Андреас Грубер

Код Генезис. Тебе не скрыться

Для Надин — в память о твоей маме


ЧТОБЫ ТЫ ЖИЛ В ИНТЕРЕСНЫЕ ВРЕМЕНА

Древнее китайское проклятие

ПРОЛОГ

— Ты у меня заговоришь, чертовка! — От раздражения изо рта мужчины вылетали мелкие брызги слюны.

Он снова размахнулся для удара, однако остановил руку прямо перед ее лицом. Терри Вест зажмурилась.

— Я ничего не знаю!

Она потихоньку растягивала пластиковые стяжки, которыми мужчина привязал ее запястья и голени к стулу.

— Отпустите меня! Я больше никогда здесь не появлюсь!

— Ну конечно, мы сейчас же тебя отпустим. Лестница вон там. — Он злобно рассмеялся и повернулся. — Ты слышала? Терри хочет, чтобы мы ее отпустили.

В этот момент по лестнице в подвал спустилась молодая женщина, держа в руках поднос, на котором лежал шприц, флакон с ядовито-зеленой жидкостью и маленький черный предмет с парой металлических усиков, который напомнил Терри электрошокер.

«Сразу два способа развязать мне язык», — подумала Терри и невольно сжала зубы. Говорят, можно натренировать себя не чувствовать боль, но она никогда ничему такому не училась — зачем? — поэтому одной угрозы хватило бы, чтобы она рассказала все, что знает. Но ответов, которых от нее требовали этой ночью, она, как назло, не имела.

Мужчина указал на подвальную лестницу, на ступеньке которой лежала цепочка с медальоном.

— Откуда это у тебя?

— Я уже сказала… Он принадлежал моей матери.

— Твоей матери! — Он взял ее за подбородок. — Твоя мамочка назвала тебя Терри, наверное, думала, что ее дочка будет выносливой, как терьер? — Он засмеялся. — Будешь еще кусаться, или врезать тебе разок?

Молчание.

— Чем занималась твоя мать?

По лицу девочки потекли слезы.

— Откуда мне знать? Мне было четыре, когда она умерла.

— Где ее записи?

— Я не знаю! — растерянно закричала она.

— Где?!

Терри закрыла глаза.

— Мама умерла, я вам тысячу раз уже сказала! И этого не изменить, даже если вы меня…

Он влепил ей пощечину. Терри прикусила язык и почувствовала во рту соленый вкус крови.

«Черт!» Ей не следовало соваться в этот дом.

— Хватит! — Молодая женщина поставила поднос на стол возле стены. Зеленая жидкость отразила свет люминесцентной лампы. — Попробуем по-другому.

Она взяла электрошокер.

У Терри все сжалось внутри.

— Я понятия не имею, чего вы от меня хотите…

Женщина с шокером приблизилась и зажала Терри нос, а когда девочка открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, сунула небольшую деревянную палку ей между зубами.

В этот момент раздался телефонный звонок. Назойливый звон доносился сверху. Женщина замерла. Мужчина последовал ее примеру.

Терри попыталась сглотнуть и выплюнуть палку изо рта, но женщина угрожающе поднесла к ее лицу электрошокер. Наконец звонки прекратились, и Терри услышала голос другой женщины.

— Да, все ясно. Да, в порядке, — ответил голос.

«Сосредоточься и постарайся запомнить все, что увидишь и услышишь, — внутренне настраивала себя Терри. — Может быть, что-то пригодится».

Завершив телефонный разговор, женщина направилась к лестнице. Терри облегченно выдохнула. По крайней мере, у нее появилось несколько секунд передышки. Она надеялась, что сразу потеряет сознание, как только они приступят.

Женщина спустилась в подвал и положила смартфон рядом с подносом на столе.

— Что? — спросил мужчина.

— Если она действительно ничего не знает, нужно сделать так, чтобы она исчезла без следа.

— Мне ничего не известно! — промычала Терри.

— Тогда не будем тянуть, — сказал мужчина.

— Попробуем еще разок, — возразила ему женщина с электрошокером. — Она мне сразу не понравилась…

1 ЧАСТЬ

МАЙАМИ

СЕМНАДЦАТЬЮ ЧАСАМИ РАНЕЕ

ГЛАВА 1

За иллюминатором «Коперника» плескалась бирюзово-зеленая вода. Каждый раз, когда набегали волны, я видела рой пестрых рыб, который крутился вокруг подводной лодки. Когда волны отступали, было видно стену набережной, деревянный мол и парусники.

Над Майами еще стояли утренние сумерки, но уже через мгновение солнце всплыло над линией горизонта, разогнало клочки тумана и покрыло блеском водную гладь всей южной части Флориды. Первые чайки уже кружили над лодками. Рядом с грузовым портом располагались гигантские стоянки круизных лайнеров, а за ними возвышался силуэт города.

Когда двигатели «Коперника» замерли, подводная лодка с грохотом причалила к молу, шкрябая бортом о старые покрышки, развешанные вдоль набережной для смягчения ударов при швартовке кораблей.

