — Просто я остаюсь здесь.

— Что? Я оставлю залог, и до слушания ты свободный человек. Я вообще не понимаю, как ты мог злоупотребить своей работой. Было же ясно, что тебя поймают при попытке сбыть товар. Как можно быть таким идиотом?

Кржистоф немного помолчал.

— Что? — наконец не выдержал Снейдер.

— Нас действительно не прослушивают? — спросил Кржистоф.

— На это можешь положиться.

Кржистоф подался вперед, понизил голос и для верности прикрыл рот рукой, чтобы невозможно было прочитать по его губам — на случай, если за ними все же наблюдали через видеокамеру на потолке.

— Поверь мне, если бы я действительно хотел приторговывать медикаментами, то уж точно не попался бы, но я специально подставился. И отказался от залога, потому что хотел попасть в эту тюрьму.

Дело приобретало новый оборот.

— В эту тюрьму? Какого черта? Ты хочешь взорвать здание?

Кржистоф проигнорировал его слова.

— Я три месяца в отношениях, — рассказал он. — Милая женщина, которая принимает меня таким, какой я есть.

— Сложно представить.

— Спасибо, но мы действительно подходим друг другу. Я познакомился с ней, когда доставлял медикаменты. Она работает в аптеке и первая по-настоящему умная женщина, которая хочет иметь со мной дело. Можешь себе представить?

— Нет.

— И тем не менее. — Кржистоф улыбнулся и утер слезу со щеки.

Смотри-ка, он действительно влюбился. Даже не верится, что такое возможно.

— И дальше? — поторопил Снейдер.

— Майя — мать-одиночка. Ее муж погиб вскоре после рождения их дочери при крушении самолета. Он был пилотом. Эмили сейчас семь. Прелестный ребенок. Белокурые косички, веснушки, всегда смеялась и была жутко умной. Она даже умела играть на пианино Опус 67 Бетховена.

Симфония судьбы.

— Что с ней случилось?

— Шеф Майи, аптекарь, надругался над ней. В то время как Майя стояла за прилавком и продавала старухам микстуру от кашля, Эмили ждала в бытовке, пока мать закончит работу. Этот подонок ее изнасиловал. И насиловал целых пятнадцать минут! А чтобы она не кричала, зажал ей горло. — Кржистоф тяжело вздохнул, его руки дрожали.

У Снейдера перехватило горло. Он молча слушал.

— В больнице девочку зашили, потребовалось две операции, но у нее остались необратимые повреждения головного мозга. Ублюдок слишком долго перекрывал ей воздух, не только пока не кончил, но и после.

У Снейдера сжалось все внутри. На мгновение он закрыл глаза.

— Ты сам захотел услышать эту историю, — защищался Кржистоф. — И это еще не все. Через пару недель Майя пыталась покончить с собой, перерезала себе вены. Но я нашел ее на складе товаров, спас. С тех пор мы вместе.

— Дай я угадаю. — У Снейдера пересохло в горле. — Аптекарь сидит в этой тюрьме?

Кржистоф кивнул.

— И ты хочешь отплатить ему?

Кржистоф молчал.

Тут брови Снейдера взлетели вверх.

— Ты ведь не собираешься его… прикончить?

Кржистоф наклонился вперед и понизил голос до едва слышного шепота: