Глава 5

Через час, в одном из конференц-залов на первом этаже здания БКА, Сабина встретилась с коллегами из отделов криминалистической техники и экспертизы, архива данных и информационных технологий, которые вошли в состав специальной группы.

По ее предложению среди них была и Тина. Обе учились вместе и единственные из своего потока окончили курс Снейдера по криминальному анализу и судебной психологии, с тех пор работали вместе и за это время стали близкими подругами, хотя, на первый взгляд, у них было немного общего. У Тины, родом из Сицилии, были иссиня-черные волосы — с одной стороны головы длинные, с другой сбритые, — пирсинг в носу и вместо бровей перманентный татуаж в виде изогнутой линии. Кроме того, на шее у нее была набита довольно эксцентричная татуировка в виде скорпиона. Кто не знал Тину, мог решить, что она работает под прикрытием с наркодилерами. Но на самом деле в БКА она занималась случаями похищения людей.

— Мы ищем человека, которого, возможно, уже похитили и который с большой вероятностью будет убит в течение следующих четырнадцати часов в Висбадене или пригороде, — начала Сабина, после того как все расселись. — У нас нет ни данных о личности жертвы, ни информации, как или где это произойдет. Но мы знаем убийцу. Она сидит несколькими этажами ниже в комнате для допросов 2B.

По залу пробежал рокот, но Сабина пресекла все возникшие вопросы.

— Я прошу вашего терпения — вы сейчас все поймете. — С помощью пульта управления она затемнила жалюзи, включила видеопроектор и вывела на экран запись разговора с монахиней. В тот же миг наступила тишина.

Видео с разделенным экраном показывало одновременно съемки с трех разных точек. Изображение было четким, звук хорошим. Было видно каждую реакцию монахини и слышно каждый вздох и шорох в комнате.

Когда видео закончилось, Сабина открыла жалюзи, и в помещении снова стало светло. Все, кроме одной коллеги, были согласны, что речь идет о настоящей монахине, которая не просто блефовала, а действительно собиралась кого-то убить. Мимика, жесты, поведение и выбор лексики указывали на то, что заявление о семи предстоящих убийствах нужно воспринимать всерьез.

— Пока мы тут сидим, с монашкой беседуют психолог и специалист по допросам, — быстро пояснила Сабина, прежде чем коллеги успели атаковать ее вопросами. — Как только появятся новости, нам тут же сообщат, но пока она не сказала ни слова.

— У нас есть другие зацепки?

— Да, нам известно кое-что еще, — ответила Сабина. — Слепая сотрудница отвела монашку в отдел криминалистической экспертизы и за ароматом мятного масла уловила еще два запаха. Слабые следы хлороформа и лака или растворителя.

— Хлороформа? — переспросила Тина. — Он же улетучивается.

— Коллега прикасалась к рукам монахини, и, похоже его остатки сохранились под ногтями.

— О’кей, и ты теперь считаешь, что монашка усыпила свою жертву хлороформом? И возможно, удерживает ее… — Тина помахала рукой, — в лакокрасочном магазине?

— А может, на складе или лакокрасочной фабрике, — добавила Сабина. — Я заметила пыль и волокна на ее одежде, что может указывать на давно пустующее помещение.

Сабина воспользовалась пультом управления и вывела на экран лицо монахини крупным планом.

— С этим фото, — продолжила она, — нужно сравнить все записи с камер дорожного наблюдения, находящихся рядом с ангарами, подвалами, сараями или складами.

— Иголка в стоге сена, — пробурчал один коллега.

— Я знаю, — вздохнула Сабина. — Но в настоящий момент это одна из двух зацепок, которые мы можем проверить.

— За какой период должен быть видеоматериал? — спросила одна из женщин.

Сабина пожала плечами.

— Какие будут предложения?

— Монашка на видео выглядит не слишком уставшей, — начала вслух размышлять Тина. — Полагаю, она не работала всю ночь напролет, а спала сладким сном.

— И что это означает? — спросила Сабина.

— Монашка похитила свою жертву либо сегодня утром, либо вчера вечером. Поэтому я бы начала со вчерашнего вечера, — предложила Тина.

— Хорошо, — приняла решение Сабина. — Проверим последние двадцать часов.

— А вторая зацепка? — напомнила коллега из отдела криминалистической техники.

— Если у нашей монашки действительно есть сообщник, то он, возможно, тоже из Верхней Австрии и достаточно хорошо знает Снейдера. Поэтому сначала проверьте все контакты, которые были у Снейдера за последние пятнадцать лет с Верхней Австрией.

— Все?

— Да, — проскрипела Сабина. — Друзья, коллеги, знакомые.

— Короткий получится список, — съязвил кто-то.

Раздались смешки.