Я проснулась час назад и ждала этого момента на камбузе. Я до сих пор не могла понять, радоваться мне этой остановке или нет. Майами! Печальное воспоминание подступило комком к горлу. С другой стороны, с этим местом меня связывали и прекрасные моменты. Нигде больше радость и печаль не были так близки, как в этом городе. По крайней мере для меня.

«Терри, ты — дитя солнца, — сказала я самой себе. — Воспользуйся этим».

Посудомоечная машина на камбузе была забита под завязку, не поместившиеся грязные тарелки и чашки громоздились сверху. «Не мое дело! В этот раз — не мое!» Обычно грязная посуда и уборка камбуза были моей обязанностью, но сегодня пришел черед Итена. Он проспорил и теперь должен драить кухню, а я планирую сполна насладиться каждой минутой этого дня.

Я завязала шнурки на кроссовках, схватила рюкзак и вышла из камбуза. Со мной был Чарли. Он прошмыгнул у меня между ног и, задрав пушистый хвостик, побежал впереди. Он отлично знал дорогу к выходу. Мы с этим хорьком были ровесниками — обоим по четырнадцать с половиной — и так же, как и я, две трети своей жизни он провел на «Копернике». Тогда, в Майами, мы первый раз попали на борт этой лодки, и вот — после невероятно долгого путешествия, увидев почти весь мир, мы снова здесь. Обычно хорьки живут до одиннадцати, максимум двенадцати лет, но Чарли был бодр и полон сил.

Мы прошли мимо кают, ряд которых заканчивался капитанским мостиком, а над ним высилась башня с внешним люком. Тут-то мне и встретился Итен. Мой кузен был на три года старше меня, изрядно исхудавший и, как всегда, невыспавшийся.

— Ты снова работал всю ночь? — спросила я.

Он кивнул, провел рукой по взъерошенным волосам, потом по толстой оправе очков и потер глаза.

— Программа почти готова.

На его плече висела сумка с ноутбуком. Он крайне редко покидал каюту, не прихватив с собой эту штуку. Закончив драить кухню, он наверняка решит прикорнуть и прозевает весь солнечный день. Вряд ли у него получится обзавестись загаром.

— А ты что задумала? — пробормотал он. — Посмотреть Майами?

— Точно.

— Только не сильно задумывайся о том, что увидишь, — буркнул он, обнял меня за плечи и протиснулся мимо, направляясь к кухне.

— Я… хорошо, спасибо. — У меня не нашлось слов. А это точно был Итен?

В этот раз он не отпустил никакой шутки, как бывало обычно: «Эй, ты сегодня молотком причесывалась?» или «Эй, только что звонили из зоопарка! Они хотят, чтобы мы тебя им вернули!» Мне никогда не удавалось спонтанно придумать что-то остроумное в ответ.

Несмотря на то, что обычно Итен производил впечатление неэмоционального человека и был законченным «ботаником», глубоко внутри он прятал зачатки сострадания — их он сейчас и продемонстрировал. Он с особенным вниманием относился к тому, что моя мама погибла в порту именно этого города. С того дня Чарли и я живем на «Копернике» — подводной лодке моего дяди Саймона. Доктор Саймон Вест, отец Итена, был, как и моя мама, морским биологом и исследователем. Однако Саймон не производил впечатления типичного ученого сухаря. Его внешность скорее выдавала в нем отважного любителя приключений.

Я замерла возле башенной лестницы, ведущей к выходу. Люк уже был открыт, в круглом отверстии сияло ослепительно-голубое небо с кричащими чайками, кружащими над лодкой. Начиналось длинное, жаркое лето.

— Чарли, ну иди же! — приказала я хорьку и подставила ему ногу. Цепляясь длинными острыми коготками, Чарли забрался по штанине и устроился на рюкзаке. Довольный, он свесил передние лапки на моем плече и положил мордочку между ними. Куда бы я ни пошла, с кем бы ни встречалась, Чарли всегда вызывал восторг у окружающих!

Я быстро взобралась по лестнице, высунула голову наружу и огляделась. Чарли тоже с любопытством крутил головой, глядя во все стороны, принюхивался и морщил нос. Легкий морской бриз увлажнил мое лицо. Возможно, и мордочку Чарли, потому что он чихнул и распушил свою красно-коричневую шерстку на загривке. Я почувствовала вкус соленой воды на губах и рассмеялась.

— Держись крепче. — Я перекинула ноги через борт башни и приземлилась на мокрую палубу лодки. Она была очень скользкой, но у меня хорошее чувство равновесия. Чарли издал довольный звук: «Гик-гик-гик-гик!» Он любил прыжки.

— Терри, не прыгай! Сколько раз тебе повторять?

— Да-да, сэр! — Я побежала по крыше, следующий прыжок завершился на бетонном моле, служившем нам причалом.

— Проклятье, я же сказал, не…

— Ведь ничего страшного не случилось, — перебила я дядю Саймона.