Молодой мужчина с рыжими волосами, веснушками и торчащими ушами был одет в удобные джинсы и ветровку. Он протянул Хоровитцу руку, которую тот, однако, не пожал.

— Приятно с вами познакомиться, рад, что вы нашли время…

— Скажи парню, чтобы перестал лизать мне задницу. Бергер посмотрел на своего молодого коллегу и едва заметно покачал головой.

— Он не любит здороваться за руку.

— Понимаю. — Рюти отвел руку.

Бергер снова обратился к Хоровитцу:

— Даже на пенсии ты остаешься лучшим профайлером и знаешь психологию всех серийных убийц. Поэтому я хотел попросить тебя немного…

— Вы считаете, что действовал серийный убийца?

Бергер взглянул в сторону моста.

— Очень похоже на то. Я много чего повидал, но такого никогда. Пока устанавливали платформу, мы с людьми из федпола обсуждали место преступления и на лодке обследовали каждый уголок. Но так и не поняли.

Хоровитц вопросительно взглянул на него.

— Чего не поняли?

— Чего добивается убийца? Почему здесь? Почему так? Почему сегодня? И почему именно эта жертва?

— Давайте посмотрим, — предложил Хоровитц. Бергер сунул руки в карманы пальто и посмотрел в сторону своего автомобиля на другой стороне дороги.

— Криминалисты как раз начали работать, — объяснил он. — Я бы с удовольствием сопроводил тебя к месту преступления, но мне нужно на пресс-конференцию.

— По этому поводу?

— Да, по этому. Рюти тебе все покажет. Вы наверняка найдете общий язык.

— Обязательно, — проворчал Хоровитц. — У меня полная свобода действий?

— Да. Я должен идти. — Бергер коротко сжал Хоровитцу плечо. — Спасибо. — Затем бросил Рюти успокаивающий взгляд и поспешил прочь.

Хоровитц смотрел вслед Бергеру — как тот направился к своей машине и, сделав несколько шагов, уже взволнованно заговорил что-то в сотовый телефон.

— Все время в стрессе, — вздохнул Хоровитц. — Хотите знать, скучал ли я по этой работе? Нет, ни одной минуты. — Он с нетерпением посмотрел на Рюти. — Ну?

— Мне отвезти вас туда?

— Нет, черт возьми, принесите мне стаканчик горячего какао. И побольше молока и меда, чтобы ложка стояла. Мне необходим сахар, когда я думаю.

— Я был приветлив с вами лишь потому, что вы легенда и хороший друг прокурора Бергера, но я вам не…

— Побольше молока и меда, — повторил Хоровитц.

Рюти продохнул.

— Я не знаю, где… То есть…

Хоровитц огляделся. Кафе еще не открылись.

— Ладно, забудьте, — пробурчал он. — Пойдемте со мной.

Он развернул инвалидное кресло, несколькими резкими движениями направил его к рампе и с размаху заехал передними колесами на платформу. Под мостом был пришвартован катер речной полиции, и двое сотрудников устанавливали на корме штатив для прожекторов.

Еще один мощный рывок — и кресло-коляска Хоровитца всеми четырьмя колесами оказалось на платформе у первой арки моста. С тех пор как пять лет назад он оставил службу и пересел в инвалидное кресло, его когда-то мускулистые ноги превратились в тоненькие палочки. С самого начала он намеренно отказался от электропривода, который ему наверняка бы оплатило Федеральное ведомство полиции. Не желал зависеть от аккумулятора или быть обездвиженным из-за короткого замыкания, он хотел сам распоряжаться своей судьбой. За короткое время его руки стали сильнее, а на ладонях образовались грубые мозоли. Так что можно сказать, он был в лучшей физической форме, чем многие семидесятилетние — по крайней мере, выше пояса.

Хоровитц докатил до первой арки из массивного камня и остановил кресло-коляску. Здесь пахло затхлой водой. Несколько ворон сидели на балочном перекрытии под сводом, другие в возбуждении кружили вокруг. Хоровитц проехал по металлическому помосту в тень моста. Мгновенно повеяло прохладой, но настоящее внутреннее оцепенение Хоровитц испытал при виде трупа. От него исходил совсем другой холод, который перехватывал горло.

На месте уже работали фотограф, судмедэксперт и два криминалиста в белых комбинезонах. На мгновение свет прожектора ослепил Хоровитца. Один из мужчин как раз размотал провод с кабельной катушки. Здесь кипела работа и царило оживление, как на центральном вокзале.