Несмотря на напряжение, Сабина тоже не смогла сдержать улыбку. Все знали, что у одиночки-мизантропа Снейдера практически не было друзей — за исключением Винсента, бассета, который жил с ним в здании бывшей мельницы у леса на краю Висбадена.

— Проверьте также все дела Снейдера за последние пятнадцать лет, нет ли там связей с Верхней Австрией, с какими-нибудь коллегами или людьми, которых он отправил в тюрьму.

— Почему бы нам не спросить его самого?

— В настоящий момент это непросто сделать, — вздохнула Сабина, ограничившись таким комментарием. — Но я этим займусь.

Коллеги уже собрались расходиться.

— И еще кое-что, — сказала она. — Покажите видео какому-нибудь лингвисту. Может, он точнее определит, какого региона диалект этой женщины. Возможно, так мы сможем установить ее личность. — Она взглянула на часы. — Мы снова встретимся с вами здесь в шестнадцать часов.

Пока все выходили из зала, она набрала номер Снейдера.

Ближе к вечеру коллеги один за другим стали возвращаться в конференц-зал. По их опустошенным измученным лицам Сабина поняла, что никто не успел пообедать. Поэтому она организовала свежий кофе и печенье, на которые все сразу жадно накинулись.

— Спасибо за вашу пунктуальность, — начала совещание Сабина и перелистала свои бумаги. — К сожалению, с минус второго этажа новостей нет. Монашка по-прежнему молчит. Что вам удалось выяснить?

Не теряя времени, они обменялись результатами.

— Лингвист считает, что диалект монашки можно отнести к региону Браунау-ам-Инн, — пояснила одна коллега.

Сабина подняла глаза.

— Браунау, место рождения?..

— Да, именно.

Замечательно, — цинично подумала она.

— Но пока мы не смогли идентифицировать эту женщину. К тому же ни в одном из женских монастырей в окрестностях отсутствующих нет.

Тупик!

— Кроме того, мы проверили пункты проката костюмов в городе, — добавила коллега. — Никто не арендовал и не покупал костюм монахини. За последние месяцы были три онлайн-заказа, но ни цвет, ни размер не совпадают. Заявлений о краже подобной одежды из какого-либо монастыря тоже не поступало.

Хорошая идея. Однако подлинность монахини до сих пор не была доказана. К сожалению, это тоже тупик. Сабина посмотрела на коллег из архива данных:

— А вы что-нибудь нашли?

— Мы обнаружили только два следа, которые связывают Снейдера с Верхней Австрией. И оба мужчины уже три года в тюрьме. Последние визиты к ним были пять недель назад.

И еще один тупик!

— Я так и думала, — призналась Сабина. — Я звонила Снейдеру. Как некоторые из вас, возможно, уже знают, он уволился сегодня утром.

По залу пробежал гул — очевидно, сарафанное радио работало в БКА не так хорошо, как думала Сабина.

— Но я все равно дозвонилась до него и отправила ему фото нашей монашки. Он случайно видел эту женщину сегодня утром у лифтов, но ее не знает. У него также нет никаких контактов с Верхней Австрией, которые могли бы нам помочь.

— Снейдер готов поговорить с этой женщиной? — спросила Тина.

— Я пыталась уговорить, но его ответ: нет. — Сабина с надеждой посмотрела в сторону коллег из отдела информационных технологий, потому что в настоящий момент они были ее последним шансом на успех.

— Мы не обнаружили монахиню ни на одном видео камер наблюдения.

— А как она добралась до БКА сегодня утром? — спросила Сабина.

— На такси. Водитель подобрал ее за двадцать минут до этого у опушки леса, к западу от Нидернхаузена. Там след теряется.

И это гарантированно ложный след, чтобы запутать нас.

— А что с камерами наблюдения на остановках и автобусных вокзалах? — уточнила Сабина. Постепенно у нее иссякали идеи.

— Тоже ничего — мы даже использовали программу распознавания лиц… — Он понизил голос: — Без судебного разрешения. Безрезультатно.

Проклятье!

— К тому же наши коллеги разослали фотографию по всем таксистам в Висбадене, автобусным вокзалам и билетным кассам на железнодорожных вокзалах. Ни одного попадания.

— Камеры банкоматов? — Сабина затронула щекотливую тему, потому что здесь им пришлось воспользоваться брешами в системе безопасности в собственных целях.

— Мы взломали федеральным трояном серверы операторов банкоматов — конечно, тоже без официального разрешения. — Коллега из ИТ-отдела махнул рукой. — Не важно… тоже никаких результатов.

Твою мать!

— Но это же означает только одно, — заключила Тина. — Что монашка, если она действительно удерживает свою жертву в каком-то пустом помещении, как мы предполагаем, выбрала такое место, где нет камер.