— Знаете, что я думаю… — начал Рюти.

— Сколько вы уже в уголовной полиции? — перебил его Хоровитц, не отрывая глаз от трупа.

— Три года и один год в группе по расследованию убийств.

— Вы сможете что-то там себе думать, когда проработаете на этой службе двадцать лет, — отрезал Хоровитц. Сейчас этот чересчур рьяный паренек был нужен ему, как прыщ на заднице.

Хоровитц завороженно смотрел на спину убитой. Как убийца перенес ее сюда? И почему именно на это место?

Ворона пролетела низко над головой Хоровитца, едва не задев его. Хоровитц любил животных, но ненавидел ворон. Этих стервятников. Очевидно, труп висел здесь с ранней ночи, потому что воронье кое-где уже выклевало из него куски мяса.

На вид обнаженной женщине было около пятидесяти. Она висела на собственных длинных волосах, примотанных сверху к перекрытию моста. Одна ворона слетела с плеча трупа, привела его в движение, и убитая развернулась лицом к Хоровитцу. Глаз у нее уже не было, черты лица обвисли… это лицо! Проклятье!

Он знал эту женщину. Теперь понятно, почему уголовная полиция торопилась и уже собрала пресс-конференцию.

— Твою мать, — вырвалось у него.

— Я хотел бы… — начал было Рюти.

— Не сейчас! — Хоровитц подъехал ближе. Что это на животе убитой? — У вас есть фонарик?

— Да.

— Давайте сюда! — Хоровитц вытянул руку, не отводя взгляда от трупа. Рюти дал ему фонарик, и Хоровитц направил луч света на живот трупа. — Твою мать, — снова прошептал он. От жуткого дежавю по спине пробежала дрожь, которую он ощутил бы и в пальцах ног, если бы по-прежнему чувствовал их. — Скажите своим людям, чтобы они немедленно прекратили работу, — приказал Хоровитц.

Рюти вытаращился на него.

— Чтобы они что сделали?

— О господи! — Хоровитц подъехал к парапетному ограждению платформы. — Эй, вы! Оставьте все и убирайтесь отсюда.

— Что? — крикнул один из мужчин.

— Вы глухой? — закричал Хоровитц. — Все слушайте меня! — Он хлопнул в ладоши. — С этого момента вы прикасаетесь лишь к тому, что принесли. Вы немедленно пакуете свои штативы, лампы и кабельные катушки и возвращаете все в первоначальное состояние. А затем покидаете место преступления, понятно?

— Послушайте, — сказал один из мужчин. — Я судебный медик и отвечаю за то, чтобы труп…

— Мне плевать, кто вы. Хоть президент Швейцарии. Соберите свое барахло и исчезните отсюда.

Мужчины уставились на него.

— А вы кто такой?

— Тот, кто раскроет это дело. Если вас что-то не устраивает, жалуйтесь прокурору. А теперь убирайтесь. — Хоровитц наклонился вперед в своем инвалидном кресле. — И вы из речной полиции тоже, — крикнул он вниз. — Немедленно! — Затем обратился к Рюти: — У вас наверняка есть телефон?

Рюти лишь кивнул. Видимо, он был слишком озадачен вспышкой гнева Хоровитца, чтобы протестовать.

— Бергер ранее сказал, что я лучший. — Хоровитц помотал головой. — Чистая ложь. Есть кое-кто получше меня. — Он вытащил из портмоне визитную карточку, которую всегда носил с собой. — Забронируйте номер в первоклассном отеле в Берне. Позаботьтесь о том, чтобы там не было комнатных растений, и отключите детектор дыма. А потом позвоните по этому номеру.

Рюти взял визитку и взглянул на адрес.

— Это немецкое БКА, Федеральное ведомство уголовной полиции в Висбадене.

— Вижу, вы умеете читать. — Голос Хоровитца сочился сарказмом. — Этот мужчина должен немедленно сюда приехать.

— Мартен Снейдер, — пробормотал Рюти.

— Мартен С. Снейдер, — исправил его Хоровитц.

— А почему никаких комнатных растений?

— Якобы они забирают у него кислород, необходимый для мыслительного процесса.

— А детектор дыма?

— Лучше не спрашивайте. Он нужен нам здесь. И пока он не приедет, следите за тем, чтобы никто не находился на месте преступления и ни к чему не прикасался.

— А если он не сможет или не захочет приехать?

Хоровитц посмотрел в сторону трупа.

— Отправьте ему фотографию живота убитой. Тогда он наверняка приедет